СТРЕШНЕВ МАКСИМ ФЕДОРОВИЧ. Ум. в 1657. Был несколько лет воеводой в Верхотурье. В 1629 приобрел у Поместного приказа находившиеся к югу от Москвы бывшие владения князя А.Ф. Гагарина и П.Г. Очина-Плещеева, составив из них свою вотчину. Некоторые из детей:

ГРИГОРИЙ, ум. 1665,

ЯКОВ ум. в 1686, был воеводой в Олонецке. Один из детей ДМИТРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ.

Первыми владельцами Узкого, оставившими в нем реальные следы своей деятельности, были Стрешневы. Этот ранее ничем не примечательный захудалый дворянский род, произошедший из провинциальнейшего калужского городка Мещовска, вынес наверх «бунташный» XVIIв. Овдовевший царь Михаил Федорович, подыскивая себе новую супругу, в 1626г. остановил выбор на молодой красавице Евдокии Лукьяновне Стрешневой, что, разумеется, не могло не возвысить ее родственников. Один из них, боярин Максим Федорович Стрешнев (ум. 1657), приобрел в 1629г. у Поместного приказа находившиеся к югу от Москвы бывшие владения князя А.Ф.Гагарина и П.Г.Очина-Плещеева, составив из них свою вотчину.
Задумав там построиться, М.Ф.Стрешнев выбрал для этого место на пустоши Узкой, оказавшейся наиболее удобной для создания усадьбы. На ней до 1641г. были сооружены первые деревянные здания. Доминантой ансамбля стала одноглавая церковь Казанской иконы Божией Матери с приделом Святителя Николая Чудотворца. В 1640 и 1643 гг. М.Ф.Стрешнев существенно увеличил территорию усадьбы, но позже на несколько лет оставил Узкое, будучи назначен воеводой в далекий сибирский город Верхотурье. В 1657г. вотчина перешла к одному из его сыновей - боярину Григорию Максимовичу Стрешневу (ум.1665). Со временем Узкое унаследовал его младший брат, стольник Яков Максимович Стрешнев (ум. 1686), впоследствии бывший воеводой в Олонецке. В 1686г. Узкое досталось его сыну - окольничему Дмитрию Яковлевичу Стрешневу. Новый владелец, нуждаясь в деньгах, вскоре расстался с вотчиной, продав ее в начале 1690-х гг. за 5тысяч рублей - сумму просто фантастическую по тому времени. Вроли покупателя Узкого выступил представитель другой ветви фамилииСтрешневых - Тихон Никитич (1649-1719).

Стрешневы
220px
Описание герба: В щите, имеющем голубое поле, изображена серебряная подкова и над ней золотой крест. Щит увенчан дворянским шлемом с дворянской на нем короной, на поверхности которой выходящая собака в золотом ошейнике. Намет на щите голубой, подложенный серебром.
Девиз:
Том и лист Общего гербовника:
Титул:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Губернии, в РК которых внесён род:
Часть родословной книги:
Части родословной книги:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Родоначальник:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Близкие роды:
Ветви рода:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Период существования рода:
Место происхождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имения:
Дворцы и особняки:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Род Стрешневых, владевший под Москвой усадьбой Покровское и внесённый в 6-ю часть родословной книги Московской губернии, угас в 1802 году. Фамилия была передана одной отрасли рода Глебовых , в свою очередь, также пресекшейся.

Основные представители

По родословной басне род Стрешневых происходит от шляхтича Якова Стрешевского, стольника плоцкого, герба Побуг , сын которого, Дмитрий Яковлевич, выехал при великом князе Иване Васильевиче в Москву .

Подлинное происхождение Стрешневых не установлено. Первый известный по документам предок их, дьяк Филипп Стрешнев, в 1543 году послан был в Великие Луки для переговоров о мире с польскими послами, а в 1549 году при капитуляции Колывани ему поручено было принять и описать весь воинский снаряд, в том городе находившийся.

• Иван Филиппович , сын дьяка Филиппа Стрешнева
  • Фёдор Иванович (ум. 1581)
    • Филипп Фёдорович
      • Иван Филиппович (ум. 1613), сын предыдущего, разрядный дьяк в царствование Ивана Грозного, думный дьяк при Лжедмитрии II , потом думный дворянин, воевода в Устюге.
        • Василий Иванович (ум. 1661), боярин
    • Михаил Васильевич
      • Евстафий Михайлович
        • Пётр Евстафьевич , дворянин московский и воевода
  • Василий Иванович
    • Андрей Васильевич (ум. 1573)
      • Степан Андреевич
        • Фёдор Степанович (ум. 1647), боярин , воевода в Лихвине .
          • Иван Фёдорович Большой , боярин
          • Иван Фёдорович Меньшой , стольник
          • Максим Фёдорович , воевода в Козьмодемьянске , Великом Устюге и Верхотурье
            • Яков Максимович , воевода в Коле и Олонце .
        • Лукьян Степанович (ум. 1650), боярин
          • Семён Лукьянович (ум. 1666), боярин, известный своим горячим участием в деле низложения патриарха Никона .
          • Евдокия Лукьяновна (1608-1645), вторая жена царя Михаила Фёдоровича, мать царя Алексея Михайловича.
          • Ирина, жена Елизария Чебукова
          • Феодосия, жена Ивана Матюшкина
          • Анна, жена князя А. И. Воротынского
        • Сергей Степанович , воевода в Алексине и Воронеже
        • Иван Степанович , воевода 1610-1640-х годов.
    • Иван Васильевич
      • Афанасий Иванович
        • Илья Афанасьевич , воевода и дворянин московский
        • Яков Афанасьевич , воевода в Мосальске , Каргополе , Воротынске и Перемышле.
        • Константин Афанасьевич
          • Никита Константинович , боярин, воевода в Ефремове, Вологде, Двинске.
            • Тихон Никитич (1644-1719), доверенное лицо Петра I, московский губернатор, сенатор, владелец усадьбы Узкое .
              • Елена Тихоновна, жена князя И. И. Куракина
              • Иван Тихонович, подполковник
                • Софья Ивановна (ум. 1739), жена князя Б. В. Голицына , мать князя В. Б. Голицына
      • Фёдор Иванович
        • Матвей Фёдорович
          • Родион Матвеевич (ум. 1687), боярин, дядька (воспитатель) царя Петра I .
            • Дарья Родионовна (ум. 1720), жена князя Ф. И. Троекурова
            • Иван Родионович (1665-1722), стольник
              • Николай Иванович (1706-1745), генерал-майор, женат на кнж. Наталье Алексеевне Шаховской
                • Иван Николаевич (ум. 12 ноября 1802 г.), полковник, последний из Стрешневых.
              • Василий Иванович (1707-1782), камергер, сенатор, тайный советник
              • Пётр Иванович (1711-1771), генерал-аншеф, владелец усадьбы Покровское
                • Елизавета Петровна (1751-1837), статс-дама, жена генерал-аншефа Фёдора Ивановича Глебова ; их потомки с 1803 г. носили двойную фамилию Глебовы-Стрешневы
              • Марфа Ивановна (1698-1781), жена вице-канцлера графа А. И. Остермана
              • Прасковья Ивановна, жена князя И. А. Щербатова

Стрешневы владели городской усадьбой в Камергерском переулке и подмосковной (ныне - в пределах г. Москвы у южной оконечности Химкинского водохранилища) усадьбой Покровское-Стрешнево в 1664-1917 гг.

