Харлампия Ермакова , с которого Шолохов писал Григория Мелехова , чекисты расстреляли в 1927 году .

В январе 1928 года в журнале «Октябрь » началась публикация первых двух книг «Тихого Дона ». А за полгода до этого , 17 июня 1927 года по распоряжению ПП ОГПУ СНК от 15 июня того же года за № 0314147 был приведен в исполнение расстрельный приговор в отношении Ермакова Харлампия Васильевича , с которого Михаил Шолохов писал Григория Мелехова .

То , что вешенской казак , Харлампий Ермаков , кавалер четырех Георгиев , красный командир конницы Буденного и руководитель антисоветских повстанцев Донецкого округа в 1919 году , является прообразом Мелехова , не вызывает никаких сомнений . Об этом говорят многочисленные исследования , да и сами шолоховеды в массе своей сходятся во мнении , что именно яркий прообраз главного героя является стрежнем романа , по значимости не уступающего «Войне и мир» Льва Толстого .

В советское время , особенно в годы сталинизма , Шолохов опровергал какую-либо связь между Мелеховым и Ермаковым , однако с годами , отвечая на вопросы журналистов о романе «Тихий Дон», всё чаще и чаще говорил о Харлампии Ермакове , как о прообразе главного героя . «Ермаков более подходит к моему замыслу , каким должен быть Григорий , - признался Шолохов в 1974 году журналисту Константину Прийме . - Его предки - бабка-турчанка , - четыре Георгиевских креста за храбрость , служба в Красной гвардии , участие в восстании , затем сдача красным в плен и поход на польский фронт , - все это меня очень увлекло в судьбе Ермакова . Труден у него был выбор пути в жизни , очень труден . Ермаков открыл мне многое о боях с немцами , чего из литературы я не знал ... Так вот, переживания Григория после убийства им первого австрийца - это шло от рассказов Ермакова ».

Роман заканчивается возвращением казака домой . В этой связи логично смотрится конец четвертой книги романа , кажущийся оборванным , несмотря на сильные завершающие аккорды : «Опустившись на колени , целуя розовые холодные ручонки сына , он сдавленным голосом твердил только одно слово : - Сынок ... сынок ...

Это было все, что осталось у него в жизни , что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным , сияющим под холодным солнцем миром ». Шолохову удалось поставить последнюю точку романа на тревожных интонациях , пророчащих о трагическом и неизбежном конце .

Впрочем , иного и не могло быть . Продолжение «Тихого Дона » писали уже в ОКПУ , причем настолько тщательно , что следственное дело № 45529 Харлампия Ермакова , которое в настоящий момент находится в музее КГБ и ФСБ Ростовской области , состоит из трех томов .

Донское казачество на протяжении несколько веков выработало особый стиль внутренней демократии и свободолюбия , поэтому Ленинскому правительству ждать покорности не приходилось . Особую опасность представляла воинская подготовка казаков . Мальчики с пяти лет шашками рубили осоку , осваивая беспощадный баклановский удар , и к совершеннолетию могли на скаку пополам перерубить противника . При этом они были прекрасными наездниками , метко стреляли , отлично дрались , храбры , но глупо не лезли под пули , придумывая хитрые и внезапные атаки . В этом ключе примечательна оценка Ермакова , данная Семеном Буденным , который , по словам Шолохова , «помнил его по 1-й Конной армии и отзывался о нем как об отличном рубаке , равном по силе удара шашкой Оке Городовикову ». Таких бойцов среди донцов было большинство .

Осознавая это, Оргбюро ЦК РКП (б) выпускает циркулярное письмо от 24 января 1919 г., в котором говорится : «учитывая опыт гражданской войны с казачеством , признать единственно правильным самую беспощадную борьбы со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления ». На Дону начинаются большевистские карательные операции , в ответ на которые вспыхивает казачье восстание , в котором участвует Ермаков .

Это и вменялось следователем Донобсуда Стэклером ему в вину , когда он 21 апреля 1923 года был арестован : «с приходом белых атаман Багаевский за активную борьбу против революционного движения Ермакова произвел в чин сотника , а через некоторое время - есаула . В момент восстания Ермаков лично зарубил 18 пленных матросов ». Обвинение составлено на основании показаний 8 свидетелей .

Между тем, в том же уголовном деле имеются документы , демонстрирующих человеколюбие Ермакова . «Я, нижеподписавшийся гр-н села Базки , бывший член партии и бывший красноармеец Кондратьев Василий Васильев , добровольно ушел в Красную армию в 1918 году , а мое семейство оставалось в Базках Вёшенской волости . Во время восстания мое семейство хотели извести или побить , но гр-н Ермаков не допустил ». Таких писем , как и ходатайств об освобождении , десятки , а людей , подписавших их - сотни .

Так уж случилось , что Харлампий Ермаков не был убежденным монархистом и понимал необходимость реформ . По его словам , «В январе месяце 1918 года я добровольно вступил в ряды Красной Армии , занимал все время командные должности и в 1919 году был заведующим артиллерийским складом 15 Инзенской дивизии ». Своё участие в Верхнедонском восстании он объясняет обстоятельствами пленения белыми , которые принудили его к боевым действиям против Петроградских и Московских полков . Возможно и так, но скорей всего его повстанческая борьба была осмысленной реакцией на террор . «Нет самого малого поселка , где бы ни страдали казаки от большевиков », - писали в то время местные газеты .

