Всегда тяжело читать предсмертные записки, еще страшнее - предсмертные записки странных и неординарных людей. Это письмо как раз из таких. Дальнейшая судьба автора нижеприведенной исповеди точно неизвестна. По некоторым данным - он покончил с собой, иные источники утверждают, что он просто пропал без вести. Я привожу текст без каких либо исправлений и добавлений. Честно сказать, читать очень трудно. Слов больше нет.

___________________________

Я пишу это твердой рукой. Настолько твердой, что на бумаге после соприкосновения с карандашом остается мелкая грифельная крошка. Я до сих пор не знаю, смогу ли выразить что-то, но непонятное мне самому упорство заставляет неровные буквы вырисовываться на шероховатой бумаге.

Я – обычный человек. Больших определений я сам ни от кого никогда не требовал, больше мне нечего рассказать про себя. Обычный человек, такой же, как и все вокруг. Вряд ли кого-то заинтересуют автобиографические описания, не в них суть. Мне нужно сказать совсем о другом.

Почему-то у многих людей есть свойство, желание, переросшее в потребность, - рассказывать другим о своей боли. Какие только определения, причудливые и замысловатые, ни порождает человеческое сознание для того, чтобы описать, выдавить из себя это разъедающее плоть чувство. Многие разрывают себя, словно мешок, полный старых сломанных вещей, непонятных бесформенных предметов, скомканных бумажек, разноцветных перепутавшихся ниток, для того, чтобы найти то самое нечто, которое, остро переливаясь в дневном свете, выразит глубину и суть боли. Почему-то все полагают, что это обязательно нужно, передать другому свои страдания в точности. Наивно надеяться, что хоть сотую долю чужих ощущений может почувствовать посторонний. Но, даже понимая это, человек говорит и говорит, складывает слова, бьется. Ради чего? Чтобы размножить свои мучения в своем ближнем?

Я вижу боль. Нет-нет, не поймите меня неверно. Я вижу не страдания, не результат и следствие, а саму боль, то, что причиняет мучение, то, что «режет», «колет», «тянет», «душит», издевается над человеческим телом. Ту самую субстанцию, которую называют человеческой карой и наказанием.

Вы мне не верите и спрашиваете, как это может быть? Я попытаюсь рассказать. Трудно определить, где лежит начало того, что заставило меня писать теперь о боли. Всю жизнь я любил приглядываться к людям, пытался угадать их мысли по выражению лица, по блеску в глазах, по переплетению пальцев. Чем больше я смотрел, тем глубже проходил мой взгляд, пока я не увидел это. Это возникло передо мной как-то совсем привычно и обыденно, это не испугало и не оттолкнуло меня, это со мной и по сей день. Мне тяжело выходить на улицу, сталкиваться с людьми, потому что каждый раз я вижу то, чего не замечают остальные. Только представьте себе это, и вам станет намного яснее, о чем я говорю: вы садитесь напротив миловидной девушки, смотрите ей в глаза, но вместо выразительного взгляда наталкиваетесь на боль. В глаза девушки воткнуты сотни иголок, они вошли до середины, причиняя ей страдания. Жутко видеть человека с двумя белоснежно-острыми ежами вместо глаз. Это – боль.

Мужчина, мирно беседует со своей спутницей, порой улыбчиво прищуривая один глаз, что заставляет маленькие морщинки задорно бегать по его лицу. Но опустить взгляд ниже, и боль снова покажет свое уродливое присутствие. В его груди (как я полагаю, это легкие) разрастается нечто похожее на черный мох, который готов вонзить в человеческую плоть свои острые корешки. Тот мужчина еще не знает об этом, он беззаботно улыбается и ухаживает за дамой, но совсем скоро корни войдут в него и боль начнет полосовать его грудную клетку.

Когда-то я пытался подходить к таким людям, предостерегать их. Надо мной смеялись, принимали за пьяницу или умалишенного. И такая их реакция вполне понятна и объяснима. Я, как обычный человек, думал бы примерно так же.

Многие годы я смотрел на уродства, в которые превращает невидимая глазу субстанция человеческие тела, я примерно научился различать болезни по их проявлениям. Казалось бы, мое умение могло быть полезно для медицины, но ученые никогда бы не восприняли всерьез мои слова, найдя их антинаучными и бездоказательными. Я бы получил репутацию экстрасенса, но я – обычный человек, такой же, как вы, просто однажды приглядевшийся к людям.

Устав смотреть и ужасаться болью, я бросил все, что имел до этого, нашел работу в небольшой школе, надеясь увидеть там меньше картин человеческих мучений. В действительности мои надежды не оправдались: гораздо страшнее наблюдать, как боль разрастается в совсем еще юных телах беззащитных и ничего не подозревающих детей.

Вы, должно быть, думаете, что я не в своем уме или выдумываю черные шутки. Поверьте, так думаете не только вы. За мной давно следят и, как я полагаю, мне уже взбивают подушку в одном из желтых домов. И, увы, я ничем не смогу доказать то, что все сказанное мной – правда. Мне остается лишь только продолжить и успеть сказать как можно больше.

Многим людям страшно смотреть на раненых, некоторых пугает кровь. И все это потому, что в такие моменты не только я, но и остальные начинают если не видеть, то физически ощущать присутствие боли. Кажется, еще один короткий взгляд – и остальные тоже увидят эту черную живую массу, невиданную и непознанную субстанцию, но в последний момент люди отводят глаза.

Я никогда не задумывался о религии, и с Богами я не столь близко знаком. Все религиозные верования и стоящие за ними духовные громады существовали всегда где-то вне моей плоскости, и у нас не было точек соприкосновения. Но твердое убеждение, что есть нечто более высокое и сильное, чем человек, кажется, родилось вместе со мной. Теперь я ловлю себя на мысли, что эта самая боль гораздо сильнее плоти, но верить в то, что это и есть более совершенное нечто моя душа отказывается. Я не знаю, что такое душа, не спрашивайте меня. Я не могу дать определение столь часто употребляемому мной слову «нечто». Я слишком обычен для этого. Видимо, моя обычность не дает понять, зачем же все-таки именно я разглядел суть боли. Знание никогда не дается просто так, но я никак не смог им воспользоваться. Потому я выразил все в этом письме – это все, что мне оставалось. Судьбу данной рукописи я и сейчас могу четко представить: она заваляется в каком-нибудь ящике письменного стола, а потом ее выбросят, приняв за ненужный карандашный черновик. Но если все же этим словам найдется когда-нибудь внимательный читатель, задумайтесь. Счастливцы.

Прощайте.

Обычный человек.

В Казахстане предсмертные записки оставляют школьники, студенты, заключенные, военнослужащие и многие другие, сообщает сaravan.kz

Накануне стало известно о трагической смерти шымкентского подростка. 16-летний мальчик повесился во дворе своего дома , тело было обнаружено матерью старшеклассника.

— Он пришел как обычно, сказал мне, чтоб поставила чайник. Он ходил сдавать какие-то тесты, но его не приняли, так как у него не было пятисот тенге. Я заметила, что он нервный и обиженный. Сын пошел во двор, я начала накрывать на стол. Это было примерно под вечер… Я вышла звать сына пить чай, его нигде не было! Посмотрела за баню, а там он, висит… ! - плачет Фатима Акылбекова, мама мальчика.

По словам матери, в этот же день подросток позвонил своей сестре и сказал, что ему срочно нужны семь тысяч тенге, которые требуют у него парни из старших классов. Также в кармане у повесившегося была найдена разорванная в клочья предсмертная записка , в ней было указано несколько имен.

Столь трагичные случаи далеко не единичны, но известно, что предсмертные записки оставляют лишь 15-40% людей, решивших свести счеты с жизнью. Корреспондент медиа-портала Caravan.kz собрал самые ужасающие предсмертные записки, которые когда-либо оставляли казахстанцы.

«Это моя миссия…», 2010 год

Этот случай произошел ещё в 2010 году , когда 57-летняя прихожанка церкви «Благодать» из Карагандинской области покончила с собой, повесившись прямо в уборной храма.

Как сообщили в пресс-службе ДВД области, Татьяна МАКАГОНОВА повесилась на бельевой веревке, при ней была найдена предсмертная записка.

«В моей смерти прошу никого не винить. Это моя миссия… » - написала в предсмертной записке женщина, состоявшая в приходе 15 лет.

Причем, это далеко не единственный скандал связанный с этой религиозной общиной. Ещё в 2011 году она была уличена в разжигании межнациональной розни. А после стало известно о том, что прихожанам церкви дают психотропные вещества. И это лишь малый список того, чем занималась «Благодать». Кстати, сейчас они сменили свое название на «Источник жизни» и продолжают свою религиозную деятельность.

«Во всем виноваты однокурсницы…», 2010 год

В том же году, в Астане, во дворе дома недалеко от Евразийского национального университета имени Гумилева была обнаружена повешенная девушка . Позже, была установлена личность девушки – ею оказалась студентка Алина ТАНАЕВА, которая училась на гранте.

При девушке была найдена смертельная записка, где в своей смерти она обвинила однокурсниц и педагогов.

«В моей смерти виновны мои однокурсницы… — далее следовало перечисление девичьих имен, -… и преподаватели, которые меня не поняли и во всем обвинили «, — написала Алина ТАНАЕВА.

Незадолго до этого, Алина позвонила домой и сообщила, что ее избили десять девочек из группы, при этом отобрали сумочку с деньгами, банковской карточкой и документами. После этого в Астану тут же выехал брат студентки Конысжан ТАНАЕВ.

— У меня было такое чувство, что все сговорились против моей сестры, — рассказывает Конысжан Танаев. — Студентки в один голос уверяли, что это не они избивали Алину, а, наоборот, она отколошматила их всех. Куратор жаловалась на пропуски занятий. Заведующая кафедрой Сайран Сураганова и декан экономического факультета Балшекер Алибекова намекали, что не стоит выносить сор из избы: «Вы сами преподаватель и знаете специфику нашей работы»… А участковый Кутемгенов заявил без обиняков: «Если вы поднимете шум, то и вашей сестренке несладко придется» . На это я ответил, что мы все равно будем добиваться возбуждения уголовного дела. Но Алина, как мне показалось, была сильно удручена подобным отношением к случившемуся взрослых людей. А на следующее утро ее нашли на дереве в петле , — рассказал тогда брат погибшей.

«Нет сил и желания терпеть этот произвол…», 2010 год

Также в 2010 году произошел ещё один резонансный случай, тогда в одной из колоний было снято видео, в котором сотрудник тюрьмы избивал осужденного Евгения КАРАУШ. А через месяц после появления кадров избиения в колонии АК 159/6 повесился осужденный Максим КОЖАНОВ, который непосредственно снимал процесс избиения на камеру мобильного телефона. Интересно то, что в Шахтинске было начато досудебное расследование в отношении Евгения Карауш и еще тремя заключенными, которые обвинялись в дестабилизации работы колонии.

Повесившийся Максим КОЖАНОВ оставил предсмертную записку, в которой обвинял сотрудников колонии в пытках и истязаниях.

— Всё то, что доводилось претерпевать на себе покойному Максиму и составляет объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 102 УК РК, т.е. доведения до самоубийства. А именно: физические, психологические истязания, унижение человеческого достоинства, постоянные угрозы.» Имело место событие преступления! Человека довели до самоубийства! – заявил правозащитник Вадим КУРАМШИН.

В конечном результетае был признан факт самоубийства , однако кто довел его до крайнего шага, так и не было расследовано до конца.

«Господин майор, надеюсь, вы будете довольны…», 2013 год

16 апреля 2013 года в классе по обучению Правилам дорожного движения застрелился инструктор взвода автотехнического обеспечения воинской части №5514 внутренних войск МВД сержант Бауржан КАРИКБАЕВ. Ему было 32 года.

Рядом с телом была обнаружена предсмертная записка, в которой Карикбаев обвинил в своей смерти руководство части.

«…господин майор надеюсь, вы будете довольны то, что хотели от меня избавиться. Я не хочу, чтобы со мной обращались как с младенцем и мойку я строить не собираюсь. Я лучше эти деньги отдам на домашний бюджет… А тут еще и НВП Б. не может от меня избавиться. Наконец-то у него есть возможность вместо меня взять другого человека, кончено, за определенную сумму. Он так твердил аттестационной комиссии, чтобы меня уволили и все начал подстраивать… Мне до сих пор стыдно перед всеми и еще больше стыдно перед капитаном К. И я лично хочу к нему обратиться в последний раз — простите еще раз и перед командиром части хочу сказать благодарность и попросить простить меня и вы хотя бы сейчас, а то вы говорили, что не прощаете меня и доводите меня до этого состояния. Пусть Аллах простит меня за все мои грехи до свидания», — написал в своей предсмертной записке сержант Карикбаев

Помимо того, покойный оставил еще одну записку, в которой указал номер мобильного телефона своей жены и написал, что в этом телефоне в папке сообщений «Черновики» – все события его жизни.

