В 1910 году в Германии вышла книга "Мир через сто лет". В ней различные специалисты предсказывали, каким станет наше общество в 2010 году. Кое-что им даже удалось угадать: к примеру "карманный телефонный аппарат", или - совсем не мейнстримно по тем временам - деколонизацию африки. Но вот когда речь зашла о музыке, то мораль знатока была такой: "В будущем сольные выступления сойдут на нет, и исполнять арии станут хора одинаковых голосов". В целом, это не лишено смысла - на Ютюбе полно видео, где человек, пользуясь современными программами, исполняет пенсю, будучи "хором" из своего голоса. Но сказать, что это - определяющая черта современной, пардон шестилетней давности музыки - хмм...

Считаете ли вы искусством пиксельарт? Лично я - да. Пиксельарт развился из ограничений, связанных с памятью компьютера, но остался как раздели искусства и долгое время после того, как эти ограничения пропали. И даже больше - порой пиксельартовые призведения только маскируются под, скажем, картинки из игр с 256 цветами, а на самом деле используют всю палитру. В качестве примера я не устаю приводить "The Last Door"

Но кто мог подумать, что вот что-то такое станет искусством? Для этого нужно было бы представить всю эволюцию компьютерной техники, затем - ностальгию поколения, выросшего на этих играх, по прошедшим временам, и, наконец, переосмысление в качестве отдельного жанра компьютерных игр в частности и изобразительного искусства вообще.

А ведь это лишь одна, малая фасеточка всего разнообразия. Подобо науке и технике, искусство развивается во многих, совершенно непредсказуемых направлениях. Сейчас не эпоха возрождения, когда, помимо и вмест с необходимостью угодить заказчику, у него была некая условная цель - достичь максимальной правдоподобности. Этой правдоподобности достигли уже к XV-XVI веку, и с тех пор начались эксперименты по тому, что и как можно опустить, чтобы заострить внимание на другом. К ХХ веку мы имели уже и гиперреализм, и импрессионизм, и кубизм, и примитивизм, и дадаизм... В общем, казалось бы, люди испробовали все экстремумы, но - изобразительное искусство, как искусство переосмысления реальности, подхватывает и трансформирует все без исключения явления мира.

Не будучи специалистом, я рискну-таки предположить, что сейчас, когда виртуальная реальность, пусть и с задержкой лет эдак в двадацать пять, наконец становится всё более доступной простым смернтым, могут появиться работы, так или иначе неожиданным образом её использующие. Но виртуальная реальность - это тоже лишь холст, и что на нём такого интересного и неожиданного "напишут"... если бы я знал, то, наверное, сам бы уже делал.

Работ с виртуальной реальностью уже до фига, но с очень большой вероятностью художников она в дальней перспективе попросту не заинтересует. Во-вторых, она концептуально отчуждена, то есть в ней работает только очень узкий, с точки зрения теории, диапазон работ. Во-вторых, тема это слишком сегодняшняя чтобы стать новым холстом. Это как в 95-м году писать, что скоро все искусство будет в интернете - действительно, тогда появился небольшой пласт net.art-а, и там же и закончился.

Попытка представить, каким будет изобразительное искусство в долгосрочной перспективе.

Атомная Леда

Текущий этап

За всю историю живописи отношение к художникам менялось. В древности вовсе не было такой профессии, в средние века мастера работали за идею, а не за вознаграждение. В дальнейшем интерес к профессии рос, как и требования к исполнителю. До появления фотографии единственным способом «запечатлеть момент» был живописец, но после появления фототехники востребованность в портретном искусстве спала (что однако не помешало развитию фотореализма). Следующий виток своеобразной эволюции вывел на первое место не только работу, но и историю, прилагающуюся к ее созданию и автору. Кроме того, выросла потребность в составлении необычных композиций и изображаемых сюжетов.

Не стоит ожидать переработки идей первобытных наскальных рисунков. Скорее, нас может ждать обновленный импрессионизм . Беря во внимание то, что этот стиль еще крайне молод, его второе дыхание можно ожидать лишь в долгосрочной перспективе. Тоже касается сравнительно недавнего модерна , поп-арта, сюрреализма и так далее.

