Анна Болейн: привидение с пропиской Говорят, что в каждом замке Великобритании «живет», по меньшей мере, одно привидение. Особенно популярен среди «призрачной братии» Лондонский Тауэр, что неудивительно: ведь это одно из самых древних сооружений Англии - его возраст

Анна Болейн (ок. 1500–1536) …ни одному государю еще не доводилось иметь более преданной супруги и обретать более истинную любовь, чем обрели Вы в лице Анны Болейн… Анна Болейн была дочерью Томаса Болейна, графа Ормонда, и Элизабет Говард, дочери Томаса Говарда, герцога

Анна Болейн – Генриху VIII (6 мая 1536 года) Сэр,неудовольствие Вашей милости и мое заточение стали для меня такой неожиданностью, что я понятия не имею, что писать и за что извиняться. Так как Вы прислали ко мне (желая добиться от меня признания или мольбы о Вашем снисхождении)

Генрих VIII – Анне Болейн Возлюбленная моя и друг мой,мое сердце и я передаем себя в Ваши руки, в смиренной мольбе о Вашем добром расположении и о том, чтобы Ваша привязанность к нам не стала бы меньше, пока нас нет рядом. Ибо не будет для меня большего несчастья, нежели

Генрих всерьез задумался о разрыве с Римом. Забегая вперед, скажу, что он это и сделал. Также он обвинил английское духовенство в посягательстве на королевскую власть. За прощение и моральную компенсацию Генрих потребовал от него 100 000 фунтов. Духовенство попросило рассрочку на 5 лет. Генрих отказался. Тогда церковники попросили гарантий. Генрих отказался снова. В итоге он все же дал рассрочку и следующие условия: 1) Духовенство признаёт Генриха «единственным защитником и верховным главой церкви и духовенства Англии», 2) Король имеет духовную юрисдикцию, 3) Привилегии церкви будут сохранены, только если они не умаляют королевской прерогативы и законов, 4) Король помилует церковь за посягательство на власть, 5) Миряне помилованы также.

В ходе реформ многие монастыри были упразднены, а церковное имущество и деньги конфискованы в пользу короны.

Все несогласные с этими условиями, а также с новым браком короля и его решением о престолонаследии, подверглись репрессиям и смерти. Среди них были английский гуманист, автор знаменитой «Утопии» Томас Мор, епископ Джон Фишер, архидьякон Адам Трэверс и другие церковники. Папа попытался вступиться за Фишера, присвоив ему сан кардинала, в надежде, что Генрих не осмелиться тронуть такое высокое духовное лицо. Генрих ответил, что очевидно кардинальскую шапку Фишер будет носить на плечах, т.к. головы у него не будет. Джон Фишер был казнен в Тауэре 22 июня 1535 года, через 2 недели был казнен Мор.

Развод в средние века был вещью экстраординарной, исключительной, но тем не менее прецеденты были. И последний из них произошел за 10 лет до того, как Генрих VIII взошел на престол. Это был развод Людовика XII с Жанной Французкой. Тогда Папой был скандально известный Александр VI из рода Борджиа. Не слишком принципиальный в вопросах
морали — ему дали денег, подарили его незаконнорожденному сыну Цезарю титул герцога Валентинуа и женили его на племяннице французского короля. Ну а главное — это было время итальянских войн, в которых король Франции уверенно одерживал победу, так что Папе особо было некуда деваться. Но на момент, когда на развод подал Генрих, Папой был
Климент VII, находившийся в полной власти императора Карла, войска которого незадолго до этого разграбили Рим. А Карл V был родным племянником Екатерины Арагонской, так что затея была утопичной.

Многие прошлые разводы были полузаконными, без согласия Рима, и короли, решившиеся на это, получали отречение от Церкви. Что потом пагубно сказывалось на их дальнейшей жизни. Оправданной причины для развода практически не существовало. Ей не являлись ни бездетность, ни болезнь супруга, ни даже прелюбодеяние со стороны женщины. Когда в 14 в. на измене попались все 3 невестки Филиппа IV (короля, уничтожившего тамплиеров), то принцесс приговорили к пожизненному заключению, но они оставались в браке. Старшему сыну пришлось тайно убить неверную жену, чтобы жениться снова, младший ждал развода 12 лет (средний жену простил и через год добился ее освобождения). Достаточным основанием считалось только близкое родство. Это и заявил Генрих VIII, опираясь на положение из Библии «Наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего». Поскольку в те времена почти все были в той или иной степени родственниками, на каждый брак Папа давал свое разрешение. Но юристы Генриха придрались к формальностям, сказав, что разрешение было сделано с ошибкой. Ну а дальше долгие 7 лет шли бесконечные суды, в которых Екатерина Арагонская и ее сторонники доказывали, что она вышла второй раз замуж девственницей, а их противники доказывали обратное.

Папа развода не дал.

Генрих впал в ярость. Надо отдать должное, он добивался этого решения 7 лет. Можно с большой долей вероятности утверждать, что за это время отношения Генриха VIII и Анны Болейн не были интимными. Оно и понятно — если бы Анна уступила, вряд ли бы она стала королевой. После официального папского отказа Генрих предпринял попытку вступить в отношения с Анной, пообещав ей титулы, положение его единственной любовницы и королевы во всем, кроме имени. Анна отказалась, уехав в свое родовое поместье в Хивере, заставив короля испытать незнакомое до этого чувство вины и утраты. Генрих, который ненавидел эпистолярный жанр, написал 17 писем в Хивер.