У погибшего остались двое несовершеннолетних детей .

«Надеюсь, их хоть как-нибудь накажут и отстранят от работы…», 2015 год

В 2015 году в Астане по улице Достык произошел взрыв в машине марки «Шевроле», в которой находился военнослужащий одной из войсковых частей Министерства обороны РК подполковник Сыздыков Арман Кайдарович 1975 года рождения. От полученных травм он скончался на месте, к счастью, никто из прохожих не пострадал. По данным очевидцев, возможно, в правой руке погибшего была чека от гранаты.

Также, была найдена предсмертная записка, оставленная подколковником Сыздыковым, в ней упоминалось две фамилии.

Записки самоубийцы

Я даже не знаю с чего начать. Правильно говорят, первые строчки – самые сложные. Дальше будет легче. По крайней мере, я так думаю. Для начала, наверно, нужно представиться. А хотя, какое это имеет значение? Я, что собираюсь писать для всего мира? Нет, конечно. Я это делаю только для себя. Глупо звучит эта фраза – делать только для себя. Зачем? Никто не узнает, ни оценит, ни похвалит. И даже не покритикует. Зачем тогда нужно это делать? Я и сама пока не могу точно ответить.
Представляться я не буду главным образом, потому что через пятнадцать дней меня вычеркнут из списка живых людей этой планеты. Вы меня абсолютно правильно поняли – я умру. Наверно вы сейчас подумали, что я лежу в больнице, умираю от неизлечимой болезни и дрожащей рукой вывожу эти строки.… Но, тогда, мне придется вас разуверить. Я здорова, сижу себе преспокойно в парке, и пишу вот это. Но в душе я больна. Эта болезнь неизлечима, врачи со всего мира не смогут мне ничем помочь, а только новая жизнь – вот, что избавит, мня от страданий. Хотя я не верю в бога, но мне кажется, люди рождаются заново. И если в этой жизни тебе не повезло, то в следующей ты будешь счастлив. Таково жизненное равновесие, как сказал один мыслитель.
Большинство людей держаться за жизнь, выходят буквально с того света, а я наоборот, сама назначила себе время смерти. Удивительно, но я рада этому. Если я слышу о смерти какого-либо человека, первое, что проносится в моей голове: «Повезло». Не удивляйтесь, это действительно так. И меня радует мысль, что моя смерть это мое желание. Я долго шла к этому решению, и поняла, что смерть она всё равно неизбежна. Кто-то умирает молодым, кто-то старым, кто-то ещё в утробе матери. Но результат один – мы все всё равно умрём. Но может быть, вы спросите меня, почему я не сделаю этого сейчас? Почему через пятнадцать дней? Я отвечу вам. Я хочу пожить в удовольствие. Так, как не когда бы не смогла жить. Как никто, не смог бы жить, если бы не знал, что он умрёт.… А я знаю. Я приму от жизни всё, я отомщу всем, кто заставил меня страдать. Я наплюю на все законы – житейские и моральные – для меня не будет правил.
Наверно нужно всё же объяснить, почему я страдаю. Хотя нет, … не сейчас. Потом вы узнаете, ещё есть время – пятнадцать дней.

День 1

Знаете, какая первая мысль мне пришла в голову, когда я проснулась? Как я буду умирать? Странно, но я в первый раз задалась этим вопросом. В последнее время я часто представляю себе такую картину – я лежу в гробу. Видите, я даже не думаю, о том, как я буду умирать, я думаю только о результате. Наверно у меня будет очень бледное лицо. Хотя оно у меня и сейчас, как у трупа. Ну, да ладно. Погода мерзкая – темные тучи, накрапывает мелкий дождик. И вокруг толпа людей, все они плачут и просят у меня прощения. Но уже поздно, я их никогда не прощу. Я слышу, как они перешептываются, как будто боятся нарушить эту зловещую тишину. И вижу, как они склоняются передо мною, целуют меня в лоб, и их слёзы обжигают мои щёки. А я лежу счастливая, но мёртвая…
Теперь я поняла - мне нужно умереть красиво. Так, чтобы моё лицо и тело остались, как и сейчас. Можно сброситься с крыши, но, тогда от меня останется сплошное месиво. Да и силы воли у меня наверно не хватит сделать маленький шаг вперед. Тоже будет, если я брошусь под автомобиль. Повеситься? Нет, это не мой вариант. После этого будет ужасная картина. А может зарезать себя? Нет, боюсь, что харакири у меня не получится. Я промахнусь, и в итоге меня откачают. Есть, конечно, очень много способов убить себя. Я специально смотрела насчет этого в Интернете. Прочитала несколько книг. Теперь мне прям, кажется, что я самоубийца с дипломом. Такая вот мрачная шутка. Но я воспользуюсь самым обыденным методом. Куплю пачку снотворных таблеток, и усну вечным сном.… По-моему это будет наиболее легко сделать. Главное надолго остаться одной, чтобы тебя не смогли спасти. Иначе можно на всю жизнь остаться калекой. А вот этого мне точно не надо. У меня всё получится, и я в это верю. Больше мне не во что верить.
Знаете, вчера я писала, что буду наслаждаться жизнью. Оказывается, это не так-то просто. Сегодня утром я пошла в магазин и встретила Данила. Я хотела броситься к нему на шею, поцеловать его, сказать, что его одного я люблю. Я заранее знала, что он отпрянет от меня, может даже нагрубит и уйдёт прочь. Но мне то, как стало бы легче! Но вся моя фантазия сразу же рухнула, как только я увидела, подходящую к нему Риту. Это его девушка. Я ненавижу её не только потому, что она с Даниилом. Просто она – это моя противоположность. У нее такое красивое лицо! Ей даже краситься не обязательно. Бархатная кожа, и такие зеленые раскосые глаза. Прямо как у кошки. И каштановые волосы до пояса, мне уж точно таких не отрастить. Я постоянно вижу, как вслед ей оборачиваются молодые люди. Стоит ли говорить, почему Данил выбрал именно Риту. Как король он должен был выбрать королеву, а не какую-то пастушку, вроде меня. Я слышала, что если человек действительно любит другого, то он желает ему счастья. Пусть даже с другим человеком. Но это ложь! Это всё придумали поэты. В жизни всё не так. Я знаю, что вместе они, может быть, были бы счастливы. Но, а мне, мне, что делать? Смотреть на них и радоваться? Я не в силах, я не могу этого делать.
Если подумать, то Рита не сделала мне ничего плохого. Она не подставила меня, не предала. Она просто нашла своё счастье, на которое надеялась я. Она перешла мне дорогу, сама того не осознавая. И за это ей придётся заплатить. Если сегодня у меня не хватило смелости сделать что-либо, это не значит, что я ухожу в сторону. У меня ещё есть четырнадцать дней…
После этой встречи я зашла в студенческий театр. Я там играю уже два года. Будучи в жизни тихоней, на сцене я полностью раскрываюсь. Даже не знаю в кого у меня такая любовь к театру. Но я навсегда запомнила момент, когда в первый раз вышла на сцену. Это было в девятом классе. Был Новый год, и я играла роль зайца. Слов у меня было раз, два, и обчелся, но на сцене нужно было присутствовать почти всю постановку. Я до сих пор помню тот страх переживаний – забуду слова, скажу не во время, спотыкнусь – моя фантазия разыгралась до бесконечности. Но как только моя нога коснулась паркета сцены, и я с высока взглянула на зрителей мой страх исчез. Осталась только моя роль, которую была сыграна на «ура». Но даже не это важно. Главное, что на это время я полностью забываю себя и свою никчемную, скучную жизнь. Ты наверно думаешь, что у меня куча студентов-поклонников и фанатов. Но, к сожалению, это не так. И я не верю, что когда-то такое могло бы быть. Я обожаю театр. С того самого первого спектакля моя мечта только одна - стать актрисой. Играть в театре, показывать людям их жизнь. Мечтаю, чтобы мне дарили цветы, писали письма, умоляли встретиться….Я завидую не только мировым звёздам, но и своим однокурсникам. Им достаются интересные роли, у них есть возможность проявить себя. А я … Я обычно нахожусь на сцене не более двадцати минут. Мне достаётся неказистая роль, где персонаж в основном молчит. И всё это из-за моего голоса – он у меня очень тихий. В детстве я сильно заболела ангиной, и после этого не могу больше громко говорить. А кому нужен актёр, который шепчет себе под нос? Да и внешность моя под стать моим героям – самая обычная. Светлые волосы до плеч, маленькие серые глаза и не очень то складная худенькая фигурка. Нет, я не страшная, но и красавицей меня не назовёшь. Я, конечно, слышала, что в человеке главное душа. Но то ли выражение это устарело, то ли остальные его никогда не слышали. Судите сами, прежде чем парень захочет познакомиться с девушкой, на что он посмотрит в начале? На внешность. Прежде чем актёр откроет рот, на что посмотрит зритель? На внешность. Вот и приходиться мне крутиться, чтобы хоть один зритель увидел во мне талант, а не молчаливый столб, стоящий на сцене.
Что-то я чересчур заболталась. А самое главное и смешное не сказала. В слове «смешной» необходимо поставит кавычки. И вот почему.
Через две недели к нам в институт приедет делегация ректоров с других институтов. Не знаю, что они у нас будут делать, но нам сказали поставить спектакль. Мы же должны показать нашу культурную деятельность. Так что уже выбрали пьесу « Мир любви». И я в ней играю. И вот здесь самое смешное. Знаешь, какой мой персонаж? Самоубийца! Когда мне сказали, я была поражена. Это, что судьба? Играть смерть на сцене и в жизни? Да ещё в тот же самый день, когда я должна умереть!
Но я счастлива. Лучшего последнего дня своей жизни я и представить не могла. Я сыграю эту роль. Пусть она хоть и маленькая, никто её и не заметит. Но я буду играть… играть, как настоящая самоубийца.

День 2

Вот второй день уже почти прошёл. И, слава богу. Потому что этот день был невыносимо долгий и нудный. Порой я начинаю думать, что пятнадцать дней это слишком долго. Сегодня я опять почувствовала себя жалким беспомощным человеком. И как вы думаете почему? Из-за ссоры с родителями.
Мой папа сегодня сказал, что в субботу мы всей семьёй поедем на теплоходе. Он даже не поинтересовался, хочу ли я этого? Смогу ли я поехать? И я впервые в жизни ответила отцу отказом. Мне кажется, он был в шоке. Ведь я никогда ему не перечила. Я боялась его гнева. А тут я взяла и отказалась. Но если бы вы могли представить, чего мне это стоило! У меня так сильно колотило в груди, что голос, который из меня вырвался, был как будто не моим. Я сама себя проклинала, что не могу твёрдо настоять на своём. Не могу развернуться и хлопнуть дверью. Не могу.… Этот список бесконечен. Всё что я сегодня смогла – это тихо пропищать « я не хочу ехать». Но для меня это победа, главным образом над собой. И я знаю, что мне придётся ехать на этом теплоходе, но я сделала то, чего не делала раньше – выразила протест.
И всё-таки я только сейчас осознанно взглянула на свою жизнь. И поняла, что эта жизнь не моя. Эта жизнь – та, которую мне навязали. Хотела, не хотела – теперь она со мной навсегда. Я поступила в институт на экономический факультет не, потому что мне это нравится. А так хотели мои родители. Через три года они видят меня в своей фирме. Но кто-нибудь из них подумал, вижу ли я себя там? Смогу ли я трудиться на работе, которая вызывает у меня отвращение? Нет, об этом они не подумали. Ведь их тихая незаметная девочка всё стерпит, и всю жизнь будет терпеть. И никто никогда в моём доме не говорит о театре. О том, что так сильно занимает мою душу. Они знают, что я играю в студенческом театре. Но хоть бы раз пришли на спектакль! Хоть бы раз поинтересовались моими ролями! Нет, для них это просто детская забава.
Ну ладно, хватит уже об этом ныть. Перейду к другому. Я узнала, что сегодня в клубе будет студенческая вечеринка. И вся наша группа туда пойдёт. Конечно, таких вечеринок было полно. Но ни на одной из них не было меня. Дело в том, что у меня нет друзей, нет парня, с которым я бы пошла. А идти в одиночку я так стесняюсь…. Я просто не умею веселиться, как они. Я не пью, не курю, зажато танцую. Вы, наверное, думаете, что я какой-то праведник. Но и это не так. Я с удовольствием зажигала бы в клубе, зная, что меня не засмеют. Но никто не будет танцевать рядом со мной, никто не позовёт выпить, никто не поболтает со мной. Все будут смотреть на меня, как на ненужный столб, стоящий на танцполе, который можно задеть и даже не извиниться.
Так было раньше. Теперь перед смертью я просто обязана сходить на эту вечеринку. Я оторвусь там, на полную катушку. И плевать, что скажут после этого. Всё равно меня скоро не будет. И я так рада этому!
Сегодня я ходила по магазинам. Купила серебряное платье с глубоким вырезом. И к тому же очень короткое. Гулять так, гулять! Правда сначала я не знала, как я его надену. У меня же не хвати смелости. Но я нашла выход из ситуации. Знаешь, что я ещё купила помимо платья? Бутылку водки. Да, я выпью перед вечеринкой. Я буду пить и плакать. Я уже плачу. От одиночества, от собственной робости, от себя.