14 августа 1919 года Ленин совершает политический маневр и обращается к казакам : «...Рабоче-крестьянское правительство не собирается никого раскулачивать , не идет против казачьего быта , оставляя казакам их станицы и хутора ...». Не в силах победить казачество , но владея в совершенстве искусством пропаганды , большевики перевербовывают их на свою сторону . Ермаков «в 1920 году вновь добровольно вступает в Красную Армию , приведя с собой отряд в 250 сабель ». Он участвует в боях на Польском и Южном фронтах , а также против банд Махно , Ющенко и Белова . Но , едва вернувшись домой , арестовывается по ст . 58 п. 11 и 18 УК .

Первое заточение Ермакова в Ростовском исправдоме длилось чуть больше двух лет. Летом 1924 года Харлампий Васильевич, 33 лет от роду, был отпущен на поруки, а еще через год его «дело » было прекращено, со странной формулировкой за «нецелесообразностью». В этом была и личная заслуга Ермакова , который грамотно, не хуже профессионального адвоката, построил свою защиту и точно контраргументировал все пункты обвинения.

20 января 1927 года состоялся второй арест Ермакова . Чекистам так и не удалось набрать законодательную базу для судебного преследования, а тем более выбить их Харлампия Васильевича «показаний » на кого-либо. Казак не оклеветал и себя, как того хотели следователи ростовского ОГПУ . К этому времени ЦИК СССР утвердил Постановление Президиума от 26 мая 1927 года о внесудебном порядке рассмотрения дел, на основании которого ОГПУ-шное продолжение «Тихого Дона » закончилось двумя короткими предложениями: «Ермакова - расстрелять. Дело сдать в архив».

Александр Ситников

По материалам svpressa.ru

После публикации первой части «Тихого Дона» в журнале «Октябрь», его автора, молодого Михаила Шолохова , засыпали письмами с вопросом, был ли прототип у героя романа Григория Мелехова? Автор отмалчивался и только в 1964 году при вручении Нобелевской премии признался, что реальный Гришка существовал, но его имени так и не назвал. Выяснить личность удалось исследователям творчества писателя.

Лихой казак

Прообразом Григория Мелехова был казак с хутора Базки, которого звали Харлампий Ермаков. Как и книжный Гришка, его бабкой была турчанка, которую дед привел с похода. За горячий нрав и смуглую внешность соседи называли семью Ермаковых как и Мелеховых «турками». Прожил Харлампий 36 лет, из них 10 лет он находился на войне. Эпоха Гражданской войны сложное неоднозначное время, такой же была и судьба казака Ермакова.

В Первую мировую Харлампий отличился, как смелый солдат и лихой рубака, за что получил всех четырех Георгиев. Во время войны он был контужен и ранен 14 раз. Начало Гражданской войны казак встречает в чине хорунжего, и по ранению оказывается в станице Каминской. [С-BLOCK]

Как и книжный Гришка, Харлампий принимает революцию и присоединяется к революционным казакам Федора Подтелкова. Во время боя с казаками Чернецова Ермаков ссорится с командиром из-за порубленных пленных и по ранению отбывает в станицу Вешенскую. Когда в марте 1919 года вспыхивает «Вешенское восстание», Ермаков присоединяется к нему.

Причина, которая изменила политические воззрения казака Харлампия - террор развернутый большевиками на Дону, производимый согласно приказу Свердлова по «расказачиванию», от 24 января 1919 года. Во время отступления «белых» от Москвы Ермаков уже есаул. После череды поражений и бегства командования за границу, Харлампий отказывается эмигрировать. Он со своими людьми сдается в плен и переходит на сторону «красных».

Воюет Ермаков с Врангелем и белополяками в 1-й Конной армии. Легендарный Буденный помнил казака Ермакова и говорил, что тот был одним из лучших рубак. Как видим, судьба донского казака Харлампия полностью соответствует жизненным этапам Григория Мелехова.

Знакомый с хутора Базки

Молодой Михаил Шолохов, будучи уже относительно известным на Дону писателем, часто заезжал на хутор Базки к своему знакомому Федору. Во время вечерних посиделок Шолохов знакомится с соседом своего друга Харлампием Ермаковым. В частных беседах писатель и узнает детали жизни казака - о турецкой крови, конфликте с Подтелковым, который чуть не закончился его расстрелом, метании между красной и белой стороной.

Дочь Ермакова Пелагея Шевченко, вспоминала, что Шолохов часто посещал их семью и подолгу разговаривал с отцом. Все сказанное дотошный Шолохов записывал. Первые главы своего романа молодой писатель вслух прочитывал Ермакову, а тот слушал и при необходимости вносил коррективы. Сошлись два так непохожих друг на друга человека на фоне любви к Дону и непонимания политики, проводимой властью в отношении казаков.

После публикации романа в 1928 году один из высших милицейских чинов прошипел в сторону Шолохова - «да ты Мишка контрик». Считается, что молодого писателя и его эпопею спас Сталин. В романе правдоподобно показаны ошибки политики «расказачивания», которую инициировал враг Сталина Яков Свердлов .

Жизнь после войны

За свою бурную жизнь донской казак Харлампий 5 лет служил царю, полтора года белому движению и 3 года в Красной армии. Более двух лет Ермаков провел в советских тюрьмах. В январе 1923 года прототип Мелехова уволен из армии и отправлен в отпуск как бывший «белый». 23 февраля того же года он был арестован по обвинению в организации «Вешенского восстания».