Вот текст одного из них, написанного на французском: «Моя дорогая госпожа и друг! Мое сердце и я сдаемся на вашу милость и умоляем о вашем благоволении, которое да не ослабеет в разлуке, так как это усилит нашу боль. Что было бы очень печально, потому что ваше отсутствие доставляет нам достаточно страданий, страданий больше, чем я думал возможно испытать. Мне приходит на ум один факт из астрономии, который заключается в следующем: чем дальше находятся полюса от солнца, тем, однако, сильнее обжигающий их жар. Также с нашей любовью: расстояния разлучили нас, но, несмотря на это, страсть лишь усиливается, по крайней мере, с моей стороны. Я надеюсь, вы испытываете то же и уверяю вас, что муки, связанные с вашим отсутствием, настолько велики, что были бы просто невыносимыми, если бы не твердая надежда на нерасторжимость любви, что вы питаете ко мне. Желая напомнить вам о ней, а также о того, что я не имею возможности быть рядом с вами лично, я посылаю вам самую похожую, близкую вещь - то есть, мой портрет, и полный девиз, уже известный вам, вычеканенный на браслетах, желая оказаться на месте последних, когда вам будет в том удовольствие. Написано рукой Вашего слуги и друга H.R.» (H.R. — Henry Rex, Генрих король). «Анна, моя ненаглядная! Я еще раз мысленно перечитал твои письма, причинив себе страшную боль. Я умоляю тебя дать ответ относительно нашей любви». «Я потерял покой! Ни минуты покоя из-за тебя! Я принимаю духовенство, советников, послов, но не слышу их слов, ибо твой образ возникает передо мной с каждым ударом часов. Я никогда не ведал такого счастья и такого отчаянья! Мне кажется, я не жил до сих пор, кровь моя не звенела до встречи с тобой!»
В итоге Генрих изгнал кардинала Уолси, провалившего порученную ему миссию о разводе, и предал его суду. Его новыми фаворитами стали Томас Кромвель, получивший должность лорда-канцлера, и его приспешник архиепископ Кранмер. Кромвель был противником католизма. Его целью было удержаться у власти, угодить королю и начать Реформацию в Англии. Он пообещал Генриху решить вопрос с его браком в кратчайшие сроки. Генрих поехал в Хивер, где сделал Анне официальное предложение в присутствии ее семьи. Он также подарил ей титул маркизы Пембрук, сделав ее таким образом самой знатной женщиной в Англии. Забавно, что самостоятельного титула маркиза Пембрук в женском роде не существовало — поэтому официально Анна называлась маркиз Пембрук. После этого Анна уже не могла сопротивляться и стала королевской любовницей. Практически сразу она забеременела. Ждать больше было нельзя. Будущий сын должен был родится в законном браке. Кромвель и Кранмер подготовили необходимые билли и признали развод короля свершившимся. После этого Генрих и Анна поженились. Сначала тайно. Генрих даже обманул священника – когда тот попросил показать бумаги о разводе, король встал в позу и спросил, неужели тот не доверяет своему правителю. Позже совершилось официальное венчание и торжественная коронация Анны.

Екатерина Арагонская получила титул вдовствующей принцессы, т.к. ее второй брак был признанным незаконным. Она категорически возражала против этого. Чтобы добиться ее покорности, Генрих запретил ее видеться с дочерью. Мать и дочь больше никогда не встретились, что причиняло им обеим большие страдания. Но уступать Екатерина не хотела. Естественно, что она очень любила Мэри, своего единственного ребенка, поэтому и боролась за ее права законной дочери и наследной принцессы даже такой ценой.

23 сентября 1533 года Анна произвела на свет здоровую девочку Елизавету. Рыцарский турнир в честь рождения наследника пришлось отменить. Генрих старался быть спокойным — что ж, за дочерью непременно последуют сыновья. Крестины были организованы Кромвелем с нарочитой пышностью. Но скорее всего Генрих просто сделал хорошую мину при плохой игре. Он 7 лет добивался развода, отправил на плаху верных друзей и советников, порвал с Римом, провел в Англии реформацию, женился на женщине низкого происхождения, чтобы что? Чтобы в итоге получить ту же дочь, которая у него уже была. Наверняка он был страшно разочарован. И в это момент его любовь к королеве стала понемногу уменьшаться.

Между тем принцессу Марию объявили незаконнорожденной и отстранили от наследования престола. Наследницей была объявлена Елизавета. После череды выкидышей Генрих окончательно охладел к Анне. Он начал открыто ухаживать за другими женщинами и всерьез задумался о смене жены. Просто так с Анной он развестись не мог — он уже развелся с Екатериной под предлогом нелегальности брака — если он сейчас назовет нелегальным брак с Анной, он опровергнет сам себя. Тем более, что и Анна категорически отвергала мысль о разводе. Вероятно, она, как и Екатерина, старалась для своей дочери, когда поняла, что ее роль уже сыграна.

Томасом Кромвелем, который незадолго до этого поссорился с королевой из-за того, что она хотела отдать на благотворительность деньги, полученные после роспуска монастырей, а Кромвель хотел их присвоить, было сфабриковано дело — королеву обвинили в супружеской неверности. Среди ее любовников, в том числе оказался и ее родной брат Джордж Болейн. Может быть он и был ее любовником — когда Анна в отчаяньи поняла, что от короля она родить не сможет, то обратилась «за помощью» к тому, в ком единственном она была уверена, что он не выдаст тайну. Так оно было или нет, кто знает. В Англии неверность королевы приравнивалась к государственной измене.

2 мая 1536 г. Анна Болейн и 4 ее «любовников» — Генри Норрис, Уильям Брертон, Чарльз Уэстон и Джордж Болейн были арестованы. Также был арестован и подвергнут пыткам ее личный музыкант Марк Смиттон. Под пытками он признался в связи с королевой. Остальные отрицали — их, как дворян, очевидно, не пытали. Одним из обвинителей на суде был Генри Перси, бывший жених Анны. После оглашения приговора он потерял сознание и умер 8 месяцев спустя.

Майский турнир. За мгновение до того, как Генрих отдаст приказ об аресте королевы:

Сначала суд приговорил Анну к сожжению на костре, но позже Генрих заменил его на обезглавливание. Для этого дела был даже выписан специальный палач из Франции славящийся своим мастерством. Анна Болейн была казнена 19 мая 1536 года.

Большой проблемой Анны Болейн был ее собственный двор. Он был слишком веселым. Это было уже совершенно ясно во время коронационных праздников, но тогда Анна еще не понимала, что веселость ее придворных дам отнюдь не временная. Ведь вокруг себя она собрала молодых и красивых леди, вокруг которых роились молодые и мужественные джентельмены, и все это под любовные стихи и баллады. Было бы чудом, если бы при этих условиях леди и джентельмены не переходили бы от взглядов и вздохов к делу. И они переходили.

