Лаэрт во многом является прямой противоположностью Гамлета и в первую очередь это заметно в их психологии. В то время как Гамлет уже множество раз достаточно подлинно удостоверившись в виновности его дяди в смерти отца, дозволяет себе чрезмерно долго размышлять, скрываясь – подобным промедлением и чрезмерностью размышлений, он даже придаёт своему врагу Клавдию какой-то дополнительный мистический ореол силы, через который сам уже не в силах переступить. Его решительность убита размышлением! И тут Лаэрт выступает как полная противоположность Гамлета; он узнаёт о смерти своего отца и фактически мгновенно уже готов к решительному действию. Он врывается во дворец с вооружёнными датчанами:

Как умер он? Но за нос не водить!
Я рву все связи и топчу присягу,
И долг дворянский шлю ко всем чертям.
Возмездьем не пугайте. Верьте слову:
Что тот, что этот свет, мне все равно.
Но, будь что будет, за отца родного
Я отомщу!

В этот момент появляется Офелия, которая пред всеми предстаёт в помешательстве рассудка. Лаэрт сильно переживает о случившемся, однако он сознательно не дозволяет этим переживаниям загасить первоначальное намерение мести за отца. Он жаждет действия и кажется ничто не может остановить его. Он не желает промедления, подсознательно чувствуя, что чрезмерное размышление может погасить первоначальное намерение.

Итак, забыть про смерть отца...
*
Нет, месть моя придет.

В этом его непохожесть на Гамлета. Но в этом и трагедия Лаэрта, ибо его решительность бежит впереди его разума, именно поэтому он с лёгкостью позволяет Клавдию вводить себя в заблуждение. И хоть Клавдий в целом сообщает ему правду, в конечном итоге он использует Лаэрта как слепое орудие мести в своём коварном замысле, что в конечном итоге приводит к гибели и самого Лаэрта.
И оба столь противоположных и ярких образа, Гамлета и Лаэрта как бы олицетворяют одну из важнейших жизненных дилемм, которая рано или поздно встаёт перед любым человеком: «решительность или разум?». Если слишком много дозволять себе размышлять, то никакой решительности уже не обретётся и действие будет разбавлено сомнением и возможно вовсе погашено им. В то же время, позволяя себе действовать нисколько не размышляя, преуспеешь в действии, которое однако, может привести к трагическим последствиям. Твоя решительность может стать слепым орудием собственного скудоумия или злой хитрости другого человека, так как привычка избегать размышления рано или поздно притупит чистоту взора.
Вот две крайности: слепая решительность (Лаэрт) и болезненная крайность рассуждения (Гамлет).

Знакомство с персонажем, которого один из придворных характеризует как «настоящего джентльмена, обаятельного в обращении и прекрасной наружности», происходит в зале для приёмов эльсинорского замка. Молодой человек, прибывший в Данию из Франции для участия в мероприятиях по случаю коронования короля Клавдия, просит у монарха разрешения вернуться в Париж . Присутствующий при разговоре Полоний признаётся Клавдию, что сын, стремящийся вырваться из родного дома, «вымотал ему душу». Король даёт согласие на поездку и напутствует Лаэрта фразой: «Ищите счастья!» .

Следующее появление героя происходит уже после гибели Полония, получившего смертельный удар от шпаги Гамлета в тот момент, когда царедворец подслушивал беседу принца с матерью. Лаэрт не знает обстоятельств, при которых нанесён роковой удар, но решительно настроен на месть. Врываясь вместе с мятежниками в эльсинорский дворец, молодой человек требует, чтобы король вернул ему отца. Исследователи отмечают, что в этой ситуации пылкий и безудержный юноша мало напоминает осторожного, склонного к закулисным интригам Полония: «В нём [Лаэрте] есть черты феодала , считающего себя равным королям». Его горячий темперамент проявляется и в других сценах: так, Лаэрт возмущается отсутствием должного уважения к памяти отца при его погребении и грозит адовыми муками священнику, проводящему «сокращённый» обряд прощания с Офелией .

Свидетельством того, что месть для Лаэрта - выше чести, является, по утверждению Аникста, необычайная лёгкость, с которой герой принимает план Клавдия, предлагающего убить Гамлета изощрённым способом - так, что «даже мать не умысел увидит». Согласно задумке короля, во время сражения с принцем сыну Полония будет предложена рапира с отравленным клинком, тогда как Гамлету - обычная. Однако во время поединка герои случайно меняются оружием; и тот, и другой получают смертельные ранения. Перед смертью Лаэрт успевает раскаяться, признать свою вину за убийство принца и попросить у того прощения за содеянное: «Я сам своим наказан вероломством» .