Следствие опиралось на доносы, в которых значилось, что Ермаков имея огромный авторитет среди казаков, открыто насмехается над советской властью. Станичники написали коллективное ходатайство на его защиту и вспоминали, как Харлампий не дал расстрелять красноармейцев. [С-BLOCK]

Ермакова отпустили на поруки, а в мае 1925 года дело закрыли. Харлампий устроился в станичный Совет и частенько захаживал к родителям Михаила Шолохова. Они вспоминали, что во двор Ермаков попадал, перепрыгивая забор верхом на коне. Этот эпизод хорошо характеризует характер казака. В январе 1927 года новый арестован по тому же обвинению, а 17 июня казак Ермаков расстрелян.

Михаил Шолохов не забывал семью Ермаковых. Он приезжал к ним домой подолгу общался с Пелагеей, а сыну Харлампия Иосифу, который, как и отец, очень любил лошадей помог устроиться на конезавод.

Памятник от народа

В 1980 году в станице Вешенской произошло ЧП. На берегу Дона неизвестный установил памятник весом в 90 килограмм. На нем была табличка с надписью «Прототипу главного героя „Тихого Дона“, лихому рубаке и отчаянно храброму человеку. 1893 - 1927 гг.». Поставил монумент простой советский рабочий из Нижнего Новгорода, Иван Калеганов.

Мужчина зачитывался романом и решил увековечить память Ермакова. Ради достижения цели он продал свою «Волгу» и купил необходимые материалы. Части памятника Иван за несколько раз перевез в рюкзаке и закапывал элементы на берегу Дона. Когда все было готово, он за одну ночь собрал монумент, простоявший неделю. Сейчас памятник хранится в музее Шолохова.

Михаил Шолохов, всемирно известный советский романист, лауреат Нобелевской премии 1965 года, создавая «Тихий Дон», главным героем сделал своего земляка, которого знал лично и с которым много беседовал о его жизни. Сегодня можно утверждать, что прототипом Григория Мелехова была действительно легендарная личность казачьего Дона в Первую мировую и Гражданскую войны - Харлампий Васильевич Ермаков…

У этого человека, даже для времён Гражданской войны в России, удивительная по личному трагизму судьба. Он прожил всего лишь немногим более 36 лет. Из них десять лет находился на военной службе, но какой?! Пять лет верой и правдой служил «Богу, царю и Отечеству» в старой русской армии. Три с половиной года служил в Красной армии. Полтора года прослужил в Белой армии.

И, кроме того, два с половиной года просидел в советских тюрьмах, пока его не расстреляли как «контрреволюционера» и «врага народа». Подпись под постановлением о расстреле Х. В. Ермакова поставил небезызвестный в истории СССР Генрих Ягода, причастный к массовым сталинским репрессиям, который в 1927 году был пока ещё только заместителем председателя ОГПУ.

А начинал Харлампий Ермаков свой жизненный путь так же, как подавляющая часть донских казаков на рубеже двух столетий.

…Родился на хуторе Базки (или хутор Антиповский) станицы Вёшенской Области Войска Донского (ныне Ростовская область). Вырос и получил воспитание в трудовой здоровой казачьей семье. Окончил вёшенскую двухклассную церковно-приходскую школу.

Много читал, занимаясь самообразованием. Своё образование Харлампий Ермаков основательно пополнил, уже находясь на службе. В 1914 году он прошёл курсы учебной команды и общеобразовательные в Новочеркасске; в 1917-м - краткосрочное обучение в Новочеркасском казачьем военном училище; в 1921 году - красные курсы в Таганроге.

Молодой казак начал действительную службу в январе 1913 года. До 1916 года он служил в 12-м Донском казачьем генерал-фельдмаршала князя Потёмкина-Таврического полку, который находился на русско-германском фронте. Получил чин подхорунжего, был взводным урядником.

В том, что Харлампий Ермаков являлся подлинным героем Первой мировой войны, сомнений нет, поскольку за первые два года боевых действий отважный донской казак станицы Вёшенской (как и шолоховский Григорий Мелехов) был награждён полным Георгиевским бантом. То есть имел все четыре Георгиевских креста - 1-й, 2-й, 3-й и 4-й степеней - и четыре Георгиевских медали «За храбрость»!

При этом надо учесть, что казак Ермаков был за это время 14 (!) раз ранен и имел контузию. В ноябре 1916 года, получив тяжёлое ранение в левую руку, был отправлен с фронта на излечение в Ростовский госпиталь, откуда затем его отправили домой.

В июне 1917 года он был мобилизован во 2-й Донской казачий запасной полк, стоявший в станице Каменской. Согласно Георгиевскому статуту, полный георгиевский кавалер производится в офицеры - в хорунжие. В Каменской он встретил Октябрь 1917 года и начало Гражданской войны на Дону, что стало самым сложным и противоречивым периодом в его жизни, равно как и в судьбе шолоховского героя.

…Первоначально хорунжий Харлампий Ермаков встал на сторону Советов, вступив в отряд Ф. Г. Подтёлкова. В бою с отрядом калединского офицера В. М. Чернецова (легендарного героя белого Дона) у станицы Лихой он получает ранение и отправляется домой.

В станице Вёшенской его в феврале 1918 года сперва избирают атаманом, затем председателем исполкома той же станицы, а вскоре, когда власть опять поменялась, он становится помощником станичного атамана. Но мирная жизнь длилась для Ермакова всего два месяца.

Летом и осенью 1918 года Харлампий Ермаков служит в рядах белой Донской армии генерала Краснова. Казачий офицер сражается на антибольшевистском Северном фронте в составе 26-го Донского казачьего полка, где был сотенным вахмистром. Полк воевал на Царицынском и Балашовском направлениях.