Но ведь от королевы ожидалось, что она держит свой двор в ежевых рукавицах! Флиртовать позволялось, телесный же грех запрещался. Разумеется, двор королевы всегда был охотничьим заповедником для короля, там всегда находила друг друга молодежь, но вообще внешняя благопристойность соблюдалась. При Анне же ее дамы пустились во все тяжкие. И что она могла сказать, особенно своим родственницам, которые нагло отвечали, что не делают ничего того, чего бы не делала она сама. При королеве королевской крови, гарантированно до брака девственной и благонравной, таких проблем не возникало. Ее слово было законом. Но Анна – то стала всего лишь первой среди равных.

Поэтому Анна в недобрый час решила взяться за мораль джентельменов, и начала с Генри Норриса, который имел отношения с ее кузиной Мэдж Шелтон. Норрис был богат, холост, в милости у короля, и очень политически близок Анне, поэтому она выбрала в разговоре довольно фамильярный тон. Сама Мэдж была девушкой игривой и довольно щедрой, была и любовницей Генри, и многих других. Анна в лоб спросила у Норриса, почему он не женится на Мэдж. Он уклончиво ответил, что ему нужно время для того, чтобы решить, на ком жениться. Тогда Анна ляпнула, уж не метит ли он в туфли покойника? Она знает, что, случись что с королем, Норрис начнет строить куры ей. Норрис оторопел. Если бы он имел такие мысли, сказал он, он бы уже носил свою голову под мышкой. «Я могу тебе помочь ее снять!», - ответила Анна.

Мэдж в более поздние годы

Глупые слова, но, как выяснится уже скоро, Анна вообще была склонна говорить все, что приходило ей в голову, совершенно не задумываясь о последствиях. Очевидно, она просто привыкла к тому, что все, изливаемое ею Генри долгие годы поливало благодатную почву там, где это отвечало его собственным чувствам, и просто отфильтровывалось там, где ему было неинтересно. Вряд ли он даже слышал всё, что болтала его подруга.

А иногда Анна вдруг вспоминала свое мастерство в куртуазных любовных играх, в которых она отличалась более десятилетия назад. Напрасно. То, что ожидается от молодой придворной дамы, даже не просватанной еще, это вовсе не то, что может позволить себе королева. Но Анне было скучно и тревожно. Генри она практически не видела несколько месяцев, а если видела, то любезничайшим с ее дамами. Поэтому, войдя в конце апреля в свой тронный зал, и, увидев придворного музыканта Марка Смитона в подчеркнуто отчаянной позе у окна, она вступила в игривый разговор.

Почему он грустит? «Ах, не все ли равно», - ответил музыкант с глубоким вздохом, сопроводив свои слова выразительным взглядом. «Не ожидаешь ли ты, что я буду обращаться с тобой, как благородным лордом?», - фыркнула Анна. «Ты ведь никто».
«Нет, нет, Мадам, - ответил музыкант, - мне достаточно глядеть на Вас, и это Вас не затруднит». Анна ответила, что и кошка может глядеть на короля, и музыкант – на королеву.

Бедный Смитон... Через пару дней его увезет Кромвель, и после четырех часов пыток музыкант даст показания, что спал с королевой.
Норриса увез с собой сам король. О чем они говорили, никто не знает, но из Йорк Плейс тот отправился в Тауэр. По дороге он что-то сказал ФитцВильяму, что тот истолковал признанием в том, что у Норриса была связь с Анной. Позже Норрис утверждал, что ФитцВильям его запутал, но это уже не имело значения.

А значения это не имело потому, что сама Анна наговорила достаточно, чтобы быть обвиненной в супружеской неверности, что означало государственную измену, и наказывалось смертью либо через сожжение, либо на плахе.

За Анной пришли

Анну вызвали ответить королевскому совету на вопросы, касающиеся ее поведения, 2 мая. Вот когда аукнулась ей ее мстительность! Следствие вел ФитцВильям, ненавидевший Болейн смертной ненавистью за то, что она свалила в свое время тесно связанного с его семьей кардинала Волси. В совете она не увидела ни одного сочувствующего лица. Даже Норфолк осуждающе поцокивал языком и расстроенно покачивал головой. Из палаты совета Анну отправили прямиком в Тауэр, по реке.

Снова был хороший день, знакомая барка, знакомый путь и толпы глазеющих на берегу. Только теперь ей предстоял путь в обратном направлении, не к торону, а от него. Надеялась ли она выкрутиться? Очевидно. Во всяком случае, она расчитывала на суд и следствие. Но следствия-то и не было. Нет бумаг по делу Анны Болейн. О ее жизни в Тауэре известно по рапортам коменданта. О суде над ней известно по протоколам суда. На казни Болейн было достаточно свидетелей всего происходящего. А вот ни одного протокола допроса ни Анны, ни ее «подельников» нет.

"Ворота Предателей"

Высказывалось подозрение, что эти бумаги были настолько инкриминирующими, что их уничтожила позднее Елизавета. Дэвид Старки возражает, что Елизавета жила в настоящем, и совершенно не интересовалась прошлым, поэтому вряд ли ее заинтересовали бы дела давно минувших дней. Я с ним не согласна. Потому что теперь я понимаю ядовитый выпад Ивана Грозного в ответ на довольно небрежный отказ Елизаветы, что он, по крайней мере, прекрасно знает своих родителей. Елизавета не сидела на троне настолько прочно, чтобы сомнение в том, что ее отцом не был, возможно, Генрих VIII, не поколебало его довольно сильно.

Хотя и того, что дошло до наших дней, хватает, чтобы по примеру Норфолка только головой крутить. Главное: Анну, Норриса, Джорджа Болейна и прочих ноблей статус охранял от пыток. Максимум, что им грозило, были вербальные оскорбления. Но они болтали! Единственным, кто не сказал в свой адрес ничего, что могло было быть использовано против него, был Джордж Болейн. Сама Анна и вовсе рот не закрывала. Это учитывая, что благодарными слушателями были комендант Тауэра, его жена, и две дамы, постоянно находившиеся при Анне.

Поместили ее в те же самые покои, где она жила перед коронацией. И как же она отреагировала? «Иисусе, это больше, чем я заслужила!». Через 12 часов после ареста, она уже болтала, что с Норрисом-то она ни о чем таком не говорила, вот с Венстоном у них как-то был разговор, что Норрис ходит к ним в покои не из-за Мэдж вовсе, а из-за нее, из-за Анны. На следующее утро она продолжила о Вестоне: она знает, что он не любил свою жену, а любил Мэдж, а еще он сказал, что ее, Анну, он любит вдвое больше, чем всех остальных.

