«Последний поклон»

«Последний поклон» - этапное произведение в творчестве В.П. Астафьева. В нем сопряжены две основные темы для писателя: деревенская и военная. В центре автобиографической повести - судьба рано оставшегося без матери мальчика, которого воспитывает бабушка.

Порядочность, трепетное отношение к хлебу, аккуратное

К деньгам - все это при ощутимой бедности и скромности в сочетании с трудолюбием помогает семье выживать даже в самые трудные минуты.

С любовью В.П. Астафьев рисует в повести картины детских шалостей и забав, простые домашние разговоры, будничные заботы (среди которых львиная доля времени и сил уделяется огородным работам, а также простую крестьянскую еду). Большой радостью для мальчика становятся даже первые новые штаны, так как ему все время перешивают их из старья.

В образной структуре повести центральным является образ бабушки героя. Она уважаемый человек на селе. Ее большие рабочие руки в жилках еще раз подчеркивают трудолюбие героини. «В любом деле не слово, а руки всему голова. Рук жалеть не надо. Руки, они всему скус и вид делают», - говорит бабушка. Самые обычные дела (уборка избы, пирог с капустой) в бабушкином исполнении дарят окружающим людям столько тепла и заботы, что воспринимаются как праздник. В тяжелые годы помогает семье выжить и иметь кусок хлеба старенькая швейная машинка, на которой бабушка умудряется обшивать полсела.

Наиболее проникновенные и поэтичные фрагменты повести посвящены русской природе. Автор подмечает тончайшие детали пейзажа: соскобленные корни дерева, по которым пытался пройти плуг, цветы и ягоды, описывает картину слияния двух рек (Манны и Енисея), ледостава на Енисее. Величественный Енисей является одним из центральных образов повести. Вся жизнь людей проходит на его берегу. И панорама этой величественной реки, и вкус ее студеной водицы с детства и на всю жизнь отпечатывается в памяти каждого жителя деревни. В этом самом Енисее и утонула когда-то мама главного героя. И через много лет на страницах своей автобиографической повести писатель мужественно поведал миру о последних трагических минутах ее жизни.

В.П. Астафьев подчеркивает широту родных просторов. Писатель часто использует в пейзажных зарисовках образы звучащего мира (шорох стружки, грохот телег, стук копыт, песню пастушьей дуды), передает характерные запахи (леса, травы, прогорклого зерна). В неспешное повествование то и дело вторгается стихия лиризма: «А по лугу стелился туман, и была от него мокра трава, никли долу цветы куриной слепоты, ромашки приморщили белые ресницы на желтых зрачках».

В этих пейзажных зарисовках есть такие поэтичные находки, которые могут служить основанием для того, чтобы назвать отдельные фрагменты повести стихотворениями в прозе. Это олицетворения («Тихо умирали над рекой туманы»), метафоры («В росистой траве загорались от солнца красные огоньки земляники»), сравнения («Мы пробили головами устоявшийся в распадке туман и, плывя вверх, брели по нему, будто по мягкой, податливой воде, медленно и бесшумно»).

В самозабвенном любовании красотами родной природы герой произведения видит прежде всего нравственную опору.

В.П. Астафьев подчеркивает, как глубоко укоренились в жизни простого русского человека языческие и христианские традиции. Когда герой заболевает малярией, бабушка лечит его всеми имеющимися на то средствами: это и травы, и заговоры на осину, и молитвы.

Через детские воспоминания мальчика вырисовывается трудная эпоха, когда в школах не было ни парт, ни учебников, ни тетрадей. Лишь один букварь да один красный карандаш на весь первый класс. И в таких сложных условиях учитель умудряется проводить уроки.

Как каждый писатель-деревенщик, В.П. Астафьев не обходит вниманием тему противостояния города и деревни. Особенно усиливается оно в голодные годы. Город был гостеприимен, пока потреблял сельскую продукцию. А с пустыми руками он встречал мужиков неохотно. С болью В.П. Астафьев пишет о том, как понесли мужики и бабы с котомками вещи и золотишко в «Торгсины». Постепенно туда сдала бабушка мальчика и вязанные праздничные скатерти, и одежду, хранимую для смертного часа, а в самый черный день - сережки погибшей матери мальчика (последнюю памятную вещицу).

В.П. Астафьев создает в повести колоритные образы сельских жителей: Васи-поляка, который по вечерам играет на скрипке, народного умельца Кеши, мастерящего сани и хомуты, и других. Именно в деревне, где вся жизнь человека проходит на глазах односельчан, виден каждый неприглядный поступок, каждый неверный шаг.

В.П. Астафьев подчеркивает и воспевает в человеке гуманное начало. Например, в главе «Гуси в полынье» писатель рассказывает о том, как ребята, рискуя жизнью, спасают оставшихся во время ледостава на Енисее гусей в полынье. Для мальчишек это не просто очередная детская отчаянная проделка, но маленький подвиг, испытание на человечность. И хотя дальнейшая судьба гусей все равно сложилась печально (одних потравили собаки, других съели односельчане в голодное время) экзамен на мужество и неравнодушное сердце ребята все-таки выдержали с честью.

Собирая ягоды, дети учатся терпению и аккуратности. «Бабушка говорила: главное в ягодах - закрыть дно посудины», - отмечает В.П. Астафьев. В простой жизни с ее нехитрыми радостями (рыбалкой, лаптой, обычной деревенской пищей с родного огорода, прогулками по лесу) В.П. Астафьев видит наиболее счастливый и органичный идеал человеческого существования на земле.

В.П. Астафьев утверждает, что человек не должен чувствовать себя сиротой на родине. Он также учит философски относиться к смене поколений на земле. Однако писатель подчеркивает, что людям необходимо бережно общаться друг с другом, ибо каждый человек неповторим и уникален. Произведение «Последний поклон» несет в себе, таким образом, жизнеутверждающий пафос. Одной из ключевых сцен повести является сцена, в которой мальчик Витя сажает вместе с бабушкой лиственницу. Герой думает о том, что дерево скоро вырастет, будет большим и красивым и принесет много радости и птичкам, и солнышку, и людям, и речке.

Большое место в творческой биографии Астафьева заняла работа над двумя прозаическими циклами «Последний поклон» и «Царь-рыба». С одной стороны, в этих книгах автор ведет поиск основ нравственного «самостоянья человека», и ведет в тех направлениях, которые представлялись очень перспективными в 70-е годы: в «Последнем поклоне» — это «возвращение к корням народной жизни», а в «Царь-рыбе» — это «возвращение к природе». Однако, в отличие от множества авторов, которые превратили эти темы в литературную моду — с клишированным набором лубочных картинок из легендарной старины и кликушеских ламентаций по поводу наступления асфальта на землю-матушку, Астафьев, во-первых, старается создать в своих новеллистических циклах максимально широкую и многоцветную панораму жизни народа (из множества сюжетов и массы персонажей), а во-вторых, даже собственно повествовательную позицию.его герой, alter ego автора, занимает внутри этого мира. Подобное построение произведений сопротивляется «данности авторской позиции и «чревато» романной диалектикой и открытостью.

Замысел «Последнего поклона» родился, что называется — в пику многочисленным писаниям, которые появились в 50-60-е годы в связи с сибирскими новостройками. «Все, как сговорившись, писали и говорили о Сибири так, будто до них тут никого не было, никто не жил. А если жил, то никакого внимания не заслуживал», — рассказывает писатель. — «И у меня возникло не просто чувство протеста, у меня возникло желание рассказать о «моей» Сибири, первоначально продиктованное одним лишь стремлением доказать, что и я, и мои земляки отнюдь не иваны, не помнящие родства, более того, мы тут родством-то связаны, может, покрепче, чем где-либо»25.

Праздничную тональность рассказам, которые вошли в первую книгу «Последнего поклона» (1968), придает то, что это не просто «страницы детства», как назвал их автор, а то, что здесь главный субъект речи и сознания — ребенок, Витька Потылицын. Детское восприятие мира — наивное, непосредственное, доверчивое, — придает особый, улыбчивый и трогательный колорит всему повествованию.

