Марков Евгений Львович -

Евгений Львович Марков, потомок одного из трех дворянских родов Марковых, восходящих к началу XVII в., родился и вырос в родовом имении Патебник Щигровского уезда Курской губернии. По материнской линии он приходился внуком суворовскому генералу Гану, являлся близким родственником писательниц Е.А. Ган, Е.П. Блаватской, В.П. Желиховской и публициста Р.А. Фадеева. Учился в Курской гимназии и Харьковском университете, где закончил курс кандидатом естественных наук. После двухлетнего заграничного путешествия, во время которого он слушал лекции в знаменитых европейских университетах, в 1859 г. Марков поступил учителем в Тулу, где в те годы вокруг директора гимназии Гаярина группировался кружок молодых педагогов, "одушевленных стремлением" поставить педагогическое дело на новых началах. Одним из результатов деятельности Маркова в кружке явилась статья о яснополянской школе Льва Толстого (1862). Евгений Марков быстро продвигался по службе и скоро стал инспектором гимназии. Благодаря упомянутой статье на него обратили внимание в Министерстве народного просвещения - ему было предложено место в ученом комитете, а в 1865 г. состоялось его назначение директором Симферопольской гимназии и народных училищ в Крыму. В начале 1866 г., как можно вывести из предисловия к книге, он приезжает в Крым. Эта сторона деятельности Евгения Маркова подробно раскрыта в сообщении его коллеги - А.И. Маркевича, сделанном вскоре после смерти Маркова на заседании Таврической Ученой Архивной Комиссии 23 мая 1903 г. Предоставим ему слово: "В самый знаменательный момент русской жизни в прошлом веке, в эпоху наших великих реформ, назначен был в 1865 году Евгений Львович Марков директором Симферопольской гимназии и училищ Таврической губернии. Это назначение его совпало с введением нового устава гимназий 1864 г., когда Симферопольская гимназия была преобразована в классическую с одним древним языком, но удержала прежнее право считать обязательным оба новые языка. С необыкновенной энергией взялся Е.Л. Марков за дело и трудами своими на пользу образования приобрел скоро известность во всей Тавриде. При нем вновь выработано было положение о гимназическом пансионе, который и раньше существовал при Симферопольской гимназии, но был закрыт в 1863 году за недостатком средств на его содержание. Марков нашел эти средства. Вместе с тем он подал мысль о настоятельной потребности для Симферопольской гимназии в приготовительном классе, который и был открыт в 1868 г. Благодаря энергичному ходатайству Маркова, Таврическое земство ассигновало средства на содержание младшего отделения приготовительного класса и пособие преподавателям русского языка, а также ассигновало крупную сумму на устройство для народных учителей педагогических курсов при приготовительном классе гимназии, которые происходили под его руководством. При Маркове было капитально перестроено здание гимназии, и в 1867 году в нем устроена была церковь. Марков обращал серьезное внимание на улучшение библиотеки гимназии, на кабинеты и классную мебель. Высокообразованный человек, просвещенный педагог, Е.Л. Марков был превосходным руководителем учащих и строгим, но справедливым и гуманным директором для учащихся, на которых он имел самое благотворное влияние. Во всех сослуживцах и подчиненных Марков умел вселить к себе чувство глубокого уважения, энергию и любовь к делу и оставил по себе самые приятные воспоминания, которые сохранились до сих пор. Много также потрудился Евгений Львович над улучшением уездных училищ в губернии, заводил при них ремесленные отделения и всегда настойчиво доказывал необходимость профессионального образования. Заботами и настояниями Маркова число училищ в губернии постоянно увеличивалось. И действительно, какое учреждение в состоянии было отказать его ходатайству, всегда подкрепленному вескими и основательными данными? При Маркове открыто было в Симферополе и женское училище 1-го разряда, преобразованное потом в гимназию. В этом заведении Евгений Львович вместе с учителями мужской гимназии бесплатно вел преподавание. Марков возбудил весьма важный, государственного значения вопрос об обрусении татар путем просвещения. Татарские учительские школы и русско-татарские училища как в Таврической, так и в других губерниях обязаны своим существование инициативе покойного. Деятельное участие принимал Марков и в устройстве публичных лекций в Симферополе, и сам прочел лекцию "О зрении".

Навсегда связывают имя Е.Л. Маркова с Тавридой его превосходные "Очерки Крыма", в которых с такой любовью и в такой художественной форме изображена природа Крыма, его жизнь, история и памятники древности. С Крымом связано и содержание его романа "Берег моря".

Оставивши Крым, Е.Л. Марков не разрывал связей с ним, и в 1880 году с искренностью приветствовал первые шаги газеты «Таврида», редактором которой был его сослуживец по симферопольской гимназии И.И. Казас".

Добавим к этому, что авторитет Евгения Маркова в Крыму был настолько велик, что память его, среди прочих значительнейших в истории провинциального губернского города лиц, была увековечена в названии одной из улиц Симферополя (теперь эта улица носит имя Я. Крейзера). Среди симферопольских педагогов он встретил и свою будущую жену - Анну Ивановну Познанскую, бывшую в то время начальницей Симферопольской женской гимназии. Педагогическая деятельность Маркова заметно повлияла на его творчество - на страницах "Очерков Крыма" мы не раз встречаем размышления автора о проблемах народного образования. В 1870 г. Евгений Марков оставляет службу и покидает Крым. Проведя год в заграничных путешествиях, он поселяется в деревне, занимается земской деятельностью (вот откуда осведомленность и компетентность суждений по этому вопросу, столь ясно видные в позднейшем дополнении книги - "Письма с Южного берега", написанном по впечатлениям поездки 9 лет спустя).

Литературную деятельность Евгений Марков начал еще во время своего заграничного путешествия в 1858 г. рассказом "Ушан. Отрывок из воспоминаний детства", опубликованным в журнале "Русский вестник". В шестидесятых годах были опубликованы также другие его педагогические и критические статьи. Статьи его о творчестве русских писателей позже охотно включались составителями в различные сборники. Он единственный в то время (1865) обратил внимание и оценил по достоинству повесть Л. Толстого «Казаки» в статье "Народные типы в нашей литературе".

По достоинству оценены читателями и путевые очерки, написанные Евгением Марковым под впечатлением от поездок по России, Средней Азии, Кавказу, Италии, Турции, Греции, Архипелагу, Египту, Палестине.

Расцвет его литературной деятельности относится к семидесятым годам. К этому времени относится большинство его беллетрических произведений, почти не знакомых современному читателю. К сожалению, круг доступных источников биографических сведений о Е.Л. Маркове не так уж велик. Ни в курском, ни в воронежском архивах нет личного фонда писателя. А ведь там могли быть очень интересные для нас документы. Достаточно назвать упомянутые автором путевые альбомы, в которых он делал зарисовки во время путешествий по Крыму. Конечно, целенаправленный поиск в названных архивах, безусловно, позволит внести какие-то конкретные уточнения в биографию писателя. Однако современному археографу и краеведу утрата личного архива тем более досадна, что Евгений Марков был избран 1 декабря 1900 г. перовым председателем Воронежской ученой архивной комиссии.

Скончался Евгений Львович Марков от рака печени в Воронеже, в 1 час дня 17 марта 1903 г. 68 лет от роду. Похоронен в родовом имении.

Брат В.Л. Маркова. Родился и прожил почти всю жизнь в родовом имении Александровка (с. Крутое Щигровского у. Курской губ.). Образование получил в Курской гимназии, затем в Харьковском университете, который он окончил в 1857 со степенью кандидата естественных наук; слушал лекции в ряде университетов Германии.

Вернувшись в Россию, преподавал в Тульской гимназии. Затем служил в учёном комитете Министерства народного просвещения, возглавлял гимназию в Симферополе, руководил народными училищами Крыма. Подлечив там туберкулёз, вернулся в Щигры, где занимался сельским хозяйством и земской деятельностью (председатель земской управы уезда).