Напишите отзыв о статье "Стрешневы"

Литература

• Долгоруков П. В. Российская родословная книга . - СПб. : Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. - Т. 4. - С. 411.
• Стрешневы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Стрешневы

– Ну, конечно же, Изидора! – искренне поражаясь моему «невежеству», засмеялся Караффа. – Если она будет использовать своё знание и умение во имя церкви, это будет приходить к ней уже от Бога, так как она будет творить во имя Его! Неужели Вам это не понятно?..
Нет, мне не было понятно!.. И говорил это человек с совершенно больным воображением, который, к тому же, искренне верил в то, о чём говорил!.. Он был невероятно опасным в своём сумасшествии и, к тому же, имел неограниченную власть. Его фанатизм переходил все границы, и кто-то должен был его остановить.
– Если Вы знаете, как заставить нас служить церкви, почему же тогда Вы сжигаете нас?!.. – рискнула спросить я. – Ведь то, чем мы обладаем, нельзя приобрести ни за какие деньги. Почему же Вы не цените это? Почему продолжаете уничтожать нас? Если Вы хотели научиться чему-то, почему не попросите научить Вас?..
– Потому, что бесполезно пробовать изменить то, что уже мыслит, мадонна. Я не могу изменить ни Вас, ни Вам подобных... Я могу лишь испугать Вас. Или убить. Но это не даст мне того, о чём я так долго мечтал. Анна же ещё совсем мала, и её можно научить любви к Господу, не отнимая при этом её удивительный Дар. Вам же это делать бесполезно, так как, даже если Вы поклянётесь мне вере в Него – я не поверю Вам.
– И Вы будете совершенно правы, Ваше святейшество, – спокойно сказала я.
Караффа поднялся, собираясь уходить.
– Всего один вопрос, и я очень прошу Вас ответить на него... если можете. Ваша защита, она из этого же монастыря?
– Так же, как и Ваша молодость, Изидора... – улыбнулся Караффа. – Я вернусь через час.
Значит, я была права – свою странную «непробиваемую» защиту он получил именно там, в Мэтэоре!!! Но почему же тогда её не знал мой отец?! Или Караффа был там намного позже? И тут вдруг меня осенила ещё одна мысль!.. Молодость!!! Вот чего добивался, но не получил Караффа! Видимо он был наслышан о том, сколько живут и как уходят из «физической» жизни настоящие Ведьмы и Ведуны. И ему дико захотелось получить это для себя... чтобы успеть пережечь оставшуюся «непослушную» половину существующей Европы, а потом властвовать над оставшимися, изображая «святого праведника», милостиво сошедшего на «грешную» землю, чтобы спасать наши «пропащие души».
Это было правдой – мы могли жить долго. Даже слишком долго... И «ухо-дили», когда по-настоящему уставали жить, или считали, что не могли более никому помочь. Секрет долголетия передавался от родителей – к детям, потом – внукам, и так далее, пока оставался в семье хоть один исключительно одарённый ребёнок, который мог его перенять... Но давалось бессмертие не каждому потомственному Ведуну или Ведьме. Оно требовало особых качеств, которых, к сожалению, удостаивались не все одарённые потомки. Это зависело от силы духа, чистоты сердца, «подвижности» тела, и самое главное – от высоты уровня их души... ну и многого ещё другого. И я думаю, это было правильно. Потому что тем, кто жаждал научиться всему, что умели мы – настоящие Ведуны – простой человеческой жизни на это, к сожалению, не хватало. Ну, а тем, которые не хотели знать так много – длинная жизнь и не была нужна. Поэтому такой жёсткий отбор, думаю, являлся абсолютно правильным. И Караффа хотел того же. Он считал себя достойным...
У меня зашевелились волосы, когда я только подумала о том, что бы мог натворить на Земле этот злой человек, если бы жил так же долго!..
Но все эти тревоги можно было оставить на потом. А пока – здесь находилась Анна!.. И всё остальное не имело никакого значения. Я обернулась – она стояла, не сводя с меня своих огромных лучистых глаз!.. И я в то же мгновение забыла и про Караффу, и про монастырь, да и обо всём остальном на свете!.. Кинувшись в мои раскрытые объятия, моя бедная малышка застыла, без конца повторяя только одно-единственное слово: «Мама, мамочка, мама…».
Я гладила её длинные шелковистые волосы, вдыхая их новый, незнакомый мне аромат и прижимая к себе её хрупкое худенькое тельце, готова была умереть прямо сейчас, только бы не прерывалось это чудесное мгновение...
Анна судорожно жалась ко мне, крепко цепляясь за меня худыми ручонками, как бы желая раствориться, спрятаться во мне от ставшего вдруг таким чудовищным и незнакомым мира... который был для неё когда-то светлым и добрым, и таким родным!..
За что нам был дан этот ужас?!.. Что мы свершили такое, чтобы заслужить всю эту боль?.. Ответов на это не было... Да наверное и не могло было быть.
Я до потери сознания боялась за свою бедную малышку!.. Даже при её раннем возрасте, Анна была очень сильной и яркой личностью. Она никогда не шла на компромиссы и никогда не сдавалась, борясь до конца, несмотря на обстоятельства. И ничего не боялась...
«Бояться чего-то – значит принимать возможность поражения. Не допускай страх в своё сердце, родная» – Анна хорошо усвоила уроки своего отца...
И теперь, видя её, возможно, в последний раз, я должна была успеть научить её обратному – «не идти напролом» тогда, когда от этого зависела её жизнь. Это никогда не являлось одним из моих жизненных «законов». Я научилась этому только сейчас, наблюдая, как в жутком подвале Караффы уходил из жизни её светлый и гордый отец... Анна была последней Ведуньей в нашей семье, и она должна была выжить, во что бы то ни стало, чтобы успеть родить сына или дочь, которые продолжили бы то, что так бережно хранила столетиями наша семья. Она должна была выжить. Любой ценой... Кроме предательства.
– Мамочка, пожалуйста, не оставляй меня с ним!.. Он очень плохой! Я вижу его. Он страшный!
– Ты... – что?!! Ты можешь видеть его?! – Анна испуганно кивнула. Видимо я была настолько ошарашенной, что своим видом напугала её. – А можешь ли ты пройти сквозь его защиту?..
Анна опять кивнула. Я стояла, совершенно потрясённой, не в состоянии понять – КАК она могла это сделать??? Но это сейчас не было важно. Важно было лишь то, что хотя бы кто-то из нас мог «видеть» его. А это означало – возможно, и победить его.
– Ты можешь посмотреть его будущее? Можешь?! Скажи мне, солнце моё, уничтожим ли мы его?!.. Скажи мне, Аннушка!
Меня трясло от волнения – я жаждала слышать, что Караффа умрёт, мечтала видеть его поверженным!!! О, как же я мечтала об этом!.. Сколько дней и ночей я составляла фантастические планы, один сумасшедшее другого, чтобы только очистить землю от этой кровожадной гадюки!.. Но ничего не получалось, я не могла «читать» его чёрную душу. И вот теперь это произошло – моя малышка могла видеть Караффу! У меня появилась надежда. Мы могли уничтожить его вдвоём, объединив свои «ведьмины» силы!