По замечанию литературоведа Игоря Шайтанова , если бы Шекспир сделал основным действующим лицом не Гамлета, а Лаэрта, образ главного героя не нуждался бы в дополнительной расшифровке - напротив, центральный персонаж трактовался бы вне поэтики загадок: «Лаэрт - правильный мститель» . Точно так же характеризовал сына Полония и литературный критик Иван Аксёнов , считавший, что этот герой «весь на ладони» . Рассматривая месть как один из основных мотивов трагедии, исследователи сравнивают реакцию Гамлета и Лаэрта на те или иные события, тем более что герои поставлены в сходные положения: у обоих убиты отцы, а значит, нужно - в соответствии с понятиями эпохи - решать вопрос о расплате за содеянное .

Если Гамлет, догадываясь о причастности короля к смерти отца, тем не менее считает необходимым собрать неопровержимые доказательства его вины, то Лаэрт напрочь лишён рефлексий: он появляется в Эльсиноре с мыслью о том, что должен покарать Клавдия: «И будь что будет; лишь бы за отца / Отмстить как должно» . Принц, даже получив подтверждение своим подозрениям, не спешит с наказанием. В его медлительности поэт Гёте увидел сочетание «сильного интеллекта и слабой воли» , тогда как писатель и критик Карл Вердер объяснил бездействие Гамлета отсутствием благоприятных обстоятельств . На фоне Гамлета, который «медлит быть разрушителем» , Лаэрт выглядит нетерпеливым - он не хочет ждать и стремится осуществить правосудие в соответствии с нормами равного возмездия : «око за око, зуб за зуб, кровь за кровь» .

Если бы Лаэрт вздумал разбираться в причинах гибели своего отца, то вынужден был бы признать, что Полоний сам накликал смерть, активно поддерживая интриги короля против Гамлета. Принц не тронул бы Полония, если бы тот сам не подставил грудь под удар, предназначавшийся не для него, а для Клавдия. Но феодальная мораль не считается с обстоятельствами, её веления категоричны - и Лаэрт мстит .

Готовясь к поединку с принцем, Лаэрт идёт в обход правил честного и открытого боя. В то же время, оказавшись перед лицом смерти, сын Полония исполнен раскаяния («Простим друг друга, благородный Гамлет!»). Принц, сам стоящий на краю гибели, отпускает своего оппонента словами: «Будь чист пред небом! За тобой иду я». Анализируя причины, по которым Гамлет прощает Лаэрта, Аникст упомянул, что среди шекспировских героев-аристократов немало тех, кто в пиковых ситуациях ведут себя коварно, - речь идёт о персонажах пьес «Два веронца », «Всё хорошо, что хорошо кончается », «Мера за меру » . «Амнистия», получаемая этими героями, восходит, возможно, к внутренней установке драматурга, выраженной словами: «Вы в собственное сердце постучитесь, / Его спросите: знало ли оно / Такой же грех…» .

Исследователи, изучая характер Лаэрта, обращают внимание на особенности речи персонажа. Судя по лексике , сын Полония весьма начитан: так, ему знакомы труды античных авторов, поэтому во время похорон Офелии он восклицает, что на могиле умершей сестры будет воздвигнут холм, который превысит «и Пелион, и синего Олимпа небесное чело». Герой, вероятно, читал популярный в XVI веке пасторальный роман Филипа Сидни «Аркадия » - именно оттуда он черпает фразы про «огненную речь, которая желала бы вспыхнуть» .

Одним из постоянных образов, присутствующих в речи Лаэрта, являются цветы. Прощаясь с сестрой перед отъездом в Париж, герой упоминает, что недолгое расположение к ней Гамлета сравнимо с порывом, прихотью крови и «цветком фиалки на заре весны». Наставляя Офелию на стезю добродетелей, Лаэрт предостерегает её от неосмотрительных шагов: «Червь часто точит первенцев весны, / Пока ещё их не раскрылись почки». Когда гроб с телом девушки опускается в могилу, её брат вновь обращается к теме цветов: «И пусть из этой непорочной плоти / Взрастут фиалки!». По мнению шекспироведов, цветы, с одной стороны, действительны неотделимы от образа Офелии; с другой - они являются неотъемлемым элементом риторики Лаэрта, который выражает свои мысли с вычурной изощрённостью .

Роль Лаэрта стала дебютной для ряда актёров, впоследствии сыгравших Гамлета. Так, в шекспировском репертуаре Эдвина Бута , начинавшего театральную карьеру в 1849 году с поездок по американским штатам, значилась - среди прочих - и роль сына Полония . Английский трагик Генри Ирвинг воплотил в «Гамлете» сразу несколько образов, включая принца датского и Лаэрта . В январе 1837 года премьера «Гамлета» состоялась на сцене Малого театра ; роль Лаэрта досталась двадцатилетнему Ивану Самарину . По мнению критика Виссариона Белинского , юный выпускник Московского театрального училища не продемонстрировал мастерства из-за «слабого голоса». Тем не менее в дальнейшем Самарин не раз обращался к шекспировским героям, в том числе к Меркуцио из «Ромео и Джульетты », Гамлету и другим .

