Сказка "Царевна-Лягушка"
Рисунки И. Я. Билибин
Изд-во "Гознак" Москва, 1968 год
Тираж 100 000
Цена 40 коп

Давно я не писал про художников- иллюстраторов. Уже март, а в 2015 год я так ничего и не отсканировал. Надо исправляться. К 8 марта следовало бы найти какую-то книгу про то что "мамы разные нужны, мамы разные важны", но ничего под руку не попалось. Так что будет "Царевна-лягушка" с иллюстрациями Ивана Билибина. Иллюстрации великолепные, книга шикарно издана, еще бы "Гознак", и в общем-то по теме - про Царевну, про всепобеждающую силу любви)).

Я в записях про художников-иллюстраторов перешел на новый формат:
1. Сейчас сканирую с разрешением 300dpi, файлы по ссылкам большие.
2. В каждый пост про иллюстрации буду добавлять информацию о художнике.
3. Традиционно мои "пять копеек".
4. Ссылки на посты с иллюстрациями художника.
Приношу свои извинения за качество сканов, книг под сканер не ломаю, а в данном случае книга еще и больше чем сканер А4, поэтому обложка обрезана по обеим краям, остальные страницы и последняя обложка по левому краю. Из-за того что страницы обрезаны не стал делать разворотов.

О книге, или "мои пять копеек"
Как вы все знаете я публикую исключительно свои детские книги (не то чтобы у меня других не было, но свои бы опубликовать!). Книга шикарная. Именно книга, а не просто иллюстрации. Уж не знаю с чего это вдруг "Гознак" начал печать эту серию, ну помимо того что у них оригиналы работ, но не каждый год они печатали. Возможно к юбилею, посмотрел другие книги серии - 1967, 1966 год. А Билибин родился в 1876. Юбилей? 110 лет? Плотная, фактурная бумага, причем она не от времени пожелтела, она такая и была. У меня в детстве было полное понимание, что такими и были книги в Древней Руси - плотные, желтоватые страницы, рельефная обложка. Ну а Билибин для меня был вообще вне какой-либо критики, идеальное представление сказки. У меня были (и есть) русские сказки с иллюстрациями разных художников, например Мавриной, но это совсем другое, я это и пять лет понимал. Выражаясь современным языком мне представлялось, что Билибин аутентичен, хотя я то никакой древне-русской живописи я не видел, да и Билибин не древне-русская живопись, но... Книг было много, иллюстации великолепные, оформление богатое. Добавить больше нечего, можно только повторять восторженные слова. Поэтому сегодня это не пять копеек, а одна, но зато золотая копейка!
Некоторые спрашивают, а зачем я всё это пишу, свои впечатления от книг, да и уж позабылось все, сочиняешь сейчас поди взрослую отсебятину. Нет не все забылось. А пишу потому что не исключаю, что мои записи читают не только любители книг, но и художники, пусть знают как дети воспринимают художественные работы. Знают и думаю над тем что рисовать и как рисовать, хотя я высказываю сугубо личное мнение.

Иван Яковлевич Билибин

Классик, корифей и прочая, и прочая, и прочая, вряд ли его нужно представлять, но не лишне, я думаю, напомнить. Далее очень кратко надергано из разных статей и википедии.

Иван Билибин родился 4 (16) августа 1876 в посёлке Тарховка (близ Петербурга), в семье военно-морского врача Якова Ивановича Билибина. В 1888 г. поступил в 1-ю Санкт-Петербургскую классическую гимназию, которую окончил с серебряной медалью в 1896 г. В 1900 г. окончил юридический факультет Петербургского университета. В 1895—1898 гг. занимался в рисовальной школе Общества поощрения художеств. В 1898 г. два месяца учился в мастерской художника Антона Ашбе в Мюнхене. Несколько лет (1898—1900 гг.) занимался под руководством Ильи Репина в школе-мастерской княгини Марии Тенишевой, затем (1900—1904 гг.) под руководством Репина в Высшем художественном училище Академии художеств.