Не все знают, что в парке Покровское-Стрешнево находится бывшая подмосковная дворянская усадьба. Собственно, сам парк - это бывшие приусадебные владения.

Место, где сейчас располагается Покровское-Стрешнево, известно с XVI века: впервые оно упоминается в писцовых книгах как «деревня Подъёлки» (видимо, вокруг был еловый лес).

Деревня много раз перепродавалась и последовательно находилась во владении сначала бояр Несторовичей, затем - семейства дьяка Благово, затем - воеводы Андрея Фёдоровича Палицына, потом владельцем снова стал дьяк, Михаил Феофилатьевич Данилов. Но все это время сохранялось название Подъёлки. И лишь в 1629 году, когда в деревне построили каменную церковь Покрова Святой Богородицы (в результате чего деревня приобрела статус села), появилось второе название - Покровское. В переписных книгах 1946 года село упоминается с двойным названием - Покровское-Подъёлки («село Покровское, Подъёлки тож»). В селе на тот момент было восемь крестьянских дворов, где проживало в общей сложности три десятка человек.

Церковь Покрова Святой Богородицы сегодня. Фото: Александр Чеботарь

После смерти дьяка Данилова, благодаря которому наш и соседний районы до сих пор имеют в своем названии «Покровское», село переходит к новому владельцу по фамилии Елизаров.

Многие удивляются тому, что деревню купил именно дьяк. Но не нужно путать «дьячка» (младший церковный чин, не имеющий степени священства) и «дьяка» (думная должность в Русском государстве XVI-XVII вв.). Дьяки, о которых идет речь, это не служители в церкви, а государственные служащие.

Ф. К. Елизаров владеет имением всего несколько лет, и в 1664 году продает его своему соседу (владельцу села Иванькова) Родиону Матвеевичу Стрешневу. С этого момента начинается самое интересное. Во-первых, уже понятно, почему наш район имеет такое название - Покровское-Стрешнево. Прежние владельцы имения (за исключением дьяка Михаила Феофилатьевича Данилова, построившего церковь Покрова) не оставили своего следа в названии, поскольку владели им недолго. Но потомки боярина Стрешнева (который, кстати, был одним из воспитателей царя Петра I) владели имением на протяжении последующих 250 лет.

Герб рода Стрешневых

Интересно, что род Стрешневых был знатным не всегда. До 1626 годы семейство Стрешневых считалось незнатным, а затем произошло знаменательное событие - Евдокию Стрешневу взял в жены царь Михаил Федорович Романов. Брак был удачным, Евдокия родила 10 детей (в том числе и будущего царя Алексея Михайловича), а род Стрешневых занял видное место при дворе. Один из Стрешневых, Тихон Никитич, был первым московским губернатором (с 1709 г. по 1711 г.). Известен факт, что когда царь Пётр I собственноручно обрезал бороды русским боярам, Тихона Никитича он от этой унизительной процедуры избавил - «за испытанную преданность».

Евдокия Лукьяновна Стрешнева (1608–1645)

Тихон Никитич Стрешнев (1644–1719), 1-й московский губернатор

Родион Матвеевич не уделял своему новому имению особенного внимания - ни новых построек, ни расширения хозяйства при нем не произошло. Но именно ему мы обязаны любимым многими местом для прогулок - парковыми прудами: в 1685 году Стрешнев приказал выкопать в верховьях речки Чернушки (та самая речка с поселением бобров, которая упоминается в описании нашего блога) пруды и развести в них рыбу. Рыба, надо сказать, водится и по сей день: по словам местных рыбаков - караси, карпы, щуки, окуни, лещи.
После смерти Родиона Матвеевича (1687 г.) имение переходит к его сыну Ивану Родионовичу, чьи годы владения имением также не ознаменовались для Покровского-Стрешнева ничем примечательным. В 1738 году Иван Родионович умирает, и имение наследует его сын, генерал-аншеф Петр Иванович Стрешнев. И для имения начинается период расцвета.

Пётр Иванович Стрешнев (1711–1771)

В 1750-х годах Стрешнев перестраивает церковь (ту самую, Покрова Святой Богородицы, построенную еще дьяком М.Ф. Даниловым, и подарившей имению часть его названия), в 1766 году возводится новый каменный дом, в галереях особняка собирается коллекция живописи.

После смерти генерала в 1771 году имение переходит во владение его дочери, Елизаветы Петровны. Елизавета . Подобное неуважение к памяти отца неудивительно - с детства Елизавета (единственная наследница генерала-аншефа - остальные его 8 детей умерли, не дожив даже до совершеннолетия) была капризна и избалованна. Современники вспоминали, что будучи еще ребёнком, Елизавета «выезжала в вызолоченной карете, причем четверо гусар сопровождали ее верхом, сзади ехали два гайдука, а спереди бежал скороход, несший на жезле герб Стрешневых».

Елизавета Петровна Глебова, урожденная Стрешнева (1751–1837), в детстве .

Через год после смерти отца Елизавета Петровна Стрешнева выходит замуж за генерала Федора Ивановича Глебова (1734–1792). В имении появляется «ванный домик» (купальня), построенный Федором Ивановичем в подарок любимой молодой супруге и названный в честь нее «Елизаветино». Домик находился недалеко от господского дома, на береку реки Химки. Кроме того, хозяева заводят зверинец, в котором содержались не только животные, но и более сотни редких птиц. До сегодняшнего дня ванный домик не сохранился, он был разрушен бомбой во время войны.

Ванный домик «Елизаветино» над речкой Химкой, вид со стороны спуска к реке (сейчас с этой точки хорошо виден коттеджный поселок сотрудников американского посольства «Зеленые холмы»)

«Елизаветино», фасад

Известно, что в июле 1775 года Покровское-Стрешнево посетила императрица Екатерина II и «изволила […] кушать чай у владелицы оного Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой».