С 1887 г. жил в Воронеже. Служил управляющим губернского отделения Дворянского земельного банка и председателем Крестьянского банка. Был почётным членом Воронежского губернского статистического комитета, с 1890 - председателем Воронежской губернской учёной архивной комиссии.

Автор многих публицистических статей и беллетристических произведений. Публиковался в "Отечественных записках", "Русском вестнике", "Голосе" и других ведущих органах российской периодики пореформенной поры. Продолжил литературную традицию путевых очерков просвещённого путешественника. Его книги: "Очерки Кавказа", "Берег моря", "Очерки Крыма", "Путешествие на Восток, Царьград и Архипелаг. В стране фараонов", "Путешествие по Святой Земле" и особенно воронежский цикл экскурсионных заметок ("Поездка в Дивногорье", "Червлёный Яр", "Хазарские городища", "Древний город Костенек", "Белогорские пещеры", "Поездка к камню Буилу" и др.) - содержат, помимо колоритных картин природы, описания историко-археологических памятников, многие из которых с тех пор оказались повреждены или вовсе утрачены. В трудах Воронежской губернской учёной архивной комиссии Е.Л Марков опубликовал, в частности, свои воспоминания о кладоискателях Щигровского уезда, об археологических находках на Ратском ("Святом") городище.

На автобиографическом материале впечатлений курского детства и юности построены его романы "Барчуки. Картины прошлого", "Чернозёмные поля", "Сомнения в школьной практике" и др. Художественное осмысление пугачёвского восстания дано им в историческом романе "Разбойница Орлиха" (1895). В отличие от своего брата, В.Л. Маркова, Е.Л. Марков резко критикует дворян, злоупотреблявших своим положением. Дворяне, полагает он, призваны помогать крестьянам, руководить ими, а те должны старательно работать на своих участках и на барских полях. Деревенскую нищету и обездоленность Марков склонен объяснять главным образом мужицкой нерадивостью. Причину пугачёвщины усматривает в злоупотреблениях властей и в произволе со стороны помещиков, забывших о своих обязанностях.

В 1903 Е.Л. Марков на собственные средства построил школу в с. Мелехино. Будучи членом попечительского совета Курской учительской семинарии, оказывал материальную помощь в обеспечении учебного процесса.

Погребён в родовом имении Патепник Щигровского уезда.

Его именем называлась до революции Щигровская земская библиотека, в здании которой в настоящее время расположен краеведческий музей с установленной на нем

Путешественник

Годы творчества: Направление: Жанр:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Язык произведений: Дебют:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Премии:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Награды:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Подпись:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

[[|Произведения]] в Викитеке Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Евге́ний Льво́вич Ма́рков (26 сентября [8 октября ] , село Крутое, Курская губерния - 17 марта , Воронеж) - русский писатель-путешественник, литературный критик , этнограф, выдающийся крымовед. Директор училищ Таврической губернии .

Биография

Евгений Львович Марков родился и вырос в родовом имении Патебник Щигровского уезда Курской губернии и принадлежит к одному из трёх дворянских родов Марковых , ведущему своё происхождение от литовского дворянина, перешедшего на службу к российскому государю и получившему в XVII веке поместья около города Курска .

Отец Евгения служил в свите императора Александра I .

Мать Евгения является дочерью боевого генерала Алексея Августовича Гана (178?-1830) - участника суворовского похода - и принадлежит к немецкому аристократическому роду Hahn von Rottenstern-Hahn (Хан фон Ротерштерн-Хан) из Базедова (Мекленбург) , восходящему, по семейному преданию, к женской линии династии Каролингов и германским рыцарям-крестоносцам . Таким образом, по материнской линии, Евгений Марков является двоюродным братом писательниц Е. П. Блаватской и В. П. Желиховской , и находится в сродстве с писательницей Е. А. Ган и публицистом Р. А. Фадеевым .

Дети

• Старший сын - Лев Евгеньевич Марков (1862-1936) - предводитель дворянства Щигровского уезда .
• Младший сын - Николай Евгеньевич Марков (1866-1945) - российский политик и публицист, один из лидеров черносотенцев.

Произведения

Крымско-восточная тематика

1. Марков Е. Л. Крымские впечатления: Страница из путевого дневника // Отечественные записки. - 1867. - № 12, 15, 16, 22, 23, 24 (т.171, 175) .
2. Марков Е. Л. Поездка в древний Сурож: Из Крымских впечатлений // Отечественные записки. - 1871. - Т. 195 , № Март .
3. Марков Е. Л. Пещерные города Крыма: Путевые впечатления // Вестник Европы. - 1872. - Т. 3 , № кн.6, 7 .
4. Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории . - СПб. : Тип. К. Н. Плотникова, 1872. - 506 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. - 2-е изд. - СПб. , 1884. - 596 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма. - 3-е изд. - СПб.-М., 1902.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. - 4-е илл. изд., 257 картин и рисунков. - СПб.-М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1906. - 536 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. - 4-е илл. изд. - СПб. , 1911.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма. - Симферополь: Таврия, 1995. - 543 с.
5. Марков Е. Л. Путеводитель по Крыму. - Одесса, 1872.
   • Марков Е. Л. Путеводитель по Крыму. - Изд. 2-е. - СПб. , 1872.
6. Марков Е. Л. Берег моря: Роман из крымской жизни, в 2-х томах. - СПб. , 1880.
7. Марков Е. Л. Европейский Восток. Путевые очерки. 1.На рубеже // Вестник Европы. - 1886. - № 3 . - С. 116 .
8. Марков Е. Л. Очерки Кавказа: Картины кавказской жизни, природы и истории. - СПб.-М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1887. - 711 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Кавказа: Картины кавказской жизни, природы и истории. - 2-е изд. - СПб.-М., 1904.
   • Марков Е. Л. Очерки Кавказа. - Изд. с 1 акварелью, 310 картинами и рисунками. - СПб.-М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1913. - 596 с.
9. Марков Е. Л. Путешествие на Восток: Царь-град и Архипелаг. В стране фараонов. - СПб. , 1890-1891. - Т. 1, 2.
10. Марков Е. Л. Путешествие по Святой земле: Иерусалим и Палестина, Самария, Галилея и берега Малой Азии. - СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1891. - 515 с.
11. Марков Е. Л. Западня: Повесть из крымской жизни // Вестник Европы. - 1892. - № Сент., Окт. .
12. Марков Е. Л. Крым и его особенности // Живописная Россия (книга). - СПб.-М., 1898. - Т. 5 .
13. Марков Е. Л. Россия в Средней Азии: Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге, в 2-х томах и 6 частях (т.1 - Побережья Кавказа. В Туркмении. На Оксусе и Яксарте; т.2 - Фергана. Долина Зеравшана. Домой по Волге). - СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1901. - 1062 (544+518) с.
14. Марков Е. Л. Путешествие по Сербии и Черногории. - 1903.

Воронежско-донская тематика

1. Марков Е. Л. Поездка в Дивногорье // Русский вестник. - 1891. - № 5, 6 (т.214) . - С. 128-182 .
   • Марков Е. Л. В стране белых гор. Поездка в Дивногорье / Науч. ред. проф. А. В. Бережной. - Воронеж: , 2007. - 64 с.
2. Марков Е. Л. Червлёный Яр // Русский вестник. - 1891. - № 8 .
3. Марков Е. Л. Хазарские городища на реке Воронеж // Русский вестник. - 1891. - № 11 .
4. Марков Е. Л. Древний город Костёнск // Русский вестник. - 1891. - № 12 .
5. Марков Е. Л. Белогорские пещеры // Русский вестник. - 1892. - № 1 .
6. Марков Е. Л. Старая Донская пустынь и Донецкий казачий городок (Из путевых очерков Воронежской губернии) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1893 год. - Воронеж, 1893. - С. 125-157 .
7. Марков Е. Л. Поездка к камню Буилу (Из путевых очерков Дона) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1894 год. - Воронеж, 1894. - С. 127-146 .
8. Марков Е. Л. Донская Беседа и соседние ей древние урочища Дона (путевые заметки) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1896 год. - Воронеж, 1896. - С. 108-135 .
9. Марков Е. Л. Клады Старой Северщины // Памятная книжка Воронежской губернии на 1902 год. - Воронеж, 1902. - С. 1-18 .