После образования художественного объединения «Мир искусства» становится активным его членом. В 1899 году Билибин случайно приезжает в деревню Егны Весьегонского уезда Тверской губернии. Здесь он впервые создаёт иллюстрации в ставшем впоследствии «билибинском» стиле к своей первой книге «Сказка о Иван-царевиче, Жар-птице и о Сером волке». В 1902, 1903 и 1904 г. Билибин посещает Вологодскую, Олонецкую и Архангельскую губернии, куда его командирует этнографический отдел Музея Александра III для изучения деревянной архитектуры.

Его впечатления вылились в публицистические произведения и научные доклады о народном творчестве, архитектуре и национальном костюме. Еще более плодотворным результатом этих путешествий стали самобытные произведения Билибина, в которых обнаружилось пристрастие мастера к графике и совершенно особый стиль. В Билибине жили два ярких таланта - исследователя и художника, и один дар питал другой. Иван Яковлевич с особой тщательностью работал над деталями, не позволяя себе сфальшивить ни в единой черточке. На листке бумаги мы видим четкий узорчатый графический контур, исполненный с предельной подробностью и расцвеченный причудливой акварельной гаммой самых жизнерадостных оттенков. Его иллюстрации к былинам и сказкам удивительно подробны, живы, поэтичны и не лишены юмора. Заботясь об исторической достоверности изображения, которая проявлялась на рисунках в деталях костюма, архитектуры, утвари, мастер умел создать атмосферу волшебства и загадочной красоты.

Художественный талант Билибина ярко проявился в его иллюстрациях к русским сказкам и былинам, а также в работах над театральными постановками. С 1899 по 1902 г. он создаёт серию из шести «Сказок», изданных Экспедицией заготовления государственных бумаг, затем то же издательство выпускает сказки Пушкина с иллюстрациями Билибина. В частности, появились «Сказка о царе Салтане» (1905) и «Сказка о золотом петушке» (1910). В 1905 г. издана иллюстрированная Билибиным былина «Вольга», а в 1911 г. — сказки Рославлева в издательстве «Общественная Польза». К тому же «сказочному» стилю с древнерусскими орнаментальными мотивами относится постановка оформленной Билибиным оперы «Золотой Петушок» в 1909 г. в театре Зимина в Москве.
И. Я. Билибин. Заставки, концовки, обложки и другие работы Билибина встречаются в таких журналах начала XX века, как «Мир Искусства», «Золотое Руно», в изданиях «Шиповника» и «Московского Книгоиздательства».

В 1915 году он участвует в учреждении Общества возрождения художественной Руси наряду со многими другими художниками своего времени.

После Февральской революции Билибин нарисовал рисунок двуглавого орла, который использовался в качестве герба Временного правительства, а с 1992 г. этот орёл располагается на монетах Банка России.

После Октябрьской революции Билибин уезжает в Крым в Батилиман, где живёт до сентября 1919 г, а в феврале 1920 г. на пароходе «Саратов» Билибин отплывает из Новороссийска. С 1920 г. он живёт в Каире. В Египте Билибин работает над эскизами панно и фресок в византийском стиле для особняков богатых греческих купцов. Изучает египетское искусство, сначала мусульманское и коптское, потом искусство Древнего Египта. Путешествует с семьёй по Сирии и Палестине. В октябре 1924 г. поселяется в Александрии.

В августе 1925 г. Билибин переезжает в Париж. В это время он готовит блистательные декорации к постановкам русских опер, художника приглашают оформить балет Стравинского «Жар-птица» в Буэнос-Айресе и ряд опер в Брно и Праге. В пору эмиграции Билибин создал великолепные эскизы для икон и фресок русского храма на Ольшанском кладбище в Праге. Выполняет иллюстрации к русским сказкам, сказкам братьев Гримм, сказкам Тысячи и одной ночи.

