Ник. Смирнов-Сокольский

Арестованная комедия

Ник. Смирнов-Сокольский. Рассказы о книгах. Издание пятое
М., "Книга", 1983
OCR Бычков М. Н.

В 1798 году, во времена Павла I, вышла из печати комедия известного поэта и драматурга Василия Васильевича Капниста "Ябеда". Сюжет "Ябеды" был подсказан В. Капнисту личными его переживаниями и злоключениями на собственном судебном процессе, проигранном им в Саратовской гражданской палате по поводу какого-то имения.
"Ябеда" Капниста занимает значительное место в истории русской драматургии.
Одна из первых обличительных комедий на нашей сцене, она явилась предшественницей грибоедовского "Горя от ума" и гоголевского "Ревизора".
Сам Капнист находился под непосредственным влиянием "Недоросля" Фонвизина.
Комедия зло обличала произвол и взяточничество, царившие в судах того времени. Уже фамилии действующих лиц говорили сами за себя: Кривосудов, Хватайко, Кохтев...
Один из героев комедии, председатель суда Кривосудов, поет, например, такие куплеты:

Бери! Большой в том нет науки.
Бери, что только можно взять,
На что ж привешаны нам руки,
Как не на то, чтоб брать! Брать! Брать!

Комедия была написана в 1793--1794 годах, еще при Екатерине II, но годы эти были такие, что автор не рискнул выступить с ней перед зрителями и читателями. Только при Павле I, 22 августа 1798 года, она впервые была представлена в Петербурге.
Успех у зрителей комедия имела громадный. Ряд фраз из "Ябеды" был тут же подхвачен, и некоторые из них вошли в поговорки. "Законы святы, да исполнители лихие супостаты", -- повторяли потом много лет.
Позже В. Г. Белинский, который был невысокого мнения о поэтическом таланте Капниста, писал о его комедии, что она "принадлежит к исторически важным явлениям русской литературы как смелое и решительное нападение сатиры на крючкотворство, ябеду и лихоимство, так страшно терзавшие общество прежнего времени"2.
Одновременно с постановкой комедии на сцене Капнист решил ее напечатать, для чего обратился к придворному поэту Ю. А. Нелединскому-Мелецкому со следующим письмом:
"Милостивый государь мой, Юрий Александрович!
Досады, которые мне и многим другим наделала ябеда, причиной, что я решился осмеять ее в комедии; а неусыпное старание правдолюбивого монарха нашего искоренить ее в судах внушает мне смелость посвятить сочинение мое его императорскому величеству. Препровождая оное вашему превосходительству, аки любителю российского слова, покорнейше прошу узнать высочайшую волю, угодно ли будет усердие е. и. в. и благоволит ли он удостоить меня всемилостивейшим позволением украсить в печати сочинение мое, одобренное уже цензурою, священным его именем.

Имею честь быть и проч. В. Капнист.
Спб. Апреля 30 дня 1798 г."3.

Хотя цензура и разрешила комедию, но весьма основательно изуродовала ее, выбросив примерно восьмую часть текста вовсе. На письмо В. Капниста последовал следующий ответ Нелединского-Мелецкого:
"Его императорское величество, Снисходя на желание ваше, всемилостивейше дозволяет сочиненную вами комедию под названием "Ябеда" напечатать с надписанием о посвящении оного сочинения августейшему имени его величества. С совершенным почтением и преданностью честь имею пребыть вашим, милостивый государь мой, покорнейшим слугой Юрий Нелединский-Мелецкий. В Павловске, июня 29 дня 1798 г."
Получив разрешение, Капнист подарил право печатания комедии понравившемуся ему актеру А. М. Крутицкому, исполнителю роли Кривосудова в комедии.
В том же 1798 году актер Крутицкий очень быстро успел напечатать комедию в количестве более 1200 экземпляров. Несколько экземпляров сверх этого Крутицкий напечатал в качестве "подносных", на особой бумаге. В эти экземпляры, а также в какую-то часть общего тиража он кроме гравированного фронтисписа и посвящения комедии Павлу I добавил еще страницы, на которых были напечатаны вышеприведенное письмо Нелединского-Мелецкого к Капнисту и письмо самого Капниста к актеру Крутицкому, издателю "Ябеды". Письмо это таково:
"Милостивый государь мой, Антон Михайлович! Препровождая вам при сем комедию мою "Ябеду", прошу покорно принять от меня право к напечатайте оной в пользу вашу. Верьте, милостивый государь мой, что к сему побуждаюсь я единственно желанием доказать перед всеми уважение, которое к дарованиям вашим ощущаю, и надеждою, что сочинение мое также благосклонно принято будет от вас читателями, как зрителями принято было. Есмь с истинным почтением и т. д. В. Капнист. 1798 г. Сентября 30-го дня".

Привожу текст этих любопытных писем потому, что "особые" экземпляры "Ябеды", в которых они напечатаны, представляют большую библиографическую редкость. Почти все библиографы указывают число страниц в ней 135, т. е. описывают "обыкновенные" экземпляры, без приведенных выше писем, тогда как в "особых" экземплярах страниц 138. На добавочных страницах и были напечатаны указанные два последних письма.
Появление "Ябеды" на сцене, вызвав восторг одной части зрителей, пробудило ярость и негодование у другой. К этой второй части принадлежали крупные бюрократы-чиновники, увидевшие в образах комедии свои собственные портреты. На автора посыпались доносы, адресованные на имя самого Павла I. Торопливый в своих решениях, Павел тут же приказал комедию запретить, напечатанные экземпляры арестовать, а автора немедленно сослать в Сибирь.
Комедия прошла в театре всего четыре раза. Вышедшие к этому времени в свет печатные ее экземпляры в количестве 1211 были немедленно арестованы. По этому поводу сохранился любопытный документ такого содержания:

"Милостивый государь, Дмитрий Николаевич (Неплюев. -- Н. С.-С.)!
По высочайшей воле государя-императора, отобранные мною от господина Крутицкого, иждивением его напечатанные 1211 экземпляров комедии "Ябеды", при сем имею честь препроводить вашему превосходительству. Барон фон дер Пален"4.