Предположительно Вестон

Фрэнсис Вестон был молодым повесой, бывшим пажом короля. Арестовали и Вестона. Заодно в Тауэр собрали и поэта Вайата, и Ричарда Пейджа, и некоего Вильяма Бреретона. Причем, в отношении двух последних так никогда и не стало известным, в чем их обвинили. Чуть было не арестовали и шпиона Брайана, кузена Анны, известного под кличкой «адский викарий».

Поведение Анны в Тауэре отмечалось постоянной сменой настроения, что неудивительно, и массой неосторожных замечаний, которые передавались Кромвелю, и она об этом знала. То она спрашивала у жены коменданта, есть ли у арестантов-мужчин кто-то, кто стелет им постель, то рассуждала, что если ее спросят, были ли у нее любовники, она ответит нет, потому что никто ничего не сможет доказать.

Пэйджа и Вайата быстро отпустили, а все обвинения сосредоточили на Анну. Непонятно, откуда взялось обвинение ее и брата в инцесте. Старки тоже приводит описание далеко не братского поцелуя, который кто-то видел, но он, в отличие от прочих, не указывает его источником жену Джорджа. Он также не спекулирует по поводу правдоподобия обвинения. Скорее всего, в обвинительном заключении действительно не говорится, кто дал такие сведения. Известно, что все придворные дамы Анны допрашивались, так что кто из них сказал что, непонятно.

Анну обвинили в том, что она следуя своей сластолюбивой и порочной натуре, соблазняла игривыми разговорами, поцелуями и подарками верных слуг короля, делая их своими наложниками и любовниками. Ее обвинили в инцесте. Ее обвинили в заговоре против короля, основываясь на том, что она, якобы, обещала отдельно Норрису, Вестону и Смитону, что выйдет замуж за кого-то из них, когда король умрет, говоря, что никогда короля не любила. Ее обвинили в том, что она отравила Катарину и пыталась отравить Мэри, что она привела на плаху хороших людей Мора и Фишера, что она применила колдовство по отношению к королю, разбив его брак.

Известно, откуда пошли обвинения в колдовстве. Глупая Анна снова болтала в Тауэре, что если ее осудят, то в течение семи лет на Англию будут сыпаться насчастья, чтобы отомстить ее смерть.

Норриса, Вестона и Смитона судили в Вестминстере. Смитон признал, что имел с королевой адьюлтер трижды. Вестон и Норрис настаивали на том, что они невиновны, но их все равно осудили. Кажется единственным человеком, помимо организаторов спектакля, кто отлично понимал, что просиходит на самом деле, был имперский посол. О суде он пишет довольно едко, указывая, что ни одного доказательства обвинение не представило, только слухи, а поскольку речь шла о государственной измене, обвиняемые не могли иметь защитника.

Анну и Джорджа судили в Тауэре судом пэров. Кстати, суд был открытый, в зал суда набилось около двух тысяч лондонцев. Анна отвергала все обвинения, кроме того, что подарки она действительно джентельменам делала, но вовсе не только тем, которых считают ее любовниками. Но все пэры признали ее виновной, даже ее бывший жених Нортумберленд, которого притащили на заседание, хотя он был смертельно болен. После этого приговора он потерял сознание, и в судилище над Джорджем не участвовал.

Джордж, очевидно, тоже понимал, что происходит, поэтому особо с утверждениями своей невиновности не усердствовал. Он даже признал одно обвинение против сестры, фразу, которую она сказала его жене. Кстати, его убедительно просили эту фразу не повторять, но он повторил ее на радость присутствующим: Анна говорила, что король плох в постели с женщинами, и нет у него ни потенции, ни силы.

Мужчины были казнены на Тауэр Хилл утром 17 мая 1536 года. Джордж в последнем слове сказал очень примечательную фразу: «если бы я не искромсал Библию, этого бы не случилось». То, что происходило, было зачисткой, не больше и не меньше. Болейны выполнили свою роль, Болейны должны были удалиться, унеся на себе вину за все жертвы и жестокости. Обвинение Анны в адьюлтере, шитое белыми нитками, было всего лишь кулисами для этого спектакля. И, все-таки, кто бы ни придумал обвинить Болейнов в инцесте, этот человек сделал гениальный ход: во всем королевстве не было ни одного человека, который после этого не думал бы о Болейнах с омерзением, и не поверил бы во все грехи, в которых из обвиняли.

Тауэр Хилл

Подчеркиваю: это лично мое мнение, подтверждения которому я не искала в трудах именитых историков. Просто ход событий настолько прозрачен, что формула «он ее любил, она ему изменила, и он ее возненавидел и убил» выглядит наивно. Даже Кранмер, умница Кранмер, абсолютно ничего не знающий о подоплеке происходящего, пришел в чему-то подобному в своем письме к королю. Вообще-то он просто хотел воззвать к милосердию. Но он не умел писать письма, он писал трактаты. Начав разбирать на нескольких страницах «за» и «против» в деле Анны, он неожиданно закончил просьбой пожертвовать Болейнами, но не Реформацией.

Казнь Анны была назначена на 19 мая в Тауэр Грин. Два дня понадобились, чтобы оформить ее развод с Генри. Здесь была та сложность, что еще 13 мая Нортумберленд категорически заявил, что они не обменивались с Анной брачными обещаниями, следовательно, аннуляция брака по этой причине не вырисовывалась. Потому что то, что повсюду называется разводом, было именно аннуляцией: выискивалась причина, по которой заключенный брак не был законным. Таким образом, единственным человеком, который мог дать показания против собственного брака, была сама Анна. И она это сделала. Что именно она сказала Кранмеру, осталось неизвестным, но ее брак с Генри был благополучно аннулирован архиепископом Кентерберийским.