Прочие темы

1. Марков Е. Л. Ушан. Отрывок из воспоминаний детства (рассказ) // Русский вестник. - 1858.
2. Марков Е. Л. Народные типы в нашей литературе (статья о «Казаках» Л. Н. Толстого). - 1865.
3. Марков Е. Л. Барчуки. Картины прошлого: [автобиографический роман]. - СПб. , 1875.
   • Марков Е. Л. Барчуки. - 2-е изд. - СПб. , 1882.
4. Марков Е. Л. Софисты XIX века (серия публицистических статей) // Голос (газета). - 1875. - № 36-37 и др. .
5. Марков Е. Л. Чернозёмные поля (роман), в 2-х томах. - СПб, 1876 (1877).
6. Марков Е. Л. Собрание сочинений, в 2-х томах (т.1 - Публицистика и критика; т.2 - Путешествия и педагогия). - СПб. , 1877.
7. Марков Е. Л. Статья о поэзии Н. А. Некрасова . - 1878.
8. Марков Е. Л. Критические беседы (критическая статья о Н. А. Добролюбове) // Русская речь (газета). - 1880. - № 6, 7 .
9. Марков Е. Л. Разбойница Орлиха (исторический роман о пугачёвском восстании). - 1895.
   • Марков Е. Л. Разбойница Орлиха. - СПб. , 1904.
10. Марков Е. Л. Значение Белинского в истории русского просвещения: Публичное чтение в память 50-летия годовщины его смерти // Кавказ. - 1899. - № 3 июля .
11. Марков Е. Л. Значение Пушкина в истории русского просвещения // Памятная книжка Воронежской губернии на 1900 год. - Воронеж, 1899. - С. 53-65 .
12. Марков Е. Л. Грехи и нужды нашей средней школы. - СПб. : Тип. А.С. Суворина, 1900. - 131 с.
13. Марков Е. Л. Учебные годы (старого) барчука: [продолжение автобиографического романа]. - СПб. , 1901.

Напишите отзыв о статье "Марков, Евгений Львович"

Примечания

Источники

30px	[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Евгений Львович Марков]] в Викицитатнике
	Евгений Львович Марков в Викитеке
30px	[{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Евгений Львович Марков] на Викискладе

1. Бережной А. В. , Бережная Т. В. Марков Евгений Львович и его краеведческие очерки о Воронежском крае. - Воронеж, 2007.
2. Ибраимов Н. Р. // Историко-публицистический альманах «Москва-Крым». - Москва, 2000. - № 2 .
3. Богоявленский Д. Д. . - 2001.
6. Марков, Евгений Львович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Марков, Евгений Львович

