Для праславянского периода восстанавливаются многочисленные празднества, в частности карнавального типа, связанные с определенными сезонами и поминанием мертвых. Совпадение ряда характерных деталей (участие ряженых, фарсовые похороны) наряду с типологическим объяснением делает возможным (в соответствии с гипотезой В. Пизани) возведение этих славянских празднеств к календарным обрядам ряженья, реконструируемых для обще индоевропейского периода Ж. Дюмезелем. Уже раннесредневековые латинские источники описывают фарсовые обряды (в том числе и поминальные) как у западных славян, так и южных (в 13 веке Димитрий Болгарский описывает русалии и производимые по их случаю театрализованные действа и танцы, характеризуемые как непристойные). В неофициальной народной культуре эти обряды сохраняются до 19-20 веков во всех славянских традициях: смеховые похороны мифологических существ типа Костромы, Масленицы, Ярилы, Мары и т. д. у восточных славян (где в сезонных обрядах участвуют и зооморфные символы типа "коровьей смерти "), у чехов (обряд umrlec, моравские весенние обряды на Смертной неделе, когда выносилось чучело Smertna nedela с исполнением песен, дословно совпадающих с восточнославянской), у болгар (русалии, Герман, и т. д.).

Мифологическая система

Позднепраславянская мифологическая система эпохи раннегосударственных образований наиболее полно представлена восточнославянской мифологией и мифологией балтийских славян .

Восточнославянская мифологическая система

Ранние сведения о восточнославянской мифологии восходят к летописным источникам. Согласно "Повести временных лет", князь Владимир Святославович совершил попытку создать в 980 году общегосударственный пантеон в Киеве, на холме вне княжеского теремного двора были поставлены идолы богов Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоши. Главными божествами пантеона были громовержец Перун и "скотий бог" Велес, противостоявшие друг другу топографически (идол Перуна на холме, идол Велеса - внизу, возможно, на киевском Подоле), вероятно, по социальной функции (Перун - бог княжеской дружины, Велес - всей остальной Руси). Единственный женский персонаж киевского пантеона - Мокошь - связан с характерными женскими занятиями (особенно с прядением). Другие боги этого пантеона известны меньше, но все они имеют отношение к наиболее общим природным функциям: Стрибог, видимо, был связан с ветрами, Даждьбог и Хорс - с солнцем, Сварог - с огнем. Менее ясен последний бог пантеона Симаргл: некоторые исследователи считают этот персонаж заимствованным из иранской мифологии, другие трактуют его как персонаж, объединяющий все семь богов пантеона. Связи между богами внутри пантеона и их иерархия выявляются при анализе закономерности перечисления богов в летописных списках: обнаруживаются связи Перуна с Велесом, Стрибога с Даждьбогом и Сварогом, периферийное место Симаргла или Мокоши. Принятие Владимиром христианства в 988 повлекло за собой уничтожение идолов и запрет язычества на Руси и его обрядов. Тем не менее, языческие пережитки сохранились. Помимо богов, входивших в пантеон, известны и другие мифологические персонажи, о которых обычно сообщают более поздние источники. Одни из них тесно связаны с семейно-родовым культом (Род) или с сезонными обрядами (Ярила, Купала, Кострома), другие известны из менее надежных источников (Троян, Переплут), третьи вообще являются созданиями так называемой "кабинетной мифологии".

Почему-то так исторически сложилось, что мы с интересом относимся к греческой мифологии, античности, с восторгом читаем о 12 подвигах Геракла, с увлечением изучаем Древний Египет, но почти совсем не знаем собственного прошлого, своих древних традиций, имеем самые смутные представления о язычестве и мифологии древних славян , равнодушны к собственном фольклору, сказкам, былинам, народным представлениям. А ведь славянская мифология не менее интересна и важна для наших народов. Даже школьник знает, кто такие Зевс, Аполлон, Гера, но спросите русского человека, украинца, белоруса, в кого же верили его предки, он разве что припомнит одного Перуна, да и то не сможет толком объяснить, какую функцию выполнял этот бог. То же самое касается и так называемой «низшей мифологии», древнеславянского бестиария. Ведь даже здесь западных мифологических существ мы знаем лучше, хотя те же упыри, оборотни, русалки - это часть славянской культуры.

Язычество наравне с христианской традицией питало наш фольклор, это богатый источник образов, ассоциаций, сюжетов, героев, художественных средств, фразеологизмов, народной мудрости. Но эти богатства не остались в прошлом, они перешли по наследству и к русской литературе: вспомним хотя бы Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Петербургский сборник» и многое другое), А.К.Толстого («Упырь», «Князь Серебряный») и А.С.Пушкина («Руслан и Людмила», сказки). Наши классики с большим уважением и интересом относились к сказкам, пословицам, народным песням и использовали их образы в своих произведениях. И для лучшего понимания нашей собственной истории, традиций знание этого пласта славянской культуры необходимо. Причём сюда относятся и западные, и южные славяне, я говорю здесь не только о русских, в мифологиях наших народов много общего, у них одни корни. Мифология, фольклор - ещё одна вещь, которая нас роднит, несмотря на разные исторические пути, на все отличия. Эти представления сформировали наши народы, они влияли на жизнь древних людей, на их поступки, семейный уклад.

Изучение славянской мифологии

В этой статье я не буду пытаться охватить всю тему, ведь она чрезвычайно обширна и потребует не одной статьи и даже не одной книги. Здесь мы поговорим только о некоторых основных вещах, языческом пантеоне, мировоззрении славян. К тому же у меня пока не было возможности изучить всю имеющуюся литературу и обобщить довольно противоречивый материал, я и не претендую сейчас на какие-либо собственные открытия. В данном случае я опираюсь в основном на концепцию и книги Бориса Александровича Рыбакова «Язычество древних славян» и «Язычество Древней Руси». Позднее я обращусь и к другим книгам и напишу и о более частных моментах, дополню данную статью, т.к. тема меня самого очень интересует и я в неё погружён. Меня привлекает и сама история Древней Руси.

К сожалению, изучение славянской мифологии сильно осложнено отсутствием источников, специально описывающих все народные представления и традиции. Это вызвано отчасти тем, что христианство отчаянно боролось со всеми языческими «пережитками», церковные власти казнили волхвов, порицали тех, кто оставался верен старым, дедовским традициям, запрещали народные праздники, имеющие языческие корни. Многое забылось, во всей полноте всю мифологическую систему вряд ли удастся восстановить. Античной мифологии повезло гораздо больше. Однако не всё утеряно, несмотря на распространённые уверения в том, что христианство было принято на Руси безболезненно и люди не оказали сопротивления, на самом деле язычество просуществовало ещё долго после принятия христианства, неоднократно и в X, и даже в XI-XII вв. происходило возвращение части населения к старым традициям, древним богам. Это было вызвано и нечистоплотностью священников, несоответствию их поведения тем нормам, которым они учили людей, но также и объективными, не зависящими от них условиями - неурожаем, засухой, страшным голодом, болезнями. В эти моменты вера людей в христианского бога слабела, а волхвы, знатоки древних традиций, сохранившиеся и до этого времени, снова начинали пользоваться авторитетом, вели за собой народ. Язычество было всегда ближе к простым людям, ремесленникам, крестьянам, в то время как христианская вера чаще всего поддерживала авторитет существующей власти. Ещё Иван Грозный застал в деревнях языческие праздники и ритуалы, лично в них участвовал в молодом возрасте, а затем, придя к власти и будучи человеком глубоко религиозным (что, однако, как-то сочеталось в его натуре с проявлениями крайней подозрительности и жестокости) осуждал эти народные гуляния и велел церкви всячески бороться с подобными верованиями. Многие обряды просуществовали даже вплоть до конца XIX века, о чём свидетельствуют заинтересовавшиеся ими в то время этнографы. Именно тогда и были сделаны первые попытки изучения, описания этих представлений. Даже люди, далёкие от филологии, наверняка назовут имя хотя бы одного человека, посвятившего свою жизнь собиранию сказок, изучению народных традиций - Александр Николаевич Афанасьев. Труды этого учёного, правда, сильно устарели, в то время у него не было ни соответствующей методологии, ни примеров исследований, на которые можно было бы ориентироваться. Ему приходилось многое додумывать, угадывать самому, реконструировать славянскую мифологию, что неизбежно сопровождается ошибками, хотя его книги до сих пор интересны и важны, а в те годы его труды были и вовсе очень смелыми и оригинальными, почти не имеющими аналогов. Тут бы ещё стоило упомянуть хотя бы и Измаила Ивановича Срезневского, филолога-слависта, этнографа, преподавателя Петербургской Академии наук, а также моего земляка, учёного-слависта из Тулы - Ивана Петровича Сахарова, А.А. Потебню и В.Я. Проппа. Именно эти люди стояли у оснований как филологии в современном её виде, так и славянской этнографии.

Княжеский Курган Черная могила в Чернигове

В годы советской власти интерес к язычеству не особенно приветствовался, как, впрочем, и ко многим другим вещам. Если даже христианство было в то время не в чести, что же говорить о каких-то там древних религиях и странном интересе к ним. Даже книги Афанасьева не переиздавались до 80-х годов, хотя сейчас сложно понять, что может быть в них контрреволюционного и опасного, ведь это наша история. В то же время с 80-х и особенно в 90-е, нулевые годы интерес к язычеству резко возрастал. И не только на уровне изучения, появились даже сторонники этой древней религии, «родноверы». Они же и изучали язычество, а, изучая и реконструируя, открыто верили в древних богов. Ни осуждать, ни хвалить этот аспект я не собираюсь, но изучение истории и культурологии даже не со стороны специалистов-историков и филологов (а среди этих людей было много учёных из естественных и точных наук, что примечательно) - это определённо положительный момент. Лишь бы исследования эти были добросовестными. На данный же момент существует огромное количество исследований, часто противоречащих друг другу, носящих полемический характер. Это сотни книг, тысячи статей, сборники археологических отчётов. Славянская мифология изучалась учёными самых разных стран. Это и чешские исследователи, и русские, и украинские, польские. Такое богатство материалов и точек зрения позволяет нам сформировать более чёткие представления о вопросе.

Основные источники для изучения славянской мифологии

На основе чего восстанавливается древняя мифология, что помогает нам её реконструировать, каковы основные источники? Языческие представления пережили несколько этапов, они не оставались неизменными, некоторые основные идеи формировались ещё во времена первого-второго тысячелетия до нашей эры, но судить о том времени достаточно сложно. Рыбаков в своей книге «Язычестве древней Руси» делает очень подробный экскурс то время, ниже мы немного затронем этот вопрос. Язычество развивалось и достигло наибольшего расцвета как раз к VIII-IX векам, то есть ко времени крещения Руси. Восстановить примерное направление эволюции мифологии и её основные черты нам помогают древнерусские летописи, труды греческих, римских и восточных историков и путешественников, скандинавские саги. К сожалению, у наших древнерусских летописцев-христиан не было цели полно описать языческие представления, донести эти сведения для потомков. Они же не могли загадывать так далеко вперёд. Сами летописи, несмотря на распространённое заблуждение, писались не с целью написать историю для будущих поколений, летопись должна была узаконить власть князя, показать её сакральный характер, объединить разные племена и города под его началом, сформировать положительный образ власти (прямо как и в наши времена). Наверное, летописцами управлял и чисто исследовательский интерес, но в то время люди вообще мыслили другими категориями и чуть ли не каждый год ожидали конца света, а вовсе не были заинтересованы в заглядывании в далёкое будущее, абстрактных размышлениях об историческом процессе. Сейчас нам сложно понять, что древний человек - это не наш современник, но с другим языком и в другой одежде, он воспитан иначе и мыслит в других категориях. Как бы то ни было, важно, что все описания языческих ритуалов, народных празднеств, древних богов носят резко негативный характер. Книжники писали о том, что сами непосредственно видели и что всем их современникам было хорошо известно, и они писали об этом для порицания, для того чтобы указать, как делать не нужно. Поэтому и сведения о мифологии мы получаем чаще из поучений, направленных против них.

Виктор Михайлович Васнецов. Тризна по Олегу

Интересным и важным источником служит также «Слово о полку Игореве» (XII в.), автор которого широко использовал языческие образы, эпитеты, метафоры, открыто называл имена древних богов, прославляя эпоху Владимира Мономаха, когда Русь была едина и могла противостоять кочевникам, вечной угрозе для нашей земли. Здесь боги упоминаются без осуждения, что важно, а наши князья и княгине оказываются способными превращаться в птиц и зверей. Герои непосредственно обращаются к солнцу как к богу и просят его о помощи. Всё это объясняется существованием на Руси культа волка и солнечных божеств и героев.