В декабре 1918 года вместе с казаками своего полка бросает фронт и возвращается домой, в станицу Вёшенскую. Там он волей судьбы (как и Григорий Мелехов) принимает деятельное участие в Верхнедонском (или Вёшенском) восстании казаков 1919 года, вспыхнувшем 12 марта.

Сперва хорунжий Харлампий Ермаков избирается командиром повстанческой сотни, затем командиром казачьего полка и вскоре после того назначается командиром отрядов Каргалинского района боевых действий, сведённых в дивизию под его начальством.

Естественно, возникает вопрос: почему недавний фронтовик, бросивший ряды белоказачьей армии генерала Краснова, уставший от войны с её кровопролитием, снова взялся за оружие? Что заставило его это сделать? Почему герой Первой мировой войны опять стал участвовать в новой для себя войне, войне Гражданской?

Причина была веская и смертельно опасная для человека, носившего на плечах офицерские погоны, а на груди «царские» кресты и медали. Вошедшие на Верхний Дон красные воинские части, получив циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года за подписью Я. М. Свердлова, приступили к исполнению широкомасштабной операции по «расказачиванию». Во многих местах она вылилась в подлинный геноцид казачьего населения, массовые расстрелы казаков - стариков и лиц призывного возраста.

Офицер Харлампий Ермаков, в соответствии с требованиями вышеуказанного документа, подлежал безоговорочному уничтожению как «классовый враг». Поэтому он и оказался в рядах участников Вёшенского восстания, защищавших свои жизни, свои семьи, свой уклад жизни и право называться казаками.

Своей сводной дивизией хорунжий Ермаков командовал до соединения вёшенских повстанцев с Белой армией. Когда к станице Вёшенской подошла группа генерал-майора А. С. Секретова, он сдал командование дивизией и получил назначение офицером для поручений при его штабе. В августе 1919 года в бою под станицей Филимоновской получает ранение в левую руку и снова оказывается в госпитале.

В октябре выздоровевший Харлампий Ермаков назначается помощником командира полка по хозяйственной части, затем - по строевой части. Новый атаман Всевеликого войска Донского генерал А. П. Богаевский производит его сперва в сотники, а через месяц - в есаулы.

Белые войска на Юге России после неудавшегося деникинского похода на Москву отступали. Часть Донской белоказачьей армии уходила на Кубань. В начале марта 1920 года Ермаков под станицей Георгиевской с большой группой донцов попадает в плен к красно-зелёным.

Военнопленные белые казаки вскоре пополняют ряды Красной армии. Красноармеец Харлампий Ермаков участвует во взятии Новороссийска. Вскоре становится командиром кавалерийского эскадрона, затем принимает дела командира 3-го отдельного кавалерийского полка.

Во главе этого полка, вошедшего в состав 1-й Конной армии, он принимает участие в боях на Польском фронте, участвует во взятии города Львова. Затем его полк перебрасывают вместе с другими будённовскими частями на Южный фронт, против Русской армии генерала Врангеля.

Ермаков чувствует, что недоверие к бывшему белому офицеру в его лице, несмотря на всю его воинскую доблесть, не ослабело у красного командования. Он дважды подвергается фильтрации в Особых отделах 1-й Конной армии и Юго-Западного фронта. Но ничего компрометирующего его не находят.

Ермакова переназначают во 82-й кавалерийский полк, в котором было много донских казаков. После завершения войны в Крыму полк перебрасывается на Дон, который всё ещё живёт отголосками Гражданской войны. Там ему поручают вести борьбу с повстанческими «бандами» Попова и Андрианова.

В середине 1921 года следует новое назначение - командиром школы младших командиров (дивизионной кавалерийской школы) в городе Майкопе. Ермаков продолжал расти по служебной лестнице в Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА)…

Но тучи уже сгущались над его головой. Командующий Северо-Кавказским военным округом, верный сподвижник Сталина, один из лидеров военной оппозиции на VIII съезде РКП(б) К. Е. Ворошилов развернул беспощадную борьбу с бывшими офицерами. В феврале 1923 года старший краском Харлампий Ермаков уволен из рядов РККА.

Он возвращается в станицу Вёшенскую, в родной хутор Базки. Его приглашают на работу в сельсовет. Но в том же 1923 году Ермакова арестовывают. Следствие не дало против него улик, и в следующем году бывший белый и красный офицер освобождается под поручительство. Решение об освобождении принял краевой суд.

Ермаков встречается с молодым, уже известным писателем Михаилом Шолоховым, своим земляком. Рассказывает ему о своей судьбе, об участии в войнах, о службе в трёх армиях - Российской императорской, Белой и Красной. Поразительная по личному трагизму судьба героя-казака поразила Шолохова. Так появилась идея создания «Тихого Дона» с главным его героем Григорием Мелеховым.

В январе 1927 года Харлампия Ермакова вновь арестовывают. Но сфабриковать против него дело так и не удалось. Тогда вмешалась Москва - судебная коллегия Объединённого главного политического управления СССР, которая принимает расстрельное постановление.

Реабилитация состоялась только в августе 1989 года. Президиум Ростовского областного суда отменил постановление коллегии ОГПУ и прекратил дело в отношении Харлампия Ивановича Ермакова «за отсутствием состава преступления».

В № 1818 газеты «Русская Мысль» была помещена заметка о том, что по сообщению Шолохова группе посетителей, казак Харлампий Ермаков, с которого он списал одного из главных героев своего романа «Тихий Дон», был расстрелян Сталиным в 1925 г., в период доносов, чисток и «сталинских извращений».