когда одинокой девушке не страшно будет вечером проходить самую тёмную улицу, не боясь, что кто-то её обидит...
когда можно будет с радостью открыть своё сердце, не боясь, что предаст самый лучший друг...
когда можно будет оставить что-то очень дорогое прямо на улице, не боясь, что стоит тебе отвернуться – и это сразу же украдут...
И я искренне, всем сердцем верила, что где-то и вправду существует такой чудесный мир, где нет зла и страха, а есть простая радость жизни и красоты... Именно поэтому, следуя своей наивной мечте, я и пользовалась малейшей возможностью, чтобы хоть что-то узнать о том, как же возможно уничтожить это же самое, такое живучее и такое неистребимое, наше земное Зло... И ещё – чтобы уже никогда не было стыдно кому-то где-то сказать, что я – Человек...
Конечно же, это были наивные детские мечты... Но ведь и я тогда была ещё всего лишь ребёнком.
– Меня зовут Атис, Человек-Светлана. Я живу здесь с самого начала, я видел Зло... Много зла...
– А как же вы от него избавились, мудрый Атис?! Вам кто-то помог?.. – с надеждой спросила я. – Можете ли вы помочь нам?.. Дать хотя бы совет?
– Мы нашли причину... И убили её. Но ваше зло неподвластно нам. Оно другое... Так же, как другие и вы. И не всегда чужое добро может оказаться добром для вас. Вы должны найти сами свою причину. И уничтожить её, – он мягко положил руку мне на голову и в меня заструился чудесный покой... – Прощай, Человек-Светлана... Ты найдёшь ответ на свой вопрос. Покоя тебе...
Я стояла глубоко задумавшись, и не обратила внимания, что реальность меня окружавшая, уже давно изменилась, и вместо странного, прозрачного города, мы теперь «плыли» по плотной фиолетовой «воде» на каком-то необычном, плоском и прозрачном приспособлении, у которого не было ни ручек, ни вёсел – вообще ничего, как если бы мы стояли на большом, тонком, движущемся прозрачном стекле. Хотя никакого движения или качки совершенно не чувствовалось. Оно скользило по поверхности на удивление плавно и спокойно, заставляя забыть, что двигалось вообще...
– Что это?.. Куда мы плывём? – удивлённо спросила я.
– Забрать твою маленькую подружку, – спокойно ответила Вэя.
– Но – как?!. Она ведь не сможет?..
– Сможет. У неё такой же кристалл, как у тебя, – был ответ. – Мы её встретим у «моста», – и ничего более не объяснив, она вскоре остановила нашу странную «лодку».
Теперь мы уже находились у подножья какой-то блестящей «отполированной» чёрной, как ночь, стены, которая резко отличалась от всего светлого и сверкающего вокруг, и казалась искусственно созданной и чужеродной. Неожиданно стена «расступилась», как будто в том месте состояла из плотного тумана, и в золотистом «коконе» появилась... Стелла. Свеженькая и здоровенькая, будто только что вышла на приятную прогулку... И, конечно же – дико довольная происходящим... Увидев меня, её милая мордашка счастливо засияла и по-привычке она сразу же затараторила:
– А ты тоже здесь?!... Ой, как хорошо!!! А я так волновалась!.. Так волновалась!.. Я думала, с тобой обязательно что-то случилось. А как же ты сюда попала?.. – ошарашено уставилась на меня малышка.
– Думаю так же, как и ты, – улыбнулась я.
– А я, как увидела, что тебя унесло, сразу попробовала тебя догнать! Но я пробовала, пробовала и ничего не получалось... пока вот не пришла она. – Стелла показала ручкой на Вэю. – Я тебе очень за это благодарна, девочка Вэя! – по своей забавной привычке обращаться сразу к двоим, мило поблагодарила она.
– Этой «девочке» два миллиона лет... – прошептала своей подружке на ушко я.
Стеллины глаза округлились от неожиданности, а сама она так и осталась стоять в тихом столбняке, медленно переваривая ошеломляющую новость...
– Ка-а-ак – два миллиона?.. А что же она такая маленькая?.. – выдохнула обалдевшая Стелла.
– Да вот она говорит, что у них долго живут... Может и твоя сущность оттуда же? – пошутила я. Но Стелле моя шутка, видимо, совсем не понравилась, потому, что она тут же возмутилась:
– Как же ты можешь?!.. Я ведь такая же, как ты! Я же совсем не «фиолетовая»!..
Мне стало смешно, и чуточку совестно – малышка была настоящим патриотом...
Как только Стелла здесь появилась, я сразу же почувствовала себя счастливой и сильной. Видимо наши общие, иногда опасные, «этажные прогулки» положительно сказывались на моём настроении, и это сразу же ставило всё на свои места.
Стелла в восторге озиралась по сторонам, и было видно, что ей не терпится завалить нашего «гида» тысячей вопросов. Но малышка геройски сдерживалась, стараясь казаться более серьёзной и взрослой, чем она на самом деле была...
– Скажи пожалуйста, девочка Вэя, а куда нам можно пойти? – очень вежливо спросила Стелла. По всей видимости, она так и не смогла «уложить» в своей головке мысль о том, что Вэя может быть такой «старой»...
– Куда желаете, раз уж вы здесь, – спокойно ответила «звёздная» девочка.
Мы огляделись вокруг – нас тянуло во все стороны сразу!.. Было невероятно интересно и хотелось посмотреть всё, но мы прекрасно понимали, что не можем находиться здесь вечно. Поэтому, видя, как Стелла ёрзает на месте от нетерпения, я предложила ей выбирать, куда бы нам пойти.
– Ой, пожалуйста, а можно нам посмотреть, какая у вас здесь «живность»? – неожиданно для меня, спросила Стелла.
Конечно же, я бы хотела посмотреть что-то другое, но деваться было некуда – сама предложила ей выбирать...
Мы очутились в подобии очень яркого, бушующего красками леса. Это было совершенно потрясающе!.. Но я вдруг почему-то подумала, что долго я в таком лесу оставаться не пожелала бы... Он был, опять же, слишком красивым и ярким, немного давящим, совсем не таким, как наш успокаивающий и свежий, зелёный и светлый земной лес.
Наверное, это правда, что каждый должен находиться там, чему он по-настоящему принадлежит. И я тут же подумала о нашей милой «звёздной» малышке... Как же ей должно было не хватать своего дома и своей родной и знакомой среды!.. Только теперь я смогла хотя бы чуточку понять, как одиноко ей должно было быть на нашей несовершенной и временами опасной Земле...
– Скажи пожалуйста, Вэя, а почему Атис назвал тебя ушедшей? – наконец-то спросила назойливо кружившейся в голове вопрос я.
– О, это потому, что когда-то очень давно, моя семья добровольно ушла помогать другим существам, которым нужна была наша помощь. Это у нас происходит часто. А ушедшие уже не возвращаются в свой дом никогда... Это право свободного выбора, поэтому они знают, на что идут. Вот потому Атис меня и пожалел...
– А кто же уходит, если нельзя вернуться обратно? – удивилась Стелла.
– Очень многие... Иногда даже больше чем нужно, – погрустнела Вэя. – Однажды наши «мудрые» даже испугались, что у нас недостаточно останется виилисов, чтобы нормально обживать нашу планету...
– А что такое – виилис? – заинтересовалась Стелла.
– Это мы. Так же, как вы – люди, мы – виилисы. А наша планета зовётся – Виилис. – ответила Вэя.
И тут только я вдруг поняла, что мы почему-то даже не додумались спросить об этом раньше!.. А ведь это первое, о чём мы должны были спросить!
– А вы менялись, или были такими всегда? – опять спросила я.
– Менялись, но только внутри, если ты это имела в виду, – ответила Вэя.
Над нашими головами пролетела огромная, сумасшедше яркая, разноцветная птица... На её голове сверкала корона из блестящих оранжевых «перьев», а крылья были длинные и пушистые, как будто она носила на себе разноцветное облако. Птица села на камень и очень серьёзно уставилась в нашу сторону...
– А что это она нас так внимательно рассматривает? – поёжившись, спросила Стелла, и мне показалось, что у неё в голове сидел другой вопрос – «обедала ли уже эта «птичка» сегодня?»...
Птица осторожно прыгнула ближе. Стелла пискнула и отскочила. Птица сделала ещё шаг... Она была раза в три крупнее Стеллы, но не казалась агрессивной, а скорее уж любопытной.
– Я что, ей понравилась, что ли? – надула губки Стелла. – Почему она не идёт к вам? Что она от меня хочет?..
Было смешно наблюдать, как малышка еле сдерживается, чтобы не пуститься пулей отсюда подальше. Видимо красивая птица не вызывала у неё особых симпатий...
Вдруг птица развернула крылья и от них пошло слепящее сияние. Медленно-медленно над крыльями начал клубиться туман, похожий на тот, который развевался над Вэйей, когда мы увидели её первый раз. Туман всё больше клубился и сгущался, становясь похожим на плотный занавес, а из этого занавеса на нас смотрели огромные, почти человеческие глаза...
– Ой, она что – в кого-то превращается?!.. – взвизгнула Стелла. – Смотрите, смотрите!..
Смотреть и правда было на что, так как «птица» вдруг стала «деформироваться», превращаясь то ли в зверя, с человеческими глазами, то ли в человека, со звериным телом...
– Что-о это? – удивлённо выпучила свои карие глазки моя подружка. – Что это с ней происходит?..
А «птица» уже выскользнула из своих крыльев, и перед нами стояло очень необычное существо. Оно было похоже на полуптицу-получеловека, с крупным клювом и треугольным человеческим лицом, очень гибким, как у гепарда, телом и хищными, дикими движениями... Она была очень красивой и, в то же время, очень страшной.
– Это Миард. – представила существо Вэя. – Если хотите, он покажет вам «живность», как вы говорите.
У существа, по имени Миард, снова начали появляться сказочные крылья. И он ими приглашающе махнул в нашу сторону.
– А почему именно он? Разве ты очень занята, «звёздная» Вэя?
У Стеллы было очень несчастное лицо, потому что она явно боялась это странное «красивое страшилище», но признаться в этом ей, по-видимому, не хватало духу. Думаю, она скорее бы пошла с ним, чем смогла бы признаться, что ей было просто-напросто страшно... Вэя, явно прочитав Стеллины мысли, тут же успокоила:
– Он очень ласковый и добрый, он понравится вам. Вы ведь хотели посмотреть живое, а именно он и знает это лучше всех.
Миард осторожно приблизился, как будто чувствуя, что Стелла его боится... А мне на этот раз почему-то совершенно не было страшно, скорее наоборот – он меня дико заинтересовал.
Он подошёл в плотную к Стелле, в тот момент уже почти пищавшей внутри от ужаса, и осторожно коснулся её щеки своим мягким, пушистым крылом... Над рыжей Стеллиной головкой заклубился фиолетовый туман.
– Ой, смотри – у меня так же, как у Вэйи!.. – восторженно воскликнула удивлённая малышка. – А как же это получилось?.. О-о-ой, как красиво!.. – это уже относилось к появившейся перед нашим взором новой местности с совершенно невероятными животными.
Мы стояли на холмистом берегу широкой, зеркальной реки, вода в которой была странно «застывшей» и, казалось, по ней можно было спокойно ходить – она совершенно не двигалась. Над речной поверхностью, как нежный прозрачный дымок, клубился искрящийся туман.
Как я наконец-то догадалась, этот «туман, который мы здесь видели повсюду, каким-то образом усиливал любые действия живущих здесь существ: открывал для них яркость видения, служил надёжным средством телепортации, вообще – помогал во всём, чем бы в тот момент эти существа не занимались. И думаю, что использовался для чего-то ещё, намного, намного большего, чего мы пока ещё не могли понять...
Река извивалась красивой широкой «змеёй» и, плавно уходя в даль, пропадала где-то между сочно-зелёными холмами. А по обоим её берегам гуляли, лежали и летали удивительные звери... Это было настолько красиво, что мы буквально застыли, поражённые этим потрясающим зрелищем...
Животные были очень похожи на невиданных царственных драконов, очень ярких и гордых, как будто знающих, насколько они были красивыми... Их длиннющие, изогнутые шеи сверкали оранжевым золотом, а на головах красными зубцами алели шипастые короны. Царские звери двигались медленно и величественно, при каждом движении блистая своими чешуйчатыми, перламутрово-голубыми телами, которые буквально вспыхивали пламенем, попадая под золотисто-голубые солнечные лучи.
– Красоти-и-и-ще!!! – в восторге еле выдохнула Стелла. – А они очень опасные?
– Здесь не живут опасные, у нас их уже давно нет. Я уже не помню, как давно... – прозвучал ответ, и тут только мы заметили, что Вэйи с нами нет, а обращается к нам Миард...
Стелла испуганно огляделась, видимо не чувствуя себя слишком комфортно с нашим новым знакомым...
– Значит опасности у вас вообще нет? – удивилась я.

Щигровский помещик; чиновник, писатель и историк-любитель.