В 1936 году художник на теплоходе «Ладога» возвращается на родину и поселяется в Ленинграде. Билибин преподаёт во Всероссийской Академии художеств, продолжает работать как иллюстратор и художник театра. Билибин умер в блокадном Ленинграде 7 февраля 1942 г. в больнице при Всероссийской Академии художеств. Последней работой знаменитого художника стала подготовительная иллюстрация к былине «Дюк Степанович» в 1941 г. Похоронен в братской могиле профессоров Академии художеств возле Смоленского кладбища.

Другие публикации с иллюстрациями И.Я. Билибина:
Публикую список, как как возможно кто-то захочет посмотреть и другие работы художника.

В старые годы у одного царя было три сына. Когда сыновья повзрослели, царь собрал их и говорит:
Сынки мои любезные, покуда я еще не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
Сыновья отцу отвечают:
- Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
- Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша. Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.
У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярс- кая дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла ее купеческая дочь.
А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шел, шел, дошел до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:

- Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.
А лягушка ему отвечает:
- Возьми меня замуж!
- Что ты, как я возьму в жёны лягушку?
- Бери, знать судьба твоя такая.
Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой.
Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, средне- го - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.
Вот царь позвал сыновей:
- Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
Сыновья поклонились отцу и пошли.
Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
- Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
- Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить. Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее. Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с се- бя лягушачью кожу и обернулась Василисой Прекрасной, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.
Василиса Прекрасная ударила в ладоши и крикнула:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а рубашка уж лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыно- вей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал:
- Эту рубашку в черной избе носить.
Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
- В ней только в баню ходить. Иван-царевич развернул рубашку изукрашенную златом, серебром, хитрыми узорами.
Царь только взглянул:
- Ну, вот это рубашка - в праздник ее надевать. Пошли братья по домам, а старший с младшим судят между собой.
- Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь колдунья.
Царь опять позвал сыновей.
- Пускай ваши жены испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.
Иван-царевич голову повесил, пришел домой. Лягушка его спрашивает:
- Что закручинился?
Он отвечает:
- Надо к завтрему испечь царю хлеб.
- Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее. А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.

А хитрая лягушка это смекнула. Замесила квашню, печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам, все рассказала, и те так же стали делать.
А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Прекрасной, ударила в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами. Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна го- релая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-ца- ревич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только в праздник его есть.
И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с женами. Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка по полу скачет:
- Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
- Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: "Это моя лягушонка в коробчонке едет".
Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмлёнными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:
- Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Прекрасная: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за руку и ведет за столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Прекрасная испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточ- ки за правый рукав бросила.
Жены больших-то царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать. Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.
А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали; махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там лягушачью кожу и бросил ее в печь, сжег на огне. Василиса Прекрасная возвращается домой, хватилась - нет лягушачьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:

- Ах, Иван-царевич, что же ты наделал? Если бы ты еще только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного... Обернулась Василиса Прекрасная серой кукушкой и улетела в окно.
Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену, Василису Прекрасную. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек. Попадается ему навстречу старичок.
- Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
Иван-царевич рассказал ему про свое несчастье. Старичок говорит ему:
- Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушачью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе ее было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.
Иван-царевич поблагодарил старичка и пошел за клубочком. Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим го- лосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошел дальше. Глядь, летит над ним" селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.
Он пожалел селезня и пошел дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
- Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!
Пожалел он зайца, пошел дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
- Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!
Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
- Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом. Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич вошел в нее и видит - на печи, на девятом кирпиче, лежит бага-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему баба-яга. - Дело пытаешь или от дела пытаешь? Иван-царевич ей отвечает:
- Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде накормила, напоила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-яга в бане его выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Прекрасную.
- Знаю, знаю, - говорит ему баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно ее будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный как свой глаз бережёт.

Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.
Вдруг откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее селезень кинулся; как ударит ее - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море...
Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею умереть.
Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Прекрасная, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Прекрасной воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.

В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:

Сынки, мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.

Сыновья отцу отвечают:

Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?

Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.

Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.

У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь.

А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:

Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу. А лягушка ему отвечает:

Возьми меня замуж!

Что ты, как Я возьму себе в жёны лягушку?

Бери, знать, судьба твоя такая.

Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.

Вот царь позвал сыновей:

Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.