Харлампий Ермаков в ростовском управлении НКВД 30-е гг.

Я встречал Харлампия Ермакова и давно догадывался, читая и перечитывая главы, относящиеся к восстанию, что это он выведен в романе в качестве главного действующего лица. Хотя он тоже упоминается в романе, но та роль, которую он играл во время восстания, отводилась Григорию Мелехову, внешность которого имела сходство с таковою же Харлампия Ермакова, причем подчеркивалось, что Григорий любил «этого безумно храброго командира».

В середине июля 1919 года я был командирован из Новочеркасска на должность командира батареи во вновь сформированную 4-ю Дон. кон. бригаду из восставших верхне-донцов, в которую вошли, получив номера: 19-й Еланский, 20-й Вешенский и 24-й Калиновский полки и 1-я (которую я принял) и 2-я Вешенские батареи, вскоре тоже получившие номера 14-й и 18-й Дон. кон. батареи, образовав 4-й Донской кон.-артил. дивизион. В этой бригаде было немало действительно существовавших героев Шолоховского «Тихого Дона», в том числе и Харлампий Ермаков.

Помню, в первых числах августа, после прорыва ген. Мамантова, когда 20-й полк с 14-й батареей, заняв сл. Макарово, перешел затем в Ср. Карачан, где завязался бой, кто-то указал мне на находившегося в группе начальников одного из офицеров, сказав:
- «Знаете кто? Это подъесаул Ермаков, помощник командира 20-го полка. Во время восстания он командовал дивизией».

Я с любопытством стал следить за ним. Добрый конь, хорошая посадка. Роста среднего или выше-среднего. Черноволосый. Правильные черты лица. Острый, немного хищный нос. Слушая начальника штаба бригады, объяснявшего обстановку, он зоркими, слегка прищуренными, глазами, не отрываясь следил за противником. Привычка к командованию проявлялась в коротких репликах — видно было, что он уже оценил обстановку и имеет о ней свое мнение.

Получив задачу, он во главе двух сотен быстро двинулся в сторону противника и скрылся в складках местности. Прошло некоторое время и на противоположном скате широкой балки мы увидели в беспорядке бегущую красную пехоту, спешившую укрыться от нашей конницы в ближайшем лесу.
Через несколько дней части нашей бригады оперировали в тылу у красных. В ожидании возвращения подрывников, посланных взорвать жел. дорогу на Балашев, бригада остановилась, выслав для обеспечения нашего правого фланга две сотни с одним орудием моей батареи в сторону Танцырея, под командой подъесаула Ермакова. К вечеру этот заслон был атакован двумя полками красной конницы, за которой следовала пехота, и отошел на бригаду. Вскоре появилась несущаяся в атаку красная лава, по которой наши батареи открыли беглый огонь, а стоявшие скрытно за лесом 19-й и 20-й пол-ки атаковали в конном строю во фланг, опрокинули противника и начали преследование. Красная конница смяла свою пехоту и Ермаков вернулся после боя, приведя 600 пленных и 10 пулеметов.

Вскоре, после этого, под нажимом ударной группы Шорина, части 2-го Дон. отд. корпуса отошли за Хопер и перегруппировались, причем была образована конная группа из двух бригад: 4-й и 5-й. Разбив противника у х. Н.-Речинского и ст. Луковской, конная группа повернула на юг и 30-го августа (12 сент.) повела наступление на х. Попов (Федосеевский).
Под ударом 4-й кон. бригады красная пехота стала отходить, задерживаясь на удобных позициях, но до самого вечера ликвидировать ее нам не удалось и бой стал затихать. Захватив с собой на всякий случай одно орудие, я поднялся на плоскогорье, где находился командующий группой полк. Сальников, командир 5-й кон. бригады, со своим штабом, а также штаб 4-й кон. бригады и командир 20-го полка. Отсюда отлично было видно расположение красных, остановившихся недалеко от хутора на почтительном расстоянии от нашей конницы.

Близость населенного пункта и приближавшиеся сумерки заставляли думать, что красным удастся уйти. И вдруг все ахнули...
Из рядов 20-го полка отделился всадник и карьером понесся в сторону противника. За ним еще два, потом целая сотня, за ней остальные...
- «Что они делают!... Что они делают!...» воскликнул командующий группой полк. Сальников.

Командир 20-го полка хлестнул по лошади и поскакал к полку. Я открыл огонь, чтобы поддержать атаку, развивавшуюся блестяще. Все с затаенным дыханием следили, как, несмотря на беспорядочный огонь красных, доблестные вешенцы быстро приближались к противнику и наконец дошли.

В короткий срок все было кончено. Больше 1.000 пленных, пулеметы, весь обоз и большой транспорт артиллерийских снарядов попали в наши руки.
Так как командир полка в момент атаки находился при штабе бригады, то инициатором ее был его помощник. Сказался темперамент потомка одного из сподвижников Ермака.

Дважды легко раненый в августовских боях, подъесаул Ермаков вскоре, был тяжело ранен, эвакуирован и больше я его не встречал. Надо полагать, что к моменту отхода Донской Армии осенью 1919 г., он еще не оправился от ран и остался в своей станице, где встретился с Шолоховым, который и использовал его для своего романа.

У Ермакова был брат, тоже офицер, произведенный, как и он, за боевые отличия, в чин хорунжего или сотника. Он командовал сотней в 20-ом полку, но погиб не так, как описывается в романе.