После смерти Федора Ивановича в 1799 году, Елизавета Петровна продолжает жить в родовом имении. В 1803–1806 годах она перестраивает дом: вместо старого, в стиле елизаветинское барокко, строится новый, в стиле ампир, к которому примыкает сад с прудами. Строятся оранжереи. Елизавета Петровна получила хорошее образование, любила литературу и интересовалась техническими новинками, поэтому в доме была отличная библиотека, имелись телескоп и микроскоп. Елизавета Петровна была хорошо знакома и дружна с Н.М. Карамзиным (известно, что какое-то время он писал «Историю государства Российского» именно в домике «Елизаветино», представленном ему хозяйкой имения для спокойной работы).

Оранжереи в Покровском-Стрешневе сегодня. Фото: Александр Зайцев

В начала XIX века по противоположную от усадьбы сторону дороги из села Всехсвятского в село Тушино (сейчас на месте этой дороги находится Волоколамское шоссе) расположился дачный поселок - 22 летних домика. Дачи в Покровском стоили очень дорого (от 100 до 2000 рублей за сезон - огромные по меркам начала XX века деньги), а люди туда съезжались интереснейшие - Н.М. Карамзин, семейство придворного врача Берса (чья дочь Софья впоследствии стала женой Льва Толстого), сам Л.Н. Толстой в качестве гостя Берсов, врач С.П. Боткин и многие другие известные и состоятельные люди того времени. Кстати, доктор Боткин на свои деньги перестроил церковь Покрова.

В 1837 году Елизавета Петровна Глебова-Стрешнева умерла, и имение перешло к одному из наследников, Е.П. Глебову-Стрешневу, а затем - к его племяннице Евгении Федоровне Бреверн. Интересно, что после брака с князем М. В. Шаховским оба они (и Евгения Федоровна, и ее супруг) стали носить тройную фамилию Шаховских-Глебовых-Стрешневых. В связи с тем, что род Глебовых-Стрешневых на Евгении прерывался, и потомков мужского рода не существовало, родовое имя решили сохранить таким образом. А имение Покровское-Стрешнево все чаще стали называть Покровское-Глебово (так как в полном имени семьи на первом месте была фамилия Глебовы). В этот период в селе Покровском было 10 крестьянских дворов, и проживало в общей сложности около 100 человек. То есть с 1629 года, когда деревня Подъёлки стала селом Покровским, количество человек увеличилось всего в 3 раза. Но зато через 30 лет в селе жили уже почти 3 сотни человек.

Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева (1846–1924)

Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева оказалась последней владелицей усадьбы. За время своего управления имением она внесла множество новшеств в устройство дома и парка: в 1880 году был построен архитектурный ансамбль в виде подковы, объединивший все хозяйственные постройки. С торцов дома пристроили флигеля в виде средневековых башенок, а над домом сделали деревянную надстройку, тоже в виде замковой башни. Вокруг усадьбы возвели стену из красного кирпича с башнями в псевдорусском стиле. Храм Покрова снова был перестроен.

Последняя хозяйка Покровского-Стрешнево занималась имением с удовольствием и искренней любовью: несмотря на то, что она владела виллой в Италии, имела собственную яхту на Средиземном море и личный железнодорожный вагон для поездок, большую часть времени помещица все равно проводила в своем родовом гнезде.

Интересный факт: несмотря на то, что во времена Евгении Федоровны Покровское-Стрешнево посещало как никогда много гостей, посетители вовсе не были свободны в своем перемещении по усадьбе. Княгиня строго делила пространство на «личное», «для особых гостей» и «по билетам». Сохранилось письмо Софьи Андреевны Толстой, в котором она жаловалась супругу Льву Николаевичу: «В Покровском очень грустно то, что везде видна злоба хозяйки: всё огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам».

Село Покровское между тем продолжало быть популярнейшим дачным местом. Настолько, что летом 1908 года было организовано регулярное автобусное сообщение (очень редкое по тем временам событие) между Покровским и Петровско-Разумовским. Автобусы ходили по Петербургскому шоссе (нынешняя Ленинградка).

Так выглядели автобусы в начале XX века

Примерно в то же время дачи строятся и на другом конце парка - в Иваньковском лесу, над речкой Химкой (окрестности родника «Царевна Лебедь»). В Иванькове одно время снимали дачу Марина Цветаева и Сергей Эфрон, в Иванькове Л.Н. Толстым был написан рассказ Толстого «Буря».

После революции 1917 года усадьба (а также все дачи) была превращена в санаторий ЦК, а чуть позже стала домом отдыха текстильщиков. Удивительно, но в 1925 году в усадьбе была полностью воссоздана обстановка господского дома и создан музей. Правда, просуществовал он недолго (а это уже, учитывая эпоху, как раз неудивительно), был закрыт и разорен. Позже, в 1933 году, в бывшей усадьбе был устроен дом отдыха военных летчиков. Во время Великой отечественной войны в зданиях усадьбы располагался госпиталь. В послевоенное время (с 1970 года) в Покровском-Стрешневе был НИИ гражданской авиации.

Затем (в 80-е годы) здание усадьбы принадлежало компании Аэрофлот. Аэрофлотовцы планировали устроить в бывшей усадьбе зал приемов, и в связи с этим начали активные реставрационные работы, но планы нарушил пожар, уничтоживший мансардный этаж и значительно повредивший залы второго этажа. Было начато восстановление дворца - вновь достроили сгоревшие части дома, частично отреставрировали парадные залы второго этажа, но до конца реставрацию так и не довели.

В 2003 году «Аэрофлот» продал усадьбу некоторой сомнительной компании, сделка с которой позже была признана незаконной.

Сейчас усадьба формально находится на балансе Высшей школы экономики, но фактически - прошена на произвол судьбы, потихоньку ветшает, дичает и разрушается.

Впервые об этой местности упомянуто в переписной книге конца XVI столетия: тут находилась пустошь, записанная за Елизаром Ивановым сыном Благово, что была «преж сего за Степаном да за Федором за Тушиными». На месте пустоши ранее находилась деревня Подъелки, название которой производят от якобы бывшего тут елового леса. Впоследствии Подъелки становятся центром владения удачливого хозяина, дьяка Михаила Феофилактовича Данилова. Он делает хорошую карьеру: послан в Турцию с сообщением об избрании Михаила Романова на царство, заседает в Разрядном приказе, едет «великим послом» в Польшу и по возвращении пожалован в думные дьяки. Был он состоятельным человеком, известны его богатые пожертвования в Троице-Сергиеву лавру и московский Успенский собор: покровы, кресты, кубок, золотые монеты. М.Ф. Данилов благоустраивает бывшую пустошь, прикупает к ней землю, строит каменный Покровский храм, почему деревня и стала называться селом Покровским.

