Интегрированный урок русского языка и литературы.

Имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе романа Гончарова "Обломов". Они не только определяют существенные особенности характеров героев, но и отражают основные сюжетные линии произведения, их значимость является одной из особенностей стиля писателя

Скачать:

Предварительный просмотр:

Экспрессивные возможности и роль имен собственных

в тексте художественного произведения (И.А. Гончаров «Обломов»)

Цели занятия:

1.показать экспрессивные возможности имен собственных в тексте; их роль в создании образов героев литературного произведения, развитии его основных тем;

2.способствовать развитию навыков исследовательской работы с текстом художественного произведения, толковым словарем;

3. совершенствование орфографических и пунктуационных навыков.

Ход урока:

Работу на уроке начинаем с синтаксической разминки:

«Его многие называли Иваном Иванычем, другие – Иваном Васильичем, третьи – Иваном Михайлычем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев… Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев, или как хотите, есть какой-то неполный, безликий намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск».

Сколько простых предложений в составе 1-го предложения? Чем выражены главные члены предложения? Что общего в структуре 2 и 3 части?

Составить схему предложения.

Сколько рядов однородных членов в 3-ем предложении?

И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя. Оно часто является одним из ключевых слов текста и обычно сосредоточивает в себе символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные выступают как важное средство характеристики героев, организуют художественный текст на разных его уровнях, служат ключом к подтексту произведения. Эти особенности стиля писателя можно проследить на примере романа «Обломов», который содержит ряд загадок, связанных с именем персонажей.

В романе противопоставляются две группы имен собственных:

1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой, представляющие собой, по определению самого автора, только «глухое отзвучие» (обращаемся к I тексту);

2) «значащие» имена и фамилии, мотивированность которых обнаруживается в тексте. Наиболее прозрачны «говорящие» фамилии чиновников.

О чем же они говорят?

Затертый → глагол «затереть» в значении «замять дело».

Вытягушин → глагол «вытягивать» в значении «обирать».

Махов → соотносится с фразеологизмом «махнуть на все рукой».

Таким образом, эти фамилии чиновников непосредственно характеризуют их деятельность.

В эту же группу входит фамилия Тарантьев.

Найти в «Толковом словаре» Даля однокоренные слова.

(Тарантить – говорить бойко, резко, скоро, торопливо, тараторить).

Таранта (обл.) – бойкий и резкий говорун.

«Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту».

Имя Тарантьева – Михей – обнаруживает литературные связи и отсылает к одному из героев «Мертвых душ» Гоголя.

К кому именно, кто носит это же имя? (Собакевичу)

Прослеживается связь и с фольклорным персонажем, которого очень напоминал тот же Собакевич. (Медведь).

В романе «Обломов» имена собственные объединяются в довольно стройную систему: периферию ее составляют «говорящие» имена, которые даны, как правило, второстепенным персонажам, в центре же имена главных героев. Для этих имен характерна множественность смыслов.

Фамилия главного героя романа, вынесенная в заглавие, неоднократно привлекала внимание исследователей.

Попробуем и мы провести небольшое исследование, с какими словами соотносится фамилия Обломов и как раскрывается ее смысл.

(Учащиеся самостоятельно называют некоторые слова: обломок, облом, обломать; список слов дополняется с помощью словаря В. Даля).

Обломов	Обломок	человек-обломок, неполный, недовоплощенный человек Примечание учителя: Есть еще одна интерпретация связи Обломов-обломок. В.Мельник связывает фамилию героя со стихотворением Е.Баратынского «Предрассудок! Он обломок давней правды…».
	облом	все, что не цело, что обломано
	обломать	заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю
	Облый и ломать	облый-круглый; объединив значения этих слов, получаем: круг, символизирующий замкнутость, отсутствие развития, статичности, оказывается разорванным (сломанным).
	Сон-обломон	Народно - поэтическая метафора: с одной стороны, с образом сна ассоциируется мир русских сказок с присущей ему поэзией; с другой стороны, это «Отломный сон», гибельный для героя.