Но в характере Витьки есть своя «особинка». Он эмоционально очень чуток, до слез восприимчив к красоте. Это особенно проявляется в той поразительной чуткости, с которой его детское сердчишко отзывается на музыку. Вот пример: «Бабушка запевала стоя, негромко, чуть хрипловато, и сама себе помахивала рукой. У меня почему-то сразу же начинало коробить спину. И по всему телу россыпью колючей пробежал холод от возникшей внутри меня восторженности. Чем ближе подводила бабушка запев к общеголосью, чем напряженней становился ее голос и бледнее лицо, тем гуще вонзались в меня иглы, казалось, кровь густела и останавливалась в жилах».

Значит, сам Витька, главный герой цикла, принадлежит к той самой «песенной» породе, которую Астафьев выделил из семьи «простых людей» в своих прежних рассказах.

Такой мальчонка, «песенный», нараспашку открытый всему миру, оглядывается вокруг себя. И мир поворачивается к нему только доброй своей стороной. Не случайно в первой книге «Последнего поклона» много места занимают описания детских игр, проказ, рыбалок. Здесь и картины совместной работы, когда деревенские тетки помогают бабушке Катерине квасить капусту («Осенние грусти и радости»), и знаменитые бабушкины блины на «музыкальной сковородке» («Стряпухина радость»), и щедрые застолья, где собирается вся «родова», «все целуются друг с другом, и разморенные, добрые, ласковые, дружно поют песни» («Бабушкин праздник»)…

А сколько там песен! Можно говорить об особой песенной стихии как об одном из существенных стилевых пластов в общей эмоциональной палитре «Последнего поклона». Тут и старинная народная «Течет реченька, течет быстрая…», и плачевая «Злые люди, люди ненавистные…», и шуточная «Распроклятая картошка, что ж ты долго не кипишь…», и фривольные «Распустила Дуня косы…», «Монах красотку полюбил…», и завезенные в сибирскую деревню откуда-то из портовых кабаков «Не любите моряка, моряки омманут…», «Плыл по окияну из Африки матрос…» и так далее. Эта песенная радуга создает в «Последнем поклоне» особый эмоциональный фон, где перемешано высокое и низкое, веселье и грусть, чистая истовость и скабрезная глумливость. Такой фон «созвучен» той мозаике характеров, которые проходят перед глазами Витьки Потылицына.

Все остальные «гробовозы», как кличут жителей родной витькиной Овсянки, что ни фигура, то колоритнейший характер. Чего стоит хотя бы один дядя Левонтий с его философским вопросом: «Что есть жисть?», который он задает на высшем градусе опьянения и после которого все бросаются врассыпную, прихватывая со стола посуду и остатки еды. Или тетка Татьяна, «пролетарья»,по выражению бабушки, активист и организатор колхоза, что все свои выступления «заканчивала срывающимся выдохом: «Сольем наш энтузиазм с волнующимся акияном мирового пролетариата!»»

Все овсянкинцы, кроме разве что деда Ильи, от которого слышали не больше трех или пяти слов за день, в той или иной мере артисты. Они любят покрасоваться, умеют сымпровизировать сцену на глазах у всего честного народа, каждый из них — человек публичный, точнее, «зрелищный». Его воспламеняет присутствие публики, ему на людях хочется пройтись фертом, характер показать, поразить каким-нибудь фокусом. Тут красок не жалеют и на жесты не скупятся. Поэтому многие сцены из жизни овсянкинских «гробовозов» приобретают в описании Астафьева характер спектаклей.

Вот, например, фрагмент из рассказа «Бабушкин праздник». Очередной «набег» из дальних странствий «вечного скитальца» дяди Терентия — «в шляпе, при часах». Как он «в качестве «суприза»» катнул во двор бочонок с омулем, а его замученная жена, тетка Авдотья, «где и сила взялась?», этот бочонок перекувыркнула обратно через подворотню. Как «молча двинулась навстречу лучезарно лыбящемуся мужу, раскинувшему руки для объятий, молча же сорвала шляпу с его головы (…) и принялась месить ее голыми ногами, втаптывать в пыль, будто гремучую змею». Как «натоптавшись до бессилия, навизжавшись до белой слюны, (…) тетка Авдотья молча подняла с дороги гуляку, измызганную, похожую на высохшую коровью лепеху или гриб-бздех, вялым движением, как бы по обязанности, доводя свою роль до конца, раз-другой шлепнула шляпой по морде мужа, напяливая ее на голову его до ушей, пристукнула кулаком и удалилась во двор».

Тут каждый жест вылеплен исполнителями, как в хорошо отрепетированной мизансцене, и зафиксирован внимчивым оком наблюдателя. При этом Астафьев не забывает упомянуть очень существенную подробность: «Весь нижний конец села упивался этой картиной», — словом, все зрители на местах, спектакль идет при, полном аншлаге.

Да и сам герой-рассказчик умеет даже обычный эпизод так разыграть на голоса, что получается чистой воды драматическая сценка. Вот, например, эпизод из рассказа «Монах в новых штанах»: как Витька донимает бабушку, чтоб та поскорее сшила ему штаны из материала, который они называют диковинным словом «треко». Он начинает канючить. «А чего ж тебе, ремня? — спрашивает бабушка. — Штаны-ы-ы…», — тянет Витька. А дальше идет его собственная режиссура, поворотный момент:

— Э-э-э-э…

— Поори у меня, поори! — взрывалась бабушка, но я перекрывал ее своим ревом, и она постепенно сдавалась и начинала меня умасливать:

— Сошью, скоро сошью! Уж батюшко, не плачь уж. На вот конфетки-то, помусли. Сла-а-аденькие лампасеечки. Скоро уж, скоро в новых штанах станешь ходить, нарядный, да красивый, да пригожий».

Другие персонажи в драматургическом мастерстве не отстают от самого Витьки. Так, в рассказе «Гори, гори ясно» есть такая сцена. Бабушка рассказывает, как она на последние кровные купила в городе мячик, привезла, «играй, дорогой робеночек!», а он: «…Глянул эдак-то да ка-ак по мячику резнет стягом!. Стя-гом, матушка моя, стягом! В ем, в мячике-то, аж че-то зачуфыркало! Зачуфыркало, кума, зачуфыркало, ровно в бонбе гремучей! (…) Шипит мячик, пипка отвалилась… А этот, яз-зва-то, архаровец, облокотился на стяг, че, дескать, ишшо расшибить?». Этот душераздирающий монолог сопровождается сочувствующими репликами бабушкиных товарок, жалобами «какие наши достатки», сетованиями на школу да клубы — словом, все, сак следует. Но никак нельзя отделаться от впечатления игры, великолепно сымпровизированной исполнительницей — разыгрывающей трагедию на потеху себе и своим престарелым слушательницам.

В сущности, в «Последнем поклоне» Астафьев выработал особую форму сказа — полифонического по своему составу, образуемого сплетением разных голосов (Витьки-маленького, умудренного жизнью автора-повествователя, отдельных героев-рассказчиков, коллективной деревенской молвы), и карнавального по эстетическому пафосу, с амплитудой от безудержного смеха до трагических рыданий. Эта повествовательная форма стала характернейшей особенностью индивидуального стиля Астафьева.

Что же до первой книги «Последнего поклона», то ее речевая фактура поражает невообразимой стилистической пестротой. И в таком словесном сумбуре так или иначе проявляет себя и сумбурность натур носителей речи. Но автора это качество характеров овсянкинских «гробовозов» пока не настораживает, в книге доминирует ликующая, радостная тональность. Даже битые жизнью люди здесь вспоминают о прошлом с радостью. И, естественно, радостное и благодарное отношение к жизни несет в себе сам Витька Потылицин. «Такая волна любви к родному и до стоноты близкому человеку накатывала на меня. В этом порыве моем была благодарность ей (бабушке) за то, что она живая осталась, что мы оба есть на свете и все, все вокруг живое и доброе». И не раз он говорит: «Хорошо-то как! Можно жить на этом свете!..»

Приступая к «Последнему поклону» Астафьев намеревался «писать обыденно об обыденной неброской жизни». А на самом деле он написал не обыденно, а празднично, и обыденная жизнь народа предстала в его слове очень даже броско.