В 1664 г. село покупает Родион Матвеевич Стрешнев, в роду которого оно находится вплоть до советского времени. Стрешневы стали заметны со времени женитьбы царя Михаила Федоровича на Евдокии, дочери небогатого дворянина Лукьяна Стрешнева в 1626 г. Р.М. Стрешнев исполнял множество самых различных поручении царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича: находился в числе поезжан (так назывались участники свадебного поезда) на свадьбе Алексея Михайловича с Марией Милославской, принимал активное участие в деле патриарха Никона, ездил в 1653 г. на Украину объявить гетману Богдану Хмельницкому о том, что царь «принимает его под свою высокую руку»; в 1676 г. он получил боярское звание и стал главой различных приказов. Рассказывают, как однажды Стрешнев не повиновался самому царю: решительно отказался от того, чтобы ему сделали кровопускание по примеру царя. Царь как типичный восточный деспот приказал и другим подвергнуться тому же: все повиновались, но Стрешнев стоял на своем. Царь осерчал, закричал: «Разве твоя кровь дороже моей? Что ты считаешь себя лучше всех?», побил боярина, но потом пытался загладить свою вину. Родион Стрешнев, как и его однородец Тихон Стрешнев, был до кончины своей в 1687 г. «дядькой» при царевиче Петре Алексеевиче.

В Покровском у Стрешнева находился «двор боярский» и много других построек. Но село стало отстраиваться в основном при его внуке генерал-майоре Петре Ивановиче Стрешневе – в 1766 г. возводится каменный господский дом в стиле елизаветинского барокко. П.И. Стрешнев дослужился до чина генерал-аншефа. Из его девяти детей в живых осталась только одна дочь Елизавета, которую он любил и баловал без меры: не было той прихоти, которой он бы не потакал. Только раз он воспротивился желанию дочери, когда она решила выйти замуж за вдовца генерала Федора Ивановича Глебова, но по прошествии года после смерти отца Елизавета все-таки вышла за него: «Я никогда не была в него влюблена; но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его»,– говорила она. Елизавета Петровна была женщиной решительной, с большой силой воли, все родственники боялись ее и не смели даже рта раскрыть без ее разрешения. Как вспоминала ее внучка, «в ней угас тип, может быть еще не совершенно исчезнувший на Руси, но с тех пор уже не проявляющийся в такой силе: смесь самых противоположных качеств и недостатков, утонченной цивилизации и первобытной суровости, европейской grand dame и допетровской барыни».

Возможно, при ней в Покровском вместо старого строится новый трехэтажный усадебный дом в стиле ампир, устраивается регулярный сад с выразительными статуями работы скульптора Антонио Биболотти, специально заказанными в Италии, оранжереей и зверинцем. Вероятно, к этому же времени относится и летний деревянный домик, построенный на краю обрыва к речке Химка. По рассказам, Елизавета Петровна, приезжая в Покровское, каждый раз приказывала сделать себе баню в соседнем селе, но господского дома там не было, и она однажды обронила, что хорошо было бы его иметь. На следующий раз она с удивлением увидела изящный деревянный двухэтажный дом, поставленный на берегу обрыва, откуда открывался великолепный вид на долину реки Химки. Главный фасад был выделен овальными выступом с парными ионическими колоннами и изящными тонкими барельефами. Садовый фасад выходил на парадный двор с фигуркой амура в центре. Этот домик, который так и назывался – Елизаветино, был одним из самых примечательных сооружений в стиле классицизма, поистине архитектурным шедевром, что отнюдь не спасло его от уничтожения. Погибший в ГУЛАГе известный искусствовед А.Н. Греч писал о Елизаветине: «Вся архитектура бесконечно гармонична, музыкальна. Белые колонны, скромные украшения, чудесная выисканность соотношений – все это заставляет видеть здесь руку тонкого мастера. Быть может, это шевалье де Герн, строитель такого же прелестного павильона в Никольском-Урюпине? Быть может, это Н.А. Львов – этот неутомимый русский Палладию? Пока можно лишь гадать».

Последней владелицей Покровского была Евдокия Федоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева, владевшая также и участком на Большой Никитской улице в Москве, где она выстроила театр по проекту архитектора К.В. Терского. При ней главный дом усадьбы обстроили с двух сторон совершенно чуждыми ему по стилю зданиями, превратившими его в странную смесь романтического европейского замка с добропорядочным загородным домом богатого русского дворянина-помещика. Строительство это началось по проекту архитектора А.И. Резанова в 1878 г. и продолжалось вплоть до 1916 г. Особенно странной казалась огромная надстройка над старым домом, представлявшая зубчатую квадратную башню, сделанную из дерева и раскрашенную под кирпич. В 1883 г. закончили постройку полукруглого здания с юго-западной стороны старого дома, где находился театр. Его строили также по проекту архитектора К.В. Терского. По воспоминаниям, театр, несмотря на небольшую сцену, был удобен, хорошо оборудован и обставлен; там находилась всего одна ложа, которую каждое воскресенье, когда давались представления, занимала сама княгиня, а партер заполнялся окрестными дачниками. С Е.Ф. Шаховской-Глебовой-Стрешневой была связана нашумевшая история похищения фамильных драгоценностей, описанная в воспоминаниях знаменитого сыщика, начальника Московской уголовной полиции А.Ф. Кошко. В числе украденных вещей были розовый бриллиант, подаренный царем Михаилом Федоровичем жене Евдокии Стрешневой, и сердоликовое кольцо с локоном царицы Евдокии Лопухиной, жены царя Петра I. Драгоценности вскоре были найдены на Нижегородской ярмарке у бывшего лакея владелицы.

Тогда уголовная полиция Москвы считалась одной из лучших в мире. С правой стороны от ворот, ведущих к дворцу Покровского-Стрешнева, стоит церковь, возвращенная недавно верующим. Дата ее возведения точно не определена, но обычно называется 1629 г., а с тех пор она несколько раз перестраивалась. Собиратели московской церковной истории братья Холмогоровы, опубликовавшие в XIX в. несколько томов архивных документов о церквах в Московской епархии, писали о Покровской церкви как о «новоприбылой» в 1629 г., но, правда, таким словом иногда обозначали не только вновь построенные здания, а и вновь освященные после большого ремонта. Есть, однако, и другая дата: в конце XVIII в. Глебовы-Стрешневы хотели поставить на стене церкви мемориальную доску, текст которой дошел до нас – в нем обозначена дата постройки церкви: 1600 год.

Первоначально при церкви находились два придела – Чуда Михаила архангела и св. митрополита Алексея. Известно было, что в 1767 г. у церкви стояла деревянная звонница, а в 1779-м построили каменную колокольню (которая, возможно, была заново возведена в 1822 г. одновременно с основательной переделкой самой церкви); в 1794 г. пристроили трапезную. Еще одна крупная постройка была предпринята в 1880 г., когда тщанием П.П. Боткина, жившего на даче в Покровском-Стрешневе, выстроили новую трапезную с Петропавловским и Никольским приделами.