Если других вариантов учащиеся больше не предлагают, то работа продолжается с помощью учителя. Задача учеников – уточнить значение слов и выражений.

Подтвердит ли Гончаров наши наблюдения?

Обратимся к тексту романа.

«…(он) радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец …;

…Я дряблый, ветхий, изношенный кафтан…;

Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему;

С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну… Он … заснул крепким, как камень, сном».

Найти в предложениях слова и выражения, соответствующие нашим наблюдениям.

Таким образом, в тексте регулярно подчеркивается раннее «погасание» сил духа и отсутствие целостности в характере героя.

Множественность мотивации фамилии Обломов связана, как видим, с разными смыслами: это, прежде всего, недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути («Он ни на шаг не продвинулся ни на каком поприще»), отсутствие целостности, круг, отражающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что бывало у дедов и отцов». «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде круга «Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший «блаженный уголок» - обломок Эдема?» - пишет Ю.Ломиц в книге «Гончаров».

Имя и отчество героя, объединенные повтором, - Илья Ильич – связаны со сквозным для романа образом времени. Течение времени в доме Пшеницыной, как и в Обломовке, сопоставляется с медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает от берега и образует приращение почвы. Этот развернутый образ распространяется и на жизнь Обломова в последней части романа:

«Но гора осыпалась понемногу, море отступало от берега или приливало к нему, и Обломов мало-помалу входил в прежнюю нормальную свою жизнь».

Биографическое время оказывается обратимым, и в доме Пшеницыной Илья Ильич вновь возвращается в мир детства – мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало, круг замкнулся:

«Настоящее и прошлое слилось и перемешалось…»

Какой смысл фамилии героя особенно выделяется в финале романа?

Круг. Но в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать (обломать). В «забытом уголке, чуждом движения, борьбы и жизни», Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный идеал покоя в свою очередь обламывает крылья его души, погружает его в сон.

Сравнить : «У тебя были крылья, да ты отвязал их;

… в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякой дрянью и заснул в праздности».

Имя героя-Илья-указывает не только на «вечное повторение» (Илья Ильич), но имеет и фольклорно-мифологические корни.

Какие ассоциации в этом плане возникают? (Илья Муромец, Илья-пророк).

Имя соединяет Обломова с миром его предков, сближает его образ с образом былинного богатыря и пророка. Имя Обломова, оказывается, соединяет, оно несет в себе указание как на длительную статику («неподвижный» покой), так и на возможность ее преодоления, обретение спасительного огня, но эта возможность остается нереализованной в судьбе героя. Подтвердите текстом романа:

“… в жизни моей ведь (ни)когда (не)загоралось (ни)какого, (ни)спасительного, (ни)разрушительного огня … Или я (не)понял этой жизни, или она (ни)куда

(не)годится, а лучшего я (ни)чего (не)знал, (не)видал, (ни)кто (не)указал мне его».

1. Раскрыть скобки, вставить пропущенные буквы, расставить знаки препинания.

Антипод Обломова – Андрей Иванович Штольц.

Контрастными оказываются и их имена, и их фамилии. Противопоставление это носит особый характер: противоположны не сами имена собственные, а порождаемые ими смыслы.

«Детскости», «недовоплощенности», «округлости» Обломова противопоставляется «мужественность» Штольца (Андрей с древнегреческого «мужественный, храбрый»), а кротости, мягкости, «природному золоту» сердца Ильи Ильича – гордость (StOIZ – «гордый») деятельного человека и рационалиста. Гордость Штольца имеет в романе разные проявления: от уверенности в себе и осознания собственной силы воли до экономии сил души. Немецкая же фамилия героя, противопоставленная русской фамилии Обломов, вводит в текст романа оппозицию двух миров: «своего» (русского, патриархального) и «чужого».

Особое место в системе образов романа занимает Ольга Ильинская (после замужества – Штольц).

Как ее имя подчеркивает внутреннюю связь с Обломовым?