Выпущенная в 1968 году отдельным изданием первая книга «Последнего поклона» вызвала массу восторженных откликов. Впоследствии, в 1974 году, Астафьев вспоминал:

И действительно, вторая книга «Последнего поклона» уже строится из рассказов, которые существенно отличаются по тональности от первой. Кстати, у каждой из этих книг есть свои рассказы-увертюры, задающие тон. Первая книга начиналась щемяще-светлым рассказом «Далекая и близкая сказка» — о том, как Витька впервые услышал игру на скрипке, и сердце его, «занявшееся от горя и восторга, как встрепенулось, как подпрыгнуло, так и бьется у горла, раненное на всю жизнь музыкой». А вот вторая книга начинается с увертюры, которая называется «Мальчик в белой рубахе» — о том, как пропал, заптерялся среди сибирских увалов и лесов трехлетний Петенька. Соответственно и тональность здесь совершенно другая — трагическая и даже мистическая.

По инерции, идущей от первой книги, вторая начинается рассказом о детских деревенских играх (-«Гори-гори ясно»). Но уже здесь, наряду с веселыми описаниями игры в лапту и в бабки, дано описание жестокой, почти изуверской игры — игры в -«кол». А в следующем рассказе («Бурундук на кресте»), когда папа вместе с новой семьей собирается к раскулаченному деду Павлу на Север, уже появляются тревожные мистические предзнаменования: бурундук спрыгнул с кладбищенского креста и страховидный нетопырь, летучая мышь, залетел в избу, где шло прощальное застолье. Все это, по словам бабушки, «ой, не к добру!».

И, действительно, вся последующая жизнь оказалась «ой, не к добру!». Но главный источник несчастий автор видит в самой отцовской родове, в характерах и поведении ее членов. В отличие от семьи Потылицыных, бабушки Катерины и деда Ильи — вечных тружеников, людей, щедрых душой, в семье деда Павла «жили по присловью: ни к чему в доме соха, была бы балалайка». Та самая театральность, которая выглядела в овсянкинских «гробовозах» карнавальным украшением, у членов семьи деда Павла и их собутыльников приобрела гиперболические размеры, стала самоцелью. Автор обозначил этот способ существования хлестким словцом — «на выщелк», уточнив, — «значит, только на показуху и годное». И дальше идет ряд портретов персонажей, живущих «на выщелк». Папа, гуляка и пьяница, который с перепою допустил аварию на мельнице. «Закадычный папин друг и собутыльник», Шимка Вершков, который числит себя «у власти», на том основании, что у него есть наган цвета «срыжа». Или сам дед Павел, щеголь и «лютый картежник», что в азарте способен просадить последнюю лопотину. Наконец, даже целый колхоз, слепленный в селе во время коллективизации, тоже, в сущности, представляет собой концентрацию показушного пустозвонства: «Много заседали, да мало робили, и оттого все шло на растатур. Пашни зарастали, мельница с зимы стояла, сена поставили с гулькин нос».

А далее Астафьев рисует холодный и голодный быт Игарки, города спецпереселенцев. Перед читателем открывается дно жизни, причем не то старое «дно», которое показано в пьесе Горького, а современное герою-повествователю народное дно советского происхождения. И это дно видится снизу, изнутри, глазами ребенка, осваивающего университеты жизни. И описываются те муки, которые наваливаются на мальчонку, ушедшего из новой семьи отца, потому что там и без него помирали с голоду, неприкаянно болтающегося, спящего бог весть где, подъедающего в столовках, готового «стырить» кусок хлеба в магазине. Повседневный, бытовой хаос здесь обретает черты хаоса социального.

Самая страшная сцена во второй части — эпизод, когда мальчишка встречается с бесчувственностью и жестокостью официального лица (рассказ «Без приюта»). Витька, едва не замерзший ночью в какой-то конюшне, приходит в школу, засыпает прямо на уроке, и его, разморенного, дремлющего, выволакивает из-за парты учительница Софья Вениаминовна, по кличке Ронжа. «Грязный, обшарпанный, раздрызганный», — честит она несчастного мальчишку. А когда одна девочка, «дочка завплавбазы или снабсбыта», поднимает руку и сообщает: «Софья Вениаминовна, у него вши», то учительница вовсе заходится от негодования и брезгливости:

«Ронжа на мгновение оцепенела, глаза у нее завело под лоб, сделав ко мне птичий скок, она схватила меня за волосья, принялась их больно раздирать и так же стремительно, по-птичьи легко отскакнув к доске, загородилась рукой, словно бы от нечистой силы.

— Ужас! Ужас! — отряхивала ладонью белую кофточку на рахитной грудешке, со свистом шептала она, все пятясь от меня, все загораживаясь, все отряхиваясь».

«Я уделил взглядом голик, прислоненный в углу, березовый, крепкий голик, им дежурные подметали пол. Сдерживая себя изо всех сил, я хотел, чтобы голик исчез к чертям, улетел куда1нибудь, провалился, чтобы Ронжа перестала брезгливо отряхиваться, класс гоготать. Но против своей воли я шагнул в угол, взял голик за ребристую, птичью шею и услышал разом сковавшую класс, боязную тишину. Тяжелое, злобное торжество над всей этой трусливо умолкшей мелкотой охватило меня, над учителькой, которая продолжала керкать, выкрикивать что-то, но голос ее уже начал опадать с недоступных высот.

— Ч-что? Что такое? — забуксовала, завертелась на одном месте учителка.

Я хлестанул голиком по-ракушечьи узкому рту, до того вдруг широко распахнувшемуся, что в нем видна сделалась склизкая мякоть обеззвучившегося языка, после хлестал уже не ведая куда. (…) Ничего в жизни даром не дается и не проходит. Ронжа не видела, как заживо палят крыс, как топчут на базаре карманников сапогами, как в бараках иль жилище, подобном старому театру, пинают в живот беременных жен мужья, как протыкают брюхо ножом друг другу картежники, как пропивает последнюю копейку отец, и ребенок, его ребенок, сгорает на казенном топчане от болезни… Не видела! Не знает! Узнай, стерва! Проникнись! Тогда иди учить! Тогда срами, если сможешь! За голод, за одиночество, за страх, за Кольку, за мачеху, за Тишку Шломова! — за все, за все полосовал я не Ронжу, нет, а всех бездушных, несправедливых людей на свете».

Эта жуткая сцена — кульминация всей второй книги: душа ребенка, центра мира, не выдержала не просто черствости и жестокости какой-то там недалекой учительницы, она не выдержала бездушности и несправедливости, существующей (или даже царящей) в этом мире. И однако Астафьев не судит «огулом». Да, он может сгоряча выпалить какую-нибудь «огульную» формулу (например, насчет национального характера — грузинского или еврейского, или польского, да и о родимом русском характере у него тоже есть весьма крутые высказывания)27. Но его цепкому художническому видению в принципе чужды образы-абстракции, и такие предельно общие понятия, как «народ», «общество», у него всегда конкретизируются, заполняясь мозаикой характеров, хором голосов, из которых этот народ и это общество состоят. И народ в изображении Астафьева, оказывается, не есть нечто однородно цельное, а в нем есть все и всякое — и доброе и жестокое, и прекрасное, и отвратительное, и мудрое, и тупое (причем эти полюса народной психологии и нравственности автор берет в их самых крайних пределах — от того, что вызывает восторг и умиление до того, что способно вызвать омерзение и тошноту). Так что все начала и концы — источники несчастий, которые валятся на голову отдельного человека, и силы, которые приходят ему на помощь, — в самом этом народе, в самом этом обществе и находятся.

И Витьку Потылицына спасают в этом апокалиптическом мире не революции и не очередные постановления партии и правительства, а просто найдется инспектор районо Раиса Васильевна, что защитит мальчишку от неумных педагогов, подмигнет столовская официантка Аня голодному мальчишке и тишком подкормит его. А то объявится дядя Вася, и хоть сам перекати-поле, все же не выдержит и возьмет хоть

на время племянника-сироту под опеку, а заодно и к книжкам приохотит. И с начальником железнодорожной станции, по прозвищу Порченый, Витьке-фэзэушнику повезет — тот его, по неопытности допустившего аварию, фактически из-под суда спас, а далее Витьке-новобранцу встретятся «командир эркэка» сержант Федя Рассохин, нормальный парень, и его сестра Ксения, чуткая душа, о которой Виктор благодарно скажет — «девушка, мою жизнь осветившая…»

Цикл «Последний поклон» Астафьев никак не может закончить. Он его пишет и пишет. Одна из последних глав называется «Забубенная головушка» («Новый мир», 1992. №2). Это уже обстоятельный портрет папы, который на старости лет все-таки приехал к сыну и, судя по всему, последние годы жизни был им опекаем. И все равно, какие бы новые истории В. Астафьев ни добавлял, это главы книги, которая называется «Последний поклон»: это всегда поклон родному миру — это умиление всем тем хорошим, что было в этом мире, и это горевание о том злом, дурном, жестоком, что в этом мире есть, потому что это все равно родное, и за все дурное в родном мире его сыну еще больней.