День 3

Я в ужасе. Мне стыдно это даже писать. Как я могла до такого опуститься! У меня дрожит рука, но я буду писать. И расскажу, всё как было, пусть мне даже и противно.
Сегодня ночью я была на вечеринке. Я всё-таки решилась туда пойти. Надела новое платье, туфли на шпильках. Сделала яркий макияж – дымчатый взгляд, алые губы. Наклеила накладные ресницы, потому что свои хоть крась, хоть не крась. Накрутила на бигуди свои жиденькие волосы и приятно удивилась. Я почти сделала из себя красавицу! Мне даже самой понравилось своё изображение в зеркале. Я уже не походила на бледное чучело ходящие по городу.
Так я наряжалась, причёсывалась довольно долго – до восьми вечера. Затем я сделала первую и самую грубую ошибку – достала водку. Дома у меня никого не было, я могла спокойно напиваться. Я нарезала колбасу, налила сок. Потом рюмку водки. Кстати, я в первый раз в жизни пила водку. Я до сих пор помню эти ощущения. Как брала рюмку в руку, как мерзко пахла эта жидкость. Но я выпила её. В животе стало так горячо, что стало плохо. Но это меня не остановило. Я пила, и пила. И слёзы текли у меня по щекам. Теперь мне жгло не только в животе, но и на душе.
Я не помню, сколько я выпила. Но, к сожалению, что происходило потом я помню слишком хорошо.
Когда я пришла в клуб, там было уже полно народа. Огромная толпа людей зажигала не только на танцполе, но и в баре, и даже возле входа. Электронная музыка, светящие огни, пёстрая одежда – всё это меня словно ослепило. Прибавьте к этому выпитое мной спиртное и постарайтесь представить моё состояние. В начале я наверно с минуту стояла, как в оцепенение. И тут я поняла, что у меня «съезжает крыша». Но мне это нравилось! Я кинулась на танцпол и бросилась в пляс. Перед моими глазами мелькали какие-то огоньки, вспышки света. До сих пор не знаю, кто танцевал рядом. Но мне было всё равно.
Внезапно кто-то подошёл ко мне сзади и обнял за талию. Я повернулась и увидела перед собой Никиту. Сказать, что я была поражена – это значит не сказать ничего. Я была в шоке. Во-первых, что ко мне вообще кто-то подошёл, а во-вторых, что это был мой одногруппник. Но он тоже удивился не меньше. « Боже мой! Не узнал! Богатой будешь!» – воскликнул он. Дальше он сказал что-то ещё, но из-за музыки не было слышно. Я продолжала танцевать, а он стал танцевать рядом. Если бы это случилось в любой другой день моей жизни, я бы наверно залилась краской, уткнулась взглядом в пол и встала как статуя. Но сейчас я чувствовала такую эйфорию, такой кайф, что Никита танцующий рядом буквально подливал масло в огонь. Тогда я не понимала, что он тоже был пьян не меньше моего. Поэтому танцевать рядом нас не устраивало. Мы стали танцевать вместе, притом я выделывала такие движения, что до сих пор не прейду в себя. Он тоже не топтался на месте – начал обнимать меня и целовать в шею.… Наверно этот момент и стал переломным в ту ночь.
Но в тот момент я не думала о последствиях. Хотя, о чём вообще может думать пьяный человек? Ведь люди специально напиваются, чтобы не о чём не думать. Вот и я решила сделать также. Я не помню, сколько мы так танцевали – десять минут или полчаса. Никита никогда не интересовал меня, как парень. Он, конечно, высокий, атлетического телосложения, но куда ему до Данила! Но я запомнила миг, когда губы Никиты приближаются к моим губам, я поворачиваю голову немного влево и вижу сидящего в баре Данила. Он был один! Я до сих пор отчетливо помню, как красиво он смотрелся среди сверкающих огней. Его белая футболка ярко светилась. Его сложно было не заметить. Он сидел, как король на троне и смотрел на происходящие вокруг. Он не видел меня, но я то видела его! Первое, что я подумала – вот этот день, этот момент, когда он должен узнать о моих чувствах. Сейчас я пьяная, я смелая – я могу сказать!
Все эти мысли молниеносно пролетели у меня в голове. Я уже хотела оттолкнуть Никиту и кинуться к Данилу, как внезапно меня пронзила острая боль в шею. Я закричала, и наверно единственный, кто меня услышал был Никита. Он испуганно отпрянул и посмотрел на меня. Нет не на меня, а на того, кто был за мной. Ведь спьяна, я не сразу поняла, что боль в шеи возникла не просто так, а потому что кто-то в ярости схватил меня сзади. И этот кто-то была Мила. Вы, конечно, не знаете кто это такая. Поэтому я должна вас просветить. Мила – моя одногруппница и девушка Никиты. Я бы сказала, что это редкое сочетание красоты и тупости. У нее густые черные волосы, которые почти всегда заплетены в косу. Они с Никитой больше напоминают брата и сестру. Оба высокие с блестящими черными волосами и смуглой кожей. Сейчас я не могу понять, зачем я вообще связалась с Никитой? Я прекрасно знала, что у него отношения с Милой. И она не потерпит, чтобы на него заглядывался кто-либо другой. Но в ту ночь я была так пьяна. Я знаю это не оправдание.
…И вот, когда она схватила меня сзади за шею, я почувствовала, что теряю сознание, и изо всех сил дёрнулась вперёд. Я упала на пол прямо на колени. Мне было так стыдно! Я хотела исчезнуть с этого зала, улететь туда, где нет человека. Не слышать музыки, не слышать голосов, и тем более никого не видеть. Но это было только начало. Я сидела на полу, закрыв лицо руками. Я слышала, нет, я чувствовала, что на меня все смотрят. Вокруг меня сплотился круг людей, которые смеются надо мной. И даже музыка не могла их заглушить. И в этот момент я вспомнила о Даниле. Ведь со своего пьедестала ему открывался такой вид на меня! Он видит всё моё унижение, слабость и грязь. Но почему он не поможет мне? Почему не унесёт на руках отсюда? Неужели он не видит, как надо мной издеваются? Или… или он тоже смеялся надо мной?
Наверно я смогла бы размышлять так вечно. Но в какой-то момент я подняла голову и увидела Милу стоящую надо мной. Я словно раб ползала у неё в ногах. Она что-то говорила студентам, стоящим рядом. Все были пьяные и от души смеялись надо мной. И среди них я увидела Никиту. Он тоже смеялся! Он держал бокал с пивом и смеялся прямо мне в глаза! Наверно Мила увидела, что я смотрю на Никиту. Она наклонилась ко мне и ударила по щеке. Из моих глаз брызнули слёзы - я не могла больше сдерживаться. Лучше умереть. Быстрее! Сейчас!
Честно говоря, дальше я помню смутно. Наверно, если бы не подошедшая охрана клуба я умерла от разрыва сердца. Может, так было бы лучше.
Я мечтала отдохнуть, насладиться жизнью. А в итоге получила позор. Если раньше меня не замечали, то теперь будут смеяться и тыкать пальцами. Разве это то, что я хотела? Дожить последние дни в позоре? Теперь я не представляю, как подойти к Данилу. Разве позволит он мне стоять рядом с собой?
Ещё об одном забыла вам поведать. Теперь, больше всех на свете я ненавижу Милу. Она превратила мою жизнь в ад. И я обещаю вам, что она своё получит!

Сегодня случилось нечто ужасное. Я даже боюсь это писать. Но я напишу, и сделаю это кратко – я стала убийцей. Я убила Милу. Только вчера я грезила о ее смерти, и сегодня она уже мертва. Разве можно не радоваться этому? Она опозорила, пристыдила меня. И получила за это самое суровое наказание – смерть. И я ненавижу себя за это. Я выбрала смерть только для себя, но не для других. В принципе я и не хотела убивать Милу, а только превратить ее жизнь в ад. Но видимо Господь распорядился по-своему, и сейчас я расскажу как.
Сегодня утром я пошла в институт. Наверно не стоит рассказывать, чего мне стоило пойти туда. Я шла на каменных ногах, которые сопротивлялись мне. Каждый шаг давался с таким трудом! Сейчас я думаю, может, это внутренний голос говорил мне: «Не ходи туда!». Но тогда я думала, что это последствия спиртного. И шла, не взирая ни на что. Да, мне было стыдно. У меня не хватало смелости посмотреть людям в глаза. Казалось, весь город смеется надо мной. Но я сказала про себя: «Еще одиннадцать дней и все!» И мне сразу стало так легко. Словно крылья выросли у меня за спиной. Действительно, я же должна радоваться, ведь скоро конец. А эта Мила еще поплатиться! На тот момент у меня не было никого плана мести, и честное слово убивать ее у меня и в мыслях не было. Поэтому остаток пути я как птица долетела до института и зашла в театр.
Ничего не предвещало беды. Все было как обычно. Вон Марья Михайловна объясняет кому-то его роль, Антон примеряет парики, а Галя болтает по телефону. Словно и не было вечеринки. А может, и правда не было? Может, я напилась, и мне все приснилось? Но мои сомнения сразу же развеялись, когда в театр вошла Мила. При виде меня она начала дико смеяться, потом упала на колени и стала изображать плач. Внезапно все прекратили свои занятия и устремились ко мне. Я сжала кулаки, и почувствовала, как на лбу у меня выступает пот. Неужели сейчас все повторится?
Ко мне подошел Никита и стал рядом танцевать. Нас окружили, стали хлопать в ладоши. Я была в центре внимания. Но явно не о таком я мечтала! Я стиснула зубы и молила Бога, чтобы подошла Марья Михайловна и прекратила этот балаган. Но ее не было. Я не знаю, что было бы дальше, если бы не подошла Анжела. Это тоже моя одногруппница. Честно говоря, это человек, к которому я относилась более или менее нейтрально. Она хихикала с подружками, сбегала с лекций и не старалась показать из себя «фифу». Мы с ней даже толком никогда не общались, но то, что она сделала сейчас, я не забуду. Она подошла к Миле, в тот момент, когда последняя изображала меня танцующей, ударила ее по щеке. «Что вы все пристали к ней? У вас, что своих дел нет? А ты Мила займись лучше своим парнем», - сказала Анжела. Мила схватилась за щеку и буквально готова была задохнуться от ненависти. Она попеременно смотрела то на нее, то на меня. Никита уже готов был примчаться на помощь своей Милочке, но подошла Марья Михайловна и заставила все это прекратить. Она наш театральный руководитель, женщина строгая, при ней о разборках даже думать нельзя. Мы выслушали получасовую лекцию о взаимоотношениях людей и решили приступить к репетиции.
Вот теперь у меня снова дрожит рука. Эх, если бы я не пошла в гримерку, Мила могла быть сейчас жива… Короче, после того, как надо мной все посмеялись, я кинулась в гримерку. «Только бы не расплакаться снова у них на глазах!», - думала в тот момент я. На меня нахлынули воспоминания, я чувствовала – еще немного и я разрыдаюсь. Мне не хватало воздуха, было трудно дышать. Словно мою шею сжимали невидимые руки. О, как это было ужасно!
Я вбежала в гримерку. В ней никого не было. Я кинулась к окну и распахнула его. Как легко мне сразу же стало на душе! Свежий воздух придал мне силы. Я постояла возле него некоторое время и поняла, что нужно возвращаться. Но я не успокоилась, по-прежнему колотилось мое сердце. Вот если бы я просто ушла! Но я почувствовала, что из-за ветра у меня растрепались волосы, и идти, как чучело было для меня сродни смерти. Тогда я взяла гель для волос и начала дрожащими руками прикладывать себе волосы. Внезапно из-за двери раздался голос Марьи Михайловны: «Эй, самоубийца, ты скоро там?» После этих слов у меня в душе как будто оборвалась последняя струна. Для нее это только моя роль, а вот для меня это конец моим страданиям. Руки мои задрожали, и я обронила баночку с гелем на подоконник. Вот он переломный момент! Если бы я начисто вытерла подоконник, я бы спасла чужую жизнь. Но я просто смахнула гель обратно в баночку и побежала на репетицию.
Через пятнадцать минут после этого Мила лежала под распахнутым окном гримерки мертвая. Но я не хотела ее убивать! Да, я жаждала ее смерти, ненавидела ее всей душой, но я не пыталась ее убить. А может, это она сама убила себя? Ведь если бы она не издевалась бы сегодня надо мной, я бы не кинулась в гримерку, не открыла бы окно, не взяла баночку с гелем. Слишком много «бы» в этой истории. Сейчас я расскажу вам, как все было.
После начала репетиции, когда я вернулась, в гримерку пошла Анжела. Кажется, ей надо было что-то взять. Не успела она скрыться за дверью, как Мила последовала за ней. Вот, как она ненавидела, когда ее опускают. Я абсолютно уверена, что она пошла, разобраться с Анжелой. Остальные этого вроде не заметили, а во мне опять все перевернулось. Девчонка нажила из-за меня себе врага. А я стою сейчас и делаю вид, что ничего не вижу! Как я проклинаю свою трусость. Неужели я боюсь унижения больше смерти?
Последующую минуту я помню как сейчас. Я выхожу на сцену, заплывшими от слез глазами (это нужно было для роли) смотрю в зал и уже открываю рот, чтобы начать речь, как из гримерки раздается крик. Такой оглушающий и звонкий, что у меня на мгновенье заложило уши. Это был предсмертный крик Милы.
Потом все пролетело слишком быстро – скорая, полиция, куча людей. Повсюду плач, стоны, разговоры. Полиция установила, что это был несчастный случай. Мила сама села на подоконник, а потом ее рука поскользнулась и она полетела вниз. И Анжела не виновата в этом. Да, они ругались в гримерки, но до драки дело не дошло. Никто не виноват. Это официальная версия. Но, когда я стояла в толпе народа возле трупа Милы, и видела ее мать, склонившуюся над ней, мое сердце бешено заколотилось. Я как будто чувствовала, что на мне клеймо убийцы. Я не убивала, но неосознанно сделала все, чтобы это случилось. Сначала она пошла в гримерку, затем села у открытого окна, а потом поскользнулась на геле. Какой продуманный на небесах план! Но может, эта смерть была нужна? А я была орудием ее изготовления?
Мне не жалко Милы. Ни одна слеза не прокатилась у меня. Но я чувствую какую-то душевную боль. Это необъяснимо. Такое впечатление, что я с закрытыми глазами стреляла из винтовки в Милу. Вероятность попадания минимальная. Но я попала. И ударная волна от оружия нанесла урон мне. И мне тошно и плохо. Но если бы прошлое можно было вернуть, боюсь, я все равно взяла бы эту винтовку…