Из той же семьи богатых щигровских землевладельцев. Вырос в усадьбе отца Л. А. Маркова (1799–1869) – Александровке (с. Крутом) Щигровского уезда. Здесь же и провел большую часть своей жизни. Младший брат В.Л., старший – Р. Л. Марковых. Образование получил в Харьковской, затем в Курской гимназиях; наконец, в Харьковском университете, окончив его со степенью кандидата естественных наук (1857). Затем путешествовал по Европе, слушая лекции в ряде университетов Германии. Вернувшись в Россию, преподавал в Тульской гимназии. В дальнейшем причислялся к ученому комитету Министерства народного просвещения, возглавлял гимназию в Симферополе, смотритель народных училищ Крыма (Таврической губернии) (1865–1870). Подлечив там туберкулез, вышел в отставку с государственной службы, вернулся в Щигры, где занимался сельским хозяйством и земской деятельностью (председатель земской управы уезда).

С 1887 г. живет в Воронеже. Вернулся на службу – управляющим губернского отделения Дворянского земельного банка и председателем Крестьянского поземельного банка. Статский советник. Почетный член Воронежского губернского статистического комитета. На первом, учредительном заседании Воронежской Губернской ученой архивной комиссии 1 декабря 1900 г. был избран ее председателем.

Его сын Николай Евгеньевич (1868–1945) получил известность как политик консервативного толка, депутат от Курской губернии Марков-второй в Государственной думе 3-го и 4-го созывов; один из руководителей «Союза русского народа». В издаваемой им газете «Курская быль» (1906–1917) печатались исторические произведения его отца и дяди Владислава Львовича.

Е. Л. Марков – автор многих публицистических статей и беллетристических произведений. Публиковался в «Отечественных Записках», «Русском Вестнике», «Голосе» и других ведущих органах российской периодики пореформенной поры. Талантливо продолжил литературную традицию путевых очерков просвещенного путешественника. Его книги «Очерки Крыма» (1872), «Берег моря» (1880), «Очерки Кавказа» (1887), «Путешествие на Восток, Царьград и Архипелаг. В стране фараонов» (1890–1891), «Путешествие по Святой Земле» и, особенно, воронежский цикл экскурсионных заметок («Поездка в Дивногорье», «Червленый Яр», «Хазарские городища», «Древний город Костенск», «Белогорские пещеры», «Поездка к камню Буилу» и др.) содержат, помимо колоритных картин природы, описания историко-археологических памятников, многие из которых с тех пор оказались повреждены или вовсе утрачены; зафиксированы топонимы, к настоящему времени уже отсутствующие на картах юга России. Образцом чего может служить описание Е. Л. Марковым археологических памятников окрестностей Воронежа. Согласно оценкам современного археолога (А. Д. Пряхина), внимательное ознакомление с мыслями и наблюдениями этого автора «помогает ощутить колорит восприятия данного микрорегиона в те годы, когда последствия массированного антропогенного прессинга на природную среду здесь были куда менее масштабными, чем сейчас».

На автобиографическом материале впечатлений курского детства и юности построены его романы «Барчуки. Картины прошлого» (1875) и «Черноземные поля» (1877). Художественное осмысление пугачевского восстания дано им в историческом романе «Разбойница Орлиха» (1895).

В «Трудах Воронежской ГУАК» Е. Л. Марков опубликовал, в частности, свои воспоминания о кладоискателях Щигровского уезда, об археологических находках на Ратском («Святом») городище. Эти сведения важны для полной историографии курской археологии.

Умер в Воронеже. Погребен в родовом имении Патебник Щигровского уезда. Его именем называлась до революции Щигровская публичная библиотека (ее здание построил на свои средства его младший брат, инженер Николай Львович Марков (1841–1919).

Сочинения: Поездка к камню Буилу // Памятная книжка Воронежской губернии на 1894 г. Воронеж, 1894; Донская Беседа и соседние ей древние урочища Дона // Там же. Воронеж, 1896.

Литература: Литвинов В. В. Евгений Львович Марков // Памятная книжка Воронежской губернии. 1904 г. Воронеж, 1904; [Памяти Е. Л. Маркова] // Труды Воронежской ГУАК. Вып. 2. Воронеж, 1904; Русские писатели 1800–1917 гг. Биографический словарь. Т. II. М., 1994. С. 256–258; Щавелев С. П. Феномен кладоискательства на юге России в предыстории славянской археологии // Славяне и их соседи. Тезисы 15 конференции. Миф и история. Происхождение и ранняя история славян в общественном сознании позднего средневековья и раннего Нового времени. М., 1996; Пряхин А. Д., Беседин В. И., Разуваев Ю. Д., Цыбин М. В. Вантит. Изучение микрорегиона памятников у северной окраины г. Воронежа. Вып. 1. Воронеж, 1997; Акиньшин А. Н. Двадцать воронежских краеведов. Материалы к биографическому словарю // Отечество. Вып. 9. М., 1997. С. 303–304; Девянина Г. Г. Курский» писатель Е. Л. Марков (1835–1903). Очерковое творчество // Курский край. 2005. № 1–2 (64–65).