Нравственные уроки повести В.П. Астафьева «Последний поклон»

Материал к уроку литературы в 11 классе

Мочалина С.Л. МОУ «СОШ №162» г. Омск

Справка

В.П. Астафьев (1924-2001) – прозаик. Родился в селе Овсянка Красноярского края в семье крестьян. С семилетнего возраста Виктор воспитывался дедом и бабушкой по материнской линии: отец попал в тюрьму, а мать утонула в реке. Весной 1942 г. добровольцем ушёл на фронт и до конца Великой Отечественной оставался рядовым. Участвовал в боях на Курской дуге, освобождал от фашистов Украину, в 1944 г. в Польше получил тяжёлое ранение. Награждён орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

После войны переехал в родной город жены Чусовой. Работал слесарем, подсобным рабочим, дежурным по вокзалу, кладовщиком. Одновременно посещал литературный кружок при газете «Чусовской рабочий», где в 1951 году был напечатан его первый рассказ «Гражданский человек». В 1958 году был принят в Союз писателей СССР.

Автор многочисленных произведений: «Тают снега», «Кража», «Царь-рыба», «Затеси», «Прокляты и убиты», «Пастух и пастушка», «Печальный детектив», «Веселый солдат». В 1989 году удостоен звания Героя Социалистического труда. В 1991 году – лауреат Государственной премии СССР, Государственной премии РФ в 1995г.

Двадцать лет работал В.Астафьев над своей автобиографической книгой «Последний поклон» (1958-19778).Вся она состоит из отдельных, в разное время написанных рассказов, героем которых становится он сам, Витя Потылицын (Астафьев изменяет свою фамилию на бабушкину).Написанная от первого лица, повесть превращается в честный и беспристрастный рассказ о трудном, голодном, но таком прекрасном деревенском детстве, о нелёгком становлении юной неопытной души, о людях, которые помогали этому становлению, воспитывая в мальчике правдивость, трудолюбие, любовь к родной своей земле. Книга эта- действительно поклон в далёкие и памятные годы детства, юности, благодарность самым разным людям, с которыми свела Витю суровая жизнь: сильным и слабым, добрым и злым, весёлым и угрюмым, искренним и равнодушным, честным и жуликоватым…Целая вереница судеб и характеров пройдёт перед глазами читателя, и все они запоминающиеся, яркие, даже если это судьбы несложившиеся, изломанные.Поражаешься, как трепетно хранит память автора подробности милой его сердцу деревенской жизни, картины сибирской природы. Всё это вместе: время, люди, природа - и создают образ родины. Тема родины объединяет все рассказы повести Астафьева.

Конечно, при современной нелюбви молодых людей к чтению серьёзной литературы, при ужасающей ограниченности в учебных часах по этому жизненно необходимому предмету я могу посоветовать коллегам остановиться лишь на некоторых рассказах глубокой книги В.П.Астафьева, но проанализировать их подробно, чтобы даже из такого краткого, увы, урезанного знакомства с прозой классика ребята вынесли несложные, но важные для думающего человека нравственные уроки.

Начнём с самого известного рассказа «Конь с розовой гривой»

Почему Астафьев начинает свою книгу с детства? Автор считал, что всё в человека закладывается именно с него, оттуда вся суть его натуры, её первооснова. К детству главного героя, мальчика-сироты Вити Потылицына, которого воспитывают бабушка Катерина Петровна и дед Илья Ефграфович, неутомимые деревенские труженики, и обращает нас рассказ.

Витя не похож на остальных деревенских ребят. Как характеризуют его воспоминания о заветном прянике конём? Для всех он вкусный и всё. Для Вити - живой, настоящее чудо. Мальчик даже чувствует, как конь лягает его копытами в живот под рубашкой. Конечно, Витя живёт бедно и трудно, пряник – предел заветных детских желаний, но фантазии ребёнка говорят о его развитом художественном воображении.

Какой предстаёт в рассказе жизнь семьи Левонтьевых?

Разные люди жили в сибирских деревнях в 20-30-е годы. Много было самоотверженных честных трудяг, но много и лодырей-захребетников, ждущих, что кто-то за них заработает им на кусок хлеба. Астафьев ничего не приукрашивает. К таким людям относится и бывший морской «скиталец» Левонтий, оправдывающий свою бесхозяйственность любовью к свободе. Отнюдь не благостное впечатление производит дом Левонтия и его жены: на всём печать неухоженности, разора. Нищая жизнь порождает озлобленность, грубость, пьянство. Свары и пьяные дебоши стали здесь нормой. Вечно голодные левонтьевские ребята предоставлены сами себе, слоняются без дела, безобразничают. Не приучены к труду взрослые - растут бездельниками и дети.

Какой видится их жизнь Вите?

Витя-ребёнок и не замечает мерзостных сторон жизни взрослых. Для него дядя Левонтий - необычный человек, который может превратить скучные будни в чудесный праздник. Это бывало в дни получки, когда Левонтий покупал на все деньги конфеты и пряники и заваливал ими стол к радости голодных ребят. Обычный конец семейного «праздника» - крики, драка и погром дома, из которого разбегаются во все стороны дети и жена Левонтия. Ужас этой полудикой, бездумной жизни одним днём не может ещё осознать Витя, но её глубоко осуждает строгая бабушка, прозванная в деревне «генералом».

Бабушка Катерина Петровна отправляет Витю на увал за земляникой. Для Вити – это ответственное поручение: землянику можно продать в городе, купить чудесный пряник. Для левонтьевских – праздношатание.

Как ведёт себя левонтьевская «орда» по дороге на увал?

Дети ссорятся, орут, дерутся, бросают друг в друга посудой. Заскочили в чужой огород, надрали лук, пожевали, побросали – ни к чему не приученные, они ничей труд не уважают…

А как характеризует детей сбор ягод?

Левонтьевским не знакомы честность и трудолюбие, они хитры, легкомысленны, безответственны. Витя же приучен бабушкой к правдивости и ответственности, за что и становится объектом злых насмешек старшего сына Левонтия, Саньки. Почему же честный Витя соглашается вытряхнуть из туяска собранные им ягоды и съесть их?

Конечно, мы понимаем, что мальчик попадает под дурное влияние наглого Саньки и не находит в себе силы противостоять ему. Но так ли легко было набить туясок травой? Хоть Витя и хорохорится, но в душе его идёт борьба. Ему нелегко отказаться от того, чему учила бабушка. Саньке всё равно, а Витя боится встречи с уехавшей в город Катериной Петровной. Ему не спится: мучают укоры совести, мальчику жалко бабушку. Он и сам не ожидал, что так легко окажется в мире обмана, эгоизма, в котором спокойно пребывает его дружок.

Ложь Вити раскрыта. Почему же бабушка всё-таки купила внуку пряник конём?

Это был небольшой урок, который мальчик запомнил.

Бабушка мудра и понимает, что Витя смалодушничал, но каждый имеет право на ошибку. Катерина Петровна верит, что внук исправится.

Рассказ «Пеструха»

Смогут ли ребята выразить впечатления от этой пронзительной главы «Последнего поклона»? Ведь им, городским детям, неведомы рождение телёнка у коровы, её дойка, рассветы над тихой деревенской рекой. Общее впечатление одно: будто мы там побывали, услышали звуки деревни, почувствовали запахи, насладились красками. Ребята должны понять, что в этом и есть сила настоящей литературы.

О чём рассказ? О корове Пеструхе, которая всю себя честно отдала людям. Разве можно так сказать о какой-то корове? Можно, если знать, что такое корова в большой крестьянской семье.