Ильинская – повтор имени Обломова в структуре фамилии героини. По мнению Е.Краснощековой, «в идеальном, замысленном судьбой варианте, Ольга была предназначена Илье Ильичу. Но непреодолимость обстоятельств развела их. Драма человеческой недовоплощенности выявилась в грустном финале судьбой благословленной встречи».

С чем связано, на что указывает изменение фамилии Ольги Ильинская → Штольц?

Это изменение отражает и развитие сюжета романа, и развитие характера героини.

Устойчивые ассоциации вызывает у читателей и само ее имя. «Миссионерка» (по тонкому замечанию И.Анненского) Ольга носит имя первой русской святой (Ольга → герм. Helge – «находящийся под покровительством божества»; «священный», «вещий»). Как заметил П.А. Флоренский, имя Ольга обнаруживает ряд особенностей характера тех, кто его носит: «Ольга … крепко стоит на земле. По своей целостности Ольга безостановочна и по-своему прямолинейна … Раз направившись волею к известной цели, Ольга вся без остатка и без оглядки уйдет в достижение этой цели, не щадя ни окружающих, ни себя самое».

В финале романа появляется сын Обломова Андрей Ильич, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя. Именно за ним будущее.

Прокомментируйте это объединение имен противопоставленных друг другу героев.

Объединение имен служит знаком персонажей и представляемых ими философий.

Итоги урока . Итак, мы убедились, что имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе романа. Они не только определяют существенные особенности характеров героев, но и отражают основные сюжетные линии произведения; их значимость является одной из особенностей стиля писателя.

Домашнее задание:

Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына.

1. О чем может рассказать имя героини?

2. Найти в тексте романа портреты Ольги и Агафьи Матвеевны. Отметьте контрастные детали.

3. Пшеница в христианской символике – знак возрождения. Когда и почему происходит преображение Агафьи Матвеевны, возрождение ее души?

4. Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что бог вложил в ее жизнь душу и вынул опять, что засветилось в ней солнце и померкло навсегда … Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно».

Расставить знаки препинания, объяснить их постановку.

Найти в тексте ключевые слова, создающие образы света и сияния.

Материалы к уроку.

I. «Его многие называли Иваном Иванычем другие Иваном Васильевичем третьи Иваном Михайлычем. Фамилию его называли тоже различно одни говорили что он Иванов другие звали Васильевым или Андреевым третьи думали что он Алексеев… Весь этот Алексеев Васильев Андреев или как хотите есть какой-то неполный безликий намек на людскую массу глухое отзвучие неясный ее отблеск».

II. «(он) радовался, что лежит он, беззаботен как новорожденный младенец …;

…Я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему;

И зависть грызла его, что другие так полно и широко живут, а у него как будто тяжелый камень брошен на узкой и жалкой тропе его существования;

С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну»;

Он … заснул крепким, как камень, сном.

III. «в жизни моей ведь (н-)когда (н-)загоралось (н-)какой (н-)спасительного (н-)разрушительного огня … Или я (н-)понял этой жизни или она (н-)куда (н-)годится а лучше я (н-)чего (н-)знал (н-)видал (н-)кто (н-)указал мне его».

Домашние вопросы к этому уроку.

Представление Обломова и Штольца- детство, воспитание , отношение к дому, к миру, оправдание фамилий.

Какие ассоциации вызывают фамилия, и имя главного героя?

С чем связана множественность мотивации фамилии главного героя?

Какую смысловую нагрузку несут именование у Г.

Как в именованиях показан контраст героев?

образ жизни

Что больше всего хотят, любят, боятся герои.

Отношение к любви

Каковы отношения Штольца и Обло­мова?

О чём спорят Штольц и Обломов? Идеалы, отношение к реальности

Как раскрывается в диалогах их внутренний мир?

В чём смысл размышлений Обломова наедине с самим собой в главе пя­той второй части?

Обломов и Штольц: смысл сопоставления.

Мечта или жизнь.

Имена Обломова и. Штольца.

1.Значение имени.

Почему он Илья?

Илья - редкое для литературного героя, отнюдь не романтическое имя.

Одно из значений этого древнееврейского по происхождению имени - Божья помощь .