Отличное определение

Неполное определение ↓

Марков, Евгений Львович - известный писатель (1835 - 1903). Родился в старинной помещичьей семье Щигровского уезда, Курской губернии. По даровитой матери, дочери суворовского генерала Гана, Марков - близкий родственник писательниц Ган, Блаватской, Желиховской, публициста генерала Ростислава Фадеева и С.Ю. Витте. Окончил курс в Харьковском университете кандидатом естественных наук. Был учителем гимназии в Туле, где в то время около директора гимназии, Гаярина, группировался кружок молодых педагогов, одушевленных стремлением поставить педагогическое дело на новых началах. Марков вскоре стал инспектором гимназии. Статья о яснополянской школе, графа Льва Толстого (1862) обратила на Маркова внимание министерства народного просвещения; ему предложили место в ученом комитете и вскоре назначили директором симферопольской гимназии и народных училищ в Крыму. Новое направление учебного дела при графе Д.А. Толстом было ему несимпатично; к тому же здоровье его расстроилось, и он в 1870 г. оставил службу, уехал на год в Южную Европу, затем поселился в деревне; был председателем щигровской уездной земской управы, потом непременным членом крестьянского присутствия. В 1881 г. граф Игнатьев вызывал Маркова в Петербург, в качестве ""сведущего человека"" по питейному и переселенческому делу, и он был одним из 6 лиц, избранных для защиты выработанных ""сведущими людьми"" проектов в заседании государственного совета. С конца 1880-х годов Марков состоял управляющим воронежского отделения дворянского и крестьянского земельных банков. Совершил ряд поездок в Италию, Турцию, Грецию, Египет, Палестину, Среднюю Азию и на Кавказ. Литературную деятельность свою Марков начал в 1858 г. рассказом ""Ушан"" (""Русский Вестник""). В 60-х годах напечатал ряд педагогических и критических статей в ""Русском Вестнике"", ""Отечественных Записках"", ""Журнале Министерства Народного Просвещения"" и других, а также путевых очерков, посвященных заграничным поездкам и прогулкам по Крыму. Последние имели особенный успех и, вышедшие в 1872 г. отдельной книгой (""Очерки Крыма""), в 1884 г. достигли 2-го издания. Расцвет литературной деятельности Маркова относится к 70-м годам. Необычайно шумный успех, выпавший на долю его статьи (1875) в ""Голосе"" об адвокатах (""Софисты XIX в.""), побудил его отдаться литературе с особенным рвением. Он становится одним из плодовитейших публицистов и критиков и пробует также свои силы на поприще романа и повести. В отдельном издании, кроме ""Очерков Крыма"", появились: ""Барчуки. Картины прошлого"" (Санкт-Петербург, 1875; автобиографические воспоминания о детстве автора), ""Собрание сочинений"" (Санкт-Петербург, 1877, том I. Публицистика и критика, том II. Путешествия и педагогия), ""Черноземные поля"", роман (Санкт-Петербург, 1877), ""Берег моря"", роман из крымской жизни (Санкт-Петербург, 1880), ""Очерки Кавказа"" (Санкт-Петербург, 1887), ""Путешествие на Восток. Царь-град и Архипелаг. В стране фараонов"" (Санкт-Петербург, 1890), ""Путешествие по Святой Земле"" (Санкт-Петербург, 1891). Из не вошедших в эти издания в свое время обратили на себя внимание ряд критических статей в ""Голосе"" и ""Русской Речи"" о Тургеневе, Некрасове, Добролюбове, Островском и других. Менее всего ценны беллетристические произведения Маркова. В ""Барчуках"" и их продолжении: ""Учебные годы барчука"" (""Новь"", 80-х годов) автобиографический элемент почти заслоняет элемент типичности, а в других произведениях риторически-расплывчатая манера, свойственная всем вообще писаниям Маркова, значительно вредит художественному впечатлению. Несмотря на то, что как критик он ожесточенный враг тенденциозности, Марков в собственных романах - писатель ярко-тенденциозный. Главный роман его - ""Черноземные поля"" - представляет собой почти сплошную проповедь того, что всего вернее можно назвать благонамеренным либерализмом мещанского счастья и какого-то совсем особенного народничества, ничего общего не имеющего с демократизмом. Герой романа Суровцев - лицо в значительной степени автобиографическое - искренне желает работать на пользу народу, но источник этого желания не в сознании долга пред народом, а в чисто идиллическом воззрении на деревенскую жизнь, как на общение с природой и удаление от шума извращенной жизни городов. Стремление создать из Суровцева и его невесты ""героев"" в прямом смысле слова не мало вредит роману, который, в общем, производит впечатление слащавой идиллии. Гораздо выше беллетристики Маркова его многочисленные путевые очерки, отчасти написанные в беллетристической форме. Марков - прекрасный стилист, у него есть живое чувство природы; в ""Очерках Крыма"" много страниц истинно-поэтических. Но и здесь его не покидает свойственная ему приподнятость тона; он часто впадает в риторику. Как критик, Марков стоит по преимуществу на эстетической точке зрения и исходя из нее, не мог правильно понять Некрасова. Он видел только слабые стороны его сатирической и гражданской поэзии и недостаточно оценил поэтическое золото таких произведений как ""Мороз красный нос"", ""Рыцарь на час"" и другие. Но ему можно вменить в серьезную заслугу статьи о ""Казаках"" Толстого. Это великое произведение в свое время (1865) прошло почти незамеченным, один только Марков по достоинству оценил всю его глубину. Как педагог, он оказался одним из самых резких противников Льва Толстого в походе последнего против приемов европейской педагогии. В написанной в 60-х годах статье Маркова: ""Признаки старой болезни в нашей педагогии"", автор с большой резкостью восстает против вмешательства духовенства в жизнь народной, средней и высшей школы. В публицистических статьях Маркова погоня за эффектными формулами часто ведет к крайним преувеличениям. Марков очень гордится тем, что как в своих публицистических, так и других статьях он совершенно свободен от предвзятости и не отступает от требований жизни в угоду какой бы то ни было ""школе"". Тем не менее, общий ход его литературной деятельности представляет постепенное уклонение в одну сторону. Являясь в 60-х годах сотрудником ""Отечественных Записок"" редакции Некрасова и Салтыкова, он в начале 70-х годов больше всего работал в ""Вестнике Европы"", в середине 70-х годов - в буржуазно-либеральном ""Голосе"", в конце 70-х годов - в полуконсервативной ""Русской Речи"", а в 80-х и 90-х годах элемент оппозиции и призыва жизненных сил общества совершенно исчезает из его статей, да к тому же он почти уже и не выступал в роли публициста и критика и отдается исключительно нейтральной области путевых впечатлений. Чаще всего имя Маркова появлялось из журналов в ""Русском Вестнике"" и ""Русском Обозрении"", из газет - в ""Новом Времени"". С. Венгеров.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Марков, Евгений Львович

Известный писатель. Род. 1835 г., в старинной помещичьей семье Щигровского у., Курской губ. По даровитой матери, дочери суворовского ген. Гана, М. - близкий родственник писательниц Ган, Блаватской, Желиховской и публициста генер. Ростислава Фадеева. Учился в Курской гимназии и Харьковском университете, где кончил курс кандидатом естественных наук. После заграничного путешествия поступил в 1859 г. учителем гимназии в Тулу, где в то время около директора гимназии, Гаярина, группировался кружок молодых педагогов, одушевленных стремлением поставить педагогическое дело на новых началах. М. вскоре стал инспектором гимназии. Статья о Яснополянской школе графа Льва Толстого (1862) обратила на М. внимание министерства народного просвещения; ему предложили место в ученом комитете, и вскоре назначили директором Симферопольской гимназии и народных училищ в Крыму. Новое направление учебного дела при гр. Д. А. Толстом было ему несимпатично; к тому же, здоровье его расстроилось, и он в 1870 г. оставил службу, уехал на год в южную Европу, а затем поселился в деревне и отдался земской деятельности, сначала в качестве предс. щигровской уездной земской управы, а потом непременного члена крестьянского присутствия. В 1881 г. гр. Игнатьев вызывал М. в СПб., в качестве "сведущего человека" по питейному и переселенческому делу, и он был одним из 6 лиц, избранных для защиты выработанных "сведущими людьми" проектов в заседании государственного совета. С конца 1880-х гг. М. состоит управляющим воронежского отделения Дворянского и Крестьянского земельных банков. Из деревни и Воронежа он совершил ряд поездок в Италию, Турцию, Грецию, Архипелаг, Египет, Палестину, среднюю Азию и на Кавказ. Литературную деятельность свою М. начал в 1858 г., рассказом "Ушан" ("Русский Вестник"). В 60-х гг., кроме статьи о школе Льва Толстого, он напеч. несколько педагогических и критических статей в "Русском Вест.", "Отеч. Зап.", "Ж. М. Н. Пр." и др., а также ряд путевых очерков, посвященных заграничным поездкам и прогулкам по Крыму. Последние имели особенный успех и, вышедши в 1872 г. отдельной книгой ("Очерки Крыма"), в 1884 г. достигли 2 изд. Расцвет литературной деятельностя М. относится к 70-м г. Шумный успех, выпавший на долю его статьи (1875) в "Голосе" об адвокатах ("Софисты XIX века") побудил его отдаться литературе с особенным рвением. Он становится одним из плодовитейших публицистов и критиков и пробует также свои силы на поприще романа и повести. В отдельном издании, кроме "Очерков Крыма", появились: "Барчуки. Картины прошлого" (СПб., 1875; автобиографич. воспоминания о детстве автора), "Собрание сочинений" (СПб., 1877, т. 1. Публицистика и критика, т. 2. Путешествия и педагогия), "Черноземные поля", роман (СПб., 1877), "Берег моря", роман из крымской жизни (СПб., 1880), "Очерки Кавказа" (СПб., 1887), "Путешествие на Восток. Царьград и Архипелаг. В стране фараонов" (СПб., 1890), "Путешествие по Святой Земле" (СПб., 1891). Из не вошедших в эти издания в свое время обратили на себя внимание ряд критических статей в "Голосе" и "Русской Речи" о Тургеневе, Некрасове, Добролюбове, Островском и др. (частью перепечатаны в сборниках Зелинского, относящихся к названным писателям). Менее всего ценны в литер. отношении беллетристические произведения М. В "Барчуках" и их продолжении: "Учебные годы барчука" ("Новь", 80-х г.) автобиографический элемент почти заслоняет элемент типичности, а в других произведениях риторически-расплывчатая манера, свойственная всем вообще писаниям М., значительно вредит художественному впечатлению. Несмотря на то, что как критик он ожесточенный враг тенденциозности, М. в собственных романах писатель ярко-тенденциозный. Главный роман его - "Черноземные поля" - представляет собой почти сплошную проповедь того, что всего вернее можно назвать, благонамеренным либерализмом мещанского счастья и какого-то совсем особенного народничества, ничего общего но имеющего с демократизмом. Герой романа Суровцев - лицо в значительной степени автобиографическое - искренне желает работать на пользу народа, но источник этого желания не в сознании долга перед народом, а в чисто идиллическом воззрении на деревенскую жизнь, как на общение с природой и удаление от шума извращенной жизни городов. Стремление создать из Суровцева и его невесты "героев" в прямом смысле слова немало вредит роману, который, в общем, производит впечатление слащавой идиллии. Гораздо выше беллетристики М. его многочисленные путевые очерки, отчасти написанные в беллетристической форме. М. прекрасный стилист, у него есть живое чувство природы; в "Очерках Крыма" много страниц, истинно поэтических. Но и здесь его не покидает свойственная ему приподнятость тона; он часто увлекается потоком собственного красноречия и впадает в риторику. Как критик, М. стоит по преимуществу на эстетической точке зрения и, исходя из нее, не мог правильно понять Некрасова. Он видел только слабые стороны его сатирической и гражданской поэзии и недостаточно оценил поэтическое золото таких произведений, как "Мороз красный нос", "Рыцарь на час" и другие. Но ему можно вменить в серьезную заслугу статью о "Казаках" Толстого. Это великое произведение в свое время (1865) прошло почти незамеченным; один только М. по достоинству оценил всю его глубину. Как педагог, он оказался одним из самых резких противников Льва Толстого в походе последнего против приемов европейской педагогии. Заслуживает внимания написанная в 60-х гг. статья М.: "Признаки старой болезни в нашей педагогии", в которой автор с большой резкостью восстает против вмешательства духовенства в жизнь народной, средней и высшей школы. В публицистических статьях М. погоня увлекающегося автора за эффектными формулами часто ведет к крайним преувеличениям. М. очень гордится тем, что как в своих публицистических, так и других статьях, он совершенно свободен от предвзятости и не отступает от требований жизни в угоду какой бы то ни было "школе". Тем не менее, общий ход его литературной деятельности представляет постепенное уклонение в одну сторону. Являясь в 60-х гг. сотрудником "Отеч. Зап.", редакции Некрасова и Салтыкова, он в начале 70-х гг. больше всего работает в "Вест. Евр.", в средине 70-х гг. - в буржуазно-либеральном "Голосе", в конце 70-х гг. - в полуконсервативной "Русской Речи", а в 80-х и 90-х гг. элемент оппозиции и призыва жизненных сил общества совершенно исчезает из его статей, да к тому же он почти уже и не выступает в роли публициста и критика и отдается исключительно нейтральной области путевых впечатлений. Чаще всего имя М. теперь появляется из журналов в "Рус. Вестнике" и "Рус. Обозрении", из газет - в "Нов. Времени".