То, что не удаётся извлечь из текстов, в которых сведения о язычестве фрагментарны, помогает восстановить археология. Каменные памятники, найденные курганы, бытовые предметы, наряды, дома, украшения, прикладное искусство дают нам важную информацию. Все эти вещи часто имеют на себе солнечные и растительные символы, которые направлены на то, чтобы принести благополучие и огородить людей от неприятностей, злых сил, обладающих огромной властью и находящихся повсюду вокруг. Этнографические материалы, собранные в XIX-XX веках, также служат важным источником информации. В деревнях и на окраинах дольше всего сохранялись старые представления и ритуалы, там они продолжали влиять на жизнь людей. Эти сохранившиеся традиции удаётся связать с древними временами. Сюда же относятся и произведения фольклора, сказки, былины, мифы, песни, пословицы и поговорки. Сам язык хранит в себе память и мудрость веков, свидетельствует обо всех произошедших изменениях. Названия деревень и городов, речек, гор часто доносят до нас знания о древних, языческих временах, поэтому ономастика является наукой, помогающей изучению мифологии. Кроме того, многое удаётся понять, сопоставляя представления разных народов, используя знания и методы религиоведения и культурологии, обращаясь к материалам, исследованным такими учёными, как К. Г. Юнг, Джеймс Фрэзер, Эдвард Тайлор, А.А. Потебня, В.Я. Пропп. Без знания трудов этих исследователей, их концепций изучение и славянской мифологии невозможно.

Мировоззрение древних славян. Основные этапы развития язычества

Каким же видели мир древние славяне, во что они верили? Для древних людей весь мир был одухотворён, наполнен жизнью. Мифы пытаются объяснять и движение солнца и планет, и смену дня и ночи, времён года. Они в какой-то мере пытаются описать, как устроен мир, откуда он произошёл, какие силы на него влияют. Волшебные существа населяли всю земли, славяне молились священным рощам и деревьям, речкам, колодцам. Они верили в русалок (крылатых дев, приносящих на землю небесную влагу, дарующих живительный дождь и возвращающихся к нам весной) и домовых, духов предков, которых чтили и которые помогали людям. Верили и в упырей-вампиров, навий, злых духов, которые приносили вред. Люди знали, как оборониться от одних и как привлечь других, как избежать опасности, чего нужно остеречься, а как повлиять с помощью ритуала на природные процессы нужным образом.

В каждом народе солнце воспринималось как основной источник всех земных благ, как божественный покровитель, посылающий свет и тепло, позволяющий созревать плодам. Отсюда и многие боги были связаны с солнцем. Срезневский в своей небольшой работе верно указал на то, что многие славянские боги имели отношение к солнцу (Дажьбог, Хорс, Сварог, Святовит). Солнцу приносились жертвы, ему молились. Оно представлялось людям в виде воина, часто едущего на колеснице (устойчивый образ в разных культурах), запряжённой птицами или огненными конями. Оно было небесным царём, управляющим земной жизнью. С различными циклами солнечной активности были связаны и все основные языческие праздники. Все верования так или иначе связаны с основами жизнедеятельности народов, их бытом. И, безусловно, язычество древних славян было связано вначале с деятельностью охотников и собирателей, а затем, когда сменился уклад, с аграрным трудом и разведением скота. От земли и погодных условий зависело ни больше ни меньше - выживание всего племени. Отсюда одушевление и обожествление самой земли, не случайно, например, обращение «Мать Сыра-Земля» и культ богини земли. Плодородие связывалось при этом не только с урожаем, но и с благополучным рождением детей, пополнением скота и дичи. Ритуалы, связанные с плодородием, носили и отчасти сексуальный характер. Новые люди были нужны племени для его благополучия, рождению детей радовались и этого ждали. Плодовитость женщины была важным качеством, она ассоциировалась с естественными процессами в самой природе. Удивительно точно народ умел подмечать, когда засеянным полям нужен дождь, а когда он окажется для них губительным, когда стоит особенно остерегаться грозы, а когда нужно прощаться со слишком сильным теплом. Всё это веками закреплялось в языческих ритуалах и мифах. Эти праздники во многом дожили и до нашего времени, однако некоторые даты были передвинуты церковью, место старых языческих праздников заняли православные, а некоторые христианские святые заняли место старых богов, сохранив их основные функции и черты (святой Власий вместо Волоса, Илья Пророк вместо Перуна). У древних славян существовал фаллический культ, причём фаллос, видимо, символизировал Рода. Явный фаллический характер имеет известный Збручский идол, найденный в реке Збруч (приток Днестра). Завуалированные и явные изображения фаллоса играли важную роль в некоторых обрядах, особенно в свадебном. Связь сексуальной сферы и земледельческой магии прослеживается, например, в традиции совершения ритуального коитуса на засеянном поле.

Славяне приносили богам жертвы - зерно, мёд, приготовленную пищу, животных. Определённое время в жертву приносили и людей, чаще чужестранцев, из-за чего некоторые древние языческие города, пользовавшиеся такой славой, путешественники старались обходить. Особенно кровавым и воинственным был культ Перуна. У славян существовали специальные святилища для прославления богов и молитв - капища - с местами для жертвоприношений - требищами. Обычно капища создавались в труднодоступных, защищённых местах - на холмах, горах, посередине болот (видимо, связь с водой). Места, имевшие раньше ритуальное значение, часто до сих пор сохраняют свои языческие названия - красные, Лысые, Девичьи горы, где, по поверьям, собирались ведьмы на свои шабаши, река Волхов, куда были сброшены языческие боги Новгорода, урочище Перынь, где археологами было найдено древнее капище, город Дедославль (явная связь с культом предков). Существовал обычай зажигать костры на вершинах гор в ночь на Ивана Купалу, сохранившийся в Прикарпатье до XIX века и описанный этнографами. Это было очень торжественное зрелище, видное на сотни вёрст вокруг.

Заклинание льна и пряжи на браслете из городища (Галицкое княжество) XII-XIII века.

Определённые предметы культа, деревянные скульптуры домовых были и в жилых домах. В капищах находились идолы, чаще всего, видимо, славяне делали их из дерева, из-за чего большинство из них не сохранилось до нашего времени. Идолы представляли собой деревянные столбы с антропоморфными чертами и традиционными для каждого бога атрибутами. Перуна изображали с мечом, Велеса с рогом, символизирующим изобилие. Святилища окружались рвами и каменными валами, обычно в центре расчищенной площадки стояла фигура главного бога или жертвенник. В этих местах находят кострища, кости животных, а иногда и человеческие останки. Поклонялись не только искусственно сделанным идолам, но и необычным природным объектам. Археологи нашли деревья с кабаньими клыками в них, имевшими, очевидно, ритуальное значение. Обнаруживаются большие камни необычной формы, выполнявшие функции идолов или камешки с естественными дырками внутри, которые, как считалось, отгоняли злых духов, приносили удачу. Среди древних славян долгое время существовали культы медведя и культ волка. Медведь, видимо, был тотемным зверем, отсюда необычная описательная, иносказательная форма имени - «ведающий» «мёд». С медвежьим культом был связан особый праздник в Белоруссии, зафиксированный и в XIX веке - комоедицы. Этот праздник праздновался около 24 марта и вплотную примыкал к Масленице. Пробуждение медведя весной связывалось с пробуждением всей природы. Медведь как тотемный зверь также должен был передавать племени свою силу, мощь, бесстрашие, свои знания о лесе. С культом волка связаны зимние праздники, у славянских народов распространены поверья о «волкодлаках» «вовколаках», оборотнях. По свидетельству Геродота, невры (одно из племён праславян, живших на территории современных Украины и Белоруссии) верили, что они оборотни и раз в год превращаются в волков, в определённые дни они надевали одежды мехом наружу или волчьи шкуры и исполняли ритуальные танцы и обряды:

«Эти люди (невры), по-видимому, оборотни. Ведь скифы и эллины, которые живут в Скифии, говорят, что раз в год каждый невр становится волком на несколько дней и затем снова возвращается в прежнее состояние» Геродот

Среди основных языческих праздников стоит назвать Ивана Купалу (24 июня по старому, 7 июля по новому стилю), Коляду (22 декабря, зимней солнцеворот), Масленицу (по мнению Рыбакова, 24 марта, день весеннего равноденствия, с которого в древнее время начинался новый год), праздник урожая 8 сентября, когда почитались рожаницы - позднее он был заменён христианским праздником рождества богородицы. Даты эти связаны с солнечным циклом. Праздники отмечались как на улицах, в особых местах, на природе или же в капищах, так и в домашней обстановке. Среди княжеских дружинников было принято устраивать богатые пиры, за которыми часто обсуждались многие важные вопросы, воины открыто высказывали своё мнение. Эти пиры тоже имели ритуальный характер и существовали долго и после принятия христианства, с чем церковники упрямо боролись. Большое значение здесь имела мясная пища, а христианские посты ограничивали её употребление, чем некоторые правители и воины были недовольны.

Изображения волков или барсов с собаковидной головой. Белокаменная резьба XII-XIII вв. Владимиро-суздальская земля.

Похоронные обряды в разное время отличались. Первоначально, видимо, наши предки закапывали мертвецов в землю, веря, что таким образом они помогают получать богатый урожай, покровительствуют своим родственникам. Очевидно, у некоторых племён существовало представление и о том, что после смерти люди превращаются в тотемных животных. Путешественники описывают богатые и продолжительные языческие похоронные обряды с сжиганием умершего в ладье с оружием и бронёй, жертвами. Вместе с знатным воином-русом или князем нередко хоронили и его супругу, приносили в жертву слуг и животных. Удивительно, но сохранились свидетельства, что жёны (одна из жён) вызывались на эту жертву добровольно, честью считалось сопровождать своего мужа в другую жизнь. Видимо, на этом этапе славяне стали верить, что при сжигании вместе с дымом умерший скорее попадёт на небо, к богам. Обряд трупосожжения существовало около двух тысяч лет до принятия христианства, а затем и дальше сохранялся в некоторых местах, на «украинах». Ещё летописец Нестор в XII веке застал его: «еже творят вятичи и ныне». Прах сожжённых людей собирался в сосуд и ставился на столбе.

Во многих местах эти две традиции - сжигание и погребение - были совмещены: тело закапывали в землю, а сверху сжигали домовину, представляющую собой имитацию жилища. Сверху, на местах погребений, часто сооружались курганы. Чем более знатным был человеком, тем более сложным был похоронный обряд, тем больше приносилось жертв. Языческие похоронные традиции отражены в «Повести временных лет» в описании мести Ольги древлянам и погребения князя Игоря (отсюда очевиден и мифологический характер данного сюжета). Можно предположить так же, что на разных территориях Древней Руси одновременно существовали оба обряда. После похорон устраивались игрища - тризна, спортивные состязания, видимо, призванные доказать, что остальные люди из племени достаточно сильные, крепкие, здоровые, чтобы смерть не забрала их с собой. Подобные состязания характерны для разных индоевропейских культур, упоминания о них мы знаем и по «Илиаде» Гомера.

Особую роль в языческих обрядах выполнял волхв. О языческих жрецах древних славян, к сожалению, нам известно крайне мало, однако упоминания о них сохранились в древних источниках. Их называли также «чаровниками», «облакопрогонителями», а женщин - «ведуньями», «чаровницами», «потворницами», «наузницами» (церковники в своих текстах обзывали их «бабами богомерзкими»). Существовал женский род от слова «волхв» - «вълхва». Исследователи предполагают, что волхвы-мужчины выполняли основные общественные ритуальные действия, а «чаровницы» отвечали за семейный очаг, гадания о личной судьбе, домашний обиход. Даже святые отцы, видимо, были впечатлены знаниями волхвов и умениями и иногда признавали их магическую силу. Видимо, изначально их магия была связана с водой и гаданиями над «чарой» (с чем и связано, возможно, название «чаровник»), это подтверждается находимыми женскими и мужскими фигурками с сосудами в руках, выполняющими над ними какие-то ритуальные действия. Название «волхвы» связано, как предполагают некоторые исследователи, с «волохатостью», волосатостью и поклонением Велесу.