Недалеко от усадьбы еще сравнительно недавно стояло оригинальное станционное здание в стиле модерн, состоявшее из каменного строения, где находились кассы и помещения обслуживающего персонала, и деревянного перрона с красивого рисунка арками. Эта необычная и нарядная станция, построенная, возможно, архитектором Московско-Виндавской железной дороги С.А. Бржозовским, пошла под слом, т.к. была выстроена новая. После протестов общественности сломку прекратили и оставили незаурядный архитектурный памятник на волю божию, а следовательно никто не отвечал за него, и он не замедлил порушиться.

По преданию, в Покровском-Стрешневе жил Н.М. Карамзин, работая над томами «Истории Государства Российского»; здесь снимала дачу семья Андрея Евстафьевича и Любови Александровны Берс, которых посещал Л.Н. Толстой летом 1856 г.: «Мы приехали в Покровское с Костинькой и обедали у Люб. Берс. Дети нам прислуживали. Что за милые, веселые девочки! Потом гуляли, играли в чехарду»,– записал Лев Николаевич в дневнике. Среди этих милых девочек была и 12-летняя Соня Берс, ставшая через шесть лет женой писателя. Ее сестра Таня вспоминала о даче в Покровском-Стрешневе: «Дача наша была двухэтажная. Внизу жили родители, гувернер со старшими мальчиками, потом была комната для приезжих, большая гостиная, столовая и терраса. Наверху помещались дети с няней, прислуга, и была наша большая, светлая комната с итальянским окном: из окна был веселый, живописный вид на пруд с островком, церковь с зелеными куполами. Живописная дорога, извиваясь, вела из города к нашей даче».

В советское время в усадьбе открыли детскую трудовую колонию имени Калинина, потом рабочий поселок. Часть дач, особенно лучших, где жили артисты МХАТа, заняли советские чиновники и чекисты, в главном доме также жили партаппаратчики, а позднее сюда вселился дом отдыха союза текстильщиков; в Елизаветине устроилась так называемая Красная санатория. В главном здании задумали было устроить музей, но он существовал недолго, его ликвидировали, а многие экспонаты разворовали. Такое обращение с уникальной усадьбой продолжалось как при советской власти, так и после ее крушения, несмотря на то что она вместе с парком объявлена памятником, находящимся под охраной.

Теперь к главному дому не подойдешь, он огорожен забором, а церковь доступна, ей выгородили небольшой участок.

Район Покровское-Стрешнево получил свое название от старинной усадьбы. Одна его сторона примыкает к Волоколамскому шоссе, а другая переходит в сосновый парк. В далеком прошлом эта местность носила название Подъелки. Сохранились упоминания о пустоши с таким названием, которая до 1584 году принадлежала Степану и Федору Тушиным, а затем была приобретена Елизаром Ивановичем Благово - известным политическим деятелем 16 века. Следующим владельцем Подъелок стал Андрей Федорович Палицын, боярский сын, жизнь которого была полна различных событий.

Тушино в то время было пустошью, и спустя какое-то время Палицын продал ее дьяку Михаилу Михаилу Феофилатьевичу Данилову. Данилов был весьма преуспевающим чиновником и немалым состоянием. В 1622 году, купив земли на речке Химке, он превратил пустошь в деревню, поставив там двор с деловыми людьми. Согласно данным Патриаршего Казенного приказа в 1629 году в деревне была поставлена каменная "новоприбылая церковь Покрова Святой Богородицы, да в пределех Чудо архистратига Михаила, да Алексея чудотворца, в вотчине разрядного дьяка Михаила Данилова в селе Покровском — Подъёлки". Приблизительно за 20 лет Данилов расширил свои владения в этой местности почти в десять раз.

Некоторое время владельцем имения был Федор Кузьмич Елизаров. Этот человек начал службу с самой низшей должности, и за 40 лет достиг чина окольничего, ведавшего Поместным приказом. За годы службы Елизаров сумел заработать хорошее состояние. Согласно ревизским сказкам незадолго до его смерти за ним числилось 500 дворов, хотя изначально было 220 дворов.

В 1664 году владельцем Покровского стал Родион Матвеевич Стрешнев. Почти 250 лет с этого момента Покровское принадлежало этому роду, который выдвинулся после того как царь Михаил Федорович в 1626 году женился на дочери дворянина незнатного происхождения Евдокии Лукьяновне Стрешневой. Родион Стрешнев играл важную роль в истории России. На протяжении своей жизни он служил четырем первым царям новой династии Романовых. Именно он с конца 1670 годов служил дядькой при будущем императоре Петре Алексеевиче. Так как Покровское не сулило особой прибыли, Родион Матвеевич им особо не занимался. В 1678 году в Покровском имелось "9 человек кабальных людей, 10 семей работников, в них 30 человек, двор прикащика, двор крестьянской, в нём 7 человек, и двор бобыльской, в нём 3 человека". Важную роль в местном хозяйстве играли рыбные пруды, выкопанные на речке Чернушке.

После смерти Родиона Стрешнева Покровское перешло к его единственному сыну Ивану, который в 1687 году получил огромное состояние, равнявшееся 13,5 тысяч десятин земли в разных уездах. Затем имение перешло к одному из сыновей Ивана Родионовича, Петру. После того, как вышел указ "О вольности российского дворянства", Петр Иванович Стрешнев он вышел в отставку и полностью посвятил себя хозяйственным делам своего имения. Так, в 1766 году в Покровском был построен новый каменный помещичий дом. Особняк считался небольшим по размерам - на первом этаже располагалось всего десять комнат, выполненных в виде анфилады. Обстановка дома была дома была довольно скромной, главным украшением усадьбы было собрание полотен, состоящее из 25 портретов членов рода Стрешневых и 106 картин.

Стрешневы были гостеприимной семьей, к ним часто приезжали многочисленные родственники, а также видные государственные деятели той эпохи. Несмотря на то, что барский особняк в Покровском строился для семейных нужд, и не отличался парадным видом, в дни празднования Кючук-Кайнарджийского мира в Покровском побывала императрица. Это было в то время, когда хозяйкой Покровского была Елизавета Петровна Глебова-Стрешневой.

Эта личность заслуживает более подробного рассказа. С детства Елизавета Петровна отличалась тяжелым и непокорным нравом. Ее отец рано овдовел, а затем восемь его детей умерло, в живых осталась только дочь, которую безмерно баловали, исполняя все ее капризы. Возможно, единственный раз, когда отец Елизаветы Петровны проявил жесткость в отношении дочери, это когда он запретил ей выйти замуж за Фёдора Ивановича Глебова, вдовца с малолетней дочерью на руках. Но Елизавета Стрешнева не отступилась от своего, и после смерти отца стала женой Глебова. Она писала об этом следующее: «Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его». У четы Глебовых-Стрешневых родилось четверо детей, из которых выжило только двое. Своих детей, а затем и внуков, которые остались с ней после смерти старшего сына и вторичного замужества вдовы, Елизавета Петровна воспитывала сурово и даже деспотично. Ее внучка, Наталья Петровна Бреверн, которая не хранила обиды на бабушку, достигнув преклонных лет, вспоминала о ней как об одном из последних образцов старинного самодурства, только без обыкновенно сопровождающих его вспышек и взбалмошности. По воспоминаниям современников, действительно. Елизавета Петровна произносила самые жестокие речи, не повышая голоса («кричат только мужики и бабы»). Одним только взглядом своим она могла поставить человека на место. Только на старости лет характер барыни смягчился.