Взамен (?) она получила решение, что ее не сожгут, ей отрубят голову. Причем для оказии был вызван палач из Кале, который использовал для экзекуции не топор, а меч. И действительно, все прошло быстро. Анна сняла мантию, головной убор, опустилась на колени, плотно закрутив под них юбку. Одна из находящихся при ней женщин завязала ей глаза, и буквально в тот же момент палач взмахнул мечом. Очевидно, для нее все было именно так, как и обещал ей комендант Тауэра: «Вы ничего не почувствуете». Тогда она не смогла удержаться от нервного смешка: «Как хорошо, что у меня тонкая шея, как мне это часто говорили».

Зевак на этой казни практически не было, потому что, по распоряжению Кромвеля, время казни объявлено не было, и казнили Анну не утром. Был запрет иностранцам присутствовать при этой казни. Очевидно, чего-то Лорд Канцлер опасался. Возможно, того, что она может проклясть тех, кто осудил ее на смерть, возможно, что она скажет слишком много такого, чего обычно вслух не говорят. Напрасно. Единственное, что она себе позволила, это странную в данных обстоятельствах фразу: «молитесь за вашего короля: доброго, нежного, грациозного и дружелюбного».

Была ли Анна неверна? Практически наверняка была. Сам Дэвид Старки думает, что ее оговорили, но профессор Бернард собрал достаточно доказательств того, что Анна была виновата в адьюлтере гораздо более масштабно, чем это можно было бы предположить, а этот профессор, по словам того же Старки, отличается большой тщательностью при работе с документами. У меня есть только маленькая выдержка из работы Бернарда:

Но будь она даже чиста, как утренняя роса, она все равно была обречена. Генри имел твердые наметки того, что он собирался делать дальше во внутренней и внешней политике, и противостояние Анны ему было не нужно. И сама Анна была не нужна. Неизвестно, кому именно принадлежал план избавления от Анны: самому Генриху? Рискну предположить, что нет. Он изъявил волю Кромвелю, даже, вполне возможно, непрямо, а уже Кромвель провел всю операцию. Поэтому он потом и говорил послу: «В тот день я решил, что она должна уйти». Ведь операция была, если отрешиться от ее жути, гениальной. Король не только избавился от обузы, он избавился от нее так, что эта обуза унесла на себе вину за всё, в чем короля можно было обвинить. Очень практичное решение.

После казни любимых сына и дочери, Томас Болейн и его жена Элизабет удалились в свое поместье, где Элизабет через два года умерла. Томас умер в 1539 году, через год после жены. Мэри Болейн скандал не задел совершенно, потому что Болейны исключили ее из своего клана еще за год до катастрофы из-за ее брака. Что ж, она унаследовала то, что осталось от семейного состояния после того, как король отобрал у Болейнов всё, что им подарил. Герцог Норфолк был председателем суда пэров, вынесшего Анне смертный приговор, и тоже предпочел удалиться на время в свое поместье, пока не уляжется пыль. Франсис Брайан скооперировался с Кромвелем, которому он был на тот момент еще полезен.

Самая счастливая из Болейнов

Мрачное предчувствие охватило Анну после смерти ее соперницы - Екатерины Арагонской, первой жены короля.

«В последнее время Анна часто вспоминала давнишнее пророчество, согласно которому английская королева должна быть похоронена заживо. В начале 1536 года в ее спальне внезапно вспыхнул пожар, она тогда жутко перепугалась. Живя в постоянном страхе за свою жизнь, она пришла к убеждению, что между ее смертью и смертью Екатерины существует какая-то мистическая связь. Поэтому, услышав, что бывшая королева наконец отошла в мир иной, Анна начала думать о своем конце…» - К. Эрриксон "Мария Кровавая"
Екатерина - брошенная жена короля умерла в январе 1536 года, а в мае этого же года казнили Анну. Будто проклятье настигало всех, кто становился женой Генриха VIII Тюдора, ставшего прототипом сказочного злодея "Синей бороды".

Молодая Анна Болейн

Анна получила достойное образование своего времени, жила во Франции, двор которой славился своими вольностями.
«Анна только что возвратилась из Франции после учебы в придворной академии. Это была живая, остроумная женщина двадцати четырех лет, очень изящная и хрупкая, с чудесными черными глазами. Ее пышные черные волосы, свободно распущенные по плечам, были такими длинными, что она могла сидеть на них. «Госпожа Анна, — писал венецианский посланник, — не самая красивая женщина в мире. Она среднего роста, со смуглой кожей, длинной шеей, широким ртом, довольно плоскогрудая». Анна обладала горячим нравом, отличалась прямотой, откровенностью и любила командовать. Хотя фаворитка нравилась далеко не всем, вскоре у нее появились приверженцы, известные в большинстве как люди, тяготеющие к новой религиозной доктрине Лютера» - так описывает будущую королеву Уинстон Черчилль в книге «Британия в новое время (XVI-XVII вв.)»

"Сосватал" Анну с королем ее отец - Томас Болейн. Первоначально фавориткой короля была старшая дочь Томаса - Мария, которая долго жила при французском дворе и успела побывать фавориткой короля Франциска I. Томас Болейн получил немало милостей от Генриха VIII за внимание Марии, и был весьма недоволен, когда король охладел к его дочери. Будучи фавориткой короля, Мария была замужем за аристократом Уильямом Кэри.

Мария Болейн - сестра Анны

Привыкший жить в роскоши, Томас познакомил с королем младшую дочь Анну. Говорили, что старик Болейн сожалел, что «у него только две дочери». Мария не стала обижаться на сестру, которая заняла место рядом с королем после ее отставки. Овдовев, Мария осталась без средств к роскошной жизни и с радостью принимала богатые подарки Анны. Мари тайно вышла замуж за Уильяма Стаффорда, человека ниже по происхождению. Анна не одобрила брак сестры, продолжая помогать Марии материально, королева удалила ее с мужем от двора.

По легенде, Анне посвятил стихи популярный в те времена поэт Клеман Маро.
Какое имя чуждо перемены,
Хоть наизнанку выверни его?
Все буквы в нем мучительно блаженны,
В нем - средоточье горя моего,
Страдание мое и торжество.
Пускай меня погубит это имя, -
Но нету в мире имени любимей.

В 1525 году король Генрих VIII начал настойчивые ухаживания за Анной Болейн. Поначалу Анна гордо отвергла ухаживания короля, дав понять, что согласна только быть королевой. Королю 33 года, Анне - 24 года.
«Любить я могу и буду любить только мужа » - сказала она.
Король ранее не получал такого отпора и не смог устоять.