Имя - Илья Ильич - усиление через повторение

Отчество повторяет имя, Илья в квадрате - достойный продолжатель родовых традиций.

Имя и отчество отражают сквозной для романа образ времени -

слияние в сознании героя прошлого и настоящего .

Мотив прошлого подкреплен тем обстоятельством, что имя героя напоминает о

былинном богатыре - Илье Муромце.

Муромец сидел сиднем 33 года, но встал богатырем - благодаря чуду и тому, что в его силе остро нуждались.

А Обломов тоже сидел (на диване), но так и не стал богатырем,

хотя чудо над ним и попытались совершить.

Созвучие имен собственных Илья и Илиада помогает провести параллель между историей обломовского существования и

гомеровским повествованием о многолетней войне древних.

Имя героя - символ прошлого, связи с предками, не только с реальными - отец Ильи, но и с

мифологическими - «Илиада», и с

фольклорными - былины об Илье Муромце

На это обратил внимание еще Ю. Айхенвальд:

И в самом деле, в повадках, жизнеповедении, отношении к людям у Ильи Муромца и Ильи Обломова есть схожие черты: доброта, благость, незлобивость...

За три года до публикации романа в «Русской беседе» (1856, №4) была опубликована статья Константина Аксакова

«Богатыри вре­мен великого князя Владимира по русским песням».

В ней он так характеризовал Илью Муромца:

«В нем нет удальства. Все под­виги его степенны, и все в нем степенно: это тихая, непобедимая сила. Он не кровожаден, не любит убивать и, где можно, уклоня­ется даже от нанесения удара.

Спокойствие нигде его не оставля­ет; внутренняя тишина духа выражается и во внешнем образе, во всех его речах и движениях... Илья Муромец пользуется общеиз­вестностью больше всех других богатырей.

Полный неодолимой силы и непобедимой благости, он, по нашему мнению, представи­тель, живой образ русского народа».

Не будем гадать, знал ли Гончаров аксаковскую трактовку (тем более, что «Сон Обломова» опубликован раньше статьи Аксакова),

но то, что при создании образа Илюши Обломова образы древних богатырей волновали его творческое воображение, несомненно,

ибо это один из сюже­тов, который сообщает

няня ребенку, маленькому Илюше, форми­руя его детское сознание:

«Она повествует ему о подвигах наших. Ахиллов и Улиссов, об удали Ильи Муромца, Добрыни Никитича, о Полкане-богатыре, о Колечище прохожем, о том, как они стран­ствовали по Руси, побивали несметные полчища басурман, как состязались в том, кто одним духом выпьет чару зелена вина и не крякнет».

Гончаров слегка иронизирует, но вместе с тем ясно со­общает, что

няня «влагала в детскую память и воображение Илиаду русской жизни»,

иными словами, у нас есть основание для параллели: Илья Муромец - Илья Обломов.

Укажем хотя бы на имя - Илья, достаточно редкое для лите­ратурного героя.

Оба сидят сиднем до тридцати трех лет, когда; с ними начинают происходить некие события. К Илье Муромцу являются калики «перехожие-переброжие», исцеляют его, наделяя силой, и он, явившись ко двору великого князя Владимира, затем отправляется странствовать, совершать подвиги.

К Илье Обломову, уже обалдевшему от своего лежания на постели (будто на печи),

является старый друг Андрей Штольц, тоже путешествую­щий по всему миру,

ставит Илью на ноги, везет ко двору (не­великого князя, разумеется) Ольги Ильинской,

где, наподобие ско­рее не богатыря, а рыцаря, Илья Ильич совершает «подвиги» в честь дамы:

не лежит после обеда, ездит с Ольгой в театр, читает книги и пересказывает их ей.

Фамилия главного героя вызывает ассоциации со словом

облом ,

оно в литературном языке означает действие по глаголу обломать: 1-Ломая, отделить концы, крайние части чего- либо, отломать кругом, по краю.2- Заставить кого- либо вести себя определенным образом.

Кроме того, важную роль играет и переносное значение слова

обломок - остаток чего- либо прежде существовавшего, исчезнувшего.