Подобные дела при Павле I делались быстро. Комедию запечатали сургучом в сундуке цензуры, а автора ее Капниста фельдъегерские кони помчали в Сибирь.
Но вечером того же дня, как рассказывают некоторые, Павел пожелал вдруг проверить правильность своего "повеления". Он приказал дать этим же вечером комедию у себя, в "Эрмитажном" театре.
Трепещущие актеры разыграли комедию, причем в зрительном зале находилось всего два зрителя: сам Павел I и наследник его Александр.
Эффект был совершенно неожиданный. Павел хохотал, как безумный, часто аплодировал актерам, а первому же попавшемуся на глаза фельдъегерю приказал скакать по дороге в Сибирь за автором.
Возвращенного с дороги Капниста всячески обласкал, возвел в чин статского советника и до своей смерти оказывал ему покровительство5.
Так ли это было точно или нет, документов по этому поводу не сохранилось, но то, что напечатанная комедия была арестована, а автор едва не угодил в Сибирь, -- правда. Правда и то, что Павел I после действительно оказывал некоторое покровительство Капнисту. "Впрочем, "покровительство" это не распространялось на комедию "Ябеда". К представлению и к печати она все-таки дозволена не была и увидела снова свет рампы только в 1805 году, далеко не сразу даже после смерти Павла I. Находившиеся же под арестом экземпляры комедии появились в продаже несколько раньше, получив "амнистию" в 1802 году. Подтверждением этому служит хранящаяся сейчас в Пушкинском Доме расписка актера Крутицкого, издателя комедии. Текст этой расписки таков: "Тысяча восемьсот второго года, июля 12 дня получил я из канцелярии его превосходительства г. действительного тайного советника и сенатора Трощинского следующие мне в отдачу по высочайшему повелению экземпляры комедии "Ябеда" сочинения Капниста, всех числом 1211 -- в чем и подписуюсь: Российского придворного театра актер Антон Крутицкий"6.
Имеющийся у меня экземпляр "Ябеды" принадлежит к числу "подносных", печатавшихся обычно в самом ничтожном количестве.
В этом экземпляре имеется, как уже говорилось выше, великолепный гравированный фронтиспис и добавочный лист с письмами Нелединского-Мелецкого и Капниста. Отпечатана вся книга на особой, плотной бумаге. Это сделало экземпляр комедии весьма массивным, более чем вдвое толще всех прочих ее экземпляров. Книга переплетена в роскошный золототисненый зеленого цвета марокен с золотым обрезом.
Таких экземпляров я ни в одной библиотеке не видел и имею основание думать, что если он не уникален, то во всяком случае особо редок.
Попал он ко мне из собрания покойного библиографа Н. Ю. Ульянинского, при жизни всегда ахавшего и охавшего вокруг этой своей замечательной находки.
Весь остальной тираж комедии в свою очередь подразделялся на два вида:
a) Полные экземпляры, с количеством страниц 138, с хорошими отпечатками гравюры. Эти экземпляры отличаются от моего "подносного" только качеством бумаги.
б) Экземпляры на худшей бумаге (иногда даже неодинакового цвета), с гравюрой, отпечатанной плохо и слепо, явно с "усталой" доски. Во многих экземплярах эта гравюра отсутствует вовсе. Количество страниц в этой части тиража -- 135. Нет страниц 137--138 с письмами Нелединского-Мелецкого и Капниста.
Дореволюционные антиквары знали эту разницу между двумя видами издания комедии и ценили "Ябеду" с 138 страницами значительно дороже, считая книгу большой редкостью, в - во время как обыкновенные экземпляры, с количеством страниц 135, расценивали от рубля до трех рублей в зависимости от наличия или отсутствия гравюры. Редкостью такие экземпляры не считались.
Между двумя указанными видами издания "Ябеды" кроме разного количества страниц, качества бумаги и качества отпечатка гравюры существует еще одно различие: некоторые страницы второго вида набраны заново тем же шрифтом, с весьма незначительными разночтениями: в одном случае исправлена опечатка, в другом допущена новая; в одном случае концовочная линейка длиннее, в другом -- короче и так далее.
Подобная разница в наборе некоторых страниц одного и того же издания в XVIII и первой половине XIX веков была отнюдь не редким явлением.
Мы уже знаем, что считалось в обычае печатать некоторые книги непременно в нескольких видах: какое-то количество особо роскошных, или "подносных", экземпляров, затем часть тиража на хорошей бумаге, "для любителей и знатоков" и, наконец, простые экземпляры -- для продажи.
"Подносные" экземпляры печатались иногда с большими полями, иногда на шелке или на бумаге другого цвета.
Разумеется, каждая перемена бумаги, изменение полей, изъятие гравюр (если они были в тексте) требовали новой приправки набора, иногда и переверстки. При этом могли происходить частичные изменения: замена букв, украшений, а иногда и полная перемена набора той или иной страницы.
Библиографы знают, например, что книга "Торжествующая Минерва" 1763 года печаталась вообще сразу двумя наборами, с некоторой разницей в украшениях.
Менялся набор частично или полностью в некоторых книгах времен Петра I. Это происходило иногда по причине значительного тиража книг, при котором литеры набора "уставали", сбивались.
Да мало ли, наконец, какие случайности могли быть в процессе печатания книги? Техника была примитивная, печатали не торопясь, с оглядкой. Замечали опечатку -- исправляли, замечали, что лист начал давать плохие оттиски, -- останавливались, меняли приправку, иногда шрифт. Все это никого не удивляло, и все считали книгу, вышедшую под одним заглавным листом, с одной и той же датой печатания,-- одним изданием, а не несколькими.