На российской и советской сцене роль Лаэрта исполняли также Григорьев 1-й (Александринский театр , премьера спектакля состоялась в 1837 году), Ричард Болеславский (

Если Гамлет преклонялся перед отцом, то Лаэрт явно желал поскорее избавиться от его опеки. С этого начинается наше знакомство с ним. Полоний не доверяет сыну, догадывается, что его мудрые наставления могут пропасть втуне.

Лаэрт унаследовал от отца способность выражаться сентенциями. Ими пестрит его речь, обращенная к Офелии:

Природа, зрея, умножает в нас
Не только мощь и статность: с ростом храма
Растет служенье духа и ума.
. . . . . . . . . . . . .
Великие в желаниях не властны...
        I, 3, 11-14, 17

Офелия одним замечанием, тоже облеченным в форму сентенции, обнажает сомнительность его забот о ее добродетели, говоря, что сам он не следует тому, что проповедует (I, 3, 46-51). Лаэрт затем надолго исчезает из нашего поля зрения. Снова появляется он уже после смерти Полония. Обстоятельств гибели отца он не знает. Показательно, что его первое подозрение сразу падает на короля. Из этого можно сделать вывод о том, какого он мнения о своем государе. Гамлет, например, даже ненавидя Клавдия, считает необходимым тщательно проверить обвинения Призрака.

Не долго думая, Лаэрт поднимает народ на бунт, врывается во главе мятежников во дворец и собирается убить короля.

Убить короля! Лаэрт совершенно не похож на своего отца с его верноподданническим пресмыкательством. В нем есть черты феодала, считающего себя равным королям. Недаром феодальная формула гласила, что король- «первый среди равных».

Как мы знаем, для Гамлета вопрос об убийстве короля отнюдь не прост. Иное дело Лаэрт. Ворвавшись во дворец, он в раже восклицает:

В геенну верность! Клятвы к черным бесам!
Боязнь и благочестье в бездну бездн!
Мне гибель не страшна. Я заявляю,
Что оба света мне презренны,
И будь что будет; лишь бы за отца
Отмстить как должно.
        IV, 5, 131-136

Месть за отца для него - дело чести. У него свое понятие о ней. Он и Офелии советовал не уронить свою честь (I, 3, 29). Но честь и достоинство для него понятия внешние. Даже если он огорчен гибелью отца, то не меньше возмущает его то, что праху Полония не были отданы должные почести:

Его кончина, тайна похорон,
Где меч и герб костей не осеняли,
Где пышности, без должного обряда,
Взывают громко от небес к земле.
        IV, 5, 213-217

Точно так же Лаэрт возмущен тем, что обряд погребения Офелии сокращен, и грозит священнику 3á это адом (V, 1, 246-265).

Так же, как Лаэрт готов был нарушить присягу верности королю, так он заявляет, что перережет Гамлету горло в церкви. Между тем, по старинным обычаям, церковь считалась священным местом и убежищем от преследований; даже власти не могли тронуть укрывшегося в храме. Значит, Лаэрт ради мести готов даже на святотатство.

Но в полной мере его презрение к истинной чести проявляется в том, что он соглашается на коварный план короля убить Гамлета обманным путем, борясь с ним неравным оружием, - у него будет заточенная и отравленная рапира, а у принца обыкновенная рапира для фехтовальных упражнений.

Лаэрт нарушает правила благородства, ведет себя не как рыцарь, выступающий в открытом бою, а как коварный убийца.

Перед смертью Лаэрт, однако, раскаивается. К нему возвращается, хотя и с опозданием, благородство духа, он признается в своем преступлении, открывает вину короля и просит:

Простим друг друга, благородный Гамлет.
Да будешь ты в моей безвинен смерти
И моего отца, как я в твоей!
        V, 2, 340-342

Он понимает теперь: «Я сам своим наказан вероломством» (V, 2, 315).

Гамлет прощает его: «Будь чист пред небом!» (V, 2, 343).

«Почему Гамлет прощает своего убийцу? Не слишком ли он снисходителем к нему», - спросят те, кто сочувствует принцу и любит его. Попробуем разобраться в этом.