В середине октября 1919 г. конница ген. Коновалова под его личной командой, разбив и уничтожив противника в районе ст. Михайловской, двинулась на следующий день на х. Уваровский и с. Калмык. Левофланговая 4-я бригада, пройдя поселок около станции Калмык, получила донесение от своих квартирьеров, высланных в с. Калмык, что они переловили там красных квартирьеров, от которых узнали, что из г. Новочеркасска по большой дороге идет в это село бригада красной пехоты при двух батареях. Доблестный начальник штаба 4-й кон. бригады В.-Ст. Н. А. Хохлачев решил ее перехватить и уничтожить. Мы свернули с дороги и напрямик двинулись рысью на перерез восточнее х. Богдановского. Мне приказано было загнать лошадей, но прибыть с батареей во время, чтобы в момент атаки подавить огонь артиллерии красных.

Все было разыграно, как по нотам. Шедшие без всяких мер охранения красные были внезапно атакованы в конном строю. Я в несколько минут привел к молчанию обе их батареи, пытавшиеся защищаться на картечь, причем на позиции были захвачены в полной исправности 5 орудий, из которых я открыл огонь по противнику. Остальные были брошены неподалеку или захвачены нашей конницей. Бригада красных была совершенно уничтожена. Мы захватили сотни пленных, все «колеса», пулеметы и артиллерию. Но в этом бою был убит брат Харлампия Ермакова,командовавший сотней.

Е. КОВАЛЕВ,
«Родимый Край», Париж.

...Интересна личность базковского казака, хорунжего 12-го Донского полка, полного георгиевского кавалера Харлампия Васильевича Ермакова (1891-1927). М. А. Шолохов не раз говорил, что Ермаков многое рассказывал ему о войне германской, о подробностях Вешенского восстания, о себе. Дед Ермакова, возвратившись из турецкой кампании в 1811 году, привез в хутор пленную турчанку и, несмотря на протест родителей, женился на ней. Отец Харлампия, Василий Ермаков, первенец от этого брака, вышел в мать - смуглый, горбоносый, курчавый, с узкими диковатыми глазами. Харлампий тоже унаследовал турецкую кровь. Был он лихой наездник, горячего нрава человек. Вырос в хуторе Базки, куда Ермаковы переехали из хутора Антиповского. Простой казак, участник двух войн, он дослужился до офицерского звания, воевал на стороне белых, красных, "зеленых". Закончил гражданскую войну командиром полка в Первой Конной Буденного. Базковский казак Харлампий Васильевич Ермаков По окончании войны Харлампий работал начальником Майкопской кавалерийской школы, в 1924 году вернулся на Дон, в Базки. Работал грузчиком на ссыпке зерна, на Базковском элеваторе, был председателем хуторского комитета бедноты. Здесь, в доме казака Федота Абрамовича Харламова, он встречался с Шолоховым, рассказывал о своих долгих мытарствах по своей и чужой земле. Многие подробности из военной биографии заинтересовали Шолохова. Тогда же Харлампий строго-настрого наказал писателю не упоминать его имени из опасения получить огласку своей службы у белогвардейцев. В "Известиях" от 31 декабря 1937 года М. А. Шолохов, отвечая на многочисленные вопросы о прототипах своих героев, уточнял: "...для Григория Meлехова прототипом действительно послужило реальное лицо. Был на Дону такой казак... но, подчеркиваю, мною взята его военная биография, "служивский" период, война германская, война гражданская". Дочь Ермакова, Пелагея Харлампиевна, живет сейчас в Вешенской. Она помнит встречи отца с писателем и утверждает, что Харлампий Ермаков многими чертами "перешел" в Мелехова. - Слово свое Михаил Александрович сдержал, имя отца скрыл, но все-таки Харлампием Ермаковым названо одно незначительное лицо в "Тихом Доне". Помните, сцена пьянки в хуторе Лиховидовском, где вместе с Григорием были Медведев и Ермаков? Фотокопия письма М. А, Шолохова Х.В. Ермакову из Москвы в хутор Базки Пелагея Харлампиевна, седая, смуглая женщина с прямым, чуть с горбинкой носом - сказалась и в ней турецкая кровь! - общительная и живая, охотно вспоминает про своего отца: - Был он, как и Мелехов, левша, коней и скачки любил до беспамятства. Вот эти наши ворота (мы были на ее, отцовском подворье, в Базках. - В. В.) - двухметровой высоты - никогда не открывал, прыгнет в седло и - как на крыльях перемахивал. Известно письмо М. А. Шолохова X. В. Ермакову от 6 апреля 1926 года: "Уважаемый тов. Ермаков! Мне необходимо получить от Вас некоторые дополнительные сведения относительно эпохи 1919 года. Надеюсь, что Вы не откажете мне в любезности сообщить эти сведения с приездом моим из Москвы. Полагаю быть у Вас в мае - июне с. г. Сведения эти касаются мелочей восстания В.-Донского. Сообщите письменно по адресу - Каргинская, в какое время удобнее будет приехать к Вам? Не намечается ли у Вас в этих м(еся)цах длительной отлучки? С приветом М. Шолохов"* *(Прийма К. И. С веком наравне, с. 166.) Поскольку речь зашла о прототипе Григория Мелехова, то необходимо привести одно из редких воспоминаний М. А. Шолохова о его жизни на хуторе Плешакове. "...Григорий - это художественный вымысел. Дался он мне не сразу. Но могу признаться теперь, что образы Григория, Петра и Дарьи Мелеховых в самом начале я писал с семьи казаков Дроздовых. Мои родители, живя в хуторе Плешакове, снимали у Дроздовых половину куреня. Мы с ними жили под одной крышей, и я для изображения портрета Григория кое-что взял от Алексея Дроздова, для Петра - внешний облик и его смерть - от Павла Дроздова, а для Дарьи многое позаимствовал от Марии, жены Павла, в том числе и факт ее расправы со своим кумом Иваном Алексеевичем Сердиновым, которого в романе я назвал Котляровым... Братья Дроздовы были простые труженики, ставшие на фронте офицерами... А тут грянула революция и гражданская война, и Павла убивают. В глубоком яру их зажали и потребовали: "Сдавайтесь миром! А иначе - перебьем!" Они сдались, и Павла, как офицера, вопреки обещанию, тут же и убили. Вот это мне крепко запомнилось. А потом его тело привезли домой. В морозный день. Я катался на коньках, прибегаю в дом - тишина. Открыл на кухню дверь и вижу: лежит Павел на соломе возле пылающей печи. Плечами подперев стену, согнув в колене ногу. А брат его, Алексей, поникший сидит напротив... До сих пор помню это... Вот я в "Тихом Доне" и изобразил Григория перед убитым Петром... Так же были взяты из жизни эпизод убийства Дарьей кума своего Котлярова и получение ею пятисот рублей наградных из рук генерала за эту расправу... Тогда, в хуторе, я хотел было побежать на площадь, посмотреть генерала, но отец меня не пустил: "Нечего глазеть на палачей!.." В разработке сюжета стало ясно, что в подоснову образа Григория характер Алексея Дроздова не годится. И тут я увидел, что Ермаков более подходит к моему замыслу, каким должен быть Григорий. Его предки - бабка-турчанка, - четыре Георгиевских креста за храбрость, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным в плен и поход на польский фронт - все это меня очень увлекло в судьбе Ермакова. Труден у него был выбор пути в жизни, очень труден. Ермаков открыл мне многое о боях с немцами, чего из литературы я не знал... Так вот, переживания Григория после убийства им первого австрийца - это шло от рассказов Ермакова. И баклановский удар - тоже от него... *(Прийма К. И. С веком наравне, с. 169-171.)