Совершенно иначе отнесся к этим особенностям типографской техники прошлого киевский литературовед, доцент А. И. Мацай. В выпущенном недавно исследовании о "Ябеде" В. Капниста А. И. Мацай, основываясь исключительно на мелких типографских "разночтениях", замеченных им в разных экземплярах комедии, сделал заключение не только о существовании какого-то одновременного "второго" ее издания, но и определил его как якобы подпольное, нелегальное, являющееся "едва ли не первым в России подпольным изданием художественного произведения вообще"7.
А. И. Мацай пишет: "Экземпляры комедии, разошедшиеся по рукам до отобрания большей части тиража у Крутицкого, не могли удовлетворить огромного на нее спроса. Это и родило идею издать "Ябеду" нелегально, под видом первого, "дозволенного цензурой" и частью разошедшегося по рукам издания".
Никаких других доказательств, кроме замеченных им в экземплярах разных видов "Ябеды" опечаток и перестановок запятых, А. И. Мацай не приводит, и поэтому предположение его малоубедительно.
Огромный спрос на комедию основанием для такого предположения тоже служить не может, так как, скажем, на "Путешествие из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева спрос был куда больший, но, однако, о подпольных и нелегальных изданиях его книги никто даже не смел и думать. Во времена Екатерины II и в особенности Павла I с такими делами не шутили. Они пахли не только Сибирью...
Спрос на книгу Радищева удовлетворялся ходившими по рукам многочисленными рукописными списками. Именно благодаря им "Радищев, рабства враг -- цензуры избежал".
Избежала цензуры и комедия Капниста "Ябеда". Она тоже ходила по рукам в списках, тем более, что по размеру своему она была значительно легче для переписки, чем радищевское "Путешествие".
Все, что далее сообщает А. И. Мацай в защиту своей гипотезы, так же бездоказательно. По его словам, "...Капнист и Крутицкий, по-видимому, были участниками нелегального, подпольного издания..."
Еще далее сообщается: "Для того, чтобы осуществить нелегальное издание, комедию пришлось вновь набрать тем же шрифтом, каким было набрано первое издание..." "Но как ни велико было мастерство рабочего-наборщика, -- пишет А. И. Мацай, -- он не смог выполнить свою совершенно необычную работу, требующую поистине изумительной витруозности, с абсолютной точностью".
Поэтому, по мнению А. И. Мацая, и получились некоторые мелкие несовпадения: фамилия издателя в одном случае набрана "Крутицкого", а в другом -- "Крутицкаго", в "легальном" издании напечатано "потряхает", а в "нелегальном" -- "потряхивает" и так далее.
Отстаивая свою точку зрения, А. И. Мацай сообщает, что им изучено тринадцать экземпляров "Ябеды", из которых пять он считает первого, "легального" издания и восемь якобы второго, "подпольного". Подсчитывая в них типографские разночтения, которые можно найти только с лупой и сантиметром, А. И. Мацай почему-то обходит молчанием главное разночтение между первыми и вторыми.
По его же словам, все первые пять экземпляров "легального" издания имеют 138 страниц текста, в то время как все восемь экземпляров "подпольного" -- только 135.
Так где же "виртуозность" подделывателя-наборщика? Сумев сделать подделку так, что "два издания "Ябеды" специалисты принимали за одно целых полтора столетия", подделыватель спокойно не набирает и не печатает вовсе две страницы текста, и этой его "ошибки" не замечает никто?
Думается, что не было никакого второго, "подпольного" издания "Ябеды". Было одно, но напечатанное, по манере того времени, в трех видах: несколько экземпляров роскошных, "подносных", какое-то количество -- просто хороших, "для любителей и знатоков" и остальные -- "обыкновенные", для продажи.
В экземпляры первого и второго вида издатели посчитали необходимым приложить страницы с письмами, а третий вид выпущен без них.
Исследователь "Ябеды" А. И. Мацай нашел в библиотеках пять экземпляров, относящихся ко второму виду издания, а восемь -- к третьему. Первого, "роскошного" вида ему не попалось.
Экземпляры "роскошные", так же как и экземпляры второго вида издания "Ябеды" 1798 года, и по количеству страниц, и по набору абсолютно одинаковы.
При переводе типографской машины на печать третьего, "обыкновенного" вида издания по каким-нибудь техническим причинам пришлось некоторые страницы набрать заново. Вот, собственно, и все.
Какие-либо другие, более смелые предположения либо надо подтверждать документально, либо они так и остаются только предположениями.
В общем, вокруг "Ябеды" создалось две легенды. Одна в том, что Павел I приказал отдельно для себя поставить комедию, остался ею доволен и велел вернуть с дороги высланного в Сибирь Капниста.
Другая легенда повествует о наличии какого-то второго, якобы "нелегального", "подпольного" издания "Ябеды".
Думается, что первая легенда заслуживает большего доверия. Павел I был именно таким: сумасшедшим, стремительным, могущим в секунду возвысить своего подданного или тут же ввергнуть его в узилище.
Произошла ли подобная история с Капнистом или не произошла, но она очень похожа на правду.
Вторая легенда -- о "подпольном" издании "Ябеды" -- не внушает доверия прежде всего по именам лиц, в ней участвующих. Очень был вольнолюбивый и смелый человек В. Капнист. Автор исследования "Ябеды" А. И. Мацай говорит об этом верно и убедительно.
Но ни сам создатель "Ябеды", ни тем более актер Крутицкий "свергателями воли монаршей" отнюдь не были.
И это, мне думается, самый действенный аргумент против существования какого-то второго, "нелегального и подпольного" издания "Ябеды".
Ко всему этому считаю не лишним добавить, что в моем собрании имеется, например, книга басен моего друга Сергея Владимировича Михалкова с рисунками Е. Рачева, изданная в Москве в 1957 году. Книга, эта -- подарок автора. На ней его автограф: "Старателю-собирателю книг редкостных и обыденных тоже -- Николаю Смирнову-Сокольскому от Сергея Михалкова". Далее идет его же шутливое двустишие:

Среди Крыловых и Зиловых
Есть место и для Михалковых.

Сообщаю я об этом не для того, чтобы похвастаться дружбой с писателем (хотя дружбу эту я очень ценю), а потому, что экземпляр книги его вовсе не "обыденный". Это один из "сигнальных" экземпляров, несколько отличающийся от тех, которые после поступили в продажу. Между ними есть кое-какие типографские и прочие разночтения, чуточку похожие на те, которые были в разных видах одного и того же издания "Ябеды" Капниста 1798 года. Как видите -- это случается и теперь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Капнист В. Ябеда, комедия в пяти действиях. С дозволения Санктпетербургской цензуры. В Спб., 1798, печатано в Имп. тип. Иждивением г. Крутицкого Гравир фронтиспис, загл. л., 6 ненум., 138 с. 8® (22x14 см).
В обычных экземплярах -- 135 с.; это -- особый, "подносной".
2 Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 7. М., 1955, с. 121.
3 "Русская старина", 1873, кн. 5, с. 714.
4 Там же, с. 715.
5 Впервые напечатано в No 5 "Виленского портфеля", 1858 г.; перепечатано в "Библиографических записках", 1859, т. 2, с. 47.
6 Пушкинский Дом. Архив, фонд 93, оп. 3, No 556, л. 5.
7 Мацай А. "Ябеда" Капниста. Киев: Изд-во Киевского ун-та им. Т. Г. Шевченко, 1958. Глава "История изданий", с. 175.

Василий Васильевич Капнист(1757-1823). «Ябеда» - сатирическая комедия - конец 18 века. Сюжет: богатый помещик Праволов старается отнять имение у своего соседа помещика Прямикова. Праволов – гад, «он злой ябедник; да только и всего». Он подкупает чиновников, готов даже ради достижения своей цели породниться с председателем гражд. палаты. Честный Прям. сталкивается с шайкой грабителей. Добров (честный делопроизводитель) характеризует председателя Уголовной палаты так: «сущий истины иуда и предатель». «Законы святы, Но исполнители – лихие супостаты.» Прямиков любит Софию, дочь Кривосудова (председатель гражд. палаты). Там есть песенка про то, что «надо брать». Позднее ее использует Островский в «Доходном месте». В конце добродетель торжествует. Надо сказать, что радикализм Капниста не шел дальше поэзии дворянского просветительства. Комедия написана по канонам классицизма: сохраненные единства, разделение героев на плохих и хороших, 5 актов. Впервые поставлена не сцене в 1798 году, потом была запрещена до 1805.

Василий Васильевич Капнист происходил из богатого дворянского рода, поселившегося при Петре I на Украине; здесь в селе Обуховке, воспетом им впоследствии в стихах, он и родился в 1757 г.

О Капнисте

Годы учения Капниста прошли в Петербурге сперва в пансионе, затем в школе Измайловского полка. Ко времени пребывания Капниста в полку относится его знакомство с Н. А. Львовым. Перейдя в Преображенский полк, он познакомился с Державиным. С 70-х годов Капнист вошел в литературный кружок Державина, с которым был дружен до самой его смерти. Служебная деятельность занимала незначительное место в жизни Капниста. До конца своих дней он остался поэтом, независимым человеком, помещиком, чуждым стремления к «славе мира сего». Большую часть жизни он провел в своей Обуховке, где и похоронен (умер он в 1823 г.).

Сатирическая комедия «Ябеда », главное произведение Капниста, была закончена им не позднее 1796 г., еще при Екатерине II, но тогда она не была ни поставлена, ни напечатана. Воцарение Павла подало некоторые надежды Капнисту. Его чаяния нашли свое отражение в посвящении, предпосланном комедии:

Монарх! приняв венец, ты правду на престоле

С собою воцарил...

Я кистью Талии порок изобразил;

Мздоимства, ябеды, всю гнусность обнажил,

И отдаю теперь на посмеянье света.

Не мстительна от них страшуся я навета:

Под Павловым щитом почию невредим...

В 1798 г. «Ябеда» была напечатана. 22 августа того же года она впервые появилась на сцене. Комедия имела блистательный успех, но надежды Капниста на покровительство Павла не оправдались. После четырех представлений пьесы, 23 октября неожиданно последовало высочайшее повеление о ее запрещении и изъятии из продажи напечатанных экземпляров.