Уже пятый день на исходе. Я сижу сейчас дома, зарывшись под теплое одеяло, и пишу эти строчки. Осталось всего десять дней. Наверно неделю назад мне казалось, что пятнадцать дней это не так уж и много. Но прошло всего пять дней и произошло столько событий.
Знаете, сегодня была на похоронах Милы. Я даже не знаю, как отважилась туда пойти. Наверно испугалась, что если не приду, то на меня лягут подозрения. Хотя я уже не чувствую боль внутри себя по поводу гибели Милы. Я даже рада, что все так вышло. О, я знаю, что это плохо! Так нельзя говорить, так нельзя думать. Но я буду писать только правду. Она была симпатичной девушкой, училась в институте, у нее был парень и куча друзей. У нее было все то, чего не было у меня. И она посмела надсмехаться надо мной. И за это получила смерть. Таких людей уже не исправишь. Их надо уничтожать. Теперь вы понимаете, что ощущала я, стоя на похоронах? Я чувствовала, что избавила мир от одной гадости. Но никто не подошел ко мне, не восхитился, не поблагодарил. Все стояли и утирали друг другу слезы. А меня обходили стороной. То ли люди подсознательно чувствовали, что убийца я, то ли меня опять не замечали. Кстати, Анжелы на похоронах не было. Жалко ее, не виновата она.
Представляете, когда я уже собралась уходить я увидела Данилу. Как я не заметила его раньше! То ли он позже пришел, то ли встал куда-то в толпу. Сейчас это неважно. При виде его я словно вросла в землю. Он был без Риты! Может они поругались? Если да, то это восхитительно. Опять я поступаю, как подлый эгоист. Думаю только о себе. Но почему я должна думать о других, а они обо мне нет? В этом ответе не может быть справедливости. Все сначала думают о себе, а потом уже об остальных. Ну, так вот. Я смотрела на Данилу, и не знала, что делать. Я видела, как к нему многие подходили и что-то говорили. А я стояла и смотрела на него. Наверно люди все-таки чувствуют на себе чужие взгляды, потому что в какой-то момент Данила резко повернулся и посмотрел на меня.
Это ощущение непередаваемое. Он впервые взглянул на меня! Не как на столб, не как на ненужную вещь, а как на человека. В тот момент я подумала: «Теперь и умереть можно спокойно».
И еще я поняла, что Данила неосознанно обрекает меня на смерть, так же как и я обрекла Милу. Он не будет убийцей, но будет одной из главных причин убийства. Все в этом мире повязаны, хотим мы этого или нет.

Я в шоке. Какие же у меня все-таки тупые одногруппники! Вы не поверите, но они обвиняют Анжелу в убийстве Милы! Даже те, которые вообще не были в то время в театре.
Сегодня я пришла в институт на консультацию и сразу же была удивлена. Анжела сидела на задней парте вдали от всех и делала вид, что читает конспекты. И никто рядом с ней не сидел. Обычно она всегда болтала со своими подружками, а тут внезапное рвение к учебе. Вот в таких случаях и определяется, кто твой друг. Но, знаете, я тоже к ней не подошла. Вот такая сволочь. Она мне помогла, а вот я.… Как после этого понимать выражение «Как ты к людям относишься, так и они к тебе»?
На перемене я вышла в туалет, а когда вернулась, увидела следующую картину: на последней парте сидит Анжела, на краю ее стола пристроился Никита, а все остальные устроились по бокам. Здесь явно было не место светской беседы. Никита целенаправленно дал понять, что он считает Анжелу виновной в смерти Милы. Он напомнил, что она дала последней пощечину, а значит, не желала ей ничего хорошего. Нападки сыпались одна за другой. И не только из уст Никиты. Свою лепту в эту беседу, умудрился вставить каждый. Все, кто был, обвиняли Анжелу!
В этот момент я подумала «Интересно, если бы тут был Данил, он бы тоже обвинил Анжелу?» Пока я прикидывала в уме ответ на свой вопрос следующие слова Никиты, адресованные Анжеле, меня парализовали « А окно не ты открыла? И столкнула ее ты!»
После этих слов мне стало дурно. Я помчалась в туалет. «Если они начнут копать, то обнаружат, что я открыла окно». И тогда мне придется плохо. Что же делать?
Странно, я вот только сейчас задумалась об участи Анжелы. Бедняга, все, что терпит сейчас она, должна терпеть я. Но может это даже не так плохо, что подозрения пали на нее. Она сильная, вытерпит. А я сломаюсь, точнее я уже сломана. Все, о чем я мечтаю – получают другие. А мне приходится тихо, мирно сидеть в углу. И мне так это надоело! Сейчас я мечтаю отомстить еще двум людям, которые испортили мне жизнь. И я это сделаю! У меня же еще есть девять дней…

Какой сегодня был день! Одновременно и клевый и хреновый. Но все равно я рада, что он был. Расскажу все по порядку.
Сегодня я ездила с родителями на теплоходе. Сначала поездка не предвкушала ничего необычного. Все как всегда – толпа людей сначала пьющих, а потом танцующих. Ненавижу такие сборища. Хотя нет.… Если говорить честно, мне нравятся такой отдых, если бы я была с друзьями. Но я с родителями. И интереса здесь вообще нет. Единственное, что остается мне делать – это сидеть за столиком со стаканом сока, или стоять у перил и смотреть на воду. Разнообразие жуть. Теперь то вы понимаете, почему я не люблю плавать на теплоходе?
Но сегодняшний день был незабываем. Мне прямо не терпится вам рассказать. Короче, когда прошло некоторое время, большинство людей пошло танцевать. Даже мои родители тоже решили не сидеть. Столики заметно поредели, и за одним из них я увидела Данилу! Вы представляете мое состояние в тот момент? Я подумала, что у меня началась галлюцинация. Что он тут делал?
Он сидел один за столиком и смотрел в бокал с пивом. «Нет, этого не может быть!», - подумала тогда я. Он – один, без Риты, без друзей сидит в пяти метрах от меня. Дорога для меня оказалась открытой. От этого у меня защемило в груди и выражение «Сейчас или никогда» обрекло для меня смысл. Если я сейчас не подойду, то мало вероятно, что за неделю у меня появится лучший шанс. И я подошла.
У меня колотило в груди, тряслись коленки, и голос подло дрожал. Но я умудрилась взять себя в руки и промямлить: «Привет». Он перестал разглядывать свое пиво и уставился на меня. Я думала, что сойду с ума, если он меня не узнает. Но он узнал меня!
Дальнейшие два часа пролетели для меня как минута. Он пригласил меня за свой столик, угостил пивом и…. Не дал мне признаться в своих чувствах. Он начал изливать мне свою душу. Наверно ему очень хотелось кому-нибудь выговориться. И я предоставила ему себя.
Мне было обидно, что я для него как жилетка, в которую плачут. Но когда я смотрела в его глаза, то забывала обо всем на свете. И не поверите, я столько всего узнала!
Оказывается, они с Ритой сейчас поругались. И знаете в чем причина? В том, что Рита считает, что Анжела столкнула Милу с окна, а Данил придерживается официальной версии. Рита начала буквально сходить с ума из-за смерти подруги, и теперь вынашивает план мести. Данил никак не может ее остановить. Когда я об этом услышала я и обрадовалась и огорчилась одновременно. Рита с Даниилом сейчас не вместе – это здорово, а вот то, что Рита хочет отомстить Анжеле – это плохо. Кому нужно мстить, так это мне.
Но я наслаждалась обществом Данила. Мне было все равно, что ему плохо, его девушка сходит с ума, а Анжеле грозят крупные неприятности. Главное – он сидел со мной! Мое сознание словно отключилось. Кто, когда-нибудь любил, поймет, что это такое. Вот только сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю, что Данил меня использовал. Разве он хотел разговаривать? А слушал он, что я говорю? Нет. Кому, какое дело, что я хочу умереть? Разве мои проблемы не такие же глобальные как его? Но я молчала и слушала его исповедь. Он даже не спросил у меня совета. Я для него никто. И он со своими мелкими неприятностями считает себя несчастным человеком. Кем же после этого считать мне себя? Проклятым человеком?
Все, что ему нужно это бросить Риту. Это, конечно, я ему не сказала. И как я могла ему сказать, что я его люблю? Он бы наверно даже не понял бы. Подумал бы, что я хочу его развеселить. Поэтому я сидела, прикусив язык, и слушала его. Самое удивительное, что за все время разговора Данил всего пару раз взглянул на меня. Он смотрел на танцующих, в бокал с пивом, на воду, но только не на меня. Мне так стало неприятно. Как будто я не заслуживаю внимания.
Но это еще не конец. Моя прогулка на теплоходе не могла закончиться прощальным поцелуем, пожатием руки или хотя бы словом «пока»…Наверное, на мне лежит какое-то проклятье. Я начинаю уже в это верить. Представьте, я и Данил сидим за столиком, у него прискорбное выражение лица, буквально со слезами на глазах, и тут в какой-то момент к нему подбегает какая-то девушка и зовет на медленный танец. И он соглашается! Если бы вы видели, как они зажигали, вы бы поняли мои чувства. Вот он только что сидел и жаловался на судьбу, а теперь отрывается на танцполе. Он использовал меня, как носовой платок, вытирал свои слезы, а теперь танцует с другой. Все, ему полегчало!
Я не вытерпела такого унижения. У меня слезы брызнули из глаз, и я побежала на верхнюю палубу. Слава богу, людей там было мало. Я села рядом с перилами и меня захлестнули рыдания. Я еле удержалась, чтобы не прыгнуть с теплохода в воду. Я плакала, утирала слезы … и снова плакала. Человек, на которого я почти молилась - заметил меня, поговорил со мной и кинул меня. Что во мне не так? Почему со мной так поступают?
Здесь на земле ответа мне не найти. Я буду икать его в небесах. Знаете, только одно меня крепко держит в жизни – это театр. Это единственное, что наполняет мою жизнь маленьким счастьем. Странно, когда я играю других, я чувствую жизнь, а когда живу сама – мечтаю о смерти. А вдруг там, на верху его нет? Ой, что я говорю. Может, там и жизни нет!
Что-то я слишком разговорилась. Скажу последнее – Данил не пытался найти меня на теплоходе.