Экранизация романа Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» режиссёра Сергея Урсуляка привела в наш блог новых читателей, да и нам тоже захотелось немного поговорить о новой версии экранизации книги. Например, обратить внимание тех, кто считает, что «Гришка в новом фильме не тот, вот Глебов – это да!», на одну деталь, на которую, наверняка ориентировались создатели новой версии «Тихого Дона», продумывая грим главного героя. Давайте поговорим о прототипе Григория Мелехова – Харлампии Васильевиче Ермакове. Сравните фотографии Ермакова и Евгения Ткачука в гриме. Не правда ли, похоже получилось?

Шолохова, начиная с 1920-х годов, постоянно спрашивали про его героев (Григория, Аксинью и других персонажей «Тихого Дона») – списаны ли они с реальных лиц или выдуманы. Многие находили прототипов в жизни и пытались получить у автора подтверждение своим догадкам. Долгие годы писатель отвечал приблизительно следующее: « Не ищите вокруг себя точно таких людей, с теми же именами и фамилиями, каких вы встречаете в моих книгах. Мои герои - это типичные люди, это - несколько черт, собранных в один образ».

«Тихий Дон» был принят неоднозначно и критикой, и читателями. Шолохова обвиняли в контрреволюционной пропаганде. Время было нелёгкое и тревожное. Многое приходилось скрывать, чтобы не повредить ни себе, ни окружающим.

Однако, после присуждения Михаилу Александровичу Нобелевской премии (ставшей своего рода защитой от некоторых нападок), на встречах с читателями и при общении с литературоведами, автор «Тихого Дона» начал называть имя Харлампия Ермакова, признавая, что именно он дал ему многое для создания образа Григория Мелехова.

О взаимоотношениях Михаила Шолохова и Харлампия Ермакова находим у Феликса Кузнецова в его книге «Тихий Дон»: Судьба и правда великого романа » :

1. «Очевидно, что главное время общения М. А. Шолохова с Ермаковым пришлось на пору, когда он [Ермаков – М.У.] вышел из тюрьмы, — начиная с июля 1924 года и до конца 1926 года, поскольку 20 января 1927 года Ермаков был арестован вновь.

Имеется и документальное подтверждение тому — письмо Шолохова Харлампию Ермакову, то самое письмо, на фотокопии которого Шолохов написал строки об отношении Буденного к Харлампию Ермакову. И его оригинал хранится в том «Деле».

Письмо М. А. Шолохова Харлампию Ермакову, изъятое во время последнего ареста и обыска в его доме, хранится в «Деле» как вещественное доказательство в особом, отдельном пакете, вместе с особо важными для следствия документами: «Послужным списком» Харлампия Ермакова и «Протоколом» распорядительного заседания Северо-Кавказского краевого суда от 29 мая 1925 г., прекращающего предыдущее «Дело» Ермакова «по нецелесообразности».

Нам не известно, знал ли Шолохов, что его письмо Ермакову попало в руки ОГПУ и фигурирует в «Деле» как вещественное доказательство участия Ермакова в Верхнедонском восстании. Но об аресте и расстреле прототипа своего героя он не мог не знать. Именно это обстоятельство и заставляло его долгие годы занимать столь осторожную позицию в вопросе о прототипе Григория Мелехова».