Капнист использовал при написании своей комедии материал процесса, который ему самому пришлось вести с помещицей Тарновской, присвоившей незаконно часть имения его брата. Таким образом, непосредственное знакомство Капниста с хищнической практикой русского судебного аппарата легло в основу сюжета комедии, и материалом для сатиры послужила русская действительность. Тема «Ябеды», т. е. произвола бюрократического аппарата, издавна привлекала к себе внимание передовой русской мысли и служила объектом сатиры (Сумароков, Новиков, Фонвизин, Хемницер и др.). Успеху комедии могло способствовать и то, что в комедии можно было усмотреть намеки на обстоятельства судебного дела самого Капниста. Со стороны Капниста это было как бы обращением к передовому общественному мнению, настроенному отрицательно к бюрократическому аппарату.

Мотив судебного заседания на сцене встречается еще раньше в комедии Расина «Сутяги», у Сумарокова в комедии «Чудовищи», в пьесе Веревкина «Так и должно», в «Женитьбе Фигаро» Бомарше.

В комедии Бомарше раскрывается, что злоупотребления суда основаны на тесной связи его со всей системой государственного управления. Осознанием того, что судебный произвол не случаен, а неизбежен, так как опирается на практику власти, проникнута и комедия Капниста. В конце комедии Сенат отдает провинившихся членов Судебной палаты под суд Уголовной палаты. Но все правительственные учреждения связаны круговой порукой. Повытчик Добров утешает виновных:

Впрям: моет, говорит, ведь руку де рука;

А с уголовною гражданская палата

Ей-ей частехонько живет за панибрата;

Не то при торжестве уже каком ни есть

Под милостивый вас подвинут манифест.

«Наказание порока» и «торжество добродетели» приобретало здесь иронический оттенок.

Оригинальность и сила комедии Капниста заключались в изображении злоупотреблений судебного аппарата как типических явлений российской государственности его времени. В этом было ее отличие и от комедии Судовщикова «Неслыханное дело, или честный секретарь», во многом похожей на «Ябеду» и написанной под ее влиянием. Сатирический элемент комедии Судовщикова сводится к обличению корыстолюбия одного лица - Кривосудова, а не целой группы людей, не системы, как у Капниста.

«Ябеда» - «высокая» комедия; написана она, как и полагалось в этом жанре, стихами. Однако от классического образца комедий подобного рода - мольеровских «Мизантропа», «Тартюфа» или княжнинского «Хвастуна» - «Ябеда» существенно отличается тем, что в ней нет «героя», нет центрального отрицательного характера: ее герой - «ябеда», суд, судебные порядки, вся система государственного аппарата Российской империи.

Условная форма высокой комедии с соблюдением единств, с шестистопным александрийским стихом не могла помешать тому, что внутренне, в существе содержания, в «Ябеде» больше от буржуазной драмы, чем от комедии характеров классицизма.

Традиционный комедийный мотив, любовь, преодолевающая препятствия, отступает в пьесе Капниста на задний план, уступая место резкой картине сутяжничества, мошенничества и грабительства. Все обстоятельства дела, мошеннические проделки судейских, подкупы, подчистки в делах, наконец, безобразное заседание суда - все это происходит на сцене, а не прячется за кулисами. Капнист хотел показать и показал воочию государственную машину деспотии в действии.

В «Ябеде» нет индивидуальных характеров, так как каждый из судейских чиновников похож у Капниста на других в своей социальной практике, в своем отношении к делу, и разница между ними сводится только к тем или иным личным привычкам, не меняющим сути дела. В «Ябеде» нет личных комических характеров, потому что Капнист создал не столько комедию, сколько социальную сатиру, показав на сцене единую групповую картину среды взяточников и законопреступников, мир бюрократии, ябеды в целом.

В «Ябеде» больше ужасного и страшного, чем комического. Сцена попойки чиновников в III действии из внешнефарсовой буффонады превращается в гротескно-символическое изображение разгула шайки грабителей и взяточников. А песенка пирующих:

Бери, большой тут нет науки;

Бери, что только можно взять.

На что ж привешены нам руки.

Как не на то, чтоб брать?

(Все повторяют):

Брать, брать, брать.

придает сборищу пьяных чиновников характер кощунственного обряда, А. Писарев, прочитавший в 1828 г. в Обществе Любителей российской словесности «Похвальное слово» Капнисту, поставил «Ябеду» даже выше «Недоросля» и сблизил комедию Капниста с комедиями Аристофана. Этим сближением он, несомненно, хотел подчеркнуть политический характер «Ябеды».

В своей речи он останавливается на обвинениях, предъявлявшихся Капнисту современниками. Главным обвинением было то, что это не комедия, а «сатира в действии». «Ябеда» не отвечала основному требованию, предъявлявшемуся к классической комедии: в ней не преобладало смешное. Особенно это отмечалось современниками по отношению к смелой сцене попойки. А. Писарев дал такую характеристику этой сцены: «После попойки... шайка лихоимцев является без личины, и самый смех, ими возбуждаемый, наводит какой-то ужас на зрителя. Думаешь присутствовать на пирушке разбойников...»

В «Ябеде» на сцене проходит жизнь Кривосудова и его семьи: играют в карты, принимают гостей, пьянствуют, вершат дела. Но изображение бытовой обстановки не превращается в самоцель; бытовому внешнему плану всегда сопутствует другой, внутренний, остро-сатирический, развитием которого и определяется необходимость введения тех или иных моментов быта. Так, в III действии во время игры в карты на фоне реплик игроков особенно иронически звучит обсуждение возможности подобрать нужный закон для того, чтобы отобрать имение у хозяина и передать его сутяге Праволову.