Сегодня меня захлестнула реальная волна ненависти. Даже можно сказать злобы. Неужели каждый мой день будет сопровождаться отрицательными эмоциями? Мне это так надоело!
Сегодня на репетиции Галя заявила, что я неправдоподобно играю. Видели те, как-то неискренне я произношу предсмертные слова. Мне так и хотелось бросить ей в лицо: « Может мне прямо на сцене умереть, чтобы натуральней казалось?». За меня заступилась Марья Михайловна. Я в точности помню ее слова: «Напротив, ее игра – это целое произведение. Она играет персонажа, жизнь которого вроде бы ничего не значит. Но на самом деле, это остальные персонажи ничего не значат без этого героя. И ей приходится через минимум слов и действий выложить всю горькую судьбу этого человека».
После этого высказывания я была в шоке. Как мудро она охарактеризовала сценарий последних моих пятнадцати дней. До этого меня никто не замечал, не обращал внимания. Но как только я решила расстаться с жизнью, вокруг меня закипели события. Я стала причиной смерти, ссор. Но все равно меня по-прежнему считают никем. Хотя не будь меня, жизнь многих шла бы сейчас совсем по-другому течению…
Я вспомнила, что когда-то давно я читала одну книжку. К сожалению, сейчас я не помню ни ее названия, ни автора. Там рассказывалось про одного маленького незаметного человечка, который практически не с кем не общался. Ему было очень плохо от этого, но он ничто не мог поделать. Не видя никакого смысла своей жизни, он решает умереть. И в ночь перед смертью к нему приходит ангел, который показывает ему жизнь его деревни, если бы этого человека не было. И что вы думаете, этот маленький незаметный человечек увидел? Почти у всех жителей деревни жизнь текла по другому руслу. Были другие семья, не было многих людей. Даже название деревни оказалось совсем другим. «Вот так вот, - сказал ему ангел, - ты думаешь, что твоя жизнь ничего не значит. А на самом деле она бесценна, потому что от твоей жизни зависит судьба тысячи поколений, хоть ты этого и не видишь». И как назло, я не помню, этот человек решил все-таки умереть или нет. Хотя я думаю, что нет. Все книги по одному сценарию. Сначала у людей все плохо, а потом к ним приходит озарение, и все заканчивается прекрасно. В жизни все может не интересней, но запутанней это уж точно.
Я бы хотела еще раз ее прочесть напоследок. Но я своего решения не изменю. Даже если от моей жизни зависит судьба многих, почему я должна мучиться ради них и из-за них? Может от моей смерти большинство как раз и выиграют.
Кстати, только сейчас я начинаю понимать, что осталась всего неделя. Семь дней – и я свободна. Эта мысль настолько мне приятна, что я даже не испытываю страха. Кажется, не только совершенная любовь убивает всякий страх, но и желаемая смерть…
День 9

Если сказать, что сегодня я была потрясена – это значит не сказать ничего. Стольких событий и совпадений в моей жизни еще не было. Наверно мне предрешено умереть сейчас, потому что так моя жизнь еще « не кипела».
С чего же начать? Прямо не знаю. Иногда начинаю думать, что надо было записывать свою речь на диктофон. И времени меньше занимает и о многом можно поведать. Но я приверженец старины. Ну, нравится мне писать на бумаге! Здесь нет интонации, тембра голоса – есть только синие чернила на бумаге. Ты как бы не видишь, не слышишь автора, но знаешь о нем все.
Что-то я слишком отошла от темы. Ну, начинаю. Сегодня я познакомилась с парнем! Да, это звучит банально, просто, но для меня это чудо. Никогда, не один парень не знакомился со мной. В то время как все мои однокурсницы меняют парней один за другим, я всегда хожу одна. У меня даже друзей парней никогда не было. Так были только знакомые. А тут, я вся поникшая, ненакрашенная умудрилась познакомиться. И знаете где? В библиотеке! Я вчера писала вам, что хочу прочесть одну книгу. Так вот я пошла за ней в библиотеку. Там был только один парень и перебирал какие-то книжки. Тогда я даже не обратила на него внимание. Вся такая поникшая и растрепанная пыталась объяснить библиотекарше, какую книгу хочу прочесть. Она все долго не могла понять. Меня это стало порядком выводить из себя, и я с жаром начала описывать чуть ли не все произведение. Даже не пойму сейчас откуда у меня тогда возник такой энтузиазм. Когда я закончила и слегка повернула голову, то увидела того парня, застывшего с книгой в руках. Он воскликнул: « Вот это да!». Представляете, всего одна короткая фраза и его неподдельный интерес ко мне, дали мне словно глоток жизни. Я чувствовала, что аж покраснела от смущения.
Но это еще далеко не конец. Когда я уже открывала дверь библиотеки, меня нагнал тот парень. И сказал, что я ему очень сильно понравилась! И вот тут я внимательно посмотрела на него. Светлые волосы и большие голубые глаза. Он как будто сошел с журнала. Такой красивый, спортивный и с книжками в руках он стоял передо мной и говорил, что в восторге от меня. Поначалу я начала думать, что у меня «поехала крыша». Ну, разве такое возможно со мной? Но я взяла себя в руки и сказала про себя: «В последние дни с тобой столько всего произошло. Чему удивляться? Нужно постараться принять это как должное».
Легко сказать, да трудно сделать. Я познакомилась с ним где-то в полдень, а расстались в десять вечера. Это было незабываемо. Он такой интересный и веселый, что заставил меня забыть сегодня обо всем. И главное, когда узнал, что я играю в театре, пообещал обязательно прийти. Ему так запал в душу мой эмоциональный рассказ о книге, что он теперь считает меня большим талантом. И верит, что я рождена для сцены. Честное слово, когда я это слышала, готова была разреветься. Не могу я поверить в такое внезапное счастье. Это может быть с героями фильмов, книг, наконец, с любой другой девчонкой, но не со мной. Со всеми его достоинствами он может найти девушку гораздо интереснее, веселей меня. И красивее, конечно.
Мы с ним гуляли в парке, катались на качелях. Вечером ели пирожные в кафе. Мне казалось, что когда я иду с ним, на нас смотрят все девчонки. Еще бы, ведь он такой милый!
Знаете, я сегодня почувствовала себя счастливой. Раньше я думала, что каждый человек сам кует себе счастье. И для этого не обязательно нужны другие люди. Но теперь то я понимаю, как сильно заблуждалась. Вся жизнь человека заключается в людях, которые находятся рядом с ним. Если они любящие и их много, то жизнь такого человека прекрасна. Пусть даже, если он не богат, не красавец, и не блещет талантами. Но, а вот если как у меня, то это жизнь убогая. И вот только сегодня я познала другую жизнь – наполненную яркими красками.
Кстати, этого парня зовут Георгий. Но я называла его Герой. У него такие красивые глаза! Мне кажется, если ему подкрасить тушью ресницы и губной помадой накрасить губы, то такая куколка вышла бы!
И все-таки я какая-то сволочь. Когда мы с ним сидели или шли за ручку, я мечтала, чтобы нас увидел Данил и все мои однокурсники. У них бы глаза повылазили, увидев с кем, я иду. А Данил… Может он понял бы, что и во мне есть что-то заслуживающие мужское внимание. Но, к сожалению, никого из них мы не встретили. Боже, что я сейчас пишу! Нет, чтобы радоваться такой встрече, я начинаю ныть, что нас никто не видел. И почему-то все равно не могу забыть Данила. Человека, с которым даже толком не общалась. Не могу понять, почему он так сильно держится в моем сердце? Нужно постараться его выбить. И побольше думать о Гере. Может этот человек моя судьба. Он так ласково на меня смотрел, пытался развеселить, рассказывал анекдоты. Нежно гладил мою руку, и даже не пытался меня поцеловать. На прощание я чмокнула его в щеку, и сказала, что провела с ним великолепный день. Эх, если бы он мог знать, что это действительно, правда! Он обещал позвонить и вновь встретиться. И он позвонит, я верю в это.
Сегодня вечером, когда я пришла домой у меня даже родители были в шоке, что я такая веселая. Мне так хотелось сесть с мамой за чашкой чая и рассказать ей обо всем. Но у меня не такие дружеские отношения с родителями. Я знаю, что не оправдываю их надежды. Не о такой дочери они мечтали. Поэтому с самого детства между мной и ними проходит какая-то невидимая стенка, мешающая нашему общению. Жалко, когда нет поддержки в семье, мне она так нужна.
Но я хочу закончить сегодняшний день на веселой ноте. И даже думаю, а стоит ли умирать?

Отвечаю на последний вчерашний вопрос – да, стоит. Теперь я обязана умереть, иначе мне станет еще хуже. Только вчера я думала, что моя жизнь начинает налаживаться, а сегодня я мечтаю умереть.
Вчера пол ночи разговаривала с Герой по телефону. Даже не могу сейчас вспомнить наш разговор. Говорили и ни о чем, и обо всем. Такой болтун, что может разговаривать наверно неделю без остановки. Помню, про институт говорил, какие там кренделя с друзьями проворачивал. Рассказывал, что живет с мамой и сестрой. Они в нем души не чают, как и он в них. Обещал познакомить со своей сестрой, она вроде моего возраста. Я в тот момент позавидовала его веселой жизни. Жалко, но я из своей практики вспомнить ничего такого не могла. Но мы все равно весело проболтали и договорились сегодня вечером встретиться.
И по истечению сегодняшнего вечера я заявляю официально, что я проклята. Хоть я и не верю во всякие там наводимые порчи, но по другому это объяснить нельзя. Итак, начинаю рассказывать сегодняшний вечер.
Мы встретились с Герой где-то в шесть вечера на набережной. Он подарил мне букет роз. Боже, я чуть язык не проглотила! Мне никто, никогда не дарил цветы. И тем более розы, цветы любви. Я буркнула какие-то слова благодарности и заалелась краской смущения. Думаю сейчас, может, надо было поцеловать его? А я стояла как первоклашка с опущенными глазами. И знаете, он как-то невесело на меня посмотрел. Вчера такой улыбающийся, светящийся, а сегодня, как холодный камень. На тот момент я стала проклинать себя – может, не так цветы приняла, а может, вчера чего-нибудь не то ляпнула, или выгляжу как-то не так. Но потом он развеял мои сомнения, но от этого стало еще хуже.
Помните, я писала, что он обожает свою маму и сестру? Так вот, дело в сестре. Сегодня утром, как сказал Гера, она пришла очень расстроенной. В последнее время, он заметил, что с ней что-то не так, но хотел, чтобы она сама ему рассказала. Они с самого детства всегда делились своими проблемами. Сначала Гера не придал внимание тому, что его сестра печальная. Бывают же всякие женские капризы! Но сегодня утром, вернувшись с магазина, она сразу же пошла к себе в комнату, и закрылась на ключ. Геру, это очень удивило, потому что она некогда так не поступала. Тогда он подошел к комнате и услышал ее плач. На все уговоры Геры открыть дверь, она не отвечала, и только часа через три сама вышла и все ему рассказала. И вот тут начинается очень «интересное».
Его сестру обвиняют в убийстве! Нет, не милиция, а ее одногруппники. И после этих слов у меня потемнело в глазах. «Нет! Это просто совпадение, - твердила я себе, - не может Анжела быть его сестрой! Это другая история, другие люди». Но как бы отвечая на мой вопрос, Гера произнес: «Анжела всегда была на стороне справедливости, поэтому она и связалась с этой Милой». Вы можете представить, что было со мной в тот момент? Мне пришлось проявить весь свой талант, чтобы не выдать себя. Благо он смотрел не на меня, а в землю. И когда он сказал, что доверяет мне, и поэтому хочет рассказать, я готова была разрыдаться. Ну, за что мне такое? Познакомиться с отличным парнем, и узнать, что его сестру обвиняют в убийстве вместо меня? Ведь если бы она не полезла меня защищать, тог ничего бы не было. И теперь все друзья Милы считают, что это она открыла окно и даже столкнула ее. Со дня смерти Милы ей постоянно приходят сообщения на телефон, что она за все заплатит. Бедный Гера, видели бы вы его, когда он это рассказывал. На нем лица не было! Он судорожно курил, сигареты падали из его рук. А я молчала,… Что мне надо было ему сказать? Что я и есть та девушка, которую она защитила? У меня все слова утешения застряли поперек горла, и я сидела, как статуя. И тут он сказал: «Анжела видела, как эта девушка забежала в театральную гримерку и открыла окно. Но она промолчала, даже, когда мою сестру стали обвинять. Представляешь, она не встала на защиту моей сестры, после того, что она для нее сделала. И как моя сестра могла помогать такому жалкому существу! К сожалению я никого не знаю из ее одногруппников, иначе я бы прямо сейчас с этим разобрался. Только ты мне можешь помочь. Вы же учитесь в одной школе, помоги мне найти ее одногруппников, и эту девушку».
Нет, это был не сон. Весь разговор я пыталась проснуться. Это оказалось суровой, жестокой правдой. И сказать Гере, что я и есть та девушка, из-за которой теперь мучается его сестра, я не могла. Я не хочу его потерять. Хотя, честно говоря, я попросту боюсь. Как он воспринял бы это? И я сидела, как ошалевшая и переваривала поступившую информацию. Гера подумал, что очень сильно расстроил меня этой историей. Потому что на меня в тот момент действительно было жалко смотреть. Я как будто увидела смерть. Он меня обнял и начал утешать, что все образуется. Типа, я он и его сестра, еще отдохнем вместе. Да уж.… Если бы он знал, кого обнимал. И потом мы поцеловались. Это был мой первый в жизни настоящий поцелуй. И, по-моему, уже последний. Мне не быть с ним. Это точно. Он слишком благородный, слишком справедливый. Он заботиться о своих близких. А я тоже хотела бы такой быть, но жизнь моя повернулась так, что и заботиться мне не о ком. Раньше обо мне никто не думал, и никто не замечал. Что есть человек, что нет человека. А теперь по истечении последних событий я могу сказать одно – жизнь многих моих знакомых поменялась в худшую сторону. И я виновата в этом, хоть и не прилагала к этому усилий. Мила умерла, Никита в расстройстве забросил учебу, у Риты «поехала крыша», Данил впал в меланхолию, Анжела боится выходить на улицу, а у Геры сердце не на месте из-за сестры. Это не полный список. И вот я подумала, как после этого я могу рассчитывать на счастье? Мне лучше умереть и скорее, а то боюсь, что с Анжелой могут сотворить очень плохое. Перед смертью я оставлю записку, в которой сознаюсь, что я виновата в несчастном случае Милы. Но как бы не было поздно. Еще целых пять дней. Надеюсь, я не сильно испортила жизнь Геры и Данила, я их очень люблю. Первого за то, что он видит во мне девушку, а второго просто люблю.
Как я была счастлива, что познакомилась с Герой. И уже сегодня я чувствую себя несчастной, что знаю его. Я даже не знаю, что мне делать. Не сегодня, так завтра Гера узнает кто я такая. Как он поступит? Может бросить все и умереть сейчас? Эх, таблетки рядом, возьми горсть выпей, и нет тебя. Но нет. Я умру через пять дней. Если я мучилась девятнадцать лет, неужели несколько дней что-то изменят?