Прежде всего надо вспомнить, что Лаэрт брат Офелии. Гамлет твердо убежден в благородстве Лаэрта. Он сознает, что оскорбил его «честь, природу, чувство» (V, 2, 242), но рассчитывает на то, что он настоящий «дворянин» (V, 2, 238). Гамлету кажется, что у Лаэрта должно быть такое же высокое понятие о чести, какого придерживается он сам. Как ему понятно, Лаэрт имеет право считать, что, убив Полония, он посягнул на честь Лаэрта. Все это Лаэрт выражает перед началом их поединка; на просьбу Гамлета простить его, сын Полония отвечает: «Примерен мой дух, // Который должен бы всего сильнее // Взывать к отмщению...» (V, 2, 255-257). Лаэрт лжет, и дальше он говорит:

    ...но в вопросе чести
Я в стороне и я не примирюсь,
Пока от старших судей строгой чести
Не получу пример и голос к миру,
В ограду имени. До той поры
Любовь я принимаю как любовь
И буду верен ей.
        V, 2, 257-263

А эти слова двусмысленны. Лаэрт делает вид, что в предстоящем поединке он должен защищать свою честь умелого фехтовальщика, на самом же деле подразумевает свою честь, оскорбленную убийством его отца. Он опять лжет, когда говорит в конце этой речи, будто «принимает любовь» принца. Во всей этой тираде сказывается, что Лаэрт именно сын Полония и сообщник коварного Клавдия.

Но Гамлет верит словам Лаэрта: «Сердечно вторю // И буду честно биться в братской схватке» (V, 2, 263-264).

Лаэрт, как мы знаем, бился нечестно, в чем он потом признался. Почему же Гамлет все-таки простил его?

В пьесах Шекспира не раз встречаются персонажи благородного происхождения, ведущие себя неблагородно, и тем не менее их прощают. Так, в ранней комедии «Два веронца» (1594) Валентин отвергает истинно любящую его девушку, хочет отбить возлюбленную его друга, которого он предает, но все трое его прощают, возвращают ему любовь и дружбу.

В пьесе «Конец делу венец» (в другом переводе «Все хорошо, что кончается хорошо», 1603) Бертрам тоже покидает достойную девушку, собирается изменить брачному обету, но стоит ему покаяться, как покинутая жена прощает его и все забывают о его вине.

Пожалуй, самый разительный случай - поведение Анджело в комедии «Мера за меру» (1604). Читателю не надо напоминать, как подло и лицемерно ведет он себя, когда герцог поручает ему управлять взамен себя. II все же герцог прощает его, покинутая им невеста оказывает ему снисхождение.

Две последние из названных пьес созданы Шекспиром вскоре после «Гамлета». Мы видим, таким образом, что в вопросе о вине и нравственной ответственности у Шекспира в эти годы имеется вполне ясная позиция, которая выражена в словах Изабеллы, осуждающей суровый приговор Анджело:

Вы в собственное сердце постучитесь,
Его спросите: знало ли оно
Такой же грех...

Она взывает к милосердию (mercy), которое одно способно возродить ожесточившиеся души:

...вес украшенья власти -
Корона, меч наместника, и жезл
Вождя, и тога судии - ничто
Не может озарить таким сияньем,
Как милосердье.
        II, 2, 59-63

Таким образом, то, что Гамлет прощает Лаэрту его вину, характерно для Шекспира. Если же вспомнить все, в чем Гамлет был виноват по отношению к семье Полония, то отношения между ними вполне могут быть охарактеризованы формулой Шекспира - «мера за меру».

Образ Лаэрта в пьесе Шекспира является вымышленным. Его характеристика изложена в этой статье.

«Гамлет» характеристика Лаэрта

Лаэрт — сын и Брат , он прямолинеен, энергичен, смел, по-своему нежно любит сестру, желает ей добра и счастья. Но судя по тому, как, тяготясь домашней опекой, Лаэрт стремится покинуть Эльсинор, трудно поверить, что он очень привязан к отцу. Однако услышав о его гибели, Лаэрт готов казнить виновного, будь это сам король, которому он принес присягу верности. Его не интересует, при каких обстоятельствах погиб отец, и был ли он прав или неправ. Главное для него — отомстить. Зритель понимает состояние Лаэрта — сына, но до того момента, пока тот не вступает в сговор с королем.

Лаэрт считает себя орудием планов короля, не только мстителем, а защитником власти и жизнь первого лица в королевстве.

Король предлагает принцу и Лаэрту устроить товарищеский поединок в знак примирения. При этом он подговаривает Лаэрта смазать рапиру ядом. Во время поединка Лаэрт ранит Гамлета (фактически становясь его убийцей), однако затем противники случайно меняются рапирами, и Лаэрт получает ранение собственным отравленным клинком. Только близость собственной смерти, сознание того, что сам он оказался жертвой коварства Клавдия, заставляет его сказать правду и примиряется с Гамлетом.