Сыновья поклонились отцу и пошли.

Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка, по полу скачет, спрашивает его:

Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?

Батюшка, велел тебе к завтрему рубашку сшить. Лягушка отвечает:

Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.

Иван-царевич лег спать, а лягушка, прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке, не расскажешь.

Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:

Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.

Иван-царевич утром проснулся, лягушка, опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал:

Эту рубашку, в черной избе носить. Средний сын развернул рубашку, царь сказал:

В ней только, в баню ходить.

Иван-царевич развернул рубашку, изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:

Ну, вот это рубашка - в праздник её надевать. Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой:

Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитра... Царь опять позвал сыновей:

Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.

Иван-царевич голову повесил, пришёл домой. Лягушка, его спрашивает:

Что закручинился? Он отвечает:

Надо к завтрему испечь царю хлеб.

Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренеё.

А те невестки, сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку, посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.

Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню; печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам; все рассказала, и те так же стали делать.

А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:

Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.

Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.

Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от боль-ших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:

Вот это хлеб, только, в праздник его есть. И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.

Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка, по полу скачет:

Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?

Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу?

Лягушка отвечает:

Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: “Это моя лягушонка, в коробчонке едет”.

Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:

Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.

Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрёсся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:

Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка, в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только, в сказке сказать. Берёт она Ивана-царевича за руку и ведёт за столы дубовые, за скатерти браные.

Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки, за правый рукав бросила.

Жёны больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.

Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.

А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали, махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.

В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне.

Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:

Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного...

Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую. Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истёр, шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старый старичок.

Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?

Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему:

Эх, Иван-царевич; зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом:

Не бей меня, Иван царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.

Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошёл дальше. Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:

Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь, Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:

Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Пожалел он зайца, пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:

Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему Баба-яга. - Дело пытаешь или от дела лытаешь?

Иван-царевич ей отвечает:

Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.

Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.

Знаю, знаю, - говорит ему Баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный, как свой глаз, бережёт.

Иван-царевич у Бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошёл туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем казённый сундук, а достать его трудно.

Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки.разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё селезень кинулся, как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море.

Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.

Иван-царевич пошёл в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.

Очень нравится читателям прежде всего из-за главной героини и волшебной куколки, которая во всём ей помогала. Особенно привлекает их путешествие Василисы к Бабе-яге и описание её владений.

Василиса видится русской красавицей с длинной русой косой, голубыми глазами, румяной, приветливой. На ней зелёный сарафан, украшенный затейливой вышивкой, в кармане заветная куколка, а в руках какое-нибудь рукоделие. Но девушка хороша не только лицом: она трудолюбива, терпелива, уважает старших. К тому же она и рукодельница: соткала такое тонкое полотно, что его можно в иголку вдевать, и никто, кроме неё, из этого полотна рубашек сшить не может... Значит, не только за красоту её так прозвали.
Мачеха и её дочери невзлюбили Василису. Она красивее их и к ней постоянно сватаются женихи, а на мачехиных дочек никто внимания не обращает. Василиса легко справляется с любой работой, и она идёт ей только на пользу. Она смиренно принимает всё, что ей ни поручают, не перечит ни в чём. Вот это-то и выводит из себя завистливых женщин.
По тексту: "...мачеха и сёстры завидовали её красоте, мучили её всевозможными работами, чтоб она от трудов похудела, а от ветру и солнца почернела, - совсем житья не было!"

Анализ сказки "Иван крестьянский сын и Чудо-юдо"

Художник Митя Рыжиков

Анализ сказки принято начинать с традиционной беседы по читательскому восприятию: что понравилось и запомнилось, о чём сказка?

Вспомним главных героев сказки "Иван крестьянский сын и Чудо-юдо": Иван, братья, Чудо-юдо.

Как думаете почему, если братьев трое, в названии упомянут только один, только у него есть имя?

Лишь один из братьев сражался с Чудом-юдом, поэтому он и назван в заглавии.