Мне страшно. И я не знаю, что делать. Я как будто сама себя вогнала в тупик. Назад не вернешься, вперед не пойдешь, остается только сидеть и ждать. Но от этого становится тошно. Скажите, вы верите в бога? Вот я никогда не верила. Да и как мне верить в него, если он мне не помогает? Но сегодня я молилась. Хоть я и не знаю не одной молитвы, но я говорила искренне. Теперь я осознала, почему многие в него верят. Когда ты перестаешь верить в себя, когда ты не можешь верить другим, остаются только небеса. О Боже, если ты существуешь, помоги мне перед смертью!
Сейчас почти полночь и я сижу на своей кровати и пишу. Сегодня слишком было тихо. Так бывает только перед бурей. Мне не звонил Гера. А что если он узнал про меня? Теперь остается только ждать и гадать. Я с ужасом смотрю на телефон, мне кажется, что вот-вот он позвонит. И мне конец. Даже погода на улице пакостная. Льет сильный дождь, и начинает казаться, что под окном кто-то ходит. Да.… Так точно можно свихнуться. Но это не все. В институте Анжелы сегодня не было. В принципе она частенько не ходит на пары, но чует мое сердце что-то не ладное. Слишком много совпадений в последнее время.
И я не знаю, показалось мне или нет, но вроде вечером я видела Данила. Когда я шла в магазин за хлебом, мимо меня промчалась машина и, по-моему, в ней сидел Данил. Я не ручаюсь, может, мне показалось. Было ведь темно, и ехала она на большой скорости. Но мое сердце забилось сильно-сильно. Я чувствую, что-то происходит, но за моей спиной. Теперь я проклинаю себя еще больше. Не надо было доживать эти пятнадцать дней. Если хочешь умереть, то нужно делать это сразу. Я мечтала отомстить людям и сделала это. Правда не знаю, кому после этого хуже им или мне?

Это случилось. Я виновата во всем. Бога нет, или он не хочет мне помогать. Я постараюсь, как можно точнее воспроизвести сегодняшний день. Не судите меня строго.
Сегодня часов в восемь утра позвонил Гера. Взволнованным голосом он сказал, что звонит из больницы – его сестру избили. Просил приехать и поддержать его. Мне, конечно, пришлось согласиться. Но когда я положила трубку, руки мои потянулись за таблетками. Я даже насыпала горсть, но потом опомнилась. Как я могла приехать в больницу? Если Анжела увидит меня, то я пропала. Гера узнает все. А ведь я могла предотвратить это. Если бы Гера узнал о моих одногруппниках, и обо мне самой, его сестра спокойно бы сейчас спала дома. Но мне пришлось бы раскрыть себя! Я не знаю, как надо поступать. Погубить себя или спасти других? Наверно Гера бы выбрал последнее. Он бы пожертвовал своей жизнью ради сестры. А вот я, получается, могу погубить человека, только чтобы спасти свое лицо.
Это сделали друзья Милы. Я уверена в этом. Когда я перешагнула порог палаты, то увидела, что Анжела лежит на койке без сознания, и у меня вырвался вздох облегчения. Она не видит меня! Гера сидел у ее постели. Бедный мальчик! Как он переживал! Увидев меня, он кинулся навстречу и обнял меня. Так крепко, что я даже стала задыхаться. Он благодарил меня, что я пришла, говорил еще что-то, но я не помню. Я не могла отвести глаз от Анжелы. У нее была перевязана голова, лицо все в царапинах. А рядом стоит капельница. Ужас….
Мы вышли с Герой в коридор, и он мне все рассказал. Точнее, только то, что он знает. Вчера, примерно после обеда, у них произошел разговор с сестрой. Он попросил ее сказать, где можно увидеть этих друзей Милы. Но она не захотела говорить. Они поругались, и она выбежала из дома. Гера подумал, что через пару минут она успокоится и вернется. Но она не вернулась, даже через пару часов. Сотовый ее не отвечал. Тогда он пошел ее искать. Но у друзей, которых он знал, ее не было. Его до сих пор мучает вопрос, почему она отказалась назвать ему ее одногруппников? Может ее запугали? Гера до позднего вечера искал ее по городу. Но не нашел.
Я слушала его рассказ, и тряслась от страха. Они избили Анжелу, и могут сделать тоже самое со мной. Но кто это сделал? Неужели Данил тоже в этом замешан? Теперь я уверена, это его я видела вчера на машине. Но он ехал один. Хотя, мог и заехать за остальными. Дальше мне Гера рассказал, что, вернувшись домой, у него зазвонил телефон. Это звонили из больницы. Кто-то из прохожих вызвал скорую помощь. Когда Гера приехал, в больнице уже была милиция. Они сказали, что по медицинской экспертизе, его сестру, когда она шла вдоль дороги, кто-то сбил с ног. Потом на нее напала какая-то женщина и завязалась драка. В это время кто-то другой ударил чем-то тяжелым Анжеле по голове. В этом замешено, скорее всего, двое человек, но еще несколько это наблюдало. Скорее всего, эта встреча не была запланирована, потому что нападающие оставили слишком много улик. Гера надеется, что их вот-вот найдут. А я сидела и готова была себя убить за свои мысли. Я хотела, чтобы до моей смерти Анжела не очнулась! Иначе ей придется рассказать милиции и все всплывет. А Гера сидел и раскрывал передо мной душу. Он так доверчиво смотрел в мои глаза, что у меня сжималось сердце, оттого, что будет с ним, если он узнает кто я. А я сидела и утешала его. Это был мой настоящий жизненный театр. Я не хочу в нем играть, но выбора у меня нет.
Так я просидела с Герой до восьми вечера. Потом он заставил пойти меня домой. Я отказывалась, говорила, что хочу быть с ним в трудную минуту, а сама мечтала уйти еще с самого утра. Слава богу, он меня «уговорил». Я бегом помчалась домой. И когда я стояла на остановке, то увидела Данила. Его щеку рассекало две большие царапины. Он сидел на лавочке и курил. Не помню, как, но я подошла к нему. Наверно, у меня вид человека, которому хочется рассказать все. И он мне рассказал. Незадолго до происшествия, Рита с Даниилом поругались. Ссора заключалась все в той же Миле. Рита грезила о мести. Она не могла спокойно смириться с мыслью о смерти подруги. Тогда она сказала Данилу: «Не хочешь мне помогать, и не надо. Я сама справлюсь с Анжелой!» И ушла. Данил не знал что делать, куда идти. Где-то через два часа ему позвонил друг, и сказал, что видел его Анжелу с какой-то компанией на набережной. И тогда Данил все понял. Он сел в машину отца и помчался на набережною. Но там их уже не было. И когда он уже хотел поворачивать назад, то услышал с далека крик. Он побежал на крик, и увидел такую сцену. На тропинке лежит Анжела, на ней сидит Рита, и пытается задушить. Вокруг стояло еще несколько человек, но их Данил не видел. Он подбежал к Рите и стал волочить ее от Анжелы. Последняя еще находилась в сознании и даже пыталась встать, но тогда к ней подошел Никита и ударил чем-то по голове. Она сразу же отключилась. На тот момент Данил даже подумал, что умерла. Но все его внимание было привлечено к Рите. После долгих усилий ему удалось запихнуть Риту в машину и увезти ее. Она сопротивлялась, кричала, и хотела растерзать Анжелу на куски. Было видно, что она накурилась травкой. Но представляете теперь, как Данил ее любит? Мне кажется, он готов даже сесть в тюрьму за нее. Он сидел и рассказывал все это. А у меня волосы становились дыбом. Гера готов все сделать ради своей сестры, а Данил ради Риты. Они страдают и мучаются из-за меня. Я могла уберечь всех их от страданий, но не сделала этого. Я подумала, что моя жизнь дороже, чем все их вместе взятые. И теперь Данила докуривал последнюю сигарету, и собирался пойти в милицию.
И я не знаю, что теперь будет. Мне не угрожает решетка. Но тот островок счастья, под именем Гера, за который я хотела уцепиться, пойдет ко дну, как только очнется Анжела. А вот теперь я думаю, как, оказывается, любила Рита Милу! Она даже поссорилась с любимым человеком, только чтобы отомстить за подругу. А говорят, женской дружбы не бывает. Хотя мне не жалко Риты. Она же была моей соперницей. Но после этого случая я поняла, Данил не променяет Риту не на кого. Любовь, привязанность, я не знаю, как это назвать. Неужели можно так любить? Я смогла их разлучить, но убить любовь – нет. Но теперь я и не хочу этого. Смерти, вот чего я хочу.