«Мое сердце будет вечно принадлежать вам одной, охваченное этим желанием так сильно, что сумеет подчинить ему и желания своего тела» - писал король Анне.

Предполагают, что король посвятил Анне поэму «Зеленые рукава». По другой версии у стихов был другой автор.
Любовь моя, я ль заслужил
Отвергнутым быть грубо?
Я так давно тебя любил,
С тобой мне всё было любо
Припев:
Зеленые рукава,
Мне радость, веселье вы,
Вы - сердце из золота,

Рукавчики цвета травы
Всегда подле тебя одной,
Исполнить прихоти был рад,
Платил и жизнью, и землей,
Чтоб знать с тобой любовь и лад
Припев
Довольно было лишь пожелать -
И было всё к ногам твоим,
Тебе мог петь я и играть,
Но недостоин был любви
Припев
Любовь моя, что верен я,
Пойми, молю я вновь и вновь,
Как прежде я люблю тебя,
Приди и подари любовь

По одной версии, Анна Болейн была в зеленом платье в день знакомства. По другой - фраза «зеленые рукава» была нарицательной и означала «цвет лёгкости в любви».

Натали Портман в роли Анны, фильм "Еще одна из рода Болейн" (2008 год)

Когда-то король посвящал подобные строки другой женщине.
«Через несколько лет Вы будете моей женой, и я буду самым счастливым человеком Англии! » - говорил когда-то принц Генрих и невесте Екатерине Арагонской.

Анна полагала, что смогла перехитрить короля. Возможно, она понимала, что королевская любовь непостоянна, но надеялась укрепить свои позиции рождением сына-наследника.

Король с Анной на охоте в представлении художника 19 века

Так выглядел король Генрих VIII

В 1528 году король приказал первой жене Екатерине покинуть дворец, дал ей в услужение 200 слуг и назначил пожизненное содержание. На вопросы о конфликте с испанской родней Екатерины, король ответил «…Мне нет дела ни до нее, ни до членов ее семьи. Пускай все испанцы провалятся на дно морское!»

Однако Римский Папа отказывался дать развод королю. Анна убеждала Генриха, что он как монарх - наместник божий на земле, должен сам стать главой церкви своих подданных. Тщеславный король согласился, в 1530 году он объявил себя «единственным защитником и главой Англиканской церкви и духовенства» и присвоил себе статус "короля и повелителя, не признающего над собой никого, кроме Бога, и не подвластного законам никаких земных созданий" .

Анна (Женевьев Бюжо) в фильме "1000 дней королевы Анны", 1969 год

В январе 1533 года Анна и король обвенчались. Она терпеливо прождала этого момента более 7 лет. Анне было 32 года, королю - 41 год.

В мае 1533 года Анна была коронована, что вызвало возмущение подданных, которые считали законной «добрую королеву Екатерину», а Анну называли «околдовавшей короля шлюхой Болейн».
После коронации король спросил Анну:
«Как тебе вид города, любовь моя?»
«Сир, город был прекрасен, но я видела много покрытых голов, и слышала от силы несколько голосов» - ответила она.

Хронист Эдвард Холл описывает пышную коронацию: «Первого июня королева Анна в торжественной процессии проследовала из Вестминстер-холла в аббатство Святого Петра. Её сопровождали монахи Вестминстера в богатых золотых ризах и тринадцать аббатов в митрах. А за ними — все из королевской часовни, и четыре епископа, и двое архиепископов в митрах, и все лорды в своих парламентских облачениях; а корону перед нею нёс герцог Саффолкский, а два скипетра несли двое графов. Сама королева шествовала под богатым балдахином из золотой парчи, одетая в платье из тёмно-красного бархата и горностая, а верхнее платье из пурпурного бархата, украшенное горностаем, и на голове богатая корона из жемчуга и драгоценных камней.

Старая герцогиня Норфолкская, в тёмно-красном бархате и золотой коронке, несла её шлейф, а лорд Берг, гофмейстер королевы, поддерживал шлейф посередине.
За нею следовали десять дам в алых одеяниях, отделанных горностаем, с золотыми коронками на головах.
А следом ехали фрейлины королевы в алых платьях, отделанных белым балтийским мехом. И так она прибыла в церковь Святого Петра в Вестминстере, и её усадили на королевское сиденье, воздвигнутое на высокой платформе перед алтарём. Там архиепископ Кентерберийский и архиепископ Йоркский помазали её и короновали королевой Англии. И так сидела она, коронованная, на своём королевском сиденье, всю мессу, и молилась. А когда месса закончилась, то все, каждый на своём месте, отправились в Вестминстер-холл, и она по-прежнему шла под балдахином, коронованная, с двумя скипетрами в руках, а вели её милорд Уилшир, её отец, и лорд Тальбот. И там они отобедали, и был это самый торжественный пир, который когда-либо видели».

Шекспир, которому оказала покровительство королева Елизавета - дочь Анны, писал восторженную оду.
Уж дан приказ ее короновать.
Но это новость свежая. Ее
Не будем разглашать. Ну что ж, милорды,
Девица хороша, в ней все прелестно,
И тело и душа. Я предрекаю,
Что от нее сойдет благословенье
На Англию на долгие года.

… Ну, королева встала и смиренно
Приблизилась теперь уж к алтарю.
И, как святая, взор воздела к небу,
И на коленях вознесла молитву,
Вновь встала и народу поклонилась.
Затем архиепископ подал ей
Все то, что подобает королеве:
Елей священный, а затем корону,
Что исповедник Эдуард носил,
И жезл, и голубя, и все эмблемы
Пристали ей! Когда обряд был кончен,
То хор под звуки лучшего оркестра
Пропел Те Deum. Тут она ушла
И с той же самой свитой возвратилась
В дворец йоркский, где начнется пир.
Уильям Шекспир. Король Генрих VIII (перевод В. Томашевского)

На гербе королевы Анны был изображен белый сокол с подписью "Счастливейшая из женщин".

Семейная жизнь Анны и Генриха не сложилась. Стареющий король требовал от жены родить наследника престола. Анна родила дочь Елизавету, которой суждено стать великой. Потом у нее родился мертворожденный сын. Король негодовал, он лично обвинил Анну в смерти ребенка.