Это понимаешь уже из первых сцен рассказа Астафьева. Почему Катерина Петровна и Илья Ефграфович не спят всю ночь? Вот-вот должна отелиться Пеструха, и старики переживают за неё. Помрёт корова - обречена на голод и бескормицу вся семья. Из её молока «можно будет добыть масло, настоять сметану, сделать простоквашу, творог, мороженые кружки молока с лучинкой в накипелой сливками серёдке, продать в Красноярске городским людям за денежки, вырученные на рынке, купить материи на рубахи и на штаны, платки, полушалки, карандаши и тетрадки, пряник конём… »

Корова - основа благосостояния крестьянской семьи, от неё весь круговорот деревенского хозяйства начинается, ею и цементируется. Вот почему к ней в доме такое благоговейное, почти любовное отношение.

Какие ещё эпизоды это иллюстрируют? Вспомните, как называют корову? «Матушка», «кормилица», «родная», «золотко», «доченька», как бы уравнивая её с собой в родственных кровных связях. Когда Пеструха сильно заболела, съев с травой осиное гнездо, бабушка молилась за неё перед иконостасом, прекрасно понимая, что надеяться в лихое время можно на Бога и корову, а уж никак не на деревенских «партейцев».

После рождения тёлочки дед и бабушка ведут детей проведать корову и полюбоваться на её «дитю», гладят её, жалеют, успокаивают - человеческие отношения переносятся на животное. В описании тёлочки автор намеренно использует метафоры, экспрессивно окрашенные слова, чтобы передать чувства любви и жалости к животному: «рыженькая головка», «ножки со светлыми, будто игрушечными копытцами», на лбу цветочек распустился. Притихли, любуясь коровьей дочкой, даже неугомонные Левонтьевские. Так с малых лет в детях воспитывалось сострадательное отношение к живому, ненавязчиво расставлялись нравственные приоритеты. Их никогда не пускали в то место, где животное забивали на мясо, оберегали от вида крови и мучений.

А с какой теплотой описывает автор пору деревенского предвечерья! Оно тоже связано с коровой. Повсеместно наступала благостная тишина: это хозяйки доили вернувшихся из стада коров. Молоко звенело о подойники, а рядом стояли голодные ребятишки в ожидании своей кружки. Какой важностью переполнялась бабушка, доящая Пеструху! Под её умелыми руками это превращалось в какое-то священнодействие.

Но в спокойный, гармоничный уклад деревенского мира насильственным образом вторгаются трагические социальные потрясения 20-30-х годов. Незатейливое крестьянское житьё-бытьё залихорадило. Как это отражается в рассказе?

Овсянские мужики «в разброде»:то на собраниях сидят, то на мельнице пьянствуют. Некоторые из них не вернулись после вызова в город, а оказались в тюрьме. Молох сталинских репрессий затронул и далёкое сибирское село, и это только начало наглой, оголтелой расправы с крестьянством. Начинается коллективизация, силой обобществляется скотина. Из мяса бабушкиной любимой Пеструхи сварят щи и нажарят котлет для бесплатной школьной столовой…

Обобществлённых коров деревенские девки недодаивают, это чревато болезнями. Дома бы за такое родители «выдали им премию», а в колхозе корова не своя и молоко в ней чужое. Тогда зачем её и беречь?

Теперь понятна становится причина «бунта» деда Ильи. Проанализируем в классе этот эпизод. Всегда трудолюбивый и старательный дед стал задумываться и однажды действительно взбунтовался: напился с Левонтием и не пошел открывать ворота вернувшимся из стада коровам. Те возмущенно и жалобно мычали, а молодая Пеструха взбрыкнула и убежала в лес. Только случайность спасла ее от нападения медведя. Вернувшаяся от соседей бабушка Катерина с плачем бросается на поиски коровы.

Спросим у ребят: как можно объяснить такой поступок деда?

Ему жалко отдавать своих коров в колхоз, в чужие равнодушные руки. Это протест не против коров, а против тех, кто ломает вековые традиции крестьянского уклада жизни: отучает выращивать урожай, разводить скот, ухаживать за землей, быть на ней разумным хозяином. Показательно, что в этой сцене всегда покладистый и трудолюбивый дед уподобляется деревенскому лоботрясу Левонтию.

Что же, по мысли Астафьева, примиряет человека с такой нелегкой жизнью вразброд?

Это, конечно, природа, к которой так внимателен и чуток Витя. Она смягчает остроту социальных противоречий и не только в этом рассказе. Наедине с ней мальчик успокаивается, в душе его воцаряется гармония: «… никогда-никогда более я не был так близок к небесам, к богу, как тогда, в те минуты соприкосновения двух светлых половинок дня, и никакая тайна не вселяла в меня столь устойчивого успокоения». Это ещё один важный нравственный урок рассказа.

Рассказ «Бурундук на кресте»

В нём мы видим главного героя уже подростком. Нелегко складывается его жизнь, когда вернувшийся из тюрьмы отец решает забрать Витю от бабушки.

Исторические события вмешиваются в человеческие судьбы и отношения. В этом рассказе уже нет авторской иронии, с болью душевной пишет Астафьев о том, как погублена оказалась большая и трудолюбивая крестьянская семья.

Новая власть, перемены, от которых жить труженикам стало хуже, а лодырям – лучше, тяжкие испытания не обошли стороной и Витину семью. Пусть ребята расскажут о судьбе его деда по линии отца.

В любой частной истории нужно видеть масштаб.

Витин прадед Яков Максимович и дед Павел Яковлевич держали в Овсянках мельницу. Деревенская голыдьба распустила слух о том, что в брёвнах своего лиственничного дома они прятали золото. Деда с прадедом тут же раскулачили, сослали на север, в Игарку, где помешавшийся от горя прадед умер. Добротный дом раскатали по бревну, разорили, но золота так и не нашли.

Витин отец Пётр Павлович попросил сельсовет, чтобы ему отдали хотя бы кухню от дома. В этом отказали, решено было дом отстроить заново и отдать его под колхозное правление.

Мельницу отобрали тоже, и зерно молоть стало негде. Его запаривали в горшках, у детей болели животы.

Попросим оценить все эти «преобразования» новой советской деревни и объяснить отношение к ним автора.

Горечь, издёвка, обличение – вот его отношение к происходящему в родном селе. Всё это спрятано за такой, казалось бы, беспристрастной и сухой манерой повествования. Тогда, незрелым подростком, он мало что понимал. Учащиеся, конечно, скажут, что всё происшедшее трудно даже назвать бесхозяйственностью. На глазах у всех нарушаются все человеческие права, выбивается почва из-под ног рачительных хозяев, жизнь их ничего не стоит. К власти пришли горлопаны и лодыри, умеющие только орать речи на собраниях, бить себя кулаком в грудь и одним росчерком пера вершить чужие судьбы. Такой показана сноха бабушки, тётка Татьяна. Пока полуграмотная колхозная активистка митинговала на собраниях («Сольем наш ентузиазм с волнующимся акияном мирового пролетариата!»), её дети бегали по деревне голодными, бабушка жалела ребятишек и подкармливала их.

Так как все эти бездельники никогда своего хозяйства не держали, то и с колхозным управляться они не могли: не знали, как и чем кормить обобществленную скотину, какие земли использовать под пашни. Советы разумных людей никто не слушал, и скоро все в деревне «пошло на растапур». Пашни зарастали бурьяном, скотина голодала, а ретивые «партейцы», отправив в ссылки кулаков, бросились раскурочивать их сеялки и косилки. Классовая ненависть заглушала последние доводы здравого рассудка.

Что же случилось с мельницей? Её решили запустить, но вскоре она превратилась в злачное место для овсянкинских мужиков. Они приезжали сюда напиться, потом дрались, тягались на опоясках, давили крыс и до смерти загоняли не своих уже лошадей.

Кончилось тем, что перепившийся мельник, отец Вити, мельницу сломал. Это расценили как вредительство и дали ему пять лет лагерей на Беломорканале.

Почему люди так дико вели себя? При ответе на этот вопрос ребята свяжут его с политикой новой власти, безжалостно рвущей вековые связи крестьянина с землей, с хозяйством, отучающей человека созидать. Выбитые из привычной колеи, люди деградировали, теряли облик человеческий, не видели никакого смысла в своей жизни.

Конечно, писателю интересно изучать человеческие характеры, которые порождало это драматичное для России время. Какие человеческие типы воплощены в характерах Витиных родителей?