Василий Капнист

Известный советский бард Юлий Ким в 1984 году исполнил замечательную песню «Волшебная сила искусства». Рассказав с присущей ему иронично-юмористической манерой историю о русском поэте и драматурге Василии Капнисте и его пьесе «Ябеда», он завершил песню словами: «...Вот как было в прежни годы, / Когда не было свободы!»

В основу песни положена реальная история о Василии Васильевиче Капнисте, который в 1794-1798 годах написал сатирическую комедию «Ябеда», она-то и принесла ее автору литературную славу.

В 1798 году комедия была напечатана и поставлена на сцене Петербургского Каменного (Большого) театра. В эпоху правления Павла I написать пьесу, высмеивавшую российский суд, бессмысленный и беспощадный, было рискованным делом. Капнист использовал материалы реального судебного процесса матери автора. Она долгие годы безрезультатно пыталась отсудить одно из имений Капнистов у другой помещицы, незаконно присвоившей его себе.

Говорящие фамилии чиновников уже подсказывали зрителям суть пьесы: Атуев, Хватайко, Кривосудов; противостояние героя Прямикова и жулика, взяточника и ябедника Провалова говорило само за себя. Зрители встречали аплодисментами и громким смехом сцены, где узнавались реалии эпохи, особенно им нравилась сцена попойки в доме председателя судебной палаты, где и решается судьба подполковника Прямикова. Популярность «Ябеды» была настолько велика, что некоторые выражения комедии стали поговорками. Чего стоила строка песни чиновника Хватайко: «Бери, большой тут нет науки; бери, что только можно взять. На что ж привешены нам руки, как не на то, чтоб брать?»

Чиновничий мир негодовал, на Капниста обрушился шквал доносов и кляуз. Поэт понимал, что ему вспомнят и все написанное раньше, а написанное до «Ябеды» грозило Капнисту как минимум лишением чинов и свободы... На слуху у читающей публики была и «Сатира первая» (1780 год), и «Ода на рабство» (1783 год), и «Ода на истребление в России звания раба» (1786 год) - названия говорят сами за себя.

Действительно, пьеса «Ябеда» недолго продержалась на сцене, печатное издание конфисковали, комедию сняли из репертуара.

Но характер и нрав императора для многих оставался загадкой. Капнист ждал ареста, однако автора назначили после постановки директором всех Императорских театров Петербурга. Поговаривали, что Павлу I комедия Капниста все-таки понравилась. Оставил Василий Васильевич этот пост лишь после убийства Павла I. Комедию же «Ябеда» разрешено было снова вернуть на подмостки в 1805 году, и с тех пор она с успехом шла в театрах до 1840-х годов.

Военную карьеру Капнист завершил еще в 1775 году, решив полностью посвятить себя литературе. С тех лет он был близко знаком с Н.А. Львовым, Г.Р. Державиным. Позже все трое стали родственниками, так как были женаты на сестрах Дьяковых. Капнист живет в родном имении Обуховка, избирается неоднократно предводителем Миргородского дворянства. После службы в Дирекции Императорских театров он занимает разные должности - и в Департаменте генерального суда в Полтаве, и в Департаменте народного просвещения в Петербурге, в Киевской губернии... С 1785 года Василий Капнист - член Российской Академии наук.

По каким-то счастливым стечениям обстоятельств Капнисту удалось несколько раз избежать гнева цензуры и императорской немилости. Его «Сатира первая», которая потом именовалась «Сатира первая и последняя», вызвала бурю негодования в литературных кругах. Автор позволил себе говорить о бездарности известных сочинителей (В.Г. Рубана, А.С. Хвостова, А.О. Аблесимова), не написав еще сам достаточно литературных произведений и ничем пока не доказав свой талант.

Чуть позже Василий Капнист изберет еще более серьезную тему. «Ода на рабство» хотя и дошла до печати лишь в 1806 году, но была распространена в широких кругах. Поэт вспоминает прежнюю свободу своей родины - Малороссии, сетует, что ныне родина в оковах рабства, так как именно в эти годы вышел Указ Екатерины II о прикреплении крестьян к помещичьим землям, в том числе и в губерниях Малороссии.

...Воззрите вы на те народы,
Где рабство тяготит людей,
Где нет любезныя свободы
И раздается звук цепей:
Там к бедству смертные рожденны,
К уничиженью осуждении,
Несчастий полну чашу пьют;
Под игом тяжкия державы
Потоками льют пот кровавый
И зляе смерти жизнь влекут...

Капнист рисует страшные картины рабства, негодует и... призывает отменить Указ! Такая неслыханная дерзость сошла ему с рук. Оду поэт посвятил Императрице, и та приняла ее благосклонно, пожаловала Капнисту табакерку с выгравированным своим именем и осыпанную бриллиантами. Вероятно, идеи Просвещения пока еще владели умами правящей элиты, в том числе и Императрицы. Но тем не менее оду никто не решался печатать, только Екатерина Дашкова пожелала издать ее в «Новых ежемесячных сочинениях». Ода вполне укладывалась в идеи и чаяния эпохи Просвещения и, приверженная этой эпохе, натура автора должна была служить улучшению государственной системы, указанием на пороки.

В1786 году Указ Императрицы о переименовании тех, кто именовался «рабом» в «верноподданных», послужил поводом для очередной оды Капниста - «Ода на истребление в России звания раба»:

На то ль даны вам скиптр, порфира,
Чтоб были вы бичами мира
И ваших чад могли губить?
Воззрите вы на те народы,
Где рабство тяготит людей,
Где нет любезные свободы
И раздается звук цепей...