Языческие жрецы, как считалось, умели вызывать дождь, предсказывать будущее, превращались в волков, знали весь сельскохозяйственный цикл, даты всех праздников и сущность всех ритуалов. Они же, видимо, сохраняли и передавали знания о язычестве, обучали преемников, собирали также предания, мифы, сказки. Языческие жрецы были и первыми лекарями, обладали знаниями о лекарственных травах. Их позиция в древнем обществе была особенно сильна, они обладали большим влиянием, к ним прислушивались простые люди. Они же возглавляли мятежи против существующей власти в голодное время. С волхвами активно боролась церковь, их сжигали на кострах ещё в XIII веке, о чём свидетельствует, например, Новгородская I летопись:

«В лето 6735 (1227) сожьгоша волхвов 4 — творяхут их потворы деюще. А то бог весть! И сожгоша их на Ярославле дворе».

В Новгороде вообще были особенно сильны языческие настроения, не случайно и языческое название реки Волхов, в которую, как известно, даже сбрасывали раньше преступников и неугодных людей с моста, принося, видя, таким путём и жертву богам. Со временем волхвы утратили своё прежнее значение, став к XIX веку простыми деревенскими «колдунами». Также функцию жрецов и знатоков ритуалов выполняли сами князья. Полнее всего жреческое сословие проявило себя не у балтийских славян. У ран, одного из племён, как пишет Гильфердинг, волхв почитался даже больше, чем князь. Так же было и у бодричей и поморян.
Каждый народ в своём развитии неизбежно проходит через общие для всех стадии эволюции. Со временем духи, которым поклонялись славяне, всё больше персонализировались, обретали собственные атрибуты, определённые внешние черты. Неизвестный древнерусский путешественник, человек, знавший греческую мифологию и наблюдавший языческие обряды в собственном отечестве, в «Слове об идолах» (XII в.) выделил стадии развития языческих представлений. Эти же этапы согласуются и с концепцией Б.А. Рыбакова:

1. Изначально древние славяне «клали тpебы yпыpям и беpегыням». Видимо, этот этап относится ещё ко времени охотников и собирателей. Упыри и берегини, позднее трансформировавшиеся, видимо, в русалок и вил, олицетворяли доброе, положительное начало, благожелательных и помогающих духов, упыри же были злыми духами. Упырями, по языческим поверьям, становились люди, умершие не своей смертью, самоубийцы, люди, убитые молнией, упавшие с дерева, утопленники, а также чужестранцы, предки из иных, враждебных племён. Упырей старались задобрить, поэтому им и приносили «требы» - жертвы. Или же отпугнуть, для чего использовались заговоры и особые символы-узоры на одежде, домах, бытовых предметах.

2. На более позднем этапе и, видимо, под влиянием соседних средиземноморских культов славяне «начали тpапезy ставши Родy и pожаницам». Рыбаков считает Рода более древним богом, чем Перун. Вера в него удержалась намного дольше, чем в некоторых других богов. Его язычники считали создателем всего живого, именно он «вдувал душу» в людей. За эту веру священники порицали крестьян в своих поучениях даже в XIV в. Род в разное время мог представать и как Стрибог или Сварог, тоже верховные божества. Стоит сказать, что не все учёные считают Рода богом, некоторые исследователи утверждают, что бог Род появился всего лишь из-за неправильного прочтения некоторых текстов, где это слово вовсе не обозначало какое-либо божество, а подразумевало всего лишь культ предков, в существовании которого сомнений не возникает (так считает, например, Л.С. Клейн, идеи которого во многом расходятся с книгами Рыбакова).

Рожаницы же, которые вначале, предположительно, изображались в виде небесных олених-лосих (смотрите, например, мифы северных народов) трансформировались в женщин с лосиными рогами, производящих животных, дарующих благополучие, богатый урожай, покровительствующих семье и матерям, помогающим при родах. Изображения рожаниц часто можно обнаружить в крестьянской вышивке, однако сакральное, мистическое значение этих образов со временем выветривалось. Слишком натуралистичные их изображения позднее сменялись более абстрактными узорами, т.к. церковь не могла одобрять этот культ, а сам народ забывал, какой смысл вкладывался в эти рисунки раньше. Однако эти вышивки известны этнографии и сохранились вплоть до конца XIX века. В существовании культа рожаниц сомневаться трудно, тем более что такое поклонение материнскому началу известно у самых разных народов, о чём свидетельствуют хотя бы «палеолитические венеры», грубо сделанные древние статуэтки женщин, в изображении которых подчёркивается беременность, плодовитость.

3. Затем в центр выдвинулся кyльт Пеpyна, возглавившего иерархию других богов. По мнению Рыбакова и некоторых других учёных (Е. В. Аничков), Перун является более поздним богом, который занял важное место во время формирования княжеской дружины. Более подробно поговорим о нём чуть ниже.

4. После принятия христианства «Перуна отринута», но продолжали молиться и комплексу богов, возглавляемому Перуном, и более древним Роду и рожаницам.

В своих исследованиях Рыбаков выдвигает идею, что женские боги (Макошь, рожаница, Лада и Лель) исторически более древние, чем мужские (Перун, Род, Стрибог). Постепенно осуществился переход к системе, при которой мужчины-боги возглавили пантеон. Этот процесс был связан с изменением структуры, хозяйственного уклада самого общества, где на первое место выдвинулся сильный и решительный мужчина, воин и защитник, добытчик, выносливый и трудолюбивый работник. Все религиозные представления, в сущности, и развиваются всегда в связи с социальными изменениями, реальными условиями. Принятие христианства отражало ту же необходимость в переустройстве, объединении общества. Учёные спорят о том, была ли строгая иерархия богов у древних славян, какие из богов являлись главными и общими для всех племён. Сама этимология имён божеств говорит о том, что они появлялись в разное время под влиянием в том числе и других культур. Так же, видимо, разные боги были по-разному почитаемы в древних городах, на распространение культа влиял географический фактор, характер деятельности людей, природные условия. Сложно сказать, был ли пантеон единым для Руси или же всё зависело от самих городов и населения. То, в каких богов верил человек, зависело и от его «профессии»: крестьянину, судя по всему, куда ближе был Волос-Велес, чем Перун, женщинам же и их домашним заботам, женскому труду покровительствовала Макошь. Но давайте подробнее поговорим о конкретных богах и их функциях.

Языческий пантеон

В школе на уроках истории, да и на университетских лекциях, нам почему-то рассказывают очень сокращённую и «сглаженную» историю принятия христианства. Тот, кто ещё не совсем забыл хотя бы школьный курс, хорошо помнит эту дату - 988 год, крещение Руси. Даты в летописях довольно условны, их ставили не в год, когда происходило событие, а часто случайным образом, предположительно, т.к. сами летописцы жили позже. Поэтому, строго говоря, дата вовсе не точная, но где-то в это время и произошло крещение, серьёзным образом повлиявшее на всю нашу историю, на отношения русских с соседями, с Византией, откуда мы и приняли православие, католическим западным миром, Скандинавией, Болгарией, крестившейся раньше нас, и другими странами. Но забывают часто упомянуть преподаватели, что Владимир Святославич, названный церковью святым (и он действительно немало сделал для Руси), не сразу принял христианство. За несколько лет до этого он попытался провести так называемую «языческую реформу», утвердив на Руси чёткую и общую иерархию богов. Об этом мы можем судить по найденным археологами древним капищам и соответствующим текстовым свидетельствам. Неизвестно точно, почему в начале 980-х Владимир силой заставил Новгород, например, принять Перуна как верховного бога, а затем, через несколько лет, разочаровался в этой своей реформе и послал своих воинов крушить идолов и насильно крестить тот же Новгород, что вылилось в вооружённое столкновение с горожанами, которых повёл в бой некий волхв - люди защищали свою древнюю веру. Противостояние закончилось, естественно, их полным разгромом и разграблением, и тысячами жертв, однако христианство в итоге было принято. Оно наслоилось на языческую веру, а не стёрло её полностью, как мы знаем. Но главное, что упоминания о языческой реформе Владимира Святославича в «Повести временных лет», раскопки предполагаемого места, где стояли идолы Владимирова пантеона в Киеве, помогают нам представить характер самой религии, выделить наиболее важных богов. В пантеоне Владимира было шесть богов (или пять, смотря как интерпретировать): Перун, Стрибог, Дажьбог, Макошь, Симаргл (Семаргл), Хорс. Почему может быть пять богов, а не шесть: дело в том, что в записи Нестора между Хорсом и Дажьбогом не стоит союза «и», как между другими богами, отсюда возможен вывод, что они представляли одного и того же бога, как считал, например, Срезневский. В пантеон Владимира почему-то не попал важный для восточных славян бог - Велес (или Волос, написания различаются). О нём свидетельствуют договоры с византийцами, в которых обозначено, что славяне и варяги, участвовавшие в войнах на нашей стороне как наёмники и в 9-10, кстати, часто уже крещённые в христианство, клялись именами Перуна и Велеса, «скотьего бога». Этот бог был ближе к крестьянам, земледельцам, скотоводам и, возможно, из-за этого и не попал в пантеон 980-х годов, ведь князья и дружинники поклонялись Перуну, к тому же солнечным богом был и Дажьбог. Поговорим об этих основных богах, определим их функции, опираясь на то, что известно учёным.

Збручский идол. Четыре стороны

Перун - бог, вышедший на первый план при походах на Балканы в VI в. и формировании Киевского государства и княжеской дружины в IX-X вв. Бог, которому клялись на оружии при подписании договоров. Особенно почитался воинским сословием. Бог войны, молний, грозы, громовержец, соответствующий в других мифологиях Тору и Юпитеру. Изображался с мечом, серебряной головой и золотыми усами, на что указывает Нестор. Один из самых кровавых богов, т.к. именно ему в жертву убивали людей, иногда жертвы были массовыми. По всей видимости, праздник в честь Перуна проводили 20 июля (Ильин день). Этнография знает много примеров жертвоприношений Перуну. В северных губерниях России к ильину дню специально выкармливали быка и приносили его в жертву. Неделя перед этим днём называлась «ильинской».

Перун имел первостепенное значение для воинов и князей. Крестьянам же был ближе Велес. Позднее, после принятия христианства, Перун был уподоблен Илье-пророку, храмы которого появлялись в тех местах, где раньше могли находиться святилища Перуна. Люди верили, что Перун своими молниями борется со злыми духами, преследует их во время грозы. У Перуна был отдельный день недели - четверг. Этот же день считался связанным с Юпитером и Тором («Thursday» - день Тора). Славянский Перун тождествен литовско-латышскому Перкунису-Перконсу.

Велес (Волос) - «скотий бог», покровитель скота, богатства, благополучия. Видимо, изначально также был солнечным божеством. Под словом «скот» понимался достаток в целом, имущество. Также Велес считался богом подземного мира. Именно он, по-видимому, на Збручском идоле был изображён мужской фигурой, держащей на себе землю. Из-за того, что он был связан с землёй, его стали считать богом мёртвых, но это не означает, что он был злым и причинял вред. Рыбаков считал, что изначально Велес считался хозяином леса, покровителем охотников, а с землёй и миром мёртвых он стал ассоциироваться из-за того, что связывался с мёртвым зверем. Он был ближе к крестьянам, простому народу, земледельческим работам. Именем Волоса наравне с именем Перуна русские клялись, заключая договоры с Византией. И в XIX веке крестьяне жертвовали Велесу последнюю горсть колосьев со сжатого поля «Велесу на бородку». Велес покровительствовал также музыкантам и поэтам. Он изображался бородатым мужчиной с рогом, символизирующим всегда изобилие. Святой Власий заменил Велеса после христианизации и тоже стал покровителем скота. Другие учёные считают, что «Велес» и «Волос» не разные варианты написания одного бога, а два разных божества (Клейн, Нидерле). Некоторые исследователи противопоставляют Велеса и Перуна как вечных противников, однако это до сих пор спорный вопрос, да и, судя по договорам, ими клялись одновременно, поэтому вряд ли один из них как-то связан со злым началом, это было бы не логично.