Рано угасшая мать Вити – это тип человека - праведника, труженика. Тихая, робкая, добрая, безответная, она работала в доме свекра, как поденщица, слыша в ответ лишь грязную брань. Но зла мать не помнила. Когда свекра сослали на север, она ходила вокруг пустого дома и молилась, чтобы Бог вернул её родных из далекой земли.

Когда мать поехала в тюрьму на свидание с мужем, лодка, в которой она сидела, перевернулась и несчастная утонула в реке, оставив Витю сиротой. Мельничное веселье безалаберного Витиного родителя косвенно погубило бедную женщину. Если бы люди думали над последствиями своих поступков…

Отец, Петр Павлович, полная противоположность матери. Плясун, красавчик, разбитной гуляка, он никогда не любил работать, поэтому всю жизнь искал «руководящие должности». С Беломорканала он вернулся, будто герой с войны. Гордый, веселый, праздничный, с набором тюремных изречений. Вскоре он вновь женился. Мачеха была молодая, дурная нравом, истеричная. Она невзлюбила Витю, наговаривала на него отцу. Прослышав об огромных заработках на севере, отец со своим семейством, забрав и Витю, двинул туда. Работу нашел по себе: заделался продавцом в овощной ларек. Казалось, в характере разухабистого Петра Павловича дан тип человека вольного, свободного, легкого на подъем. Согласятся ли с такой характеристикой ребята?

Нельзя быть свободным от всего. Легкомыслие и беспечность отца становятся синонимами равнодушия к человеческому существованию вообще. Особенно ярко это проявляется в отношении к сыну. На севере Витя жил с дедом Павлом, который учил его подледной рыбалке. Однажды суровый дед сжалился над порядком обносившимся внуком и отправил его в киоск к отцу в надежде на его помощь. Отец дал Вите… рубль на конфеты и услал от себя. Таким, как он, не интересна размеренная трудовая жизнь, его постоянно тянет на авантюры, но он не понимает, что от его неуемного желания найти себя в этой жизни погибла жена, страдает родной сын.

Как изменяется в этой главе Витина бабушка?

Из грозного «генерала» Катерина Петровна превратилась в несчастную согбенную старуху. Умирает дед, ненавистный зять отнимает последнее что дорого – внука. Бабушка на коленях умоляет Витиного отца не увозить мальчика, но её прогоняют прочь, не сказав доброго слова. Вите очень жалко бедную бабушку, но он ничего не в состоянии изменить. Вот так опять с кажущейся бесстрастностью показывает нам писатель удивительное человеческое бессердечие, чтобы мы, его читатели, извлекли из прочитанного верные уроки.

Перед отъездом тайком от отца Витя идёт на могилу мамы, где встречает бабушку. Катерина Петровна замечает на могильном кресте дочери бурундука. По каким- то своим приметам она решает, что это недобрый знак, будто интуитивно предчувствуя печальную участь любимого внука. Её опасения оправдались: очень непросто жилось Вите в его новой семье, где он никому не был нужен, немало тяжких испытаний пришлось ему вынести.

Книга В.П.Астафьева мудра, необыкновенно глубока и поучительна, её нравственные уроки очень пригодятся в жизни любому. Спросим учащихся, что же они из неё извлекли, чему она научила?

У каждого в жизни один путь: трудиться, наполнять себя знаниями, отвечать за свои поступки и любить своих ближних. Кажется, всё просто, но пройти этот путь достойно не так и легко, множество испытаний приходится преодолеть человеку, но выносить их нужно не теряя человеческого лица. Немало хлебнул на своём веку герой Астафьева, но не озлобился на людей, не стал эгоистом, наплевательски прожигающим жизнь. Он горячо любит деда, бабушку, воспитавших в нём нравственно здорового, цельного человека, но по - своему любит и непутёвого отца, и недоброго Павла Яковлевича, ведь благодаря этим далёким от нежности и сентиментов людям он, подросток, узнал жизнь, научился за себя бороться, приобрёл трудовой опыт. Нужно уметь быть благодарным, не следует ожесточать душу, в каждом, с кем свела жизнь, нужно отыскать хорошее.

Виктор Петрович Астафьев - известный русский писатель, прозаик, живший с 1924-го по 2001-й год. Главной в его творчестве была тема сохранения национального достоинства русских людей. Известные произведения Астафьева: «Звездопад», «Кража», «Где-то гремит война», «Пастушка и пастух», «Царь-рыба», «Зрячий посох», «Печальный детектив», «Веселый солдат» и «Последний поклон», о котором, собственно, дальше и пойдет речь. Во всем, что он описывал, чувствовалась любовь и тоска о прошлом, о родной деревне, о тех людях, о той природе, одним словом, о Родине. Произведения Астафьева рассказывали и о войне, которую видели своими глазами обычные деревенские люди.

Астафьев, «Последний поклон». Анализ

Теме деревни, как и теме войны, Астафьев посвятил немало своих произведений, и «Последний поклон» - одно из них. Оно написано в форме большой повести, сложенной из отдельных рассказов, носящей биографический характер, где Астафьев Виктор Петрович описал свое детство и жизнь. Эти воспоминания не выстроены в последовательную цепочку, они запечатлены в отдельных эпизодах. Однако эту книгу и сборником рассказов назвать сложно, так как все там объединено одной темой.

Виктор Астафьев «Последний поклон» посвящает Родине в его собственном понимании. Это его деревня и родной край с дикой природой, суровым климатом, мощным Енисеем, красивыми горами и густой тайгой. И описывает он все это очень самобытно и трогательно, собственно, об этом и книга. Астафьев «Последний поклон» создал как эпохальное произведение, в котором затрагиваются проблемы простых людей не одного поколения в очень сложные переломные периоды.

Сюжет

Главный герой Витя Потылицын - мальчик-сирота, которого воспитывает бабушка. Отец его много пил и гулял, в итоге бросил семью и уехал в город. А мать Вити утонула в Енисее. Жизнь мальчика, в принципе, не отличалась от жизни других деревенских детей. Он помогал старшим по хозяйству, ходил по грибы и ягоды, на рыбалку, ну и забавлялся, как все сверстники. Так можно начать краткое содержание. «Последний поклон» Астафьева, надо сказать, воплотил в Катерине Петровне собирательный образ русских бабушек, в которых все исконно родное, наследное, навсегда данное. Автор ничего в ней не приукрашивает, он делает ее немного грозной, ворчливой, с постоянным желанием знать все первой и распоряжаться всем по своему усмотрению. Одним словом, «генерал в юбке». Всех она любит, за всеми ухаживает, всем хочет быть полезной.

Она постоянно волнуется и мучается то за детей, то за внуков, из-за этого попеременно вырываются гнев и слезы. Но если бабушка начинает рассказывать о жизни, то оказывается, и невзгод для нее никаких и не существовало вовсе. Дети были всегда в радость. Даже когда болели, она умело лечила их разными отварами и корешками. И никто из них не помер, ну разве это не счастье? Однажды на пашне она руку вывихнула и тут же вправила, а могла ведь косоручкой остаться, но не сделалась, и это тоже радость.

В этом и заключается общая черта русских бабушек. И живет в этом образе что-то благодатное для жизни, родное, колыбельное и животворящее.

Поворот в судьбе

Дальше становится уже не так весело, как вначале описывает деревенскую жизнь главного героя краткое содержание. «Последний поклон» Астафьева продолжается тем, что у Витьки вдруг наступает недобрая полоса в жизни. Так как в деревне школы не было, его отправляют в город к отцу и мачехе. И тут Астафьев Виктор Петрович вспоминает о своих мучениях, изгнанничестве, голоде, сиротстве и бездомности.

Разве мог Витька Потылицын тогда что-то осознавать или винить кого-то в своих несчастьях? Он жил как умел, спасаясь от смерти, и даже в некоторые минуты умудрялся Автор здесь жалеет не только себя, а все тогдашнее молодое поколение, которое вынуждено было выживать в страданиях.

Витька потом уже понял, что выбрался из всего этого только благодаря спасительным молитвам своей бабушки, которая на расстоянии чувствовала всем сердцем его боль и одиночество. Она же и смягчила его душу, научив терпению, прощению и умению разглядеть в черной мгле хоть маленькую крупицу добра и быть благодарным за нее.