Гера знает все. Анжела пришла в себя и все ему рассказала. И конечно, и меня не забыла упомянуть. Он пришел ко мне с утра и накричал на меня. Он так был зол, что наверно еле сдержал себя, чтобы не ударить меня. Он обзывал меня всякими словами, и сказал, что его сестра чуть не умерла из-за меня. Если бы вы видели, как горели его глаза! А я стояла и плакала, потому что мне нет оправданья. Да, я трусиха, я сволочь, но я не желала ей зла! Теперь Гера ненавидит меня. Он никогда не поймет, почему я так поступала. Он рос в заботе и любви, для него нет слово – одиночество. А для меня есть. Я не научилась думать о других, потому что обо мне никогда никто не думал. Нет, я не оправдываю сейчас себя. Скорее я жалею себя. Герочка, милый, ты дал мне надежду на счастливую жизнь, и забрал ее.
Когда он ушел, я еще долго рыдала у себя в коридоре. Так, я наверно никогда не плакала. Я не могла остановиться, я захлебывалась в своих рыданиях. Я не должна была жить на этой земле, и бог это понял. Он заставил меня страдать, чтобы я, наконец, убила себя. Да будь ты тогда проклят! Я убью себя не раньше, чем сказала.
Нет, история еще не заканчивается. Сегодня была генеральная репетиция в театре, и я узнала последние новости. Хотя мне уже все равно. Значит так.
Данил пошел в милицию и все рассказал. А тут еще и Анжела очнулась, своего добавила. Никиту, Риту, и еще нескольких человек доставили в милицию. Им пришлось во всем сознаться. Скоро будет суд. А вот Рите в милиции стало плохо, и знаете почему? Беременна она! Данил, говорят, узнав это, аж расцвел. Поэтому, ее пока отпустили домой. Но все и без суда знают, что ей, что Никите, придется заплатить высокой ценой за свой поступок. А Анжела… Ей еще лежать и лежать в больнице. У нее сотрясение мозга, сломаны несколько ребер, что-то с шейными позвонками. Будет счастье, если она не станет инвалидом. Вот и все.
Завтра еще день, а потом я умру. Здесь не может быть другого конца. Из-за меня пострадало слишком много людей. Если так подумать, то они были самые простые студенты. Они хотели учиться, любить, жить. А я разрушила их жизнь. Но из-за чего? Из-за того, что я была несчастна. Но ведь они в принципе в этом не виноваты! Не обязан был Данил любить меня, и не должны были остальные дружить со мной! И даже Гера, который научил меня радоваться жизни, теперь страдает из-за меня…

Я не выходила сегодня на улицу. У меня такое впечатление, как будто я уже умерла. Мне не до чего нет дела. Даже не пойму, как я еще делаю эту запись. А она же последняя. Жалко вы не узнаете, как пройдет завтрашний мой день. Хотя, ладно. Вы не чего не потеряете. Завтра в десять часов будет постановка пьесы «Мир любви». Я в ней сыграю, потом зайду в гримерку, выпью таблеток и все. Я все рассчитала, там никого не должно быть. Часть людей будет на сцене, а другая часть у сцены. Меня не смогут откачать, даже если скорая помощь прилетит на самолете. Эти таблетки могут усыпить слона.
Странно, я сейчас рассуждаю, как хладнокровный убийца. Во мне нет смятенья, паники, страха. Я даже рада, что все так отлично получается. Я уже написала записку, которую вложу в карман. В ней признаюсь, что открыла окно, из которого упала Мила. Я прошу прощение у всех, и тем более у Геры. Мне так интересно, он меня любил или просто я привлекла его внимание? Хотя за что меня любить то? Нет во мне не красоты, не таланта, не ума. Я была ошибкой в жизни Геры.
Сегодня я собрала все свои фотографии и сожгла. Не хочу, чтобы что-то от меня осталось. Мои родители еще молодые, полные сил, они поплачут и перестанут. Я не когда не была их дочерью, в полном смысле этого слова. Время лечит, все забудется.
Я вот не знаю, что с записями этими делать. У меня не было друга, которому я могла бы все рассказать, поэтому я все записывала. Вы, неизвестные читатели, не повторяйте моих ошибок. Я не знаю, сколько вам лет, чем вы занимаетесь. Но, запомните, если ваша жизнь становится невыносимой, не ухудшайте ее другим. Не мстите! Вы сами видите, что из этого получается.
Кстати, ту книгу мне в библиотеке так и не нашли. Но прав был ангел - жизнь изменилась. И даже такое незаметное существо, как я, поменяло судьбу многих людей. Есть такая цитата «Самое страшное для человека – остаться незамеченным». Вот теперь я осознала ее смысл. Всю жизнь я мечтала, чтобы меня замечали, любили, но последними событиями я добилась только ненависти к себе. Уж лучше бы я так и осталась незаметной тенью среди них….

P. S: Гера, если ты когда-нибудь это прочтешь, может у тебя хватит сил простить меня. Я хотела бы тебе сказать, что люблю тебя. Да, я поняла это сейчас. Скорее, когда потеряла тебя. И я прошу прощение у твоей сестры. Она единственная, кто встал на защиту меня. Вы удивительные люди, и мне среди вас места нет. Будьте счастливы!
…………………..

Дорогие читатели!
Я не писатель, не журналист, и не любитель книг. Я только человек, нашедший эти записи. Я был в тот роковой день в студенческом театре при постановке пьесы «Мир любви». Меня, как и многих моих коллег пригласили на семинар в этот институт. В заключение мы должны были остаться на концерте в театре.
Народу было много. Видно, что к этому дню хорошо подготовились. Когда я смотрел первое действие, то сидел во втором ряду вместе с преподавателями различных институтов. Пьеса была поставлена блестяще. Студенты играли очень правдоподобно. Где-то, конечно, были неполадки, но в целом оценка «пять». И очень мне понравилась, как играла одна девушка. У нее была роль самоубийцы. Так, как она играла, я не могу передать словами. Какой у нее был взгляд, какой голос, жесты! Сколько в них было отчаяния! Она затмила всех героев. У нее была небольшая роль, но какая!
Один декан из театрального института, во время антракта, сказал мне: « Эта девушка настоящий талант. После пьесы, надо будет найти ее, и поговорить с ней. Может она поступит на театральное? Сидеть ей здесь, это все равно, что зарывать себя в землю».
Я не успел зайти в зал, до окончания антракта. Поэтому я тихонько зашел и сел на последний ряд. Честно говоря, отсюда было смотреть ужасно, и поэтому этот ряд пустовал. Но в нескольких креслах от меня, сидел один красивый молодой человек со светлыми волосами. И через некоторое время я заметил, что по его лицу текут слезы. Кажется, теперь, я знаю, как звали этого молодого человека – Гера. В этом уже нет сомнений.
Когда пьеса закончилась, зал взорвался аплодисментами. И уже через пять минут в сторону института мчалась скорая помощь. И девушка оказалась права. Спасти ее было нельзя. Но бедный молодой человек! Он не хотел отпускать ее из своих рук. Что с ним сейчас я не знаю. А эти записи я нашел, валяющимися под роковым окном гримерки. Я хочу, чтобы весь мир узнал об этой девушке, и жизнь ее не осталась незамеченной!

Предсмертная записка - важный атрибут добровольного ухода из жизни для самоубийцы и способ проникнуть в последние мысли добровольно ушедшего из жизни для учёных. Изучаем, что и зачем пишут люди перед смертью на протяжении веков.

«Володька! Посылаю тебе квитанцию кассы ссуд - выкупи, братец, мой бархатный пиджак и носи на здоровье. Еду в путешествие, откуда ещё никто не возвращался. Прощай, дружище, твой до гроба, который мне скоро понадобится»
(студент – товарищу,
конец XIX – начало XX века)

Какие изменения происходят в сознании людей, которые решаются на самоубийство? Суицидологические исследования показывают, что есть вполне типичные когнитивные процессы, свойственные потенциальным и реализовавшимся самоубийцам. Например, сужается сознание, то есть мышление человека зацикливается на принципе «всё или ничего», когда все вещи делятся на чёрные и белые, а тяжёлая ситуация возносится в ранг совершенно безвыходной. Происходит мысленная фильтрация: индивид зачастую фиксируется на одном неприятном или ужасном воспоминании, моменте, который всё время всплывает в сознании как доказательство ничтожности его существования. Это дополняется дискредитацией положительного, когда человек отрицает значимость или само существование приятных и радостных переживаний и событий, которые начинают восприниматься болезненно, как какие-то атавизмы в его депрессивной картине мира. Сознание человека в подобном состоянии заполняет невыносимая душевная боль, с которой становится всё труднее бороться.

«Дорогая тётя! Я сейчас в лесу. Мне весело, рву цветы и с нетерпением ожидаю поезда. Было бы безумно просить Бога о помощи в том, что я задумала, но я всё-таки надеюсь привести в исполнение своё желание»
(классная дама (воспитательница в женской гимназии),
конец XIX – начало XX века)

Суицидологам стоит больших трудов находить данные, которые бы широко и качественно освещали ментальное состояние самоубийцы. В первую очередь для этого используются рассказы и письменные заметки выживших самоубийц , где они подробно описывают, как менялось их сознание порой на протяжении нескольких месяцев, прежде чем они решались на последний шаг. Другой ценный материал - это предсмертные записки, последние слова человека, который перешёл грань. Однако обычно только 15-40 % самоубийц оставляют предсмертные письма , что ограничивает возможность использования этого источника как максимально надёжного для интерпретации мотивов самоубийц. А вот в криминологии для квалификации смерти как суицида предсмертная записка - один из сильнейших аргументов (наряду с характерным способом смерти, местом и семейными обстоятельствами). Конечно, всегда существует вероятность подложной записки с целью представить убийство как суицид, но на данный момент существует целая проработанная методика , которая нацелена на то, чтобы отличать ложные предсмертные записки от настоящих.

«Я очень устала от этой круговерти эмоций, поэтому я решила положить ей конец, уйдя из жизни»
(женщина шестидесяти лет,
конец XX века)

Предсмертная записка рассказывает многое: что человек чувствовал, о чём думал, кого хотел бы увидеть в последний момент, что советует тем близким, которых покидает, и главное - в чём мотив его нежелания продолжать жизнь ни на каких условиях. «Предсмертная записка» - это самое точное выражение. Это действительно короткое послание, которое чаще всего умещается на тетрадном или печатном листе. Но есть и настоящие предсмертные письма - длинные трактаты , затрагивающие самые различные темы - от неразделённой любви до нынешней политической и экономической ситуации. Характерно, что функциональность бумаги в данном случае ограничена - лишь немногие близкие люди, несколько полицейских и следователи прочтут прощальные слова самоубийцы (за исключением тех случаев, когда предсмертные записки оказываются опубликованными в СМИ). Как новое публичное пространство для написания предсмертных писем можно рассматривать интернет, в частности социальные сети. Здесь уже тысячи людей смогут увидеть и прочитать предсмертное послание, которое, правда, иногда приобретает демонстративно-шантажный характер.

«Уходить будем красиво»
(Денис Муравьёв, Катерина Власова,
2016 год)

Возможно, первая предсмертная записка была написана на папирусе.

«…С кем я говорю сейчас?
Братья злы,
И праведный человек считается врагом.
С кем я говорю сейчас?
Не осталось праведников,
Отдана земля творцам беззакония….

Смерть предо мной сейчас,
Как запах мирры,
Как прогулка под парусом под дуновением ветра.
Смерть предо мной сейчас,
Как запах цветов лотоса,
Как сладкое пьяное безумие.
Смерть предо мной сейчас,
Как жажда вернуться в дом родной
После многих лет в плену»

Эти стихотворные строчки, душевный крик почти четырёхтысячелетней давности, сейчас находятся в Берлинском музее. Они были написаны неизвестным египтянином на папирусе, предположительно в эпоху Среднего царства (2040–1783 годы до нашей эры) в Древнем Египте. Большая часть папируса была утеряна, но сохранились четыре поэмы, каждая из которых начиналась своей анафорой и представляла разговор человека с его душой. В тексте много религиозных и философских отсылок, которые отражают мировоззрение египтян того времени, но вот что интересно: состояние депрессивного размышления, в которое погружён автор, в точности соответствует современному описанию душевного состояния пациентов, страдающих тяжёлой депрессией. Это тот же конфликт с совестью из-за желания совершить самоубийство, подавленность, неуверенность в будущем, мрачная картина мира, паранойя. И даже такая деталь: египтянин считает, что другие относятся к нему как к дурному запаху или неверной жене - также и современные пациенты с тяжёлыми депрессивными расстройствами склонны считать, что они источают дурные запахи. Достоверно сложно сказать, убил ли себя в итоге этот несчастный, но, похоже, что симптомы депрессивного психического состояния за тысячелетия не изменились.

«Я устала жить и не гожусь»
(учительница,
конец XIX – начало XX века)

(Здесь был текст)

«Солнце для меня восходит в последний раз; жить, когда честь была заподозрена, невозможно, бедное сердце перестанет страдать, когда оно перестанет биться, но жаль, что не от французской пули».

А после выхода в свет романа Гёте «Страдания юного Вертера» по Европе прокатилась волна подражающих самоубийств молодых людей, которые сочли самоубийство от неразделённой любви прекрасным романтическим поступком. И впоследствии подобная смерть утвердилась как литературный штамп.

«Я на коленях умолял её вернуться, но она не поняла. Прощайте все!»
(Виталий Железнов,
2014 год)

Считается ли оправданным самоубийство, причиной которого был уход супруги? В современном обществе такая причина, скорее всего, не кажется достаточно весомой. Но культурное табу на самоубийство, общественное неприятие этого явления работает лишь в определённых границах. Пока случай абстрактен, люди склонны осуждать суицид. Однако с появлением реального инцидента отношение к этому меняется:

«Дорогая Мэри, я пишу эти строки тебе потому, что они самые последние. Я на самом деле думал, что вы с малышом Джо возвратитесь в мою жизнь, но вы так и не вернулись. Я знаю, что ты нашла другого человека, очевидно, лучшего, чем я. Надеюсь, что этот сукин сын сдохнет. Я тебя очень люблю и Джо тоже. Очень больно думать о том, что у нас с тобой ничего не вышло. Я много мечтал о нашей жизни вместе, но это оказались только мечты. Я всегда надеялся, что они сбудутся, но теперь точно уверен, что этого никогда не случится. Я надеюсь оказаться на небесах, хотя в моём случае наверняка попаду в ад…»

Предсмертная записка как бы одушевляет конкретный случай одного несчастного человека, она раскрывает его мотивы, его переживания, которые можно понять; включается сопереживание. Социальное представление «самоубийство - это плохо» отходит на задний план, а вместо него подключается сочувствие, человеческое понимание.