Переосмысление более ранних жанров и стилей (например ренессанса , запрестольной живописи, барокко) в силу своих особенностей и решаемых задач, может преобразовать направления до неузнаваемости. Возможно, живопись будущего будет базироваться лишь на второстепенных идеях той или иной концепции.

Современные граффити

Интеграция с другими видами искусства

Уже долгое время можно наблюдать внедрение различных принципов и идей живописи в кинематограф, что актуально в большей степени для операторов и постановщиков, музыке, при создании обложек и постеров, а также других направлений искусства. Подобный симбиоз, по всей видимости, не утратит своей важности, а создание иллюстраций и других материалов останется востребованным в будущем, даже в случае потери интереса к изобразительным наукам.

Представленная точка зрения о перспективах и развитии живописи основана на личном видении авторов проекта.

Будущее живописи обновлено: Сентябрь 16, 2017 автором: Глеб

«Самое прекрасное, что мы можем испытать в жизни - это загадочность. Она является источником всякого настоящего искусства или науки», - таково мнение Альберта Эйнштейна. Но когда люди будут знать всё и загадочного не останется - что будет с искусством? Возможно, в будущем будет так: ничем никого не удивишь, все всё видели и знают, и тогда искусство, способность создавать уникальные произведения, станет единственным способом показать уникальность своей личности?

Искусство связано с чувствами - а что будет с ними в будущем? Возможно, искусством будет считаться создание альтернативных версий истории, новых планет и галактик, химических элементов? Виртуальная реальность и биотехнологии, метаморфозы и бессмертие – чего ждать от завтрашнего дня?

Лекция продолжает просветительский цикл, посвященный будущему, запущенный в библиотеке в апреле 2014 года. На предыдущих лекциях были освещены такие темы, как будущее человечества как вида, и возможности радикального продления жизни научными методами.

Хотя современным представителям мира искусства зачастую кажется, что искусство является полностью автономной сферой общественной жизни, которая в своем развитии не зависит от новых технологий, футурологи считают, что это не так. Инструменты современных артистов и художников – это не только кисть, холст, глина или зубило по мрамору. В процессе создания произведения искусства в дело идут высокотехнологичные устройства и программы – планшеты для рисования, программы для рисования и обработки изображений, программы для 3D-моделирования, сложная видеоаппаратура и новейшее компьютерное оборудование. А идеи, которые вдохновляют современных артистов, они черпают из реалий современного общества, быстро трансформирующегося под влиянием научно-технического прогресса.

Ждем вас 20 июня в 19:00 в Молодежной библиотеке им. Светлова. (Москва, ул. Большая Садовая, 1, станция метро " Маяковская")

Справочные материалы:

• Валерия Викторовна Удалова (псевдоним Валерия Прайд) - футуролог, социолог, один из основателей и лидеров Российского трансгуманистического движения, популяризатор науки. Автор и соавтор более ста статей и книг по проблемам развития науи и технологий. Генеральный директор единственной в России криокомпани КриоРус". Подрбнее о докладчике .
• Российское трансгуманистическое движение (РТД) - общественна] организация, крпуное сообщество сторонников использования инновационных технологий для постепенного увеличения физических, интеллектуальных и других возможностей человека для его перехода на следующий эволюционный уровень, от человека к постчеловеку.

Есть ли будущее у искусства?

Задаваясь этим вопросом, давайте оглянемся назад, в историю культуры, и мы обнаружим, что это один из вечных вопросов.

Так, в эпоху позднеантичной культуры, когда стены зданий стали украшаться инкрустацией, мозаикой и узорами, возник кризис изобразительного искусства. В эти же времена Тацит сетовал об упадке ораторского искусства.

Вспомним историю иконоборчества в период утверждения христианства.

Та же ситуация повторилась и на рубеже XIX и XX вв. Например, вхождение в культуру импрессионизма и модернизма.

Многогранный и одаренный А. Бенуа высказывал по поводу импрессионизма недоумение, граничащее с ужасом: «Неужели в этом общем беспорядке красок и линий люди искренние и беспристрастные могут находить и свет, и солнце, и даже поэзию?»