Макошь (Мокошь) - одна из наиболее архаичных богов. Рыбаков расшифровывает её имя как «мать урожая». «Кош» - повозка для снопов, корзина для зерна, амбар для соломы, загон для скота. Богиня земли, плодородия, жизни, покровительница ткачества и прядения, женских домашних дел. Сопоставляется с греческой Деметрой. Её функционально дополняют русалки-вилы, орошающие землю. На архаической вышивке изображается между Ладой и Лелей, двумя рожаницами. Изображена на Збручском идоле с рогом изобилия. Считается посредницей между небом и землёй. Макошь - единственное женское божество, включённое Владимиром в его пантеон. Считается также, что Макошь прядёт нити судьбы. Мифологическая Параскева-Пятница многое унаследовала у Макоши. Пятница считалась её священным днём, в других мифологиях этот же день соответствовал также женским богиням - Фрейе, Венере Учёные проводят параллели со скандинавскими норнами, греческими мойрами.

Сварог - божество неба и вселенной. Древними книжниками сопоставлялся с Гефестом, сын Дажьбога, сопоставлявшегося с Аполлоном. Славяне считали, что именно данный бог научил их кузнечному ремеслу, земледелию, ввёл патриархальный моногамный брак. «Культурный герой» славянских мифов, заменённый в богатырских сказках Кузьма-Демьяном (или Кузьмой и Демьяном), который сделал огромный плуг и запряг в него злого Змея, угрожавшего народу, проехал верхом на нём, прочертив плугом «змиевы валы», которые мы до сих пор можем наблюдать на Украине. Уподоблялся язычниками христианскому Саваофу. В источниках упоминается также Сварожич, возможно, сын Сварога и, по мнению Б.А. Рыбакова, олицетворённый божественный огонь. Но возможно так же, что Сварог и Сварожич - это наименование одного и того же бога.
Дажьбог - сын Сварога, сопоставляемый с Аполлоном. Бог солнца, «белого света», податель благ. Назван «дедом» восточных славян в «Слове о полку Игореве». Считается более поздним богом, чем Род, Перун, поскольку само слово «бог», как считают некоторые историки и лингвисты, могло прийти из иранского языка. У нас же раньше богов называли «дивами». Дажьбог выступает временами в качестве покровителя плодородия, бога золота и серебра.

Существует второй вариант написания имени в средневековых текстах - Даждьбог - что, возможно, отражает новый этап эволюции представлений об этом боге. Слово «дажьбог» может быть эпитетом, Срезневский считает его прилагательным от «даг» (срав. Ст. Герм. dag, Исланд. dagr) - день свет. Рыбаков связывает его с такими словами, как санскритское «dahati» — жечь, палить, «dagha» - спаленный.

Семаргл (Симаргл) - один из самых загадочных богов вместе с Хорсом. Его значение и функции не до конца ясны. По-видимому, бог, пришедший к нам, как и Хорс, при контакте с иранскими народами, скифами. Этимология имени явно указывает на иранские корни. Изображался как крылатая собака. Часто в древнерусских поучениях Семаргла часто неправильно обозначали как двух богов, Сима и Регла. Возможно, к тому времени уже забылось, что это был за бог и какую роль играл. Семаргл - защитник посевов, бог почвы, вегетативной силы, посредник между небом и землёй. В индоиранской мифологии сопоставляется исследователями с Сэнмурвом, собако-птицей. Мог иметь отношение к Макоши. В более поздний период имя Семаргл было заменено на «Переплут». По мнению Рыбакова, в этнографии ему может соответствовать Ярило.

Хорс - бог солнца, но не света, а самого природного объекта, светила. Мог дополнять Дажьбога, а мог быть с ним единым целым, вторым именем. В античном пантеоне сопоставляется с Гелиосом.

Лада и Лель - две богини-рожаницы, олицетворяющие весну, пробуждение природы, жизненное начало, покровительствующие женщинам, упоминавшиеся на свадебных обрядах, связанные с весенними праздничными обрядами.

Стрибог - бог ветров. Это слово могло быть эпитетом к Сварогу, Роду одним из имён верховного божества.

Род - отец всего живого, сопоставляемый долгое время с христианским богом, верховное божество, вдувающее жизнь в людей. В разное время ему могли соответствовать Стрибог, Сварог. Некоторые исследователи сводили значение Рода до домашнего божка, домового, другие же и вовсе отрицали его существование у славян.

В славянском язычестве, несмотря на большое количество исследований, археологических находок, до сих пор остаётся много неясного и спорного. Учёные разных стран спорят и о происхождении богов, и об их функциях и количестве, многие вопросы ещё не разрешены. В данной статье я дал лишь общий обзор языческого пантеона и не затронул ещё очень многое. Впоследствии, думаю, мы ещё не раз вернёмся к этой теме и поговорим подробно в том числе и о низшей мифологии, славянском бестиарии. Кроме того, со временем я надеюсь сделать дополнения к этой статье, написать отдельно о работах других учёных. Здесь же я опирался в основном на концепцию Рыбакова.

Список источников
1. Рыбаков, Б.А. «Язычество древних славян» .
2. Рыбаков, Б.А. «Язычество Древней Руси» .
3. Рыбаков, Б.А. «Рождение Руси».
4. Срезневский, И.И. Об обожании солнца у древних славян.

Истоки славянской мифологии

Славянская мифология, совокупность мифологических представлений древних славян (праславян) времени их единства (до конца 1-го тысячелетия н. э.)

По мере расселения славян с праславянской территории (между Вислой и Днепром, прежде всего из области Карпат) по Центральной и Восточной Европе от Эльбы (Лабы) до Днепра и от Южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова происходило разделение славянской мифологии и обособление местных вариантов, долго сохранявших основные характеристики общеславянской мифологии.

Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность язычества была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников. Главный источник сведений по раннеславянской мифологии - средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках и славянскими авторами (мифология польских и чешских племен), поучения против язычества ("Слова") и летописи. Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей (начиная с Прокопия, 6 в.) и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов. Обширный материал по славянской мифологии дают позднейшие фольклорные и этнографические собрания, а так же языковые данные (отдельные мотивы, мифологические персонажи и предметы). Все эти данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии. Хронологически совпадают с праславянским периодом данные археологии по ритуалам, святилищам (храмы балтийских славян в Арконе, Перыне под Новгородом и др.), отдельные изображения (Збручский идол и д.р.).

Особого рода источник для реконструкции славянских мифов - сравнительно-историческое сопоставление с другими индоевропейскими мифологическими системами, в первую очередь с мифологией балтийских племен, отличающихся особой архаичностью. Это сопоставление позволяет выявить индоевропейские истоки славянской мифологии и целого ряда ее персонажей с их именами и атрибутами, в том числе основного мифа славянской мифологии о поединке бога грозы с его демоническим противником. Индоевропейские параллели позволяют отделить архаические элементы от позднейших инноваций, влияний иранской, германской и других евразийских мифологий, позднее - христианства, заметно изменивших славянскую мифологию.

Уровни славянской мифологии

По функциям мифологических персонажей, по характеру их связей с коллективом, по степени индивидуализированного воплощения, по особенностям их временных характеристик и по степени их актуальности для человека внутри славянской мифологии можно выделить несколько уровней.

Высший уровень характеризуется наиболее обобщенным типом функций богов (ритуально-юридическая, военная, хозяйственно-природная), их связью с официальным культом (вплоть до раннегосударственных пантеонов). К высшему уровню славянской мифологии относились два праславянских божества, чьи имена достоверно реконструируются как Perunъ (Перун) и Velesъ (Велес), а так же увязываемый с ними женский персонаж, праславянское имя которого остается неясным. Эти божества воплощают военную и хозяйственно-природную функции. Они связаны между собой как участники грозового мифа: бог грозы Перун, обитающий на небе, на вершине гор, преследует своего змеевидного врага, живущего внизу, на земле. Причина распри - похищение Велесом скота, людей, а в некоторых вариантах - жены громовержца. Преследуемый Велес прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. Во время поединка с Велесом Перун расщепляет дерево, раскалывает камень, мечет стрелы. Победа завершается дождем, приносящим плодородие. Не исключено, что некоторые из этих мотивов повторяются в связи с другими божествами, выступающими в других, более поздних пантеонах и под другими именами (например, Свантовит). Знания о полном составе праславянских богов высшего уровня весьма ограниченны, хотя есть основания полагать, что они составляли уже пантеон. Кроме названных богов в него могли входить те божества, чьи имена известны хотя бы в двух разных славянских традициях. Таковы древнерусский Сварог (применительно к огню - Сварожич, т.е. сын Сварога), Zuarasiz у балтийских славян. Другой пример - древнерусский Даждьбог и южнославянский Дабог. Несколько сложнее дело с названиями типа древнерусских Ярила и Яровит у балтийских славян, так в основе этих имен - старые эпитеты соответствующих божеств. Подобные эпитообразные наименования, по-видимому, соотносились также с богами праславянского пантеона (например, Мать сыра земля и другие женские божества).

К более низкому уровню могли относиться божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов: Род, Чур у восточных славян и т.п. Возможно, что к этому уровню относилось и большинство женских божеств, обнаруживающих близкие связи с коллективом, иногда менее уподобленных человеку, чем боги высшего уровня.

Элементы следующего уровня характеризуются наибольшей абстрагированностью функций, что позволяет иногда рассматривать их как персонификацию членов основных противопоставлений; например, Доля, Лихо, Правда, Кривда, Смерть, или соответствующих специализированных функций, например Суд.

С обозначением доли, удачи, счастья, вероятно, было связано и общеславянское Бог: можно сравнить богатый (имеющий бога, долю) - убогий (не имеющий бога, долю), в украинском языке - небог, небога - несчастный, нищий. Слово "Бог" входило в имена различных божеств - Даждьбог, Чернобог и другие. Славянские данные и свидетельства других наиболее архаичных индоевропейских мифологий позволяют видеть в этих наименованиях отражение древнего слоя мифологических представлений праславян. Многие из этих персонажей выступают в сказочных повествованиях в соответствии со временем бытования сказки и даже конкретными жизненными ситуациями (например, Горе-Злосчастье).

С началом мифологизации исторической традиции связываются герои мифологического эпоса. Они известны лишь по данным отдельных славянских традиций: таковы генеалогические герои, например Кий , Щек, Хорив у восточных славян. Тем не менее, и для праславянской мифологии правдоподобна реконструкция уровня генеалогических героев. Более древни истоки в персонажах, выступающих как противники этих героев, например, в чудовищах змееобразной природы, поздними вариантами которых можно считать Соловья-Разбойника, Рарога-Рарашека. Возможен праславянский характер мифологического сюжета о князе-оборотне, от рождения наделенным знаком волшебной власти (сербский эпос о Вуке Огненном Змее и восточнославянский эпос о Всеславе).

Сказочные персонажи - по-видимому, участники ритуала в их мифологизированном обличье и предводители тех классов существ, которые сами принадлежат к низшему уровню: таковы баба-яга, кощей, чудо-юдо, лесной царь, водяной царь, морской царь.

К низшей мифологии относятся разные классы неиндивидуализированной (часто и не человекообразной) нечести, духов, животных, связанных со всем мифологическим пространством от дома до леса, болота и т.п.: домовые, лешие, водяные, русалки, вилы, лихорадки, мары, моры, кикиморы, судачки у западных славян; из животных - медведь, волк.

Человек в его мифологизированной ипостаси соотносится со всеми предыдущими уровнями славянской мифологии, особенно в ритуалах: Полазник, Праславянское понятие души, духа выделяет человека среди других существ и имеет глубокие индоевропейские корни.

Роль древа мирового в славянской мифологии.

Универсальным образом, синтезирующим все описанные выше отношения, является - древо мировое. В этой функции в славянских фольклорных текстах обычно выступают Вырий, райское дерево, береза, явор, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трем основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине - птицы (сокол, соловей, птицы мифологического характера, например Див) , а также солнце и луна; к стволу - пчелы, к корням - такие животные, как змеи и бобры. Все дерево в целом может сопоставляться с человеком, особенно с женщиной: часто изображалось дерево либо женщина между двумя всадниками, птицами на русских вышивках. С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мира - три царства: небо земля и преисподняя, четверичная горизонтальная структура (север, запад, юг, восток), жизнь и смерть (зеленое, цветущее дерево и сухое дерево в календарных обрядах).