Школа выживания

В послереволюционное время сибирские деревни подвергались раскулачиванию. Кругом шло разорение. Тысячи семей оказывались бездомными, многих угоняли на каторгу. Переехав к отцу и мачехе, которые жили на случайные доходы и много выпивали, Витька сразу понимает, что никому не нужен. Вскоре он переживает конфликты в школе, предательство отца и забвение родственников. Таково краткое содержание. «Последний поклон» Астафьева повествует дальше о том, что после деревни и бабушкиного дома, где, может быть, и не было достатка, но всегда царили уют и любовь, мальчик попадает в мир одиночества и бессердечия. Он становится грубым, а его поступки - жестокими, но все же бабушкино воспитание и любовь к книгам позже дадут свои плоды.

А пока его ждет детский дом, и это всего лишь в двух словах описывает краткое содержание. «Последний поклон» Астафьева очень подробно иллюстрирует все тягости жизни бедного подростка, включая его учебу в школе фабрично-заводского курса, уход на войну и, наконец, возвращение.

Возвращение

После войны Виктор сразу поехал в деревню к бабушке. Он очень хотел встретиться с ней, ведь она стала для него единственным и самым родным человеком на всей земле. Он шел огородами, цепляя репьи, его сердце сильно сжималось в груди от волнения. Виктор пробрался к бане, на которой уже завалилась крыша, все уже давно было без хозяйского внимания, а потом увидел под кухонным окном небольшую поленницу из дров. Это говорило о том, что в доме кто-то живет.

Перед тем как войти в хату, он вдруг остановился. У Виктора пересохло в горле. Собравшись духом, парень тихонько, боязливо, буквально на цыпочках зашел в свою хату и увидел, как его бабушка так же, как и в былые времена, сидела на скамеечке возле окна и сматывала нитки в клубок.

Минуты забвения

Главный герой про себя подумал, что за это время буря целая пролетела над всем миром, миллионы человеческих судеб перепутались, была смертельная борьба с ненавистным фашизмом, образовались новые государства, а тут все как всегда, словно замерло время. Все та же занавеска ситцевая в крапинку, аккуратный деревянный настенный шкафчик, чугунки при печке и т. д. Только уже не пахло привычным коровьим пойлом, вареной картошкой и квашеной капустой.

Бабушка Екатерина Петровна, увидев долгожданного внука, очень обрадовалась и попросила его подойти поближе, чтобы обнять и перекрестить. Ее голос оставался таким же добрым и ласковым, словно внук не с войны вернулся, а с рыбалки или из лесу, где мог задержаться вместе с дедом.

Долгожданная встреча

Вернувшийся с войны солдат задумался, что, возможно, бабушка его может и не узнать, однако не тут-то было. Увидев его, старушка хотела резко встать, да ослабшие ноги не дали ей этого сделать, и она стала придерживаться своими руками за стол.

Совсем постарела бабушка. Однако она была очень рада видеть своего любимого внука. И радовалась тому, что, наконец-то, дождалась. Она долго разглядывала его и глазам своим не верила. А потом проговорилась, что молилась за него и день, и ночь, и ради того, чтобы встретить своего любимого внучка, она и жила. Только теперь, дождавшись его, бабушка могла спокойно умереть. Ей было уже 86 лет, поэтому она попросила внука, чтобы тот приехал на ее похороны.

Гнетущая тоска

Вот и все краткое содержание. «Последний поклон» Астафьева заканчивается тем, что Виктор уехал работать на Урал. Герой получил телеграмму о смерти бабушки, но его не отпустили с работы, сославшись на В то время отпускали лишь на похороны отца или матери. Управление и знать не хотело, что бабушка заменяла ему обоих родителей. Так и не поехал Виктор Петрович на похороны, о чем потом всю жизнь очень сильно жалел. Он думал, что если бы это случилось сейчас, то он бы просто сбежал или ползком пополз от Урала до Сибири, чтобы только закрыть ей глаза. Так все время и жила в нем эта вина, тихая, гнетущая, вечная. Однако он понимал, что бабушка его простила, так как очень сильно любила своего внука.

Н.А. Молчанова

В.П. Астафьев говорит о писательском труде как «изнуряющем, беспрестанном поиске», поиске художественных форм, средств, образов. Композиция повести «Последний поклон» отразила поиски писателя в способе выражения эпических задач. История создания повести своеобразна. В нее вошли в качестве отдельных глав публиковавшиеся в разные годы рассказы и небольшая повесть «Где-то гремит война». Построение повести характерно для целого ряда произведений последних лет: «Липяги» С. Крутилина, «Сумка, полная сердец» Вяч. Федорова, «Хлеб - имя существительное» М. Алексеева и др. Подобная «фигурная композиция - повесть из цепи звеньев, кусков, колец», обнаруживает тенденцию к циклизации и становится заметным явлением современной литературы, отразившим ее стремление к эпической полноте, к широкому синтетическому видению мира, ее попытки «преодолеть дробность частных наблюдений, характерологических зарисовок, ограниченность нравственной фактографии».

Печатавшиеся по отдельности в течение 1957-1967 гг. рассказы Астафьева благодаря художественным достоинствам получили высокую оценку критики. Но каждый из них по своему содержанию не мог выйти за рамки повествования частных историй, бытовых или лирических зарисовок. Отдельный рассказ не мог передать процесса становления личности во всем драматизме и многообразии ее связей со средой, с обществом, с историей. Собранные в единое художественное целое, рассказы-главы приобрели новое качество, выражая более крупное осмысление всех проблем, расширили масштабы повествования. Повесть в рассказах предстала «книгой о России, о народе, о нравственных корнях русского человека», «поэтической летописью народной жизни».

Выбор и порядок рассказов определялись емкой творческой задачей писателя, стремлением показать формирование народного характера, его неразрывную связь с родной почвой, взрастившей его средой. Поэтому художественный замысел автора не ограничивался повествованием о деревенском детстве. Структура повести в рассказах позволила показать героя в соотношении и связи с важнейшими событиями в стране, соотнести его судьбу с судьбой нации, т. е. расширила эпические возможности произведения. В своей совокупности бытовые, социальные, этические приметы и особенности деревенской жизни 30-40-х годов, изображенные в рассказах, воссоздают живую, зримую картину времени и народа.

В произведениях М. Алексеева и С. Крутилина ставится цель - многосторонне изобразить жизнь русской деревни, проследить основные вехи ее истории и современность. В. Астафьев подчиняет повествование иной цели - исследовать глубинные истоки характера человека, воспитанного русской деревней. Это обусловило тщательно продуманную организацию материала не только в порядке расположения рассказов, но и в композиции системы образов.

Повесть открывается рассказом-главой «Далекая и близкая сказка» (1963); это экспозиция к повествованию о Сибири и сибиряках, «о том, как им жилось, об удали их, стойкости и жалости». Открытие мира у маленького героя начинается с самого главного в рождении личности - с открытия родины, осмысления любви к ней. Драматизм звучания патриотической темы, почти трагедийное ее решение усиливают полифонизм повести, раздвигают горизонты произведения, выводят за рамки судьбы одного человека, одного народа, дают динамику повествованию.

Скрипач-поляк, потерявший родину, в звуках скрипки передает любовь и тоску о ней «Все проходит - любовь, сожаление о ней, горечь утрат, даже боль от ран проходит, но никогда - никогда не проходит и не гаснет тоска по родине...».

Из первого рассказа исходят и взаимодействуют в продолжение всей повести самые важные в авторской концепции человека мотивы, объединенные героем и патриотическим лейтмотивом: труд, народная нравственность, природа, искусство.

Три лирические зарисовки, идущие за первой главой повести («Зорькина песня», «Деревья растут для всех», «Гуси в полынье»), связаны общим содержанием, рассказывают о богатстве и красоте мира природы, о желании героя понять и защитить его. Движение, развитие художественной мысли выражаются в способе изображения героя, погруженного в поток народной жизни, окруженного стихией природы, деревенского быта и традиций. Задачи событийного сюжетного повествования как бы отступают на второй план. Интерес автора сосредоточен на раскрытии внутреннего мира, жизни человеческой души.

Один из самых поэтичных, лирических рассказов-глав «Запах сена» (1963) продолжает картину духовного воспитания человека, в котором труд - основа жизни, ее смысл и мерило. На фоне чудесной лунной ночи с волнующими запахами снега, душистого сена рождается выразительная сцена труда взрослых, и детей в атмосфере праздника.