Фамилию героя можно связать также с народно - поэтической метафорой

сон - обломон - это сон, который зачаровывает человека , как бы придавливает его могильным камнем, обрекая на медленное, постепенное умирание.

Возможно сближение фамилии с устаревшим прилагательным

облый - круглый: мотив круга- один из ведущих в романе.

Множественность мотивации фамилии главного героя может быть обусловлена, с одной стороны, мотивом

недовоплощенности, нереализованности задатков героя, с другой- «обломом» жизненного пути персонажа.

Фамилия Штольц произошла от немецкого штольц

гордый .

любознательность.

Фамилия этого героя- антипода Ильи Ильича - контрастна фамилии Обломова.

Но в обломке - чем-то твердом пересекается со Штольцем.

Русское имя Андрей в переводе с греч. означает - мужественный, храбрый .

Значение имени Штольца продолжает и усиливает противопоставление 2 героев - кроткого и мягкого Ильи- упорного и несгибаемого Андрея.

Но, давая своему герою в противовес немецкой фамилии русское имя, автор романа будто

соединяет в образе Штольца противоположные качества:

рационализм, практичность, деловитость и

высокие духовные устремления, душевную тонкость, восприимчивость к красоте.

2) Возраст - Они ровесники.

3) Национальность .

Обломов и Штольц - двойники- антиподы гончаровской книги.

Обломов - природный русак.

Штольц - русский немец, мать - русская, гувернантка, отец- немец, агроном.

Довольно давняя традиция делать героев антиподов иностранцами.

Но интересно, что Гончаров не рисует Штольца чистым немцем,

В Штольце Гонча­рова интересовало слияние, синтез двух культур.

«Штольц был немец только вполовину, по отцу: мать его была русская;

веру он исповедовал православную;

природная речь его была русская:

он учился ей у матери и из книг, в университетской аудитории и в играх с деревенскими мальчишками, в толках с их отцами и на московских базарах.

Немецкий же язык он унаследовал от отца да из книг».

Штольц рос и воспитывался по соседству с Обломовкой,

но формирующие его характер условия были совершенно иными.

Отец героя, немец, управляющий в дворянском поместье,

привил сыну навыки самостоятельного и упорного труда, умение полагаться на собственные силы.

Мать, русская дворянка с нежным сердцем и поэтической душой,

передала Андрею свою духовность.

Иными словами, по основным культурным парамет­рам (язык и вера) для Гончарова Штольц был русский.

Да и в дальнейшей жизни, как мы знаем, он служил России, заботился о ее преуспеянии.

Гончаров утверждает, что такое

двукультурье наиболее перспективно для развития человеческой личности

Воспринял Штольц и благотоворные эстетические впечатления от богатой картинной галереи в соседнем княжеском "замке".

Разные национально-культурные и общественно-исторические элементы, от патриархальных до бюргерских, создали, объединившись в личности Штольца,

характер, чуждый, по мысли романиста, ограниченности и крайности.

Показателен ответ юного героя на совет отца избрать любую "карьеру":

"служить, торговать, хоть сочинять, пожалуй":

"Да я посмотрю, нельзя ли вдруг по всем, - сказал Андрей".

4)Контрастные портреты

Портреты героев на контрасте.

193стр.-Штольц - «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав; щек у него почти вовсе нет, то есть кость да мускул, но ни признак а жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца; глаза хотя немного зеленоватые, но выразителъные» (ч. 2, гл. 2).

Стр. 4 Обломов «Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный, или казался таким, может быть, пото­му, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли дви­жения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пух­лых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для муж­чины» (ч. 1, гл.

5)Разное воспитание и сформированные этим воспитанием черты характера

Критике книга очень понравилась, даже левой. За что?

За беспристрастный и жесткий реализм в первую очередь.

определение реализма- связь характеров и обстоятельств.

Первая часть романа подводит именно к объяснению Обломова через Обломовку.

Вопрос напрашивается сам собой:

что в жизни Обломовки формировало характер героя?

Всё пусть перечислят:

и мух, и страх новостей,

и дом над оврагом,

и отношение к учебе (особенно про праздники мне нравится: очень актуально).