Система противопоставлений в славянской мифологии

Мир описывался системой основных двоичных противопоставлений, определяющих пространственные, временные, социальные характеристики. Дуалистический принцип противопоставления благоприятного - неблагоприятного для коллектива реализовывался иногда в мифологических персонажах, найденных положительными или отрицательными функциями, или в олицетворенных членах оппозиции. Таковы: счастье (доля) - несчастье (недоля). Праславянское обозначение положительного члена этой оппозиции имело смысл "хорошая часть (доля)". Ритуал гадания - выбора между долей и недолей у балтийских славян связан с противопоставлением Белбога и Чернобога - в славянском фольклоре очень часто встречается персонификация доброй доли и злой доли, лиха, горя, злосчастия, встречи и не встречи.

Жизнь - смерть . В славянской мифологии божество дарует жизнь, плодородие, долголетие - такова была жива у восточных славян и Род у восточных славян. Но божество может приносить и смерть: мотивы убийства связаны в славянской мифологии с Чернобогом, Перуном, поражающим демонического противника. Воплощениями болезни и смерти были Новь, Марена, собственно Смерть как фольклорный персонаж и класс низших мифологических существ: мара, замора, кикимора. Символы жизни и смерти в славянской мифологии - живая вода и мертвая вода, древо жизни и спрятанное около него яйцо с кощеевой смертью, море или болото, куда ссылается смерть или болезни.

От Эльбы (Лабы) до Днепра и от южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова происходила дифференциация Славянской мифологии и обособление локальных вариантов, долго сохранявших основные характеристики общеславянской мифологии. Таковы мифология балтийских славян (западнославянские племена северной части междуречья Эльбы и Одера) и мифология восточных славян (племенные центры - Киев и Новгород).

Можно предполагать существование и других вариантов (в частности, южнославянских на Балканах и западнославянских в польско-чешско-моравской области), но сведения о них скудны. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян.

Возможна лишь реконструкция основных элементов Славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников. Главный источник сведений по раннеславянской мифологии - средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках (мифология балтийских славян) и славянскими авторами (мифология польских и чешских племён), поучения против язычества («Слова») и летописи (мифология восточных славян).

Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей (начиная с Прокопия, 6 в.) и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов. Обширный материал по Славянской мифологии дают позднейшие фольклорные и этнографические собрания, а также языковые данные (отдельные мотивы, мифологические персонажи и предметы). Все эти данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии. Хронологически совпадают с праславянским периодом данные археологии по ритуалам, святилищам (храмы балтийских славян в Арконе, Перынь под Новгородом и др.), отдельные изображения (Збручский идол и др.).

Человек в его мифологизированной ипостаси соотносится со всеми предыдущими уровнями С. м., особенно в ритуалах: ср. Полазник , Праславянское понятие души , духа (см. также Душа) выделяет человека среди других существ (в частности, животных) и имеет глубокие индоевропейские корни.
Универсальным образом, синтезирующим все описанные выше отношения, является у славян (и у многих других народов) древо мировое .

В этой функции в славянских фольклорных текстах обычно выступают Вырий , райское дерево, берёза , явор, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трём основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине - птицы (сокол, соловей, птицы мифологического характера, Див и т.п.), а также солнце и луна ; к стволу - пчёлы, к корням - хтонические животные (змеи, бобры и т.п.). Всё дерево в целом может сопоставляться с человеком, особенно с женщиной: ср. изображение дерева или женщины между двумя всадниками, птицами и т.п. композиции севернорусских вышивок. С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мира - три царства: небо , земля и преисподняя, четверичная горизонтальная структура (север, запад, юг, восток, ср. соответствующие четыре ветра), жизнь и смерть (зелёное, цветущее дерево и сухое дерево, дерево в календарных обрядах) и т.п.
Мир описывался системой основных содержательных двоичных противопоставлений (бинарных оппозиций), определявших пространственные, временные, социальные и т.п. его характеристики.

Дуалистический принцип противопоставления благоприятного - неблагоприятного для коллектива реализовался иногда в мифологических персонажах, наделённых положительными или отрицательными функциями, или в персонифицированных членах оппозиций. Таковы: счастье (доля) - несчастье (недоля). Праславянское обозначение положительного члена этой оппозиции имело смысл «хорошая часть (доля)». Ритуал гадания - выбора между долей и недолей у балтийских славян связан с противопоставлением Белобога и Чернобога - ср. персонификации доброй доли и злой доли (см. Доля), лиха , горя, злосчастия, встречи и невстречи в славянском фольклоре.

Жизнь - смерть. В Славянской мифологи божество дарует жизнь, плодородие, долголетие - такова богиня Жива у балтийских славян и Род у восточных славян. Но божество может приносить и смерть: мотивы убийства связаны в Славянской мифологии с Чернобогом и Перуном [проклятия типа «чтоб тебя Чернобог (или Перун) убил»], может быть, с Триглавом (возможно, он - владыка преисподней), с Перуном, поражающим демонического противника. Воплощениями болезни и смерти были Навь , Марена (Морена), собственно Смерть как фольклорный персонаж и класс низших мифологических существ: мара (мора), змора, кикимора и др. Символы жизни и смерти в Славянской мифологии - живая вода и мёртвая вода, древо жизни и спрятанное около него яйцо с кощеевой смертью, море или болото, куда ссылаются смерть и болезни.

Чёт - нечет - наиболее абстрактное и формализованное выражение всей серии противопоставлений, элемент метаописания всей Славянской мифологии. Оно предполагает вычленение благоприятных чётных и неблагоприятных нечётных чисел , например дней недели: четверг связан с Перуном, пятница - с Мокошью, вторник - с Прове (ср. также такие персонификации, как Святой Понедельник, Святая Среда, Святая Пятница).

Целостные числовые структуры в Славянской мифологии - троичная (три уровня мирового дерева, бог Триглав, ср. роль числа три в фольклоре), четверичная (четырёхголовый Збручский идол, возможное объединение в одно божество четырёх персонажей мифологии балтийских славян - Яровит, Руевит , Поревит, Поренут и т.д.), седмиричная (семь богов древнерусского пантеона, может быть древнерусский Семаргл), девятиричная и двенадцатиричная (двенадцать как завершение ряда 3-4-7). Несчастливые нечётные числа, половина, дефектность характеризуют отрицательные понятия и персонажи, например число тринадцать, лихо одноглазое.

Противопоставление правый - левый лежит в основе древнего мифологизированного права (право, правда, справедливость, правильный и т.п.), гаданий, ритуалов, примет и отражено в персонифицированных образах Правды на небе и Кривды на земле.

Противопоставление мужской - женский соотносится с оппозицией правый - левый в свадебных и похоронных ритуалах (где женщины оказываются слева от мужчин). Существенно различие мужских и женских мифологических персонажей по функциям, значимости и количеству: малочисленность женских персонажей в пантеоне, соотношения типа Див - дивы, Род - рожаницы, Суд - суденицы. Особенно значительна роль женского начала в магии, колдовстве.
Оппозиция верх - низ в космическом плане трактуется как противопоставление неба и земли, вершины и корней мирового дерева, разных царств, воплощаемых Триглавом, в ритуальном плане реализуется в расположении святилищ Перуна на холме и Велеса в низине.

Противопоставление небо - земля (подземное царство) воплощено в приурочении божества к небу, человека к земле. Представления об «отмыкании» неба и земли святым Юрием, богородицей , жаворонком или другим персонажем, создающем благоприятный контакт между небом и землёй, связаны у славян с началом весны. Мать сыра земля - постоянный эпитет высшего женского божества. В преисподней пребывают существа, связанные со смертью (например, русалочки-земляночки), и сами покойники.

Противопоставления юг - север, восток - запад в космическом плане описывают пространственную структуру по отношению к солнцу, в ритуальном плане - структуру святилищ, ориентированных по сторонам света, и правила поведения в обрядах; ср. также четыре мифологизированных ветра (иногда персонифицированных - Ветер, Вихорь и т.п.), соотнесённых со сторонами света.

В противопоставлении суша - море особое значение имеет море - местопребывание многочисленных отрицательных, преимущественно женских, персонажей; жилище смерти, болезней, куда их отсылают в заговорах. Его воплощения - море, океан-море, морской царь и его двенадцать дочерей, двенадцать лихорадок и т.п. Положительный аспект воплощается в мотивах прихода весны и солнца из-за моря. На указанное противопоставление наслаивается другое: сухой - мокрый (ср. позднее - Илья Сухой и Мокрый, Никола Сухой и Мокрый, сочетание этих признаков в Перуне, боге молнии - огня и дождя).
Противопоставление огонь - влага воплощается в мотивах противоборства этих стихий и в таких персонажах, как Огненный Змей (в русских былинах о Волхе Всеславьевиче, в сказках и заговорах, в сербском эпосе о Змее Огненном Волке), Огненная Птица (сказочная жар-птица , словацкая «птица-огневик», птица Страх - Pax в русских заговорах с её иссушающими вихрями и т.п.), Огненная Мария [связана с Громовитым Ильёй в сербских и болгарских песнях, противопоставлена Марии Макрине (от «мокрый») и т.п.]. Особую роль играет «живой огонь» в многочисленных ритуалах, обряды сожжения, возжигания костра и обряды вызывания дождя (пеперуда, додола у южных славян), культ колодцев и т.п. Огонь и вода соединяются в образах Перуна, Купалы , огненной реки и др.

Мифологическими воплощениями противопоставления день - ночь являются ночницы, полуночницы и полуденницы, Зори - утренняя, полуденная, вечерняя, полуночная. Конь Свентовита днём - белый, ночью - забрызганный грязью.

В противопоставлении весна - зима особое значение имеет Весна, связанная с мифологическими персонажами, воплощающими плодородие,- Ярилой, Костромой , Мореной и т.д., а также с обрядами похорон зимы и отмыкания весны, с растительными и зооморфными символами.

Противопоставление солнце - луна воплощается в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца. Солнечные божества - Сварог, Дажьбог, Хорс и др. Один из наиболее древних общеславянских образов - образ колесо-солнца; ср. также образ солнца на вершине мирового дерева и каравай-солнце.
Противопоставление белый - чёрный известно и в других вариантах: светлый - тёмный, красный - чёрный. Его воплощение в пантеоне - Белобог и Чернобог; в гаданиях, ритуалах, приметах белый цвет соотносится с положительным началом, чёрный - с отрицательным (ср. различение белой и чёрной магии).
Противопоставление близкий - далёкий в Славянской мифологии указывает на структуру пространства (по горизонтали) и времени: ср. «свой дом» - «тридевятое царство» в русских сказках, образы пути-дороги, моста , дали , давние и новые времена.

Дом - лес - конкретный вариант противопоставления близкий - далёкий и реализация оппозиции свой - чужой; воплощается в образах человека и зверя (напр., медведя), домового и других духов, связанных с различными частями дома и двора, лешего и т.п.

Противопоставление старый - молодой подчёркивает различие между зрелостью, максимумом производительных сил и дряхлостью - ср. мифологические пары юноши и старика с плешью в весенних и осенних обрядах, Бадняка и Божича . Особую роль в Славянской мифологии играли образы старухи-ведьмы типа бабы-яги и плешивого старика, деда и т.п. С противопоставлением старый - молодой связаны оппозиция предки - потомки и ритуалы поминовения предков, «дедов», а также оппозиции старший - младший, главный - неглавный (ср. роль младшего брата в славянском фольклоре и т.п.).

Противопоставление священный - мирской отличает сферу сакрального, наделённую особой силой (ср. корень «свят-«, в частности в мифологических именах типа Свентовит, Святогор), от сферы бытовой профанической, лишённой этой силы. Описанный набор элементов Славянской мифологии (как основных противопоставлений, так и мифологических персонажей) может реализоваться в текстах разного рода - эпосе, сказках, заговорах, отдельных речениях, относящихся к приметам, проклятиям, и т.п. Такие обряды, как хождение с козой, гонение змей , заклание ильинского быка , коровья смерть, сожжение скота, завивание бороды (Велесу, Николе или Илье), вызывание дождя, окликание звезды, юрьевские и купальские праздники, позволяют восстановить многие мифологические мотивы и установить связь мифов с обрядами, в которых также реализуются эти мотивы.