С. Венгеров.

{Брокгауз}

Марков, Евгений Львович (дополнение к статье)

Писатель; умер в 1903 г.

{Брокгауз}

Марков, Евгений Львович

Беллетрист, критик и публицист, отец известного черносотенного депутата III Государственной думы - Маркова 2-го. Родился в Курской губернии в старинной дворянской семье; по окончании Харьковского университета был до 1870 педагогом средней школы. Затем жил в своем имении, занимался земской деятельностью, много путешествовал, в последние годы был управляющим дворянским и крестьянским банками в Воронеже. Участвовал во многих журналах самого разнообразного направления - от "Отечественных записок" до "Русского обозрения".

Умереннейший либерал, с течением времени все более эволюционизировавший к явному консерватизму, Марков как в своей публицистике, так и в беллетристике был выразителем настроений среднего землевладельческого дворянства пореформенной поры. В его главном произведении - романе "Черноземное поле" (отдельное издание, 1878; печатался в "Отечественных записках", 1876-1877) доказывается преимущество "естественной" и здоровой жизни помещика-культуртрегера перед городской цивилизацией. Но народнический демократизм совершенно чужд М.: его отношение к крестьянству - отношение "культурного" барина к серой массе, которой он покровительствует. Автобиографические очерки "Барчуки" любопытны своей насыщенностью классовым дворянским жизнеощущением: автор с любовью изображает "тихие и простые прелести старого крепостного быта", которые в читателе иной классовой принадлежности могут вызвать лишь отвращение. М. написано очень много путевых очерков; из них особенной популярностью пользовались "Очерки Крыма" . Как критик М. выступал гл. обр. в конце 70-х и начале 90-х гг. в "Голосе" и "Русской речи". В своих статьях М. защищает теорию самодовлеющего значения искусства и выступает против партийной кружковщины и пессимистического мировоззрения как против главных зол современной ему русской литературы. Для М. характерно крайне отрицательное отношение к поэзии Некрасова, чьи творческие тенденции так резко расходились с классовыми интересами представляемой М. дворянской прослойки.