Трудности воспитания, морального роста Виктора Потылицина, драматизм этого процесса раскрывает рассказ-глава «Конь с розовой гривой» (1963). Роль бабушки Катерины Петровны, в сущности главного героя всей книги, «ангела-хранителя» детства, доброго, сильного и мудрого человека особенно значима в судьбе автобиографического героя. Образ бабушки проходит через все повествование, и каждый рассказ высвечивает новые грани не только в формирующемся характере деревенского мальчика, но и в характере его бабушки. Бабушка понимает переживания ребенка, услышавшего прекрасную музыку деревенского скрипача, она рассказывает внуку об утренней «Зорькиной песне», объясняет, что «деревья растут для всех», привозит из города пряник - «коня с розовой гривой», простив Вите обман. «Надсаженная» в работе с малых лет, она кормит, обшивает, обихаживает, пестует огромную семью. «В любом деле - не слово, а руки всему голова. Рук жалеть не надо». Бабушка отзывчива к чужому горю, готова к бескорыстной помощи. «Большое сердце бабушки «болит обо всех». Жизнь Катерины Петровны отразила трудный путь русского народа, его радости, невзгоды, и радостей она не забывала, «умела замечать их в простой своей и нелегкой жизни». И главные черты ее характера, трудолюбие, доброта, стойкость делают ее выразительницей социальных и нравственных идеалов народа. Обратившись к исследованию народного характера, автор решает эпические задачи, ибо жизнь героини и жизнь народа представляются единым целым, имеющим один исток.

О судьбе бабушки, о ее определяющем влияния на внука повествуют, через бытовые образы и детали, через подробности обыденной жизни рассказы «Монах в новых штанах», «Ангел-хранитель», «Осенние грусти и радости»», «Бабушкин праздник». Земная, живая, пластически воссозданная фигура бабушки Катерины Петровны к концу книги вырастает до символического обобщения, становится лицом героическим, эпическим. Именно такие люди питают народ, нацию живительными соками мужества, доброты, оптимизма. Не случайно заключительный рассказ посвящен бабушке - «последний поклон» ей завершает книгу о России, ибо она - живое, неповторимое воплощение родины.

Один за другим, рядом с бабушкой, появляются в рассказах-главах «люди детства», социально определенные и художественно неповторимые, включающие автобиографического, героя в деревенский мир, его нравственные связи. Таков дядя Левонтий с буйной ордой ребятишек, любящих «слободу». Беспутный, скандальный в пьяном задоре, он поражает мальчика противоречивыми чертами богатой натуры, привлекает бескорыстием, душевной открытостью, простодушием. («Конь с розовой гривой», «Осенние грусти и радости», «Бабушкин праздник» и др.). Рядом с Витей бойкий и лукавый друг-враг, левонтьевский Санька оттеняет поэтичную, тонкую натуру героя. Запоминается фигура Филиппа из рассказа «Дядя Филипп - судовой механик» (1965), с болью говорит автор о гибели его в сорок втором под Москвой, о вечном горе и памяти его жены. Скупыми штрихами намечен образ скромного сельского учителя. В трогательных заботах о нем жителей деревни, в любви к нему учеников проявляется исконное уважение народа к учителю, преклонение перед званием. Поэтому законное место в системе образов и глав занимает рассказ о деревенской школе и ее подвижниках - «Фотография, на которой меня нет».

Рассказы-главы «Осенние грусти и радости» (1966) и «Бабушкин праздник» (1968), рисующие многолюдные сцены труда и праздников, дополняют общую объемную картину народной жизни и галерею народных характеров. Прозаическая и утомительная рубка и засолка капусты превращаются в праздник, рожденный подъемом от дружной коллективной работы. Рассказ о бабушкиных именинах показывает последний «сбор всех» родных перед войной. Приближающиеся события вносят в повествование оттенок грусти, предчувствие будущих потерь и лишений, гибели и сиротства, скрытый драматизм человеческих судеб, В небольшом рассказе вылеплена серия портретов, живых характеров, их многоголосое застолье, а в центре - бабушка, хранительница обычаев и традиций огромной семьи.

Необходимо отметить, как продуманно расположены рассказы-главы, драматическая тональность, внутренняя конфликтность которых нарастает по мере приближения к кульминационной главе «Где-то гремит война». Первый рассказ как увертюра содержит в себе главные темы и образы всего повествования. Следующие четыре рассказа светлы, полны чистой радости ребенка, открывающего мир природы. «Конь с розовой гривой» и «Монах в новых штанах» вводят реалистически точным и правдивым изображением в трудную и небогатую жизнь деревни 30-х годов, усиливают мотив драматизма, сложности бытия. Рассказ «Ночь темная-темная» поддерживает этот мотив, в герое крепнет желание разобраться в сложностях жизни и взять свою долю ответственности «за село родное, за эту реку и землю, суровую, но приветную землю».

Маленькая повесть «Где-то гремит война», предшествующая заключительному рассказу, выполняет принципиальную роль в композиции произведения: ее события передают крутой перелом в судьбе и состоянии героя, их можно считать кульминационным моментом в процессе мужания, самоутверждения героя. Едва не погибший в лютый мороз по дороге к тетке Августе, Виктор побеждает смерть, стремясь навстречу огню, человеческому теплу и помощи. Многодетная тетка в родном селе получила «похоронку», терпит страшную нужду. Племянник идет на охоту в зимнюю тайгу, чтобы спасти от лесных коз драгоценное сено. Сцена охоты – одна из лучших во всем цикле, самый напряженный момент в драматической истории формирования характера, повзросления героя. Переживания этой ночи перевернули душу подростка, что было подготовлено всем предшествующим повествованием. Встретившись с бедой, своей и общенародной, герой осознает свое место б жизни. Мысли о смерти, эмоциональный взрыв как выражение не контролируемых разумом чувств человека, вынужденного убивать - «стрелять в этого мудрого козла..., в эту новогоднюю, зимнюю ночь, в тишину, в белую сказку!» - ускорили процесс созревания гражданского мужества и высокой ответственности. «Еще никогда не казался мне мир таким потаенным и величественным. Его спокойствие и беспредельность потрясали... жизнь моя разломилась надвое. В эту ночь я стал взрослым».

Итоговый рассказ «Последний поклон» - о возвращении героя к родному очагу, где ждет бабушка, о возвращении с войны на родину солдата с глубоко осознанным чувством благодарности, с поклоном отечеству. Последние слова рассказа звучат гимном любимому и близкому человеку, память о котором «беспредельна и вечна, как вечна сама человеческая доброта».

Заключительные страницы повести придают ей законченность, подытоживают художественный материал, мозаику картин природы, семейного и деревенского быта, труда и праздников. Финальный рассказ многозначителен, он играет роль развязки, отразив завершение главного события эпохи - победу над фашизмом. Завершается не только важнейший жизненный этап героя, рассказ содержит обобщение социально-исторического смысла, так как повесть Астафьева исследует источники нашей победы, социальную и нравственную силу победителей, воспитанных «во глубине России».

Стремление показать множественность и разнообразие факторов, особенности времени, среды, людей, создающих личность, делают композицию повести открытой, динамичной, позволяют расширить книгу. В 1974 году опубликованы новые четыре главы книги. Будет дополнена новыми главами и перемонтирована первая книга, в частности в ней появится новая глава о детских играх «Гори, гори ясно!». Пишется вторая книга «Последнего поклона», куда автор собирается перенести повесть «Где-то гремит война» и которую завершит рассказ «Последний поклон». Эта новая, еще не законченная композиция двух книг представит интерес для будущего исследования.

В ныне существующей книге В.П. Астафьев, используя жанровые возможности рассказа, создает новую жанрово-композиционную форму, в которой художественная сила лирико-психологического рассказа выявляется особенно полно и многогранно. Из определенной системы типологически разных рассказов (обстоятельные социально-психологические рассказы с традиционной композицией, бесфабульные поэтические рассказы-картинки, лирические рассказы-очерки), из определенной системы образов, раскрывающих народный мир и народный характер, возникла повесть, получившая эпическое звучание.

Ключевые слова: Виктор Астафьев,«Последний поклон»,критика на творчество Виктора Астафьева,критика на произведения Виктора Астафьева,анализ рассказов Виктора Астафьева,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 в.