Братья Елизаветы Петровны умерли еще будучи детьми, и мужчин, которые продолжили бы этот старинный русский род не было. Чтобы фамилия не прервалась, в 1803 году Елизавета Петровна добилась права называться Глебовой-Стрешневой, а также передавать фамилию по наследству. При Елизавете Петровне вместо старого барского дома был построен новый. Здание, выполненное в манере классицизма, имело три этажа. Рядом с особняком разбили регулярный сад с рыбным прудом и оранжереями. Также был устроен зверинец, в котором содержались олени, шленские козы, китайские, персидские и капские гуси, казарки, лебеди, голубые индейки, павлины и журавли. На расстоянии версты от имения, на крутом берегу реки Химки построили уютный летний домик, его назвали Елизаветино. В остальном же хозяйство в имении оставалось на прежнем уровне. В 1813 году здесь было 300 десятин земли и семь крестьянских дворов с 57 жителями.

Усадебный дом в Покровском перестраивался несколько раз, и свой окончательный вид принял только в начале 19 века. Первым помещением, в которое попадали гости, был вестибюль, который украшала портретная галерея династии Романовых. В верхней части вестибюля был устроен балкон-галерея, на нее вела широкая парадная лестница с четырьмя колоннами. В углу стояли два посоха с серебряными набалдашниками с гербами. Такие высокие посохи в старину использовали для парадных выездов, перед каретой именитого дворянина бежали скороходы с посохами-булавами и расчищали дорогу. Одним из стрешневских скороходов был негр Помпее. Когда в усадьбе после Октябрьской революции было решено открыть музей, все картины собрали в одной комнате - портретной. Из портретной в другие комнаты вело две двери. Одна - в столовую, оформленную в античном стиле, а вторая в большой белый зал. Украшением зала служили колонны коринфского ордера, устроенного в виде восьмиугольника, вписанного в овальный план комнаты. В зале находилась английская мебель. Освещала его бронзовая люстра с хрустальными подвесками, а пол здесь и в соседней синей гостиной был выложен из разноцветных кусочков дерева. В синей гостиной цветы были выкрашены в цвет бумаги, в которую в то время упаковывали головы сахара. Это была выдержана в самом строгом стиле. Из белого зала также можно было пройти в библиотеку, а оттуда - в комнаты, выходящие окнами в сад: кабинеты и спальни.

Усадебный парк состоял из регулярной французской половины и пейзажной английской. Парк формировался в 19 веке. Его создатели избавлялись от лиственных пород деревьев, и культивировали хвойные - ель, лиственницу, сосну. Регулярный парк украшали многочисленные статуи, как низкого качества, так и мраморные скульптуры Антонио Биболотти, который он специально для усадьбы изготовлял в Италии. В английском парке были проложены извилистые тропинки, ведущие к обрыву над речкой Химкой, к домику Елизаветино. Это было небольшое двухэтажное здание. Основная часть дома соединялась колоннами с боковыми флигелями, образуя маленький уютный дворик. С балкона-террасы открывался живописный вид на реку.

После смерти Елизаветы Петровны Покровское перешло к ее внуку, гвардии полковнику Евграфу Петровичу Глебову-Стрешневу. При нем в 1852 году в селе числилось 10 дворов и проживало 82 человека, господский двор и церковь. Евграф Петрович тоже не оставил наследников по мужской линии, и его младший бездетный брат Федор Петрович подал прошение о передаче своей фамилии зятю Евграфа Петровича. Государственный совет удовлетворил прошение, и князь Михаил Шаховской с тех пор стал называться Шаховским-Глебовым-Стрешневым, и передавать эту фамилию старшему в роде. Жена Шаховского, последняя хозяйка имения, была очень богатой женщиной, блиставшей в свете. Как и многие богатые люди, она занималась благотворительностью, в период русско-японской войны 1904-1905 годов она отдала свою усадьбу для устройства лазарета.

При ней барский дом был еще раз перестроен. В новом здании соединилось множество архитектурных стилей. Здание украшали высокие кирпичные башни в романском стиле и теремками в русском стиле. Деревянное завершение дома было расписано под кирпич. Перестройкой дома занимался академик архитектуры А.И. Резанов. Вокруг имения была выстроена кирпичная стена с башнями.

Муж и жена Шаховские-Глебовы-Стрешневы были поклонниками театра. Почти в одно время они построили два театральных здания, одно в Москве на Большой Никитской (сейчас театр имени Маяковского), а второе в Покровском. Этот усадебный театр значительно отличался от тех, которые обычно устраивали московские помещики. Небольшое театральное здание, примыкающее к дому, было построено очень добротно. В него можно было попасть прямо из барского дома. Зрительный зал освещался свечами, а в особых случаях включали электричество. Руководил труппой провинциальный актер Долинский. Представления в Покровском проходили раз в неделю по воскресеньям, в них принимала участие сама княгиня.

Хозяйская усадьба располагалась на окраине соснового парка. Местность была очень живописной, и Елизавета Петровна использовала это преимущество для организации дачного промысла. Еще в начале 19 века здесь существовали летние дачные домики со всей необходимой утварью. В 1807 году дачу в Покровском снимал Николай Михайлович Карамзин, а в 1856 году семейство Берсов в Покровском часто навещал Лев Николаевич Толстой. Местные дачи с самого начала были очень дорогими, и предназначались для людей с большим достатком. Чтобы изолировать именитых дачников от контактов с простым людом, на дорогах, ведущих в имение, стояли шлагбаумы и сторожа. Точно так же были перегорожены и дороги в соседнее село Никольское.

К середине 1880-х готов село значительно разрослось. Здесь насчитывалось 15 дворов с 263 жителями, две лавки, 22 господские и крестьянские дачи. После того, как в 1901 году была пущена в эксплуатацию Московско-Виндавская железная дорога, дачная жизнь в Покровском-Стрешневе еще больше оживилась, и здесь за три-четыре года вырос дачный поселок. В 1908 году на железнодорожной платформе по проекту архитектора Бржозовского было построено каменное стационарное здание вокзала. В этом же году от Покровского до Петровского парка стал ходить автобус. Поскольку в Покровское-Стрешнево ездили отдыхать и просто на выходные или праздники, пассажиров иногда было так много, что создавались очень большие очереди. Цена за проезд была установлена в 30 копеек, а в праздники - 40 копеек. Цена за сезон этого года колебалась от 100 до 2 000 рублей.