В фильме "Еще одна из рода Болейн" Марию - сестру Анны, играет Скарлет Йохансон

«Хотите увидеть вашу маленькую дочурку?» — спросила короля старая няня.
«Дочь, дочь! Ты, старая ведьма, не смей больше говорить со мной!» - возмутился король.

Монарх начал догадываться, что Анне и ее семейству нужны только титулы и королевская казна, и еще больше обозлился. Король страдал паранойей, ему начали мерещиться убийцы-заговорщики. Король заподозрил, что Анна приворожила его.

Строптивый нрав королевы тоже раздражал Генриха. Анна казнила и миловала без его ведома, раздавала титулы и подарки своим сторонникам.

Вскоре король заприметил фрейлину Джейн Сеймур, на которую возложил новые надежды. От супруги Анны король решил поскорее избавиться. Однажды он придумал как избавиться от первой жены, значит, сможет избавиться от второй.

Накануне Анна поссорилась со своим главным политическим сторонником Томасом Кромвелем. Недовольный Анной политик перешел на сторону семьи новой пассии короля - Джейн Сеймур. Коварный Кромвель внес свой вклад в низвержении королевы-выскочки.

Анну обвинили в государственной и личной измене королю. Ей приписали множество любовников, в том числе родного брата. Ее отец - сводник Томас Болейн тоже был арестован.
Придворный музыкант Марк Смитон под пытками признался, что был любовником королевы.
«Наконец, король, узнав о всех этих преступлениях, бесчестиях и изменах, был так опечален, что это вредно подействовало на его здоровье » - гласило обвинение. Сам король на суде не присутствовал.

"В пятницу утром для суда над любовниками Анны специальная комиссия по расследованию измены, назначенная на предыдущей неделе, куда входили, помимо прочих, отец Анны Болейн, граф Уилтшир, и все королевские судьи, сформировала состав жюри. В него вошли двенадцать дворян. Они сочли обвиняемых виновными и приговорили их к повешению и четвертованию, но казнь отложили до суда над королевой. Он открылся в следующий понедельник в Тауэре. Двадцать шесть пэров (половина из всех существовавших) под председательством герцога Норфолка, произведенного по такому случаю в должность председателя суда пэров, разместились на особом возвышении. Лорд-канцлер сэр Томас Одли, простолюдин по рождению, не был вправе судить королеву. Он находился рядом с герцогом как консультант по правовым вопросам. Присутствовали также лорд-мэр Лондона, депутация олдерменов и представители общества (так приказал король), занявшие места, отведенные для адвокатов.

Сэр Эдмунд Уолсингем ввел в зал королеву, после чего Генеральный атторней зачитал обвинение. В вину ей вменялись следующие преступления: неверность королю; обещание Норрису выйти замуж за него после смерти Генриха; передача Норрису медальонов для отравления Екатерины и Марии, а также другие преступления, включая инцест с братом. Королева энергично отрицала свою виновность, подробно отвечая на каждое обвинение. Пэры удалились и после совещания вынесли вердикт: «виновна». Норфолк огласил приговор: Анна Болейн должна быть сожжена или обезглавлена, по усмотрению короля" - писал в своих исторических труда Уинстон Черчилль.

В заговоре был обвинен и поэт Уайетт, который писал об Анне как о запретной дичи королевских лесов.

Кто хочет, пусть охотится за ней,
За этой легконогой ланью белой;
Я уступаю вам - рискуйте смело,
Кому не жаль трудов своих и дней.

Порой, ее завидя меж ветвей,
И я застыну вдруг оторопело,
Рванусь вперед - но нет, пустое дело!
Сетями облака ловить верней.

Попробуйте и убедитесь сами,
Что только время сгубите свое;
На золотом ошейнике ее
Написано алмазными словами:

«Ловец лихой, не тронь меня, не рань:
Я не твоя, я цезарева лань».

Современник, ставший свидетелем последней встречи Анны и короля, потом рассказывал Елизавете: «Увы, никогда мне не забыть того щемящего чувства, что я испытал, видя, как праведница королева, Ваша матушка, подняв Вас, совсем ещё ребенка, на руки, стояла на коленях перед милосерднейшим из властителей, Вашим отцом, а он смотрел через окно куда-то вдаль…».

Королева перед казнью

В мае 1536 года Анну перевезли в тюрьму Тауэр. Она проследовала на лодке по тому же пути, что и при коронации. Перепуганная королева упала на колени перед конвоирами.
«Вы отправите меня в темницу?» — спросила она.
«Нет, мадам, вы отправитесь в королевские апартаменты » - ответили ей мрачным сарказмом. В замке-Тауэре были давно построены королевские покои, которые не дождались посетителей. Замок стал темницей.

Из тюрьмы Анна писала королю, прося пощадить остальных, обвиненных в заговоре: «Государь!
Неудовольствие Вашего Величества и мое заключение в темницу мне кажется столь странными, что я не знаю, о чем мне должно писать к вам и в чем должно просить прощения. Вы прислали известного всем врача моего сказать мне, что я должна сознаться в истине, если хочу снова приобрести вашу благосклонность. Он не успел еще объяснить мне своего поручения, как я уже приметила, в чем состоит ваше намерение. Но если, как вы говорите, признание в истине может доставить мне свободу, я повинуюсь вашим повелениям от всего сердца и со всею душевною покорностию. Не воображайте, В.В., чтоб ваша бедная жена когда-нибудь могла быть доведена до такого преступления, о котором она никогда не дозволяла себе и помыслить. Никогда ни один Государь не имел супруги столь верной всем своим обязанностям, столь исполненной нежнейшей привязанности, какова Анна Болейн (в ориг. — Булен), собственная ваша супруга. Она умела ценить то высокое состояние, до которого возвысили ее милость Провидения и снисходительность ваша. Но стоя на высоте величия и трона, на который возведена была, никогда не забывала я, что могла подпасть такой участи, какой подверглась ныне. Мое возвышение не имело никакого другого основания, кроме кратковременной вашей ко мне склонности, и я не сомневаюсь, что самомалейшее изменение тех внешних приятностей, которые произвели ее в сердце вашем, могло обратить вас к иному предмету.