В более поздних произведениях Капнист уже не поднимался до такого высокого гражданского чувства в своих произведениях, до осуждения пороков, хотя был патриотом Малороссии до конца своих дней, делал все возможное для улучшения жизни края, защищал тех, кто терпел обиды от чиновников и был ими притесняем. В его творчестве все более и более усиливается влияние сентиментализма, звучат нравоучительные, элегические мотивы.

И последующие драматические произведения Капниста - комическая опера «Клорида и Милон» (1800 год), трагедии «Гинерва» (1809 год), «Антигона» (1811 год) успеха у публики не имели. В 1806 году в Петербурге был издан наиболее полный сборник поэтических произведений Капниста «Лирические сочинения», состоящий из четырех разделов: «Оды духовные», «Оды торжественные», «Оды нравоучительные и элегические», «Оды горацианские и анакреонтические».

Известный литературный критик середины 19 века М.А. Дмитриев писал, что комедия Капниста «Ябеда» «делает честь не только автору, но и всей литературе» и дает автору полное право на бессмертие.

Бери, что только можно взять.

«Ябеда» написана по правилам классицизма, александрийским стихом. В ней пять действий, сохранены все единства (даже судебное заседание происходит в доме Кривосудова). Четко разграничены порок и добродетель. И вместе с тем классицизм в пьесе Капниста обогатился новыми завоеваниями. Любовная интрига сохранена, но она играет в «Ябеде» незначительную роль. Борьба между Прямиковым и Праволовым фактически идет не столько за Софью, сколько за победу правого или неправого дела. Один выступает как защитник справедливости, другой – как сутяга и ябедник. О бесчестных подьячих, вымогателях и грабителях, писали еще Кантемир и Сумароков. Своеобразие «Ябеды» в том, что судебное лихоимство показано автором не как «страсть» отдельных людей, а как недуг, присущий государственной системе, как широко распространенное общественное зло. Отсюда и название пьесы не «Ябедник», а «Ябеда», некое явление, определяющее состояние всего судопроизводства в России.

Все присутствующие повторяют: «Брать, брать, брать». Этот гимн взяточников полвека спустя включил в свою комедию «Доходное место» А. Н. Островский. В последнем, пятом действии следуют две развязки. Вначале изображается заседание гражданской палаты, на котором, вопреки истине и закону, имение Прямикова присуждается Праволову. Но не успели еще судьи поздравить нового владельца, как входит Добров с письмом из сената, повелевающим отдать под суд и Праволова, и всех членов гражданской палаты. Справедливость как будто бы восторжествовала. Но Капнист не очень верит в ее окончательную победу. На это многозначительно намекает повытчик Добров:

Каждому из судейских чиновников Праволов раздает деньги и подарки, соответственно их рангу и вкусам. Кривосудову – три тысячи рублей на покупку деревни, Хватайко – карету на рессорах, Атуеву – свору дорогих охотничьих собак, Бульбулькину – четырехведерную бочку венгерского вина, Паролькину – дорогие часы, украшенные жемчугом. Чтобы еще более расположить к себе Кривосудова, он сватается к его дочери Софье, в которую уже давно влюблен Прямиков. Пиршество для подкупленных чиновников, которое устраивает Праволов,- кульминация пьесы. Здесь правит бал само неправосудие, пьяное, наглое, уверенное в своей безнаказанности. В разгаре вакханалии Софья, по требованию отца, поет песенку, посвященную добродетелям императрицы. Этот комплимент царице воспринимается как насмешка над верховной властью, под эгидой которой спокойно процветает чиновничий произвол. Пиршество становится все циничнее. Прокурор Хватайко поет песню во славу взятке:

Как не на то, чтоб брать?

Под милостивый вас поддвинут манифест

Традицию стихотворной классической комедии XVIII в. завершает Василий Васильевич Капнист, сын украинского помещика. Начал он свой творческий путь как автор сатиры на дворянские нравы («Сатира первая»). Затем в 1783 г. им была написана «Ода на рабство», вызванная закрепощением Екатериной II украинских крестьян. Поздняя лирика Капниста отличается горацианскими мотивами – воспеванием уединения, прелестей деревенской жизни (стихотворение «Обуховка»). Лучшим же его произведением справедливо считается комедия в стихах «Ябеда» (1798).

Ей-ей, частехонько живет запанибрата;

Не то, при торжестве уже каком ни есть,

Комедия посвящена обличению судебного произвола и взяточничества. Слово «ябеда» первоначально означало любое прошение, поданное в суд. Позже им стали называть плутовство в судопроизводстве. Содержание пьесы было подсказано автору многолетней тяжбой с помещицей Тарковской, незаконно претендовавшей на одно из имений его матери. В пьесе эта роль принадлежит ловкому мошеннику, отставному асессору Праволову, решившему завладеть имением своего соседа, подполковника Прямикова. Тяжбу между ними должна рассмотреть гражданская палата. Каждого из ее членов в начале пьесы аттестует доброжелатель Прямикова – повытчик Добров. Председатель гражданской палаты Кривосудов, по его словам, «есть сущий истины Иуда и предатель». Не брезгает взятками и его супруга Фекла. Далее называются члены гражданской палаты, такие же, как и их начальник, бесчестные плуты. У каждого из них свои пристрастия: Атуев – охотник, Бульбулькин – пьяница, Паролькин – картежник. Завершает этот перечень жрецов Фемиды прокурор Хватайко и секретарь Кохтин. Прямиков поражен. «Изрядно эту мне ты шайку описал,- заявляет он Доброву, какая сволочь»

Василий Васильевич Капнист,

Василий Васильевич Капнист род. 1757, ум. в 1824 г. Литературная его деятельность началась в 1774 г. одою по случаю Кайнарджийскаго мира России с Турциею. Оды, мелкия лирическия произведения, эпиграммы и сатиры, исполненныя живости и остроумия, а также драматические переводы с французскаго приобрели ему довольно видное место в среде литературных деятелей конца Х VIII и начала XIX века. Но особенно замечательное его произведение - это комедия в пяти действиях, под названием «Ябеда».