«…Пожалуйста, заботься о маленьком Джо, ведь я люблю его всем сердцем. Не говори ему о том, что случилось. Скажи, что я уехал далеко-далеко и, возможно, когда-нибудь вернусь. Добавь, что не знаешь, когда именно. Ну вот, кажется, это всё. Береги себя. P.S. Я знаю, что у нас были шансы помириться, но ты этого не желала, ты хотела трахаться с кем-то другим, ну, так теперь ты этого добилась. Не могу толком сказать, ненавижу я тебя или люблю. Ты никогда не узнаешь этого. Искренне твой, твой муж Джордж»
(мужчина двадцати четырёх лет,
конец XX века)

Предсмертная записка - последний коммуникативный акт человека, решившегося лишить себя жизни. Суицидологи выделяют определённые параметры для анализа предсмертных записок, которые дают возможность понять переживания и эмоциональные состояния самоубийц, а также характерные, повторяющиеся мотивы; в конечном итоге это помогает экспертам превентивной суицидологической службы действовать эффективнее.

У предсмертных писем в большинстве случаев имеются адресаты. Зачастую это супруг/супруга, дети, мать, другие близкие. Это письма об извинении, пожелании жить дальше счастливо, о любви, изредка это может быть циничное послание:

«Милые мои родители, извещаю вас, что я с белого света уволился, а вы будьте здоровы»
(молодой человек из купеческой семьи,
конец XIX – начало XX века)

В некоторых случаях, когда акт суицида играет роль протеста против устройства общества, адресатом становится массовая аудитория. Например, это записка предпринимателя Ивана Анкушева, перед суицидом совершившего несколько убийств городской правящей элиты Кировска (2009 год):

«Письмо о противостоянии. Я, предприниматель Иван Анкушев, занимаюсь бизнесом и владею четырьмя магазинами. Мне не дают возможности делать то, что я считаю нужным. Надежды на честность арбитражного суда нет. Вы меня уничтожили. Не доживу до сбора грибов. Это моё любимое занятие».

В большинстве записок затрагиваются определённые темы: самой частой является извинение за свой поступок или за всю прожитую жизнь, вторая по упоминаемости - невозможность выносить страдание или боль, далее - любовь, практические инструкции или советы, а также, конечно, обвинения. Часто эти темы комбинируются:

«Прости меня, ведь сегодня я умру. Я просто не могу жить без тебя. А значит, можно и умереть. Может, там будет покой. У меня внутри такое ужасное чувство пустоты, которое просто убивает меня. Нет больше сил его терпеть. Когда ты оставила меня, я умер внутри. Должен сказать, что у меня ничего не осталось, кроме разбитого сердца, и именно это подталкивает меня к такому поступку. Я взываю к Богу, чтобы он помог мне, но Он меня не слышит. Иного выбора у меня не осталось»
(мужчина тридцати одного года,
конец XX века)

Предсмертные послания зачастую переполнены тяжёлыми эмоциями: виной и сожалением, чувством безнадёжности, гневом, стыдом, страхом. В большинстве случаев вина и сожаление преобладают:

«Хана, береги себя и сына и прости меня за твою исковерканную жизнь: прости, моя святая Хана! Если с тобой не ужился, то с кем же в мире могу жить»
(поручик,
конец XIX – начало XX века)

Гораздо реже встречается гнев, причём он более характерен для мужчин, обвиняющих жён в доведении до суицида. Но бывают и женские гневные послания, например, письмо взрослой воспитанницы детского приюта к бывшему учителю (конец XIX – начало XX века):

«Неужели у тебя повернулся язык сказать, что я была женщиной, когда сошлась с тобою. Знай, окаянный, что ребёнок уже шевелится, и, умирая, и я, и он проклинаем тебя. Ты одним словом мог возвратить жизнь и мне, и ему. Ты не захотел. Пускай же все несчастья будут на твоей голове. Терпи во всех делах одни неудачи, будь бродягой, пропойцей, и пусть моё проклятье тяготеет над тобою везде и всюду. Я буду преследовать тебя днём и ночью... Жить мне безумно хочется».

На основе анализа эмоций, тем и адресатов предсмертных писем суицидологи выделили предположительные мотивы самоубийств:

Избегание

(вины, наказания, страдания)

Это самый часто упоминаемый мотив - невозможность терпеть дальше невыносимую душевную боль, утрату, вину или стыд за социально неприемлемый поступок.

(месть)

Протест против тяжёлых семейных проблем, против несправедливости общества по отношению к индивиду, против жестокости - другой частый мотив, который встречается значительно чаще среди людей в возрастной группе от двадцати шести до тридцати пяти лет. Этот мотив часто связан с выражением эмоций гнева и обвинения, и записка нередко адресуется конкретному человеку.

«Это - месть, она давила мне на грудь»
(Бекир Небиев, 2015 год)

Самонаказание

Попытка наказать себя или искупить вину за поступки, субъективно оцениваемые как тяжёлые и непоправимые.

Принуждение

Мотив, цель которого - привлечь внимание адресатов к какой-то проблеме и заставить их изменить своё поведение.

Записка может быть отчаянной попыткой привлечь внимание других людей к своим душевным страданиям, необязательно носит демонстративный характер, и может и не осознаваться самим человеком как крик о помощи.

Часто мотивы комбинируются, сочетаются друг с другом. Хотя не все предсмертные записки легко интерпретировать и говорить о наличии каких-то мотивов. Есть лаконичные, короткие послания, из которых сложно что-либо понять (конец XIX – начало XX века): «Хочется съездить на тот свет», «Пора сыграть в ящик». Или необычные записки, содержащие экзистенциальные размышления:

«Чувства, пережитые на вершине скалы у водопада Кэгон: Мир слишком велик и история слишком долга, чтобы их могла оценить такая кроха, как существо ростом в пять футов… Истинная природа всего сущего выходит за рамки понимания. Я решил умереть с этой мыслью… Теперь, на вершине скалы, я больше не испытываю тревоги»
(Ми-сао Фудзимура, 1903 год)

Сочинение предсмертной записки может быть спонтанным решением, когда она пишется быстро, на первом попавшемся под руку клочке, а может осмысляться в течение продолжительного времени. Анатолий Кони, российский юрист конца XIX века, написавший труд «Самоубийства в законе и в жизни», приводит следующий пример: «Провинциальная артистка Бернгейм, двадцати двух лет, отравляется кокаином и в письме к брату подробно описывает постепенное ощущение, „когда душа отлетает под влиянием яда“, и оканчивает письмо недописанной фразой: „А вот и кон…“». Тем не менее чаще встречаются короткие предсмертные послания, написанные на листе, вырванном из блокнота:

«Не вините никого: тернистый путь жизни стеснял мне дорогу, я старался освободиться, но напрасно. Теперь не хочу больше идти и не могу»
(учитель, конец XIX – начало XX века)

Традиционно для предсмертных писем используется бумага, но есть и исключения: записки самоубийц находят и на случайных предметах - обрывках обёрточной или туалетной бумаги, бланках рецептов, поверхности скатерти стола или даже коже. В далеко не позитивном смысле социальные медиа становятся всё более популярными средствами для публикации предсмертных посланий родным, друзьям и многим другим людям.

Альбер Камю писал: «Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить - значит ответить на фундаментальный вопрос философии… Таковы условия игры: надо дать ответ». Это хороший философский вопрос, но в повседневной жизни люди не склонны останавливаться и находить место и время, чтобы подумать над ответом. Только для самоубийц - тех, кто решает, что игра не стоит свеч, - поиск решения становится значимым. И разве в своих записках они не ищут причин, которые смогли бы опровергнуть ценность жизни с её бесконечными страданиями? Их можно понять. Но результат прочтения предсмертного письма может оказаться парадоксальным: благодаря сопереживанию читатели задумываются над главной философской проблемой: для чего мы существуем и как нам следует прожить жизнь.

Я, конечно, мог бы начать словами «Когда ты прочтёшь эти слова, меня уже не будет в живых… в моей смерти прошу никого не винить… прости за всё», но ты же меня знаешь, я никогда не любил штампов. Так с чего начать… Мне тяжело тебе это говорить, но я никогда не любил жизнь. Ну разве что в детстве. Но ведь в детстве мы вообще любим всё подряд – собак, мыльные пузыри, мороженое, мультики, жизнь. И я любил. А потом это как-то закончилось. Постепенно, а потом внезапно. Знаешь, это как выздоровление. Тебе с каждым днём всё легче и легче, а однажды просыпаешься и понимаешь – ты окончательно и бесповоротно здоров. Вот так и здесь, только наоборот. Инверсия такая.
Так вот, однажды это случилось. Я проснулся и понял – разлюбил жизнь. Почему? Потому что не полюбил. Ничего в ней меня не притягивало. Не давало сил, эмоций, ни разу не забилось тревожно сердце, не участился пульс. Ничего похожего на то, что пишут в книжках и показывают в фильмах, со мной ни разу так и не произошло. Ты, конечно, скажешь, что я слишком молод, чтобы так говорить, всего то двадцать семь. Но разве я не пережил самые лучшие годы своей жизни? Разве там впереди будет лучше? Там меня ждут ещё и язва, ревматизм, импотенция, и прочие радости зрелой жизни. Думаешь, они помогут мне полюбить жизнь? Вряд ли.
Будь я одарён какими-то талантами, другое дело. Принёс бы пользу человечеству, поставили бы мне памятник, улицу назвали в мою честь. Тогда я бы помучился, так и быть, ещё лет тридцать. Но не судьба. Не одарён. Проблема не в этом. Проблема в том, что я ничего не хочу. Понимаешь, совсем ничего. Карьеры не хочу, семьи не хочу, детей не хочу. Я всё думал, когда-нибудь меня осенит, снизойдёт озарение, так сказать. Думал, появится в моей жизни что-то такое, что пробудит эту пресловутую жажду жизни. Не свершилось, надоело ждать. Ты знаешь, я всегда был нетерпелив.
Сначала мне хотелось просто не родиться. Это было бы идеально. У меня в первый раз появилась настоящая мечта. Я мечтал, чтобы в ту ноябрьскую ночь двадцать семь лет назад ты и папа не встретились, не познакомились, не заговорили. Чтобы не свершилось того акта соития, в результате которого появился я своей персоной. Но моя единственная мечта оказалась безнадёжно несбыточной.
От суицида меня отделяли два факта. Первый – страх. Инстинкт самосохранения никто не отменял. Боль, предсмертные муки, агония – всё это меня, конечно, пугало. Я решил потренироваться. Помнишь, мы смотрели какой-то фильм, и там маньяк исполосовал главной героине внутреннюю часть бедра бритвой, мотивируя это, тем, что там больнее всего. Я решил попробовать, тем более что следов никто не заметит. Это же не вены. Так вот, оказалось, у меня высокий болевой порог, почти ничего не почувствовал. Поэкспериментировал с ножом с зазубринами, тоже ничего, терпимо. Боль меня больше не пугала.
Вторым фактом, мама, была ты. Ты – единственное, что я любил, ценил. Единственное, что держало меня в жизни. Я не мог, просто не мог нанести тебе такой удар. Ведь кроме меня у тебя никого нет. Я был твоим смыслом, твоей жизнью. Лишиться меня было бы для тебя страшнее смерти. Поэтому сегодня ночью я вошёл в твою комнату. Накрыл твоё лицо подушкой. Это я тоже видел в каком-то фильме. Не знаю, может, ты даже не проснулась. Наверное, ты недолго мучилась. Я навалился всем телом на подушку и пролежал так на всякий случай минут двадцать, чтобы наверняка. Всё получилось.
И знаешь, тут случилось удивительное. Я почувствовал себя живым! На сто процентов живым. Я почувствовал, как кровь толчками пульсирует в моих жилах, как воздух жадно врывается в мои лёгкие, чувствовал каждую клетку своих занемевших конечностей. Чувствовал свободу, безграничную, всеобъемлющую свободу, которая так и распирала меня изнутри. Это было лучше, чем мороженое, лучше, чем мыльные пузыри, поцелуи, первый секс, лучше чем утренняя сигарета, джэк дэниэлс, марихуана и кокаин вместе взятые. И ты знаешь, я передумал умирать.