Знаменитую фразу про то, что у Обломова есть Захар и еще 300 Захаров - зачем же ему что-то делать?

Воспитательные приёмы в отношении Илюши состояли из бесконечных «нет» и «нельзя ».

Его не допускали к лошадям, к соба­кам, к козлу, в овраг, на галерею...

Постоян­ные запреты, неутомимая опека приводили к тому, что

силы никли и увядали, вместо жиз­ни-действия вырабатывалась привычка к жиз­ни-воображению, на неё тратились все ду­шевные силы героя.

При доброте, почти детской симпатии ко всему окружающему, при верном, чистом и честном сердце форми­ровался характер пассивный и слабый.

Отношение Обломова к своему статусу помещика (допрос про «других») - без доли сомнения или смущения (хотя Штольцу и боится показать, что одевает его Захар).

Обратная сторона - жить-то надо самому, никто за тебя не может состояться.

А быть он боится.

Тут нужно остановиться на двух вещах.

Во-первых, попросить сформулировать идеал жизни, который принят в Обломовке.

И из ответов аккуратно вытащить, даже на доску вынести две детали:

повторяемость , цикличность (отсутствие развития) и

отсутствие цели .

Объяснять, зачем оно нам, пока не стоит. Увидели - и хорошо.

Во-вторых, спросить, а кто (в идеале) должен этот идеал осуществить.

Крепостных для счастья мало: они, как Захар, бестолковы и несамостоятельны, им самим нужны пригляд и руководство.

Обязательно упомянуть имя Милитрисы Кирбитьевны, тоже на доске записать.

Там есть и добрая волшебница... которая изберёт себе какого-нибудь любимца... како­го-нибудь лентяя, которого все обижают, да и осыплет его, ни с того ни с сего, разным доб­ром, а он знай себе кушает да наряжается в готовое платье, а потом женится на какой-ни­будь неслыханной красавице, Милитрисе Кирбитьевне ».

Волшебница, которая устроит что угодно, - это как раз и есть идеал (данного типа цивилизации и данного героя).

Илья Ильич безраздельно верит в сказку.

Няня

«нашептывает ему о какой-то неведомой стороне, где нет ни ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где текут реки мёду и молока, где никто ничего круглый год не де­лает, а день-деньской только и знают, что гу­ляют все добрые молодцы, такие, как Илья

Ильич, да красавицы, что ни в сказке ска­зать, ни пером описать.

Сказки, мифы развивали мечтательность воспитывали созерцательность, бездействие .

Они заронили в душу Илюши страх перед жиз­нью, робость перед всем непонятным, внут­реннюю скованность.

«Взрослый Илья Ильич хотя после и узнает, что нет медовых и молоч­ных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит он с улыбкой над сказаниями няни, но улыбка эта не искренняя , она сопровождается тай­ным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, за­чем сказка не жизнь, а жизнь - не сказка».

Штольц получил

трудовое практическое воспитание

Но музыка Герца и замок в Верхлеве с портретами и князем и Пьером и Мишелем. Стр 188,

а мечте все равно нет места в его жизни стр. 194,боялся воображения.

Однако отношение автора к герою не од­нозначно положительное .

Штольц - сорвиголова, драчун, исчезает из дома на целые дни.

6) Образование

Обломов учеба- это наказание, ниспосланное небом за наши грехи.

Может быть Обломов мало образован?

Образование в пансионе до 15 лет,

потом поэзия стр.72 -

гравюры мадонн 218

начал учиться по английски, мог говорить на любые темы - как Чичиков.

стр 219- Руссо Шиллер, Гете, Байрон

Общий и вечный аспект лиц и ситуаций "Обломова" расширялся благодаря обширному литературно-культурному контексту романа.

юный Обломов мечтал вместе со Штольцем увидеть картины

Корреджо,

росписи Микельанджело и

статую Аполлона Бельведерского,

зачитывался произведениями

Каждое из этих имен и все они вместе весьма точно указывают на духовные возможности и идеалы героя "Обломова".