Для праславянского периода восстанавливаются многочисленные празднества, в частности карнавального типа (ср. Карнавал), связанные с определёнными сезонами и поминанием мёртвых. Совпадение ряда характерных деталей (участие ряженых, фарсовые похороны) наряду с типологическим объяснением делает возможным (в соответствии с гипотезой В. Пизани) возведение этих славянских празднеств к календарным обрядам ряженья и т.п., реконструируемых для общеиндоевропейского периода Ж. Дюмезилем. Уже раннесредневековые латинские источники описывают фарсовые обряды (в том числе и поминальные) как у западных славян (Козьма Пражский и др.), так и у южных (в 13 в. Димитрий Болгарский описывает русалии и производимые по их случаю театрализованные действа и танцы, характеризуемые как непристойные). В неофициальной народной культуре эти обряды сохраняются до 19-20 вв. во всех славянских традициях: ср. смеховые похороны мифологических существ типа Костромы, Масленицы , Ярилы, Мары и др. у восточных славян (где в сезонных обрядах участвуют и зооморфные символы типа «коровьей смерти»), у чехов (обряд umrlec, моравские весенние обряды на Смертной неделе, когда выносилось чучело Smrtnб nedela с исполнением песен, дословно совпадающих с восточнославянскими), у болгар (русалии, Герман и др.).

Позднепраславянская мифологическая система эпохи раннегосударственных образований наиболее полно представлена восточнославянской мифологией и мифологией балтийских славян. Ранние сведения о восточнославянской мифологии восходят к летописным источникам. Согласно «Повести временных лет», князь Владимир Святославич совершил попытку создать в 980 общегосударственный языческий пантеон. В Киеве на холме вне княжеского теремного двора были поставлены идолы богов Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога , Симаргла (Семаргла) и Мокоши. Главными божествами пантеона были громовержец Перун и «скотий бог» Велес (Волос), противостоящие друг другу топографически (идол Перуна на холме, идол Велеса - внизу, возможно, на киевском Подоле), вероятно, по социальной функции (Перун - бог княжеской дружины, Велес - всей остальной Руси).

Единственный женский персонаж киевского пантеона - Мокошь - связан с характерными женскими занятиями (особенно с прядением). Другие боги этого пантеона известны меньше, но все они имеют отношение к наиболее общим природным функциям: Стрибог, видимо, был связан с ветрами, Дажьбог и Хорс - с солнцем, Сварог - с огнём. Менее ясен последний бог пантеона Семаргл: некоторые исследователи считают этот персонаж заимствованным из иранской мифологии (см. Симург); другие трактуют его как персонаж, объединяющий все семь богов пантеона.

Связи между богами внутри пантеона и их иерархия выявляются при анализе закономерностей перечисления богов в летописных списках: обнаруживается связь Перуна с Велесом, Стрибога с Дажьбогом и Сварогом, периферийное место Семаргла или Мокоши и т.п. Принятие Владимиром христианства в 988 повлекло за собой уничтожение идолов и запрет языческой религии и её обрядов. Тем не менее языческие пережитки сохранялись. Помимо богов, входивших в пантеон, известны и другие мифологические персонажи, о которых обычно сообщают более поздние источники. Одни из них тесно связаны с семейно-родовым культом (Род) или с сезонными обрядами (Ярила, Купала, Кострома), другие известны из менее надёжных источников (Троян, Переплут), третьи вообще являются созданиями т.н. «кабинетной мифологии».

Западнославянская мифология известна по нескольким локальным вариантам, относящимся к балтийским славянам, чешским и польским племенам (здесь будет рисунок). Наиболее подробны сведения о богах балтийских славян, но и они разрозненны: речь идёт об отдельных божествах, связанных обычно с локальными культами. Возможно, что вся совокупность мифологических персонажей высшего уровня у балтийских славян не была объединена в пантеон (в отличие от восточных славян). Зато относительно богаты сведения западноевропейских хроник о культе богов, чётко пространственное приурочение их (описания культовых центров, храмов, идолов, жрецов, жертвоприношений, гаданий и т.п.).

Языческая традиция у балтийских славян была прервана насильственной христианизацией, поэтому не сохранились источники, которые отражали бы продолжение старых верований. Из богов балтийских славян особенно известны: Свентовит, характеризующийся как «первый, или высший из богов», как «бог богов»; он связан с войной и с победами и, кроме того, с гаданиями; Триглав, однажды названный «высшим богом»: как и у Свентовита, его атрибутом был конь, принимавший участие в гаданиях; идол Триглава имел три головы или же находился на главном из трёх холмов, как в Щецине. Сварожич-Радгост почитался главным богом в своих культовых центрах, в частности в Ретре, и был связан, видимо, с военной функцией и гаданиями. Яровит отождествлялся с Марсом и почитался вместе с тем как бог плодородия.

Руевит был также связан с войной (почитался, в частности, в Коренице). Поревит изображался без оружия и имел пятиглавого идола; идол Поренута имел четыре лица и пятое на груди. Чернобог характеризовался как бог, приносящий несчастье (наличие этого имени и таких топонимов, как Чёрный бог и Белый бог у лужицких сербов, позволяет предполагать, что некогда существовал и Белобог); Прове - бог, связанный со священными дубами, дубровами, лесами; Припегала - божество приапического типа (см. Приап), связанное с оргиями; Подага - божество, имевшее храм, и идол в Плуне; Жива - женское божество, связанное с жизненными силами. Как видно из перечня, некоторые боги, наделённые одинаковыми функциями и сходные по описанию, носят разные имена: не исключено, что их следует трактовать как локальные варианты одного и того же праславянского божества. Так, есть основания предполагать, что Свентовит, Триглав, может быть, Радгост восходят к образу Перуна.

Вместе с тем, учитывая ярко выраженную многоголовость богов у балтийских славян, можно думать, что некоторые божества объединяются в одногрупповое божество, разные ипостаси которого отражают различные степени производительной силы (напр., Яровит, Руевит, Поревит, Поренут). Наконец, вероятны и случаи резко выраженных противопоставлений: Белобог - Чернобог.

Единственный источник сведений о польских богах - «История Польши» Я. Длугоша (3-я четверть 15 в.), где перечисляются несколько теофорных имён, сопровождаемых соответствиями из римской мифологии : Yesza - Юпитер , Lyada - Марс, Dzydzilelya - Венера , Nya - Плутон , Dzewana - Диана , Marzyana - Церера , Pogoda - соразмерность, в частности временная (Temperies), Zywye - Жизнь (Vita). А. Брюкнер, проанализировавший эти польские названия, указал, что многое в списке Длугоша является созданием хрониста и не имеет корней в древней славянской мифологии. Таковы Lyada и Dzydzilelya, чьи имена восходят к песенным рефренам, и т.п.; другие имена принадлежат персонажам низших мифологических уровней; третьи созданы стремлением найти соответствие римскому божеству.

Однако есть основания полагать, что, несмотря на многие неточности и вымысел, список Длугоша отражает мифологическую реальность. Прежде всего это относится к Nya (имя, видимо, того же корня, что и русское «навь», «смерть»), Dzewana (ср. польск. dziewa, «дева», «девственница») и особенно Marzyana, мифологическим персонажам, выступавшим в сезонных обрядах. Pogoda и Zywye также заслуживают внимания, особенно если учесть, что им не приведены римские мифологические соответствия. Ряд этих персонажей имеет достаточно надёжные соответствия за пределами польской мифологической традиции. Следующие за Длугошем авторы повторяют его список, а иногда и увеличвают его за счёт новых божеств, надёжность имён которых, однако, невелика (напр., Лель, Полель и Погвизд у Маховского, Похвист у Кромера).

Чешские (и тем более словацкие) данные об именах богов столь же разрозненны и нуждаются в критическом отношении. Есть основания считать, что в этой традиции некогда присутствовали мифологические персонажи, продолжающие образы Перуна и Велеса: ср., с одной стороны, чеш. Perun и словац. Раrоm (в частности, в проклятиях, где в других традициях фигурирует имя Перуна) и, с другой стороны, упоминание демона Veles y писателя 15 в. Ткадлечека в триаде «чёрт - Велес - змей» или выражение «за море, к Велесу» в переводе Иисуса Сираха (1561) и др. Некоторые из мифологических имён, встречающиеся в глоссах к старочешскому памятнику «Mater verborum», совпадают с именами из списка Длугоша: Devana (лат. Диана), Моrаnа (Геката), Lada (Венера), а также Zizlila в одном из поздних источников (ср. Dzydzilelya y Длугоша).

С именами Прове, Поревит у балтийских славян, вероятно, связано имя мифологического персонажа Porvata, отождествляемого с Прозерпиной. Неплах из Опатовиц (16 в.) упоминает идола Zelu (ср. Zelon более поздних источников), чьё имя, возможно, связано с зеленью, с культом растительности (ср. старочеш. zelй, «трава»); ср. также божество Jesen (чеш. jesen, «осень»), отождествляемое с Исидой . Гаек из Либочан (16 в.) сообщает ещё ряд мифологических имён (Klimba, Krosina, Krasatina и др.; ср. Krasopani - старочешское название мифологического существа, возможно, эпитет богини - «Прекрасная госпожа», сопоставимый с названием морской царевны и матери солнца в словацких сказках), которые считаются недостоверными или вымышленными. Тем не менее, даже столь незначительные остатки дают косвенные представления о некоторых аспектах западнославянской мифологии. Разрушение старой мифологической системы шло по нескольким направлениям: одно из них - переход мифологического персонажа с высших уровней на низшие, из круга положительных персонажей в круг отрицательных, что произошло, видимо, с таким мифологическим существом, известным по чешскому и словацкому фольклору, как Рарог , Рарах, Рарашек.

Данные о южнославянской мифологии совсем скудны. Рано попав в сферу влияния древних цивилизаций Средиземноморья и ранее других славян приняв христианство, южные славяне утратили почти полностью сведения о былом составе своего пантеона. Достаточно рано возникает идея единого бога; во всяком случае, Прокопий Кесарийский указывая, что славяне поклоняются «всяким другим божествам», приносят жертвы и используют их для гадания, сообщает и о почитании ими единого бога («О войне с готами» III 14).

Поскольку в том же источнике есть данные о почитании бога грома, а в топонимике славянских земель к югу от Дуная довольно многочисленны следы имени Перуна и Велеса, можно с уверенностью говорить о культе этих богов и о следах мифа, о поединке громовержца с противником-демоном у южных славян. В славянском переводе хроники Иоанна Малалы имя Зевса заменено именем Перуна («Сын божий Пороуна велика…»); кроме того, отражение этого имени видят в названиях участниц ритуала вызывания дождя на Балканах - болг. пеперуна, папаруна, пеперуда и т.п.; сербохорв. прпоруша, преперуша и др.; названия этого типа проникли к румынам, албанцам и грекам. Другое аналогичное наименование типа додола, дудола, дудулица, дудулейка и т.п., возможно, связано с архаичным эпитетом Перуна. Об образе Велеса косвенно можно судить по описаниям покровителя и защитника скота у сербов - святого Савы , видимо, вобравшего в себя некоторые черты «скотьего бога». Упоминание в словенской сказке колдуньи Мокошки свидетельствует о том, что некогда Мокошь была известна и южным славянам. То же можно сказать и о царе Дабоге из сербской сказки в связи с восточнославянским Дажьбогом. Не исключено, что представления о южнославянской мифологии могут быть расширены при обращении к данным низших уровней мифологической системы и особенно к ритуальной сфере (здесь будет рисунок).

Введение христианства в славянских землях (с 9 в.) положило конец официальному существованию Славянской мифологии, сильно разрушив её высшие уровни, персонажи которых стали рассматриваться как отрицательные, если только не были отождествлены с христианскими святыми, как Перун - со святым Ильёй, Велес - со святым Власием, Ярила - со святым Юрием (Георгием) и т.д. Низшие же уровни Славянской мифологии, как и система общих противопоставлений, оказались гораздо более устойчивыми и создавали сложные сочетания с господствующей христианской религией (т.н. «двоеверие»).
Сохранилась прежде всего демонология: вера в лешего (белорус. лешук, пущевик; польск. duch lesny, borowy, укр. лисовик, чеш. lesnoj pan и др.), водяного (польск. topielec, wodnik, чеш. vodnik). У южных славян бытовал сложный мифологический образ вилы (серб.), болг. самовила, самодива, - горных, водяных и воздушных духов.

Общеславянский полевой злой дух - полудница, у восточных славян - полевик и др. Многочисленные мифологические образы связывались (особенно у восточных славян) с домашним хозяйством: рус. домовой (с эвфемистическими заменами этого названия: дедко, дедушко, доброхот, доброжил, суседко, хозяин, он, сам и др.), укр. хатний дiдко, белорус. хатник, господар, польск. skrzat, чеш. skritek, skrat, krat. Ср. также духов отдельных дворовых построек - банника , овинника и др.