714

Вотразсказ по поводу появления ея в 1798 г.,помещенный в № 5 «Виленскаго портфеля» (Teka Wilénska 1858 г. № 5;перевод в «Библиогр. Зап.» 1859 г., стр. 47). «Капнист в комедии своей «Ябеда» прекрасным языком и в живых для своего времени чертах выставил всю подкупность все плутовство, безпутство и грабительство чиновников. Когда пиеса была поставлена на сцену, зрители, видя характеры, так живо схваченные с натуры, торжествовали от всей души, и шумно приветствовали комедию, как люди, еще незнавшие границ, установленных истинным образованием. Но чиновный люд всех рангов, пристыженнный , если только это могло быть такой картиной,и видя в ней, как в зеркале, изображение своих пороков, просто разрывался с досады.Составлен был доклад. Представлено императору, что Капнист дал ужасный повод к соблазну, что его наглость преувеличила действительность; найдено даже явное попрание монаршей власти в ея ближайших органах:в подобных выражениях обрушена была на писателя целая гора лживых обвинений. Все это завершалось унижением челобитьем об охране власти, запрещении пиесы и о примерном, для будущаго времени, наказании злостнаго, не отчизнолюбиваго автора. Император Павел, доверившисъ донесению,приказал немедленно отправить Капниста в Сибирь. Это было утром. Приказ был немедлено вынолнен. После обеда гнев императора остыл, он задумался и усомнился в справедливости своего приказания. Не поверяя, однако, никому своего плана, он велел в тот же вечер представить «Ябеду» в его присутствии на эрмитажном театре. Государь показался в театре только с вел. князем Алекеандром. Больше никого не было в театре. После перваго же акта, император, безпрестанно аплодировавшій пиесе,послал перваго попавшагося ему фельдъегеря, чтобы тотчас же возвратить Капниста; пожаловал возвращенному писателю чин статскаго советника, минуя нисшие чины в порядке чинопроизводства (Капнистбыл в то время только коллежскийассесором),щедро наградил его и до самой кончины удостоивал своих милостей».

Ко времени появления «Ябеды» относятся и нижеприводимые, впервае появляющиеся в печати, документы.

I .

Милостивый государь мой, Юрий Адексаидрович! (Нелединскому-Мелецкому). Досады, которыя мне и многим другим наделала ябеда, причиною, что я решился осмеять ее в комедии; а неусыпное старание правдолюбиваго монарха нашего искоренить ее в судах, внушает мне смелость посвятить сочинение мое его императорскому величеству.

Препровождаяоное вашемупревосходительству,аки любителю российскагослова,покорнейшепрошуузнать высочайшую волю, угодно-ли будет усердие мое его императорскому величеству, и благоволит-лион удостоить меня всемилостивейшим позволением украсить в печати сочинение мое,одобренное уже цензурою, священным его именем.

Имею честь быть и проч. Василий Капнист. Санктпетербург, апреля 30 дня 1793 г.

715

II .

M. г. мой, Дмитрій Николаевичъ (Неплюеву). По веевысочайшей воле государя императора, отобранные мною от господина Крутицкаго, иждивением его печатанные 1,211 экземпляров комедии „Ябеда" , при сем честь имею препроводить к вашему превосходительству. Впрочем, с истинным и совершенным почтением пребываю навсегда барон фон-дер-Пален.

Сообщ. Г. В. Есипов .

III .

«Ябеда», комедия Капниста.

Комедия Капниста „Ябеда", как известно, возбудившая в конце XVIII в. множество толков, неудовольствий и опасений, накликавшая на автора ожесточенныя преследования, была напечатана в первый раз только при императоре Павле в 1798 году. Мы имеем экземпляр того издания, сделавшагося библиографическою редкостью 1). Наш экземпляр принадлежал одному из лучших русских актеров начала нынешняго столетия, Щеникову, в бенефис котораго „Ябеда" шла 2-го сентября 1814 года, с поправками, сделанными автором. Все изменения внесены в книгу Щениковым. Вот оне:

Напечатано:

Этот стих заменен другим:

Следующие стихи перечеркнуты:

Добров.

1 ) Вот заглавие: «Ябеда, комедия в пяти действиях. С дозволения санктпетербургской цензуры. В Санктпетербурге, 1798 г., печатано в императорской типографии.Иждивением г. Крутицкаго». (В небольшую осьмушку, 8 и 66 страниц). Фамилия автора обозначена на посвящении императору Павлу I .

716

Прямиков.

Между стихами:

Вставлен следующий:

Поправлены:

Стихи:

Поправлены:

Стихи:

Поправлено:

Стихи:

Поправлено:

Стихи:

Поправлено:

Стих:

Поправлено:

717

При первом издании „Ябеда" (1798 г.) находится гравированная на меди картинка аллегорического содержания: солнечные лучи озаряют вензель императора, испускающій громовую стрелу в ябеду. У подножия пьедестала, на котором помещен вензель, сидит женщина (Истина), указывающая на надпись: „Тобой поставлю суд правдивый" (Ломоносов, 2-я ода). С боку пьедестала виден Фавн со своею свирелью.

Сообщ. С. И. Турбин.