Вы извлекли меня из ничтожества, возвели на высочайшую степень в государстве, присоединили меня к Августейшей фамилии вашей: сего блеска я никогда не смела ожидать; сие величие выше заслуг моих. Между тем если вы уже удостоили меня сей почести, то не потерпите, великий Государь, чтоб непостоянство или злые советы врагов моих могли меня лишить благосклонности Вашего Величества. Не допустите, чтобы порицание за неверность, пятно столь черное и столь недостойное, обесчестило имя вашей супруги, а вместе с нею и имя юной Принцессы, вашей дочери.

Итак, повелите, Государь, исследовать дело мое, соблюдая свято законы справедливости и не допустите, чтобы враги мои были вместе моими доносчиками и моими судьями. Повелите, чтобы процесс мой произведен был публично. Моя верность защитит меня от поношения и стыда. Вы увидите: невинность моя будет оправдана, ваши подозрения развеются, ваш дух успокоится и молчание заступит место порицания или — мое преступление будет обнаружено пред глазами целого света. Итак, повелите сделать со мною то, что угодно Богу и вам. Вы можете, В.В., избежать чрез сие общественной молвы; мое преступление, будучи обнаружено по справедливости, даст вам, пред Богом и пред людьми, право не только наказать меня как неверную супругу, но и беспрепятственно последовать склонности, чувствуемой вами к той, которая причиною моего несчастного состояния. Я могла бы давно произнести пред вами имя ее. Вы не знаете, В.В., как далеко в сем случае простираются мои подозрения. Наконец, если вы уже решились погубить меня и если смерть мою, основанную на постыдной клевете, почитаете единственным средством к получению желаемого вами блага, то я буду просить Бога, чтобы он простил сие великое преступление как вам, так и врагам моим, послужившим при сем орудиями и чтобы в последний день, сидя на престоле Своем, пред которым вы и я предстанем скоро и пред которым моя невинность, если смею сказать, будет явно открыта, Он не потребовал от вас строго отчета в поступке, столь недостойном вас и столь жестокосердном.

Последняя и единственная моя просьба состоит в том, чтобы вы на одну меня возложили всю тяжесть вашего гнева и чтоб не подвергали никакому бедствию тех несчастных, которые, как я слышала, содержатся по моему делу в тесной темнице. Если когда-нибудь я могла о чем упросить вас, если имя Анны Болейн (в ориг. — Булен) когда-нибудь было приятно вашему слуху, не откажите мне в сей просьбе и я ни о чем более беспокоить вас не буду; в противном случае, мне остается воссылать пламенные молитвы к Богу, чтоб он был к вам милостив и управлял всеми вашими действиями»

Узнав об отсрочке приговора, Анна разрыдалась, еще день ожидания казни был мучителен.

По воспоминаниям Констебля Тауэра: «…когда я пришел, она сказала: «Мистер Кингстон, я слышала, что не умру сегодня в полдень, и мне очень жаль, потому что я думала, что к этому времени буду за пределами страданий». Я ответил ей, что страданий не будет. Затем она сказала: «Я слышала, что палач очень хороший, а у меня тонкая шейка» и обхватила ее руками, сердечно смеясь. Я видел не только мужчин, но и женщин, ожидающих казни, и все они сильно горевали, но, как мне известно, эта леди радовалась смерти».

19 Мая 1536 года Анна Болейн была казнена. Казненной было 35 лет, она пробыла королевой Англии три года. Готовясь к казни, гордая Анна сказала: "Королевой жила, королевой и умру, хотя бы вы все лопнули с досады!"
Поначалу Анну приговорили к сожжению на костре за ворожбу, но милостью короля казнь смягчили - королеву обезглавили.

Последними словами приговоренной были:
«Добрые христиане, я здесь для того, чтобы умереть в соответствии с законом и, таким образом, подчиниться воле короля, моего повелителя. И если в своей жизни я причинила страдания королю, моя смерть искупит мою вину. Я прошу и умоляю вас молиться за короля. Моего и вашего законного повелителя, одного из самых достойных монархов на Земле, который так хорошо со мной обращался. Я принимаю смерть с доброй волей и покорно прошу прощения у всего Мира. Если кто-нибудь возьмётся за моё дело, то прошу судить милостиво. На том я прощаюсь с Миром и с вами, и от всего сердца желаю, чтобы вы помолились за меня...»

«Во имя восстановления справедливости, считаю своим долгом заявить, что эта милая женщина совершенно неповинна в преступлениях, в которых ее обвиняли, доказательством чему служат ее красота, изящество и веселый нрав, не говоря уже о торжественных клятвах в невиновности, необоснованности обвинений, ей предъявленных, и нраве короля: все вышеперечисленное может служить дополнительными доводами в ее защиту, пусть, возможно, и менее вескими по сравнению с теми, кои выдвигались ранее...» - писала об Джейн Остин об Анне Болейн, «История Англии. От правления Генриха IV до смерти Карла I».

«Дело сделано! Спускайте собак, будем веселиться!» - сказал король после казни Анны.
Он не послушал предсмертной просьбы, и все обвиняемые были обезглавлены. Только поэту Уайету удалось получить помилование.

Перед казнью Анна написала королю: «Ваши благодеяния теперь я испытала на себе вполне. Я была ничто; вы меня сделали Статс-дамою, Маркизою, Королевою; и когда уже на земле нельзя было вполне возвышать меня, вы делаете меня святою».

Король Генрих VIII был женат шесть раз, возможно, именно он стал прототипом «Синей бороды», убивающего своих жен. Третья жена - Джейн Сеймур, на которой король женился спустя 11 дней после казни Анны, умерла при родах. Пятая жена - Катрин Хогарт была тоже казнена. Четвертая супруга - Анна Клевская получила развод сразу, так как не понравилась королю - повезло ей. Шестая жена - Катрин Парр пережила короля.

Генрих и его жены

«Самый непереносимый мерзавец, позор для человеческой природы, кровавое и сальное пятно в истории Англии» , - писал о правлении Генриха VIII Чарльз Диккенс.

А призрак Анны Болейн появляется в Тауэре и его окрестностях. Иногда проезжает ее траурная карета, запряженная обезглавленными лошадьми. Казненная королева держит в руках свою голову.

В 1830 году в Милане состоялась премьера оперы Доницетти «Анна Болейн»