Двойственным было отношение к духам умерших: с одной стороны, почитались покровители семьи - деды , родители, умершие естественной смертью, с другой - считались опасными мертвяки (заложные), умершие преждевременной или насильственной смертью, самоубийцы, утопленники и т.п. К числу предков-покровителей относился Чур, к враждебным мертвецам - упыри, мавки . Сохранялась вера в многочисленных злых духов - злыдней , мару, кикимору, анчутку, нячистиков у белорусов (шешки, цмоки и др.). Болезни олицетворялись с подчеркиванием отдельных их симптомов: Трясея, Огнея, Ледея, Хрипуша и др. (характерны представления о двенадцати лихорадках в русских заговорах, находящие параллели в других индоевропейских традициях).

Вместе с тем древние традиции находили отражение в целом ряде таких памятников, в которых при использовании некоторых терминов и ключевых понятий христианской мифологии представлен и комплекс основных категорий Славянской мифологии. Одним из наиболее характерных жанров у восточных славян являются духовные стихи, по форме и музыкальному исполнению продолжающие общеславянскую традицию пения эпических песен и сюжеты Славянской мифологии. Так, в древнерусской «Голубиной книге» содержатся представления о соотношении человека и вселенной, микро- и макрокосма, соответствующие ведийскому гимну о Пуруше и восходящие к общему с ним индоевропейскому мифу о творении мира из тела человека. К индоевропейским истокам восходит и сюжет спора Правды и Кривды. У западных славян к числу текстов, продолжающих архаичные карнавальные традиции, относились мистериальные фарсы с мифологическими персонажами типа восточнославянского Ярилы, ср. старочешскую мистерию «Unguentarius» (13 в.) с сексуальными мотивами в обыгрывании идеи смерти, с смехом над смертью.

Христианство у славян в значительной степени усвоило старый мифологический словарь и обрядовые формулы, восходящие ещё к индоевропейским источникам: ср. такие наименования, как «бог», «спас», «святой», «пророк», «молитва», «жертва», «крест», «(вос)кресити», «обряд», «треба», » чудо» и т.п.

Лит.: Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 1-3, М., 1865-69; Иванов В. В., Топоров В. Н.. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. (Древний период), М., 1965; их же, Исследования в области славянских древностей, М., 1974; Потебня А. А., О мифическом значении некоторых обрядов и поверий, I - Рождественские обряды, II - Баба-Яга, «Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. 1865», 1865, кн. 2-3; его же, I - О некоторых символах в славянской народной поэзии, III - О купальских огнях и сродных с ними представлениях, IV - О доле и сродных с нею существах, 2 изд., Харьков, 1914; Нидерле Л., Славянские древности, пер. с чеш., М., 1956; Brьckner A., Mitologia slowianska, Krakуw, 1918; Niederle L., Slovanakй starozitnosti. Oddil kulturni. Zivot starэch slovanu, dil 2, Praha, 1924; Pisani V., Le religioni dei Celti e dei Balto-Slavi nell’Europa precristiana, Mil., 1950; его же, II paganesimo balto-slavo, в кн.: Storia delle religioni, v. 2, Torino, ; Unbegaun B. O., La religion des anciens slaves, в сб.: Маnа. Introduction а l’histoire des religions, t. 3, P., 1948; Eisner J., Rukovet slovanskй archeologie, Praha, 1966. Специально о восточнославянской мифологии см.: Гальковский H. M., Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, т. 2 - Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе, М., 1913; Аничков Е. В., Язычество и древняя Русь, СПБ, 1914; Корш Ф. Е., Владимировы боги, в кн.: Сборник Харьковского историко-филологического общества в честь профессора Н. Ф. Сумцова, т. 18, Пошана, 1874-1909, Харьков, 1909; Малицкий Н. В., Древнерусские культы сельскохозяйственных святых по памятникам искусства, «Известия Государственной академии истории материальной культуры», 1932, т. 11, в. 10; Рязановский Ф. A., Демонология в древнерусской литературе, М., 1915; Зеленин Д. К., Очерки русской мифологии, в. 1 - Умершие неестественной смертью и русалки, П., 1916; его же, Древнерусский языческий культ «заложных» покойников, «Известия АН СССР», 1917; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; его же, Русские аграрные праздники. (Опыт историко-этнографического исследования), [Л.], 1963; Токарев С. А., Религиозные верования восточнославянских народов XIX - начала XX в., М.-Л., 1957; Mansikka V. J., Die Religion der Ostslaven, 1 - Quellen, Hels., .

Специально о западнославянской мифологии см.: Palm Th., Wendische Kultstдtten. Quellenkritische Untersuchungen zu den letzten Jahrhunderten slavischen Heidentums, Lund, ; Wienecke E., Untersuchungen zur Religion der Westslaven, Lpz., 1940; Franz L., Falsche Slawengцtter. Eine ikonographische Studie, Lpz., 1941; Schuchhardt K., Arkona, Rethra, Vineta. Ortsuntersuchungen und Ausgrabungen, 2 Aufl., B., 1926; Brьckner A., Mitologja polska. Studjum porуwnawcze, Warsz., 1924; Ptasnik J., Kultura wiekуw srednich. Zycie religijne i spoleczne, , Warsz., 1959; Pettazzoni R., West slav paganism, в его кн.: Essays on the history of religions, Leiden, 1954; Uthanezyk S., Religia poganskteh slowian, Krakуw, 1947; Polбk V., Slovanskй nбbozenstvi, A., Die slawische Mythologie in der tschechischen und slowakischen Literatur, Augsburg, 1976; Schneeweis E., Feste und Volksbrдuche der Sorben. Vergleichend dargestellt, 2 Aufl., B., 1953.

Специально о южнославянской мифологии см.: Кулишиh Ш., Петровиh П. Ж., Пантелиh Н., Српски митолошки речник, Београд, 1970; Чajкановиh В., Студиjе из религиjе и фолклора, Београд, 1924 («Српски етнографски зборник», кн. 31); Мериhи Б., Митолошки елементи у српскохрватским народним песмама, «Анали филолошког факултета», 1964, кн. 4; Schneeweis E., Serbokroatische Volkskunde, Bd 1 - Volksglaube und Volksbrauch, 2 Aufl., B., 1961; Bezlaj F., Nekaj besedi o slovenski mitologiji v zadnjih desetih letih, «Slovenski etnograf», 1951, letnik 3-4; Apнаудов М., Студии вьрху българските обреди и легенди, т. 1-2, София , 1971-72; его же, Очерци по българския фолклор, т. 1-2, София, 1968-69; Маринов Д., Народна вЮра и религиозни народни обичаи, София, 1914 («Сборникъ за народни умотворения и народописъ», кн. 28).

В. В. Иванов,
В. Я. Топоров

4.2 (84%) 5 votes

3. Славянская мифология, её особенности.

1. Сущность славянской мифологии

Славянская мифология ― совокупность мифологических представлений древних славян (праславян) времени их единства (до конца первого тысячелетия н. э.). Славянская мифология и религия формировались на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II-I тысячелетии до нашей эры и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников.

Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников. До принятия христианства практически вся восточнославянская мифология находилась в рамках явления, называемого «древнерусским язычеством, поэтому почерпнуть сведения о ней мы можем из древнерусских письменных источников» . Следует, однако, отметить, что, во-первых, религия правящей верхушки и простого народа всегда значительно различаются, и, во-вторых, в источниках рассматриваются, как правило, персонажи верхнего уровня, языческие божества, а персонажи низшей мифологии обычно остаются в стороне.

Ученые реконструируют славянскую мифологию по различным источникам. Во-первых, это письменные источники. Тексты византийских авторов VI-X веков: Прокопий Кесарийский, Феофилакт Симокатта, Константин Багрянородный, Лев Диакон и др. Западноевропейские авторы IX-XIII веков: Баварский Географ, Титмар Мерзебургский, Гельмольд. Особое место занимает «Слово о полку Игореве», в котором отразился значительный пласт языческих мифов, упоминаемых наследником и носителем языческой культуры - анонимным песнотворцем. Все эти тексты не содержат каких-либо целостных изложений мифологии или отдельных мифов.

Во-вторых, письменные источники XV-XVII веков и фольклорные источники XVIII-XX веков, которые менее приближены к язычеству, но содержат в себе ряд сведений более ранних, не дошедших до нас, источников, а также развернутые записи легенд, сказок, былин, заговоров, быличек и бывальщин, пословиц и поговорок, по которым возможно реконструировать древние мифы. Среди фольклорных сюжетов к язычеству обычно относят былины о Святогоре, Потыке, Вольге (Волхе), Микуле; сказки о Кащее Бессмертном, Змее Горыныче, Бабе Яге, Алёнушке и Иванушке.

Более достоверны, но менее информативны археологические источники: сведения раскопок культовых мест, находки идолов, ритуальных предметов, украшений, языческих символов, надписей с упоминанием о языческих богах или язычниках, остатки жертвоприношений и ритуальных действ. Не менее важными оказываются сведения языкознания, сравнительного религиоведения и изучения мифологических сюжетов у других народов.

Славянская мифология и религия формировались на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II-I тысячелетии до нашей эры и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. Поэтому, естественно, в славянской мифологии имеется значительный индоевропейский пласт. Например, это образы бога грозы и боевой дружины (Перун), бога потустороннего мира (Велес), элементы образов близнечного божества (Ярило и Ярилиха) и божества Неба-Отца (Стрибог). Также индоевропейскими по сути являются такие образы, как Мать-Сыра-Земля (Мокошь), солнечное божество (Дажьбог), и некоторые другие. В I тысячелетии до н. э. и в первой половине I тысячелетия на религию славян оказали значительное влияние кельты и степное ираноязычное население (скифы, сарматы и аланы). Некоторые исследователи предполагают кельто-славянские параллели между божествами Дагда и Дажьбог, а также Маха и Макошь. Восточные славяне имели в своём пантеоне божеств предположительно иранского происхождения - Хорс, Семаргл и др.

Очень близки были верования славян и балтов. Это касается имён таких божеств, как Перун (Перкунас) и, возможно, Велес (Вельняс). Имеется схожесть между мифологиями славян и фракийцев. Немало общего также с германо-скандинавской мифологией: мотив мирового древа, культ драконов и прочее. В этот же период, при разделении праславянской общности, стали формироваться племенные верования славян, имевшие значительные региональные отличия. В частности, мифология западных славян значительно отличалась от всех прочих.

2. Вселенная древних славян

Много данных о Вселенной древних славян может дать так называемый «Збручский идол», который из-за этого порой называют даже «энциклопедией славянского язычества». Данное четырёхгранное каменное изваяние ориентировано по сторонам света. Каждая его сторона разделена на три уровня - судя по всему, небесный, земной и подземный. На небесном уровне «изображены божества, на земном - люди (двое мужчин и две женщины, как и божества), а в подземном - некое хтоническое существо, держащее на себе землю» .

Универсальным образом, синтезирующим все описанные выше отношения, является у славян (и у многих других народов) древо мировое. В этой функции в славянских фольклорных текстах обычно выступают Вырий, райское дерево, берёза, явор, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трём основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине ― птицы (сокол, соловей, птицы мифологического характера, Див и т. п.), а также солнце и луна; к стволу ― пчёлы, к корням ― хтонические животные (змеи, бобры и т. п.). С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мира ― три царства: небо, земля и преисподняя, четверичная горизонтальная структура (север, запад, юг, восток, ср. соответствующие четыре ветра), жизнь и смерть (зелёное, цветущее дерево и сухое дерево, дерево в календарных обрядах) и т. п.

Отрывочные сведения о мироощущении древних славян можно получить из древнерусской литературы. В частности, в «Поучении Владимира Мономаха» говорится об ирее - далёкой южной стране, в которую улетают на зиму птицы. При помощи этнографических материалов мы можем узнать, что ирей в народной памяти отождествился позже с раем. Также там говорится: «На море-Океане, на острове Буяне стоит дуб Карколист, на том дубе сидит сокол, под тем дубом змея…» Таким образом, славяне представляли себе Вселенную: в центре Мирового Океана располагается остров (Буян), на котором, в Центре Мира, лежит камень (Алатырь) или растёт Мировое Древо (как правило, дуб). На этом дереве, как видно из заговора, сидит птица, а под деревом находится змея. Такая картина весьма схожа с германо-скандинавской и с представленной в «Слове о полку Игореве».