Отличное определение

Неполное определение ↓



Марков, Евгений Львович

Известный писатель. Род. 1835 г., в старинной помещичьей семье Щигровского у., Курской губ. По даровитой матери, дочери суворовского ген. Гана, М. - близкий родственник писательниц Ган, Блаватской, Желиховской и публициста генер. Ростислава Фадеева. Учился в Курской гимназии и Харьковском университете, где кончил курс кандидатом естественных наук. После заграничного путешествия поступил в 1859 г. учителем гимназии в Тулу, где в то время около директора гимназии, Гаярина, группировался кружок молодых педагогов, одушевленных стремлением поставить педагогическое дело на новых началах. М. вскоре стал инспектором гимназии. Статья о Яснополянской школе графа Льва Толстого (1862) обратила на М. внимание министерства народного просвещения; ему предложили место в ученом комитете, и вскоре назначили директором Симферопольской гимназии и народных училищ в Крыму. Новое направление учебного дела при гр. Д. А. Толстом было ему несимпатично; к тому же, здоровье его расстроилось, и он в 1870 г. оставил службу, уехал на год в южную Европу, а затем поселился в деревне и отдался земской деятельности, сначала в качестве предс. щигровской уездной земской управы, а потом непременного члена крестьянского присутствия. В 1881 г. гр. Игнатьев вызывал М. в СПб., в качестве "сведущего человека" по питейному и переселенческому делу, и он был одним из 6 лиц, избранных для защиты выработанных "сведущими людьми" проектов в заседании государственного совета. С конца 1880-х гг. М. состоит управляющим воронежского отделения Дворянского и Крестьянского земельных банков. Из деревни и Воронежа он совершил ряд поездок в Италию, Турцию, Грецию, Архипелаг, Египет, Палестину, среднюю Азию и на Кавказ. Литературную деятельность свою М. начал в 1858 г., рассказом "Ушан" ("Русский Вестник"). В 60-х гг., кроме статьи о школе Льва Толстого, он напеч. несколько педагогических и критических статей в "Русском Вест.", "Отеч. Зап.", "Ж. М. Н. Пр." и др., а также ряд путевых очерков, посвященных заграничным поездкам и прогулкам по Крыму. Последние имели особенный успех и, вышедши в 1872 г. отдельной книгой ("Очерки Крыма"), в 1884 г. достигли 2 изд. Расцвет литературной деятельностя М. относится к 70-м г. Шумный успех, выпавший на долю его статьи (1875) в "Голосе" об адвокатах ("Софисты XIX века") побудил его отдаться литературе с особенным рвением. Он становится одним из плодовитейших публицистов и критиков и пробует также свои силы на поприще романа и повести. В отдельном издании, кроме "Очерков Крыма", появились: "Барчуки. Картины прошлого" (СПб., 1875; автобиографич. воспоминания о детстве автора), "Собрание сочинений" (СПб., 1877, т. 1. Публицистика и критика, т. 2. Путешествия и педагогия), "Черноземные поля", роман (СПб., 1877), "Берег моря", роман из крымской жизни (СПб., 1880), "Очерки Кавказа" (СПб., 1887), "Путешествие на Восток. Царьград и Архипелаг. В стране фараонов" (СПб., 1890), "Путешествие по Святой Земле" (СПб., 1891). Из не вошедших в эти издания в свое время обратили на себя внимание ряд критических статей в "Голосе" и "Русской Речи" о Тургеневе, Некрасове, Добролюбове, Островском и др. (частью перепечатаны в сборниках Зелинского, относящихся к названным писателям). Менее всего ценны в литер. отношении беллетристические произведения М. В "Барчуках" и их продолжении: "Учебные годы барчука" ("Новь", 80-х г.) автобиографический элемент почти заслоняет элемент типичности, а в других произведениях риторически-расплывчатая манера, свойственная всем вообще писаниям М., значительно вредит художественному впечатлению. Несмотря на то, что как критик он ожесточенный враг тенденциозности, М. в собственных романах писатель ярко-тенденциозный. Главный роман его - "Черноземные поля" - представляет собой почти сплошную проповедь того, что всего вернее можно назвать, благонамеренным либерализмом мещанского счастья и какого-то совсем особенного народничества, ничего общего но имеющего с демократизмом. Герой романа Суровцев - лицо в значительной степени автобиографическое - искренне желает работать на пользу народа, но источник этого желания не в сознании долга перед народом, а в чисто идиллическом воззрении на деревенскую жизнь, как на общение с природой и удаление от шума извращенной жизни городов. Стремление создать из Суровцева и его невесты "героев" в прямом смысле слова немало вредит роману, который, в общем, производит впечатление слащавой идиллии. Гораздо выше беллетристики М. его многочисленные путевые очерки, отчасти написанные в беллетристической форме. М. прекрасный стилист, у него есть живое чувство природы; в "Очерках Крыма" много страниц, истинно поэтических. Но и здесь его не покидает свойственная ему приподнятость тона; он часто увлекается потоком собственного красноречия и впадает в риторику. Как критик, М. стоит по преимуществу на эстетической точке зрения и, исходя из нее, не мог правильно понять Некрасова. Он видел только слабые стороны его сатирической и гражданской поэзии и недостаточно оценил поэтическое золото таких произведений, как "Мороз красный нос", "Рыцарь на час" и другие. Но ему можно вменить в серьезную заслугу статью о "Казаках" Толстого. Это великое произведение в свое время (1865) прошло почти незамеченным; один только М. по достоинству оценил всю его глубину. Как педагог, он оказался одним из самых резких противников Льва Толстого в походе последнего против приемов европейской педагогии. Заслуживает внимания написанная в 60-х гг. статья М.: "Признаки старой болезни в нашей педагогии", в которой автор с большой резкостью восстает против вмешательства духовенства в жизнь народной, средней и высшей школы. В публицистических статьях М. погоня увлекающегося автора за эффектными формулами часто ведет к крайним преувеличениям. М. очень гордится тем, что как в своих публицистических, так и других статьях, он совершенно свободен от предвзятости и не отступает от требований жизни в угоду какой бы то ни было "школе". Тем не менее, общий ход его литературной деятельности представляет постепенное уклонение в одну сторону. Являясь в 60-х гг. сотрудником "Отеч. Зап.", редакции Некрасова и Салтыкова, он в начале 70-х гг. больше всего работает в "Вест. Евр.", в средине 70-х гг. - в буржуазно-либеральном "Голосе", в конце 70-х гг. - в полуконсервативной "Русской Речи", а в 80-х и 90-х гг. элемент оппозиции и призыва жизненных сил общества совершенно исчезает из его статей, да к тому же он почти уже и не выступает в роли публициста и критика и отдается исключительно нейтральной области путевых впечатлений. Чаще всего имя М. теперь появляется из журналов в "Рус. Вестнике" и "Рус. Обозрении", из газет - в "Нов. Времени".

С. Венгеров.

{Брокгауз}

Марков, Евгений Львович (дополнение к статье)

Писатель; умер в 1903 г.

{Брокгауз}

Марков, Евгений Львович

Беллетрист, критик и публицист, отец известного черносотенного депутата III Государственной думы - Маркова 2-го. Родился в Курской губернии в старинной дворянской семье; по окончании Харьковского университета был до 1870 педагогом средней школы. Затем жил в своем имении, занимался земской деятельностью, много путешествовал, в последние годы был управляющим дворянским и крестьянским банками в Воронеже. Участвовал во многих журналах самого разнообразного направления - от "Отечественных записок" до "Русского обозрения".

Умереннейший либерал, с течением времени все более эволюционизировавший к явному консерватизму, Марков как в своей публицистике, так и в беллетристике был выразителем настроений среднего землевладельческого дворянства пореформенной поры. В его главном произведении - романе "Черноземное поле" (отдельное издание, 1878; печатался в "Отечественных записках", 1876-1877) доказывается преимущество "естественной" и здоровой жизни помещика-культуртрегера перед городской цивилизацией. Но народнический демократизм совершенно чужд М.: его отношение к крестьянству - отношение "культурного" барина к серой массе, которой он покровительствует. Автобиографические очерки "Барчуки" любопытны своей насыщенностью классовым дворянским жизнеощущением: автор с любовью изображает "тихие и простые прелести старого крепостного быта", которые в читателе иной классовой принадлежности могут вызвать лишь отвращение. М. написано очень много путевых очерков; из них особенной популярностью пользовались "Очерки Крыма" . Как критик М. выступал гл. обр. в конце 70-х и начале 90-х гг. в "Голосе" и "Русской речи". В своих статьях М. защищает теорию самодовлеющего значения искусства и выступает против партийной кружковщины и пессимистического мировоззрения как против главных зол современной ему русской литературы. Для М. характерно крайне отрицательное отношение к поэзии Некрасова, чьи творческие тенденции так резко расходились с классовыми интересами представляемой М. дворянской прослойки.

Библиография: I. Барчуки, Картины прошлого, СПб, 1875; Собр. сочин., 2 тт., СПб, 1877 (т. I. Публицистика и критика; т. II. Путешествия и педагогия); Черноземные поля, Роман, СПб, 1878; Берег моря, Роман, СПб, 1880; Очерки Крыма, издание 2-е, СПб, 1884 (издание 1-е, 1872); Очерки Кавказа, СПб, 1887; Путешествие по святой земле, СПб, 1891; Учебные годы старого барчука, СПб, 1901.

II. Михайловский Н. К., Из дневника и переписки Ивана Непомнящего. Письма к Иванушке-дурачку, Собр. сочин., т. II; Его же, Теория внутреннего равновесия, Собр. сочин., т. IV; Марков В., Теория общественной дремоты (в его сборнике "Навстречу", СПб, 1878).

III. Литвинов В., Биография Маркова и библиография его произведений (в "Памятной книжке Воронежской губ." на 1904); Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, том IV, Петроград, 1917.

М. Клевенский.

{Лит. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Марков, Евгений Львович" в других словарях:

Марков Евгений Львович Дата рождения: 26 сентября (8 октября) 1835(1835 10 08) Место рождения: село Крутое, Щигровский уезд, Курская губерния … Википедия

Марков, Евгений Львович известный писатель (1835 1903). Родился в старинной помещичьей семье Щигровского уезда, Курской губернии. По даровитой матери, дочери суворовского генерала Гана, Марков близкий родственник писательниц Ган, Блаватской,… … Биографический словарь

I известный писатель. Род. 1835 г., в старинной помещичьей семье Щигровского у., Курской губ. По даровитой матери, дочери суворовского ген. Гана, М. близкий родственник писательниц Ган, Блаватской, Желиховской и публициста генер. Ростислава… …

- (1835 1903) беллетрист, критик и публицист умеренно либерального направления, автор антинигилистических и великосветских романов, сотрудник Русского вестника и Московских ведомостей М. Н. Каткова (см.), Русской речи (вел там отдел критики). Автор … Словарь литературных типов

Писатель: ум. в 1903 г … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Марков. Марков, Евгений: Марков, Евгений Иванович (1769 1828) русский генерал лейтенант. Марков, Евгений Львович (1835 1903) русский писатель путешественник, выдающийся… … Википедия