Н. Бердяев видел знаки «кризиса человека», «разжижения» человеческой души в кубизме, футуризме, сюрреализме, подчеркивая, что «техника несет с собой смерть красоте», а в образах современного искусства обнаруживал «таинственное распластывание космоса», «расшатывание материальных границ», «облетание листвы мира», дыхание вселенской зимы, которое вызывает ужас и восторг одновременно.

Как видим, эта тема возникает каждый раз, когда традиция, которая выражена в определенных, привычных изобразительных формах, приходит в противоречие с новым образом мышления, с новым видением мира и новая картина мира, в свою очередь, требует отражения ее в новых художественных формах.

Специфика авангарда состоит в том, что произведение несет в себе тем больше информации, чем оно необычнее и неожиданнее.

Религиозный философ и публицист С. Н. Булгаков так высказывался о выдающемся представителе современного искусства П. Пикассо: он оставляет по содержательной глубине далеко позади натурализм и вообще все «чистое», «эстетизирующее» искусство - после его полотен традиционная живопись кажется пресной, наивной.

И еще одна закономерная парадоксальность: чем больше рационализма и материальной приземленное™ в реальной жизни, тем меньше его в искусстве.

XX в. еще не закончился, и, несмотря на то что каждое отдельное явление всегда угадывается как явление современное, мы еще не можем представить заканчивающееся столетие как целостный феномен - как, например, средневековье или Возрождение.

Во-первых, потому, что мы еще являемся современниками многих процессов - сложных и противоречивых. Отсутствует историческая дистанция между временем создания произведения и временем, когда оно интерпретируется. Г. Гадамер утверждал, что такая дистанция способствует лучшему пониманию результатов художественного осмысления жизни, освобождает от случайного, от социально-психологического контекста, бывшего когда-то актуальным, но канувшего в Лету.

Время не пропасть, через которую надо перекинуть мост, оно не разделяет, а соединяет прошлое и настоящее.

Во-вторых, стремление к системности неизбежно наталкивается сегодня на стилевой хаос, который вызван доступностью художественной информации, получившей неограниченные возможности тиражирования и распространения. Разные художественные традиции существуют параллельно, что обусловлено легкостью перемещения по земным континентам и вовлечением в мировую культуру «периферийных» явлений. Многие из них воспринимаются как художественные открытия, как бы заново обнаруживаются цивилизации древней Мексики, культура Древнего Египта, островов Океании и т.п.

В результате, если прежнюю историю культуры мы могли анализировать, например, как историю стилей, последовательно сменяющих друг друга, то ничего подобного нет в культуре XX в.: стили и направления «наплывают» друг на друга, сложным образом сплетаясь и взаимодействуя.

И все же если рассматривать культуру человечества как целое, как единый процесс, в рамках которого постоянно происходит не просто смена одной локальной культуры другой, отмирание старой и возникновение новой, а их диалог, то нам не придется драматизировать проблему. Попытаемся не отвергать то новое, что возникает в этом диалоге, а войти в него, одновременно возвышаясь и над самим собой.

«В недолго длящемся мгновении есть что-то прочное - таким искусство было вчера, остается сегодня и будет всегда».

Г. Гадамер

Как вы считаете, в XXI в. произойдет усиление или ослабление роли искусства в жизни общества?

Принесет ли искусство XXI в. новые шедевры?

Какие виды искусства, с вашей точки зрения, будут развиваться наиболее плодотворно?

Спасет ли красота мир?

Вопросы и задания к теме

• 1. Чем вызваны кризисные явления в современном искусстве?
• 2. Способствует ли развитие массового искусства росту культуры общества?
• 3. В чем проявляется негативное воздействие на человека массовой культуры?
• 4. Развивается ли в современных условиях народное искусство?
• 5. Приведите конкретные примеры негативных последствий коммерциализации искусства.
• 6. Содержит ли в себе какие-либо положительные моменты коммерция в области культуры?
• 7. Что можно сделать для того, чтобы в обществе гармонически развивалось искусство?
• 8. Как сделать так, чтобы новое искусство естественно развивало классические традиции?
• 9. Сопоставьте вклад в развитие искусства XIX и XX вв.