После Октябрьской революции в усадьбе расположилась трудовая детская колония Наркомата путей сообщения. Воспитанники колонии разводили здесь свиней, кроликов, домашнюю птицу, работали в огороде и в саду. Постепенно колония разрослась в детский городок, которому в 1923 году было присвоено имя М.И. Калинина. В состав городка входил санаторий на 70 мест, 26 детских домов, 2 детских сада, 2 детские колонии, отряд юных пионеров. Здесь было около ста зданий, в которых проживало 1 509 детей и 334 взрослых.

В 1925 году в бывшем барском доме ненадолго разместился музей искусства, но просуществовал он недолго. Постепенно здание стали использовать в качестве жилья. Затем, в 1933 году Аэрофлот устроил здесь дом отдыха для летчиков, а с 1970 года в Покровском работал НИИ гражданской авиации. В 1949 году Покровское-Стрешнево вошло в состав города, а в 1970-х годах здесь развернулась массовая жилая застройка.

На правом берегу Химки, напротив Покровского-Стрешнева располагалась деревня Иваньково, имеющая очень много общего с историей описанного выше имения. В смутное время деревня была разрушена, и некоторое время на этом месте существовала пустошь. В 1623 году пустошь принадлежала думному дьяку Ивану Тарасьевичу Грамотину. Это был чиновник, занимавший высокий пост. Хзначально Иван Тарасьевич писался как Иван Курбатов, по своему отцу, дьяку Тарасу Курбату Григорьевичу Грамотину.

Иван Грамотин на протяжении карьеры составил себе немалое состояние, и методы, которыми он действовал, были не самые праведные. Хзвестно, что в 1607 году, находясь на службе в Пскове, обирал крестьян в селеньях. Мучил и даже пытал их. Используя высокое служебное положение, Грамотин сумел приобрести для себя лучшие дворцовые села, среди которых было и Иваньково.

Перед смертью, в 1638 году, Иван Грамотин принял постриг, а своими душеприказчиками назначил боярина князя И.Б. Черкасского и окольничего В.И. Стрешнева. Интересно, что во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря, куда Грамотин вносил богатые пожертвования, и где был похоронен, указаны другие люди. Детей у Грамотина не было, и значительная часть его состояния была отписана на благотворительные цели.

Иваньково после его смерти перешло к Стрешневым, и с тех пор история Покровского и этой деревни стала общей. В середине 19 века в Иванькове числилось 8 дворов с 87 жителями.

После проведения крестьянской реформы в окрестностях деревни стали появляться промышленные предприятия. Была открыта бумагопрядильная фабрика купца 2-й гильдии Сувирова, а спустя 8 лет начало работать красильное заведение местного жителя, записавшегося в купцы, Дорофеева, который до этого времени работал на фабрике Сувирова.

Дорофеев взял в аренду у княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой две десятины земли, и построил на них 11 небольших фабричных зданий. На этом предприятии производили и красили бумажные ткани. Рабочих здесь было около 50, все они были приезжими, среди них было немало детей. Рабочие трудились только днем, но по 14 часов. Условия работы были очень тяжелыми, температура в сушилке достигала 50 градусов по шкале Цельсия, очень высокой была и влажность. В 1895 году А.Д. Дорофеев умер, завещав свое состояние на благотворительные цели.

Ниже по течению реки, по соседству с фабрикой Дорофеева, в 1880 году было основано гвоздильное предприятие В.П. Маттара, французского подданного. Завод занимался производством проволочных гвоздей, решеток, ручных прессов, диванных пружин. На предприятии отсутствовала система вентиляции, и древесная и металлическая пыль губительно влияла на здоровье рабочих. Но заработок здесь был намного выше, чем у русских фабрикантов, а все опасные приводы и шестерни изолированы. Кроме того, к Маттара рабочий день составлял 11 часов. Хозяйка Покровского и Иванькова, княгиня Е.Ф. Шаховская-Глебова-Стрешнева являлась пожизненной председательницей Московского общества вакационных колоний. Под летние дачи общества она отдала две небольшие дачи в своем имении, куда приезжали на отдых воспитанницы детских гимназий в возрасте 8-10 лет. Это были девушки из небогатых семей, нуждающиеся в лечении.

Иваньково, как и Покровское, считалось популярной дачной местностью. Свою дачу здесь построил Виктор Андреевич Симов, известный художник-декоратор. Это была мастерская, устроенная в виде парохода. Обстановка была изготовлена из дерева, в роли занавесок на террасе выступали паруса. Дача была известна под названием Чайка. После Октябрьской революции ее национализировали, и здесь размещался правительственный дом отдыха.

Неподалеку от Чайки свою дачу построил известный театральный актер Василий Васильевич Лужский. Рядом с домом он разбил сад, в котором росло множество сортов роз и сирени. Лужский сам ухаживал за садом, и вводил новые сорта цветов. В Иванькове сохранилась небольшая кирпичная часовенка, построенная в конце 20-х годов прошлого века по проекту архитектора В. Борина.

В послереволюционное время дачи были национализированы, и в них разместили санатории и дома отдыха для партийных и советских работников. В 1920 году здесь находились дети И. Арманд, и их навещал В.И. Ленин.

В 1931 году в Иваньково начала работать фабрика детских педагогических игрушек и термометров. На ней работало около 350 человек. Бараков для рабочих не хватало, а зарплата была низкой, поэтому текучесть кадров на предприятии была большой. После того, как началось строительство канала Москва-Волга, часть территории фабрики отдали под лагерь системы Дмитровлага. Здесь находились заключенные, строившие канал. Русло канала прошло по местным землям, а на Химке поставили плотину, образовавшую Химкинское водохранилище. Некоторое время спустя деревня Иваньково вошла в черту Москвы, а ее именем назвали улицу. Проезд и шоссе.

После того, как территория современного района Покровское-Стрешнево вошла в черту Москвы. Она принадлежала Тушинскому району. В 1991 году Тушинский район разделили на три: Покровское-Стрешнево, Южное и Северное Тушино.

Историческая справка:

1622 г. - Михаил Феофилатьевич Данилов, купив земли на речке Химке, превратил пустошь в деревню, поставив там двор с деловыми людьми
1623 г. - пустошь Иваньково принадлежала думному дьяку Ивану Тарасьевичу Грамотину
1664г. - владельцем Покровского стал Родион Матвеевич Стрешнев
1766 г. - в Покровском был построен новый каменный помещичий дом
1908 г. - на железнодорожной платформе по проекту архитектора Бржозовского было построено каменное стационарное здание вокзала
1925 г. - в бывшем барском доме ненадолго разместился музей искусства
1933 г. - Аэрофлот устроил здесь дом отдыха для летчиков
1949 г. - Покровское-Стрешнево вошло в состав города
1970 г.г. – на территории Покровского-Стрешнева развернулась массовая жилая застройка
1991 г. - был образован временный административный округ Покровское-Стрешнево
1995 г. - был образован район Москвы Покровское-Стрешнево