И имя есть у него одного не случайно. В далёкие времена имя нужно было заслужить каким-то поступком, и дети до определённого времени имён не имели, только по достижении возраста 11-12 лет для них устраивались испытания, в которых каждый мог проявить себя. Вот тогда они и получали имена. В сказке мы, вероятно, находим отражение этого древнего обычая. Старшие братья ничем особенным себя не проявили, поэтому и остаются безымянными...

Герой сказки помимо имени имеет ещё и прозвание - крестьянский сын. И прозвание это звучит почти как отчество. Ведь раньше так и представлялись: Иван, Петров сын, или Андрей, Сергеев сын и т.д. Отсюда, кстати, и появились потом фамилии. Иван назван крестьянским сыном - значит, важно, что он из крестьян.

Предания - устный рассказ о прошлом. События, о которых в них повествуется, имеют достоверный характер или выдаются за достоверные. Предания, очевидно, возникали из рассказов свидетелей или участников событий. Их рассказы, много раз передававшиеся из уст в уста, постепенно превращались в предания, освобождались от личных оценок, пристрастий, становились более объективными. Но естественно, что в процессе своего бытования предания нередко отходили от достоверности и включали в себя и известную долю вымысла, который не имел ни фантастического характера, как в сказке , ни религиозного, как в легенде. Этот жанр в славянских языках имеет следующие названия: в русском и болгарском - предание, в сербском - предања, в польском - podania.

В преданиях можно выделить две основные тематические группы: предания исторические и топонимические. В первых рассказывается о событиях и лицах, оставивших след в памяти народной, во вторых - об основании городов, происхождении названий поселений, мест, рек.

Сказка "Мотылёк"

Мотылёк вздумал жениться. Естественно, ему хотелось взять за себя хорошенький цветочек.

Он посмотрел вокруг: цветки сидели на своих стебельках тихо, как и подобает ещё не просватанным барышням. Но выбрать было ужасно трудно, так много их тут росло.

Мотыльку надоело раздумывать, и он порхнул к полевой ромашке. Французы зовут её Маргаритой и уверяют, что она умеет ворожить, и она вправду умеет ворожить. Влюблённые берут её и обрывают лепесток за лепестком, приговаривая: "Любит? Не любит?" - или что-либо в этом духе. Каждый спрашивает на родном языке. Вот и мотылёк тоже обратился к ромашке, но обрывать лепестков не стал, а перецеловал их, считая, что всегда лучше брать лаской.

Вот послушайте-ка!

За городом, у дороги, стояла дача. Вы, верно, видели её? Перед ней ещё небольшой садик, обнесённый крашеною деревянною решёткой.

Неподалёку от дачи, у самой канавы, росла в мягкой зелёной траве ромашка. Солнечные лучи грели и ласкали её наравне с роскошными цветами, которые цвели на клумбах перед дачей, и наша ромашка росла не по дням, а по часам. В одно прекрасное утро она распустилась совсем - жёлтое, круглое, как солнышко, сердечко её было окружено сиянием ослепительно-белых мелких лучей-лепестков. Ромашку ничуть не заботило, что она такой бедненький, простенький цветочек, которого никто не видит и не замечает в густой траве; нет, она была довольна всем, жадно тянулась к солнцу, любовалась им и слушала, как поёт где-то высоко-высоко в небе жаворонок.

Ромашка была так весела и счастлива, точно сегодня было воскресенье, а на самом-то деле был всего только понедельник; пока все дети смирно сидели на школьных скамейках и учились у своих наставников, наша ромашка тоже смирно сидела на своём стебельке и училась у ясного солнышка и у всей окружающей природы, училась познавать благость божью.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицей; у них было три сына, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Младшего звали Иван-царевич. Как стали сыновья на возрасте, собрал их царь и говорит:
- Вот что, сынки, пора вам жениться, возьмите каждый по стреле, выходите в чистое поле, натяните тугие луки и стреляйте в разные стороны. Куда чья стрела упадет, там и ищите себе жену.