Размышление Андрея Белого об искусстве будущего. Лекция 1907 г. Опубл. в сб. статей "Символизм". 1910.

Мы отчетливо видим путь, по которому пойдет развитие искусства будущего ; представление об этом пути рождается в нас из антиномии, усматриваемой нами в искусстве современности. Существующие формы искусства стремятся к распаду: бесконечна их дифференциация: этому способствует развитие техники: понятие о техническом прогрессе все более и более подменяет собой понятие о живом .

С другой стороны, разнообразия формы искусства сливаются друг с другом; это выражается отнюдь не в уничтожении граней, разъединяющих две смежные формы искусства: стремление к синтезу выражается в попытках расположить эти формы вокруг одной из форм, принятой за центр.

Так возникает преобладание музыки над другими искусствами. Так возникает стремление к мистерии как к синтезу всех возможных форм. Но музыка столь же разлагает формы смежных искусств, сколь в другом отношении их питает: ложное проникновение духом музыки есть показатель упадка: нам пленительна форма этого упадка – в этом наша болезнь: мыльный пузырь – перед тем как лопнуть – переливается всеми цветами радуги: радужный ковер экзотизма скрывает за собой и полноту, и пустоту: и если бы искусство будущего построило свои формы, подражая чистой музыке, искусство будущего носило бы характер буддизма.

Созерцание в искусстве есть средство: оно есть средство расслышать призыв к жизненному творчеству. В искусстве, растворенном музыкой, созерцание стало бы целью: оно превратило бы созерцателя в безличного зрителя своих собственных переживаний: искусство будущего, утонув в музыке, пресекло бы навсегда развитие искусств.

Если искусство будущего понимать как искусство, представляющее собою синтез ныне существующих форм, то в чем единящее начало творчества? Можно, конечно, облечься в одежды актёра и совершать моления у жертвенника: хор может при этом исполнять дифирамбы, написанные лучшими лириками своего времени: музыка будет аккомпанировать дифирамбам: пляска будет сопровождать музыку: лучшие художники своего времени создадут иллюзию вокруг нас и т. д., и т. д. Для чего все это? Чтобы несколько часов жизни превратить в сон и потом разбить этот сон действительностью?

Нам ответят: "Ну, а мистерия?"

Но мистерия имела живой религиозный смысл: чтобы мистерия будущего имела тот же смысл, мы должны вынести её за пределы искусства. Она должна быть для всех. Нет, и не в синтезе искусств начало искусства будущего!

Художник прежде всего человек; потом уже он специалист своего ремесла; быть может, творчество его и влияет на жизнь; но ремесленные условия, сопровождающие творчество, ограничивают это влияние: современный художник связан формой; требовать от него, чтобы он пел, плясал и писал картины или хотя бы наслаждался всеми видами эстетических тонкостей, невозможно; и невозможно поэтому требовать от него стремления к синтезу; это стремление выразилось бы в одичании, в возврате к примитивным формам далёкого прошлого, а первобытное творчество, развиваясь естественно, и привело искусство к существующей сложности форм; возвращение к прошлому привело бы это прошлое вновь к настоящему.

Синтез искусств на почве возвращения к далекому прошлому невозможен. на почве механического воссоединения существующих форм невозможен тоже: такое воссоединение привело бы искусство к мертвому эклектизму; храм искусства превратился бы в музей искусств, где музы – восковые куклы, не более.

Если внешнее соединение невозможно, возвращение к прошлому невозможно в той же мере, то перед нами сложность настоящего. Можно ли говорить об искусстве будущего? Оно, пожалуй, будет лишь усложнением настоящего.

Но это не так.

В настоящее время оценка художественного произведения стоит в связи со специальными условиями художественной техники: как бы ни был силён талант, он связан со всем техническим прошлым своего искусства; момент знания, изучения своего искусства всё более и более обусловливает развитие таланта; власть метода, его влияние на развитие творчества растет не по дням, а по часам; индивидуализм творчества в настоящее время есть чаще всего индивидуализм метода работы; этот индивидуализм является лишь усовершенствованием метода той школы, с которой художник связан; индивидуализм такого рода есть специализация; он стоит в обратном отношении к индивидуальности самого художника; художник, для того чтобы творить, должен сперва знать; знание же разлагает творчество, и художник попадает в роковой круг противоречий; техническая эволюция искусств превращает его в своего раба; отказаться же от технического прошлого ему невозможно; художник настоящего всё более и более превращается в учёного; в процессе этого превращения от него убегают последние цели искусства; область искусств технический прогресс приближает всё более к области знаний; искусство есть группа особого рода знаний.