2. При всей пристрастности следствие не смогло найти ничего достаточно серьезного для суда в дополнение к тому, что было обнаружено в 1923—1924 гг. Видимо, поэтому ростовское ОГПУ отказалось от судебного процесса над Харлампием Ермаковым и обратилось в Москву за разрешением решить его судьбу путем вынесения «внесудебного приговора», каковой мог быть только одним: расстрелять.

Потребовались долгие десятилетия, чтобы доброе имя Харлампия Ермакова — удивительного человека, своей феноменальной энергетикой и трагической биографией предопределившего бессмертный характер Григория Мелехова, было наконец восстановлено.

18 августа 1989 года «Постановлением Президиума Ростовского областного суда» дело производством было прекращено «за отсутствием в деянии Ермакова Х. В. состава преступления. Ермаков Харлампий Васильевич реабилитирован посмертно».

Невзирая на все сложности и трагические обстоятельства жизни Ермакова, Шолохов не боялся с ним встречаться, беседовать часами, и хотя долгое время умалчивал о нем как о прототипе Григория Мелехова, вывел его под собственным именем в своем романе.

Каким он был – Харлампий Ермаков? В книге Феликса Кузнецова приводятся воспоминания современников, но самое ценное воспоминание оставила дочь Харлампия Васильевича (прообраз Полюшки в «Тихом Доне») – Пелагея Харлампьевна Ермакова (Шевченко):

Еще в 1939 году, в беседе с И. Лежневым, базковская учительница Пелагея Ермакова, по мужу — Шевченко, так вспоминала о своем отце:

«— Отец был очень буйным гражданином. Не хочется о нем даже вспоминать!

Но потом постепенно оживляясь, начала рассказывать:

— Человек он был очень хороший. Казаки его любили. Для товарища готов был снять с себя последнюю рубаху. Был он веселый, жизнерадостный. Выдвинулся не по образованию (только три класса кончил), а

по храбрости. В бою он был как вихрь, рубил направо и налево. Был он высокий, подтянутый, немного сутулый < ... >

В 1912 году он был призван на военную службу, империалистическая война в 1914 году застала его в армии < ... > Вернулся отец сюда из действующей армии только в 1917 году, с полным бантом георгиевских крестов и медалей. Это было еще до Октябрьской революции. Потом работал в Вёшках с красными. Но в 1918 году пришли белые. Советской власти у нас не стало с весны. В 1919 году отец не был организатором Вёшенского восстания. Его втянули, и он оказался на стороне белых. Они его сделали офицером < ... >

Когда белые покатились к Черному морю, то вместе с ними был и мой отец. В Новороссийске на его глазах бароны сели на пароход и уплыли за границу. Он убедился, что они использовали его темноту. Тогда он перешел на службу в буденновскую кавалерию. Повинился, раскаялся, его приняли в Первую Конную, он был командиром, получал награды ... Демобилизовался он из армии Буденного только в 1924 году, работал здесь в Комитете взаимопомощи до 1927 года.

«Пелагея Харлампьевна выдвинула ящик комода, достала пожелтевшую от времени, истертую фотографию тех лет.

— Это все, что осталось от отца, — сказала она и протянула фотографию.

Смотрел с нее молодой еще, горбоносый, чубатый казак с усталым прищуром глаз много испытавшего в жизни человека, не раз глядевшего в лицо смерти. Нелегко, видно, дались Ермакову три Георгиевских креста, приколотых к солдатской шинели: четырнадцать раз был ранен, контужен. Слева, у самого эфеса шашки, держала его за локоть дородная женщина, покрытая шерстяной клетчатой шалью с кистями. Это Прасковья Ильинична, жена Ермакова»

— С германского фронта, — рассказывала П. Х. Ермакова, — мой отец вернулся героем — с полным бантом Георгиевских крестов, в чине хорунжего, на свою беду потом ... Выслужился. Рискованный был казак. Был левша, но и правой рукой вовсю работал. В бою, слыхала я от людей, бывал ужасен. Примкнул к красным в 1918 году, а потом белые его сманули к себе, был у них командиром. Мама наша умерла в 1918 году. Он приехал с позиций, когда ее уже похоронили. Худой ... исчерна-мрачный. И ни слезинки в глазах. Только тоска ... А вот когда коня потерял, заплакал ... Помню это было в дороге, при отступлении нашем в Вешки, его коня — Орла — тяжело ранило осколком снаряда. Конь — белолобый, упал наземь, голову поднимает и страшно ржет — кричит! Отец кинулся к коню, в гриву уткнулся: “Орел мой, крылатик! Не уберег я тебя, прости, не уберег!” И покатились у него слезы ... Отступал отец до Новороссийска с белыми, а там сдался Красной Армии и служил у Буденного, в командирах ходил ...

< ... > После демобилизации отец жил тут, в Базках, с нами. В 1926 году Михаил Александрович Шолохов — тогда молодой, чубатый, голубоглазый — частенько приезжал в Базки к отцу. Бывало, мы с дочерью Харламова, Верочкой, играемся или учим уроки, а Михаил Александрович приедет и говорит мне: “А ну, чернявая, на одной ноге смотайся за отцом!” Отец приходил к Шолохову, и они подолгу гутарили у раскрытого окна перед Доном — и до самой зари, бывало ... А о чем — это вы спросите при случае у Михаила Александровича ... »

«Приезжая домой, отец обычно не въезжал через калитку, — вспоминает она, — а перемахивал ее. Как обычно, садясь за стол, отец меня и брата сажал на колени, ласкал, давал подарки»