Самые ранние сведения о божествах древнерусского язычества нам могут дать материалы договоров Руси с византийцами, заключённых после походов в 945 и 971 годах. Заключение этих договоров описано в древнерусских летописях, и там нам интересны прежде всего клятвы, которые давали русичи. Совместное упоминание Перуна и Волоса в этой клятве дало почву для многочисленных спекуляций - некоторые Перуна сопоставляют с оружием и войной, а Волоса - с золотом и торговлей, кто-то связывает Перуна с правящей верхушкой (или варягами-русью), а Волоса - с простым народом (славянами и даже финнами), другие вообще противопоставляют Волоса Перуну. В остальном же данные этой клятвы не дают ничего нового, за исключением пассажа о золоте, который уже был рассмотрен выше, в разделе «Вселенная древних славян».

3. Культы божеств

3.1. Иерархия персонажей славянской мифологии

По функциям мифологических персонажей, по характеру их связей с коллективом, по степени индивидуализированного воплощения, по особенностям их временных характеристик и по степени их актуальности для человека внутри славянской мифологии можно выделить несколько уровней.

Высший уровень характеризуется «наиболее обобщённым типом функций богов (ритуально-юридическая, военная, хозяйственно-природная), их связью с официальным культом (вплоть до раннегосударственных пантеонов)» . К высшему уровню Славянской мифологии относились два праславянских божества, чьи имена достоверно реконструируются как *Реrunъ (Перун) и *Velesъ (Велес), а также увязываемый с ними женский персонаж, праславянское имя которого остаётся неясным. Эти божества воплощают военную и хозяйственно-природную функции. Они связаны между собой как участники грозового мифа: бог грозы Перун, обитающий на небе, на вершине горы, преследует своего змеевидного врага, живущего внизу, на земле. Причина их распри ― похищение Велесом скота, людей, а в некоторых вариантах ― жены громовержца. Преследуемый Велес прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову.

Знания о полном составе праславянских богов высшего уровня весьма ограниченны, хотя есть основания полагать, что они составляли уже пантеон. Кроме названных богов в него могли входить те божества, чьи имена известны хотя бы в двух разных славянских традициях. Таковы древнерусский Сварог (применительно к огню ― Сварожич, т. е. сын Сварога). Другой пример ― древнерусский Дажьбог.

К более низкому уровню могли относиться божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов: Род, Чур у восточных славян и т. п. Возможно, что к этому уровню относилось и большинство женских божеств, обнаруживающих близкие связи с коллективом (Мокошь и др.), иногда менее антропоморфных, чем боги высшего уровня.

Элементы следующего уровня характеризуются наибольшей абстрагированностью функций, что позволяет иногда рассматривать их как персонификацию членов основных противопоставлений; например, Доля, Лихо, Правда, Кривда, Смерть, или соответствующих специализированных функций, например Суд. С обозначением доли, удачи, счастья, вероятно, было связано и общеславянское бог. Слово «бог» входило в имена различных божеств ― Дажьбог, Чернобог и др. Многие из этих персонажей выступают в сказочных повествованиях в соответствии со временем бытования сказки и даже с конкретными жизненными ситуациями (например, Горе-Злосчастье).

С началом мифологизированной исторической традиции связываются герои мифологического эпоса. Они известны лишь по данным отдельных славянских традиций: таковы генеалогические герои Кий, Щек, Хорив у восточных славян. Более древние истоки угадываются в персонажах, выступающих как противники этих героев, например в чудовищах змееобразной природы, поздними вариантами которых можно считать Соловья-Разбойника, Рарога-Рарашека. Сказочные персонажи ― по-видимому, «участники ритуала в их мифологизированном обличье и предводители тех классов существ, которые сами принадлежат к низшему уровню: таковы баба-яга, кощей, чудо-юдо, лесной царь, водяной царь, морской царь» .

К низшей мифологии относятся разные классы неиндивидуализированной (часто и неантропоморфной) нечисти, духов, животных, связанных со всем мифологическим пространством от дома до леса, болота и т. п.: домовые, лешие, водяные, русалки, вилы, лихорадки, мары, моры, кикиморы, судички у западных славян; из животных ― медведь, волк.

Дуалистический принцип противопоставления благоприятного ― неблагоприятного для коллектива реализовался иногда в мифологических персонажах, наделённых положительными или отрицательными функциями, или в персонифицированных членах оппозиций. Таковы: счастье (доля) ― несчастье (недоля). Существенно различие мужских и женских мифологических персонажей по функциям, значимости и количеству: малочисленность женских персонажей в пантеоне, соотношения типа Див ― дивы, Род ― рожаницы, Суд ― суденицы. Особенно значительна роль женского начала в магии, колдовстве.

В противопоставлении суша ― море особое значение имеет море ― местопребывание многочисленных отрицательных, преимущественно женских, персонажей; жилище смерти, болезней, куда их отсылают в заговорах. Его воплощения ― море, океан-море, морской царь и его двенадцать дочерей, двенадцать лихорадок и т. п. Положительный аспект воплощается в мотивах прихода весны и солнца из-за моря. На указанное противопоставление наслаивается другое: сухой ― мокрый (позднее ― Илья Сухой и Мокрый, Никола Сухой и Мокрый, сочетание этих признаков в Перуне, боге молнии ― огня и дождя). Противопоставление огонь ― влага воплощается в мотивах противоборства этих стихий и в таких персонажах, как Огненный Змей (в русских былинах о Волхе Всеславьевиче, в сказках и заговорах, в сербском эпосе о Змее Огненном Волке), Огненная Птица (сказочная жар-птица). Мифологическими воплощениями противопоставления день ― ночь являются ночницы, полуночницы и полуденницы, Зори ― утренняя, полуденная, вечерняя, полуночная. Конь Свентовита днём ― белый, ночью - забрызганный грязью. Особую роль в славянской мифологии играли образы старухи-ведьмы типа бабы-яги и плешивого старика, деда и т. п. С противопоставлением старый ― молодой связаны оппозиция предки ― потомки и ритуалы поминовения предков, «дедов», а также оппозиции старший ― младший .

Следует с большой осторожностью относиться к сравнению эпических персонажей с мифологическими образами. Тем не менее, двое основных действующих лиц «былин» ― Илья Муромец и Добрыня Никитич неоднократно сравнивались с языческими богами ― Перуном и Даждьбогом соответственно. Симптоматично само имя Муромца ― Илья. Пророк Илия, как уже говорилось, заменил в народном сознании Перуна. Добрыня же обычно считается поздним воплощением Даждьбога. Это подтверждается и некоторым сходством имен, и змееборческим подвигом.

3.2. Процесс изучения персонажей славянской мифологии

Русские славяне лишь под влиянием варягов пришли к мысли изображать своих богов в истуканах. Первые истуканы поставлены были Владимиром, князем Киевским, на холме Перуну, Хорсу, Даждьбогу, а в Новгороде, Добрынею - Перуну над Волховом. При Владимире впервые появляются на Руси и храмы, вероятно, им же сооруженные.

Один из важнейших источников по славянской, точнее - древнерусской языческой мифологии, это летописный рассказ о так назваемой «языческой реформе» князя Владимира Святославича, когда он установил в Киеве идолы шести важнейших божеств: «И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса (и) Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь» . Перун, как заметно, расположен в списке на первом месте, он начинает список богов, поэтому вполне логично считать его главным и важнейшим из божеств (по крайней мере для князя и дружины). Имена Хорс и Дажьбог в списке стоят рядом, а в некоторых вариантах летописи не разделяются, как другие божества, союзом «и». Поэтому вполне логично предположить некоторое сходство, связь (или даже тождественность) между этими божествами, так как оба они являются солярными, связанными с солнцем. Стрибог и Симаргл, видимо, были не так значимы, как Перун и Хорс с Дажьбогом, раз упоминаются после них. Мокошь, судя по всему, это женское божество, поэтому и замыкает список. Из шести божеств списка двое имеют несомненные иранские корни - это Хорс и Симаргл. Это объясняется тем, что пантеон был установлен в Киеве, а на восточных славян Южной Руси большое влияние оказали растворившиеся в них сарматские и аланские племена.

«Слово о полку Игореве» является уникальнейшим памятником древнерусской эпической традиции. Оно содержит немало мифологических данных, хоть и было создано уже в XII-XIII веках. Это объясняется так называемым «Возрождением язычества» - явлением общеевропейского масштаба, имевшим место и на Руси. Причины его заключались в том, что язычество уже почти исчезло и больше не представляло угрозы для христианства, поэтому его перестали «бояться». Оно, напротив, стало играть совершенно иную роль в культуре - эстетическую, архаизирующую, национально-идеологическую. В «Слове» упоминаются, как правило, «внуки» различных божеств - художественные словосочетания-метафоры для синонимичной замены или эпитета.

Сказитель Боян в «Слове» называется внуком бога Велеса. Исходя из этого отрывка Велеса считают древнерусским языческим покровителем поэзии и певцов-сказителей. Ветры в «Слове» называются внуками Стрибога. На основании данного отрывка Стрибога считают богом-повелителем ветров.

Русский народ, от князя до земледельца, в «Слове» называется внуками Дажьбога. На основании этих двух отрывков можно сказать, что Дажьбог вообще был довольно значимым божеством в Древней Руси, которое олицетворяло благополучие, мир и единство Русской земли. В отрывках именем Хорса заменено слово «солнце», на основании чего можно говорить о том, что Хорс был олицетворённым солнцем в древнерусском язычестве.

Кроме того, в «Слове» встречается эпический образ князя Всеслава, наделённого различными сверхъестественными способностями. Это довольно «архаичный мифологический образ шамана-воина, свойственный для переходного периода от первобытно-общинного строя к военной демократии» . Образ князя Всеслава родственен образу былинного Волха Всеславьевича или Вольги.

Фрагмент Ипатьевской летописи, являющийся вставкой из славянского перевода «Хроники» византийского историка Иоанна Малалы, примечателен прежде всего своими мифологическими сюжетами, а точнее - сюжетом о Свароге и Дажьбоге. Славянский переводчик перевёл таким образом соответственно имена Гефеста и Гелиоса, поэтому мы можем судить о какой-то связи с огнём и, возможно, кузнечным ремеслом Сварога, и о солярном характере Дажьбога. Сам же сюжет мифологической вставки из «Хроники» в летопись рассказать об именно славянской мифологии нам, к сожалению, абсолютно ничего не может.

3.3. Служение культа древних славян

Священными местами у язычников могли быть различные природные объекты. Язычники приходили к особым камням со «следами», отправлялись в священные рощи, приносили жертвы от трудов рук своих рекам и озёрам, бросали дары на дно колодцев, втыкали предметы в стволы деревьев, восходили на вершины холмов и гор, курганы и курганные комплексы были родовыми храмами, на которых иногда стояли идолы.

Самая простая форма специально организованного культового места у славян - культовые площадки с идолами и жертвенные ямы. Подобные места предположительно назывались «требища», на которых «творили требы», то есть исполняли то, что было необходимо для славления богов. Жертвенные ямы располагались на окраинах селений и не имели ограждений. Иногда на культовых площадках в геометрическом порядке располагались несколько идолов-капей: в центре или позади стоял главный идол, а вокруг или спереди - второстепенные. Атрибутами идолов были их имя, сакральное число (обозначенное другими предметами или знаками), цвет и различного рода вещи: шапка, шлем, меч, палица, секира, щит, копье, рог, шар, палка, кольцо, крест - древнейший символ огня, «горомовая стрела», чаши. Иногда атрибутом выступают «отдельные объекты, которые связаны с конкретным идолом: дуб, холм, огонь, конь, муравьи, собаки, медведь» . В капищах происходит разделение алтаря, на котором приносится треба, и который могли вымощать камнем, и жертвенного костра, который располагался в стороне, за оградой, и где также сжигались разного рода дары.

В последний период дохристианского язычества возникают храмовые постройки и крупные комплексы. Вокруг капища возводятся значительные городища с рвами, валами и тыном. Внутри городища остаётся незастроенное требище, где проводятся массовые обряды, оставляются дары, горит огонь. Помимо этого возводятся длинные дома для праздников и родовых собраний.

По принятии христианства народное сознание славян смешало новую веру со старою, частью слило своих богов с христианскими святыми, частью низвело их в положение «бесов», частью сохранило верность своим родовым богам.

Славянская мифология характерна тем, что она ― всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту ― будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, языческого Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.