Познание метода творчества подставляется вместо творчества; но творчество прежде познания; оно творит самые объекты познания.

Заключая творчество в существующие формы искусства, мы обрекаем его во власть метода; и оно становится познанием для познания без предмета; "беспредметность" в искусстве не живое ли исповедование импрессионизма? А раз "беспредметность" водворяется в искусстве, метод творчества становится "предметом самим в себе", что влечет за собой крайнюю индивидуализацию: отыскать собственный метод - вот в чем цель творчества; такой взгляд на творчество неминуемо приведет нас к полному разложению форм искусства, где каждое произведение есть своя собственная форма: в искусстве водворится при таком условии внутренний хаос.

Если на развалинах храма, видимо рухнувшего, можно создать новый храм, то невозможно воздвигнуть этот храм на бесконечных атомах-формах, в которые отольются ныне существующие формы, не бросив самые формы: так переносим мы вопрос о цели искусства от рассмотрения продуктов творчества к самым процессам творчества: продукты творчества – пепел и магма: процессы творчества - текучая лава.

Не ошиблась ли творческая энергия человечества, выбрав тот путь, на котором образовались ныне пленяющие нас формы? Не нужно ли проанализировать самые законы творчества, прежде чем соглашаться с искусством, когда оно предстает нам в формах? Не суть ли формы эти далекое прошлое творчества? Следует ли и ныне творческому потоку низвергаться в жизнь по окаменелым уступам, высшая точка которых - музыка , низшая - зодчество : ведь опознав эти формы, мы превращаем их в ряд технических средств, леденящих творчество: мы превращаем творчество в познание: комету - в ее искристый хвост, лишь освещающий путь, по которому пронеслось творчество: музыка, живопись, архитектура, скульптура, поэзия - все это уже отжившее прошлое: здесь в камне, в краске, звуке и слове совершился процесс преобразования когда-то живой и уже теперь мертвой жизни; музыкальный ритм - ветер, пересекавший небо души; пробегая по этому небу, жарко томившемуся в ожидании творения, музыкальный ритм - "глас хлада тонка" - сгустил облака поэтических мифов: и миф занавесил небо души, засверкал тысячами красок: окаменел в камне; творческий поток создал живой облачный миф; но миф застыл и распался на краски и камни.

Возник мир искусств как надгробный храм жизненного творчества.

Закрепляя творческий процесс в форме, мы, в сущности, приказываем себе видеть в пепле и магме самую лаву: оттого-то безнадежна наша перспектива о будущем искусстве: мы велим этому будущему быть пеплом: мы одинаково умерщвляем творчество, то комбинируя осколки его в одну кучу (синтез искусств), то раздробляя эти формы до бесконечности (дифференциация искусств).

И тут. и там воскресает прошлое; и здесь, и там мы во власти у дорогих мертвецов; и дивные звуки бетховенской симфонии, и победные звуки дионисических дифирамбов (Ницше) - все это мертвые звуки: мы думаем, что это цари, облеченные в виссон, а это набальзамированные трупы; они приходят к нам очаровывать смертью.

С искусством, с жизнью дело обстоит гораздо серьезнее, чем мы думаем: бездна, над которой повисли мы, глубже, мрачнее. Чтобы выйти из заколдованного круга противоречий, мы должны перестать говорить о чем бы то ни было, будь то искусство, познание или сама наша жизнь. Мы должны забыть настоящее: мы должны все снова пересоздать; для этого мы должны пересоздать самих себя.

И единственная круча, по которой мы можем еще карабкаться, это мы сами. На вершине нас ждет наше "я".

Вот ответ для художника: если он хочет оставаться художником, не переставая быть человеком, он должен стать своей собственной художественной формой. Только эта форма творчества сулит нам спасение. Тут и лежит путь будущего искусства.