Стрела старшего брата упала на боярский двор, подняла ее боярская дочь и подала царевичу. Стрела среднего брата полетела на широкий купеческий двор, подала ему стрелу молодая дочь купеческая. Пустил свою стрелу младший брат - улетела стрела никто не знает куда. Вот он шел-шел, дошел до грязного болота и видит, сидит на кочке лягушка-квакушка и его стрелу держит.

Воротился Иван-царевич к отцу и говорит ему:
- Что мне делать? Нельзя же мне лягушку за себя взять! Век жить - не поле перейти. Лягушка не ровня мне.
- Бери! - отвечает ему царь. - Знать, судьба твоя такая.

Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягушке-квакушке. Много ли, мало ли времени проходит, призывает их царь и приказывает:
- А ну-ка, которая из невесток хозяйничает лучше всех. Чтобы жены ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу.
Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? - спрашивает его лягушка.- Аль услышал от отца своего слово неприветливое?
- Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.
- Не тужи, царевич, не горюй! Ложись-ка спать-почивать, утро вечера мудренее!

Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась девицей-красавицей, Василисой Премудрою, вышла на красное крыльцо, ударила в ладоши и закричала громким голосом:
- Мамки, няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой по праздникам едала я у моего родного батюшки.
Наутро проснулся Иван-царевич, у квакушки хлеб давно готов - пышный, румяный и такой красоты, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитростями, выведены сверху города и с заставами. Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в полотенце и понес к отцу. Принесли свои хлебы и другие сыновья.

Царь сперва принял хлеб от старшего сына, посмотрел-посмотрел и отослал на кухню. Принял от среднего сына и отослал туда же. Подал свой хлеб Иван-царевич, а царь и говорит:

- Вот это хлеб, так хлеб, его только в праздник есть! - и приказал подать его к царскому столу.

После того царь сказал сыновьям:
- Хочу теперь посмотреть, которая из невесток лучше всех рукодельничает. Чтобы жены ваши соткали мне за единую ночь по ковру.
Воротился домой Иван-царевич невесел, опять ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? Аль царю-батюшке мой хлеб не по нраву пришелся, аль услышал от него слово жесткое, неприветливое?
- Как мне не кручиниться, как не печалиться? Государь мой батюшка за хлеб велел благодарить, да еще приказал тебе за единую только ночь соткать ему шелковый ковер.
- Не тужи, царевич, не горюй! Ложись-ка спать, сам увидишь, что утро вечера мудренее!

Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу и обернулась девицей-красавицей, Василисою Премудрой, вышла на красное крыльцо, ударила в ладоши и закричала громким голосом:
- Мамки, няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шелковый ковер ткать -чтоб таков был, на каком сиживала я у моего родного батюшки!
Наутро проснулся Иван-царевич, лягушка по полу скачет, а ковер у нее давно готов - и такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Изукрашен ковер златом-серебром, вышито на нем все царство, с городами и деревнями, с горами и лесами, с реками и озерами. Обрадовался Иван-царевич, взял ковер и понес к отцу. В это время принесли ковры и другие сыновья.

Старший царевич протянул свой ковер, царь велел принять его, посмотрел и сказал:
- Благодарствуй, пригодится у порога постелить!
Тут подал свой ковер средний царевич. Царь принять повелел, потрогал его и сказал:
- Об этот ковер хорошо ноги вытирать!
Как развернул свой ковер Иван-царевич, все так и ахнули. Царь сам принял его, загляделся, а потом приказ отдал:
- Постелить этот ковер перед моим царским троном!

И приказал царь своим сыновьям, чтобы завтра же явились к нему на пир вместе со своими женами. Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич! Что закручинился? Али от отца услыхал слово неприветливое?
- Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой к нему на пир приходил. Как я тебя в люди покажу!
- Не тужи, царевич! Ступай один к царю, а я вслед за тобой буду, как услышишь стук да гром - скажи: "Это моя лягушонка в коробчонке едет!"
Вот старшие братья явились к царю со своими женами, разодетыми, разубранными, стоят да над Иваном-царевичем смеются:
- Что ж ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес! И где ты такую красавицу выискал? Чай все болота исходил?
Вдруг поднялся великий стук да гром - весь дворец затрясся. Гости испугались, повскакивали с мест, а Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, честные гости! Это моя лягушонка в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая -такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть-пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила, закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала. Жены старших царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать. Попили-поели, пришел черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и в пляс пошла. Махнула левым рукавом - сделалось озеро, махнула правым и поплыли по воде белые лебеди. Царь и гости диву дались. А старшие невестки пошли плясать, махнули левыми рукавами - гостей забрызгали, махнули правыми - кость царю прямо в глаз попала! Царь рассердился да и прогнал их.

Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашел лягушечью кожу и спалил ее на большом огне. Приезжает Василиса Премудрая, хватилась - нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась.
- Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б ты немножко подождал, я бы навечно твоей стала, а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве - у Кощея Бессмертного.

Обернулась белой лебедью и улетела в окно.
Иван-царевич горько заплакал, потом собрался, простился с отцом, с матерью и пошел куда глаза глядят. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли - попадается ему навстречу старый старичок.
- Здравствуй, - говорит, -добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь? Царевич рассказал ему свое несчастье.

Эх, Иван-царевич! Зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на нее и велел три года лягушкою быть. Ну да я тебе помогу. Вот тебе клубок, куда он покатится - ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком. Идет чистым полем, попадается ему медведь. Нацелился в зверя Иван-царевич, а медведь и говорит человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе.
Идет он дальше, глядь, а над ним летит селезень. Царевич прицелился из лука, хотел было его застрелить, как вдруг говорит селезень человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе когда-нибудь пригожусь.
Пожалел он его и пошел дальше. Бежит косой заяц. Царевич опять за лук, стал целиться, азаяц сказал ему человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь.
Пожалел его царевич и пошел дальше - к синему морю, видит - на песке лежит, издыхает щука.


- Ах, Иван-царевич,- сказала щука, - сжалься надо мною, пусти меня в море. Он бросил ее в море и пошел берегом.
Долго ли, коротко ли - прикатился клубочек к маленькой избушке.
На самом берегу стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
- Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, - ко мне передом, а к морю задом.
Избушка повернулась. Царевич взошел в нее и видит: на печи, на девятом кирпичи лежит Баба-яга.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал?
- Ты бы прежде меня, дорожного человека, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда бы и спрашивала.
Баба-яга накормила его, напоила, выпарила в бане. Тогда царевич рассказал ей, что ищет свою жену - Василису Премудрую.
- А, знаю! - сказала Баба-яга, -Она теперь у Кощея Бессмертного. Трудно ее достать, нелегко с Кощеем сладить. Ну уж так и быть, скажу я тебе, где спрятана смерть Кощеева. Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу и тот дуб Кощей, как свой глаз, бережет.

Указала Баба-яга, где растет этот дуб. Иван-царевич дошел до него и не знает, что ему делать, как сундук достать. Он и так и эдак пробовал его раскачать, нет, не подается дуб.
Вдруг откуда ни возьмись прибежал медведь и выворотил дерево с корнем, сундук упал и разбился вдребезги. Из сундука выскочил заяц и во всю прыть бежать пустился.
Глядь - а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал.
Тут вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко. А за ней селезень кинулся, как ударит ее, так из утки яйцо выпало прямо в синее море. Иван-царевич при такой беде сел на берегу и залился горькими слезами.

Вдруг подплывает к берегу щука и в зубах яйцо держит. Взял он то яйцо и пошел к Кощееву жилищу. Кощей, как увидел яйцо у него в руках, так весь и затрясся. А Иван-царевич зачал яйцо с руки на руку перекидывать. Он кидает, а Кощей-то бьется, мечется. Но сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а когда разбил Иван-царевич яйцо, достал из него иглу, да отломил кончик, так и пришлось Кощею помереть. Тогда Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты, взял Василису Премудрую и воротился с ней домой в свое государство.


Царь на радостях устроил пир на весь мир. После того они жили вместе и долго и счастливо.




С Новым годом!)