Ведь Рафаэль - это прежде всего "Сикстинская мадонна", в которой современники Гончарова видели воплощение и символ вечной женственности;

Шиллер был олицетворением идеализма и идеалистов;

а Руссо идеализировал "естественную" жизнь среди природы и вдали от бездушной цивилизации.

Илья Ильич, таким образом, еще до любви к Ольге был хорошо знаком как с надеждами, так и со "всеобщими человеческими скорбями" и разуверениями.

И еще один факт говорит об этом: даже в своем полусонном петербургском существовании герой не мог, по его словам, "равнодушно вспомнить Casta diva", т. е. ту самую женскую арию из "Нормы" Беллини, которая как бы сольется с обликом Ольги Ильинской, а также и драматическим итогом любви Обломова к ней.

Показательно, что своим толкованием Casta diva Илья Ильич фактически предугадывает еще до знакомства с Ольгой эту драму.

"Какая грусть, - говорит он, заложена в эти звуки! . . И никто не знает ничего вокруг. . . Она одна. . . Тайна тяготит ее. . . "

Но итог этого образования - У Обломова - пропасть между наукой и жизнью- стр 71,

Ника­кие последующие влияния - книги, универси­тетский быт, служба - не смогли серьёзно поколебать этих качеств .

«Странно подейст­вовало ученье на Илью Ильича: у него между наукой и жизнью лежала целая бездна, кото­рой он не пытался перейти. Жизнь у него была сама по себе, а наука сама по себе».

А Штольц- стр 218- Я 2 раза был за границей, стр 218 учился в Европе

А Штольц все время чему- нибудь учится и включает свои знания в жизнь.

Обломов до последнего момента держится за родную Обломовку,

Штольц после университета уходит из дома со ста рублями и напутствием отца.

Только - махнул рукой на все надежды и все?:

Объяснение стр. 220 . - Причина?

Не понял этой жизни, не увидел ее цели.

Стр.207 Жизнь - хороша жизнь,

стр 210- Под этой всеобъемлемостью- кроется пустота

7) Образ жизни

Илья Обломов, в отличие от Ильи Муромца движения боится:

«Кто ж ездит в Америку и Египет! Англичане: так уж те так Господом Богом устроены; да и негде им жить-то у себя. А у нас кто поедет? Разве отчаянный какой-нибудь, кому жизнь нипочем», - восклицает Обломов.

Нет движения не только внешнего, внутри только мечты и незаинтересованность оющей жизнью

Илья Ильич только саркастически замечает:

«Желтый господин в очках... пристал ко мне: читал ли я речь какого-то депутата, и глаза вытаращил на меня, когда я сказал, что не читаю газет. И пошел о Лудовике-Филиппе, точно как будто он родной отец ему. Потом привязался, как я думаю: отчего французский посланник выехал из Рима? Как, всю жизнь обречь себя на ежедневное заряжанье всесветными новостями, кричать неделю, пока не выкричишься!»

Вообще-то надо сказать, что пустое пережевывание мировых новостей не раз осмеивалось русскими писателями, достаточно вспомнить изображенный Львом Толстым салон Анны Павловны Шерер.

Осмеяние это было справеддливым, однако, только отчасти.

Сама структура недемократи­чного устройства общества не давала обсуждению перейти в дело, иными словами, принять гражданам реальное участие в судьбах своего отечества.

Но отсутствие интереса даже к такому обсуждению означает низшую стадию выключенности из исторического самосознания.

Его неудачи на службе объясняются не только не­умением дело делать, но прежде всего

ин­стинктивным страхом перед жизнью .

Единст­венное, что приносит герою ощущение счастья, - мечты о возвращении в райский уголок, в Обломовку.

Обломов медленно перемешается из одного замкнутого пространства в другое: родная деревня - комната на Горо­ховой улице - комната на Выборгской стороне - гроб и могила на ближайшем кладбище

«Как зорко ни сторожи­ло каждое мгновение его жизни любящее око жены, но веч­ный покой, вечная тишина и ленивое переползанье изо дня в день тихо остановили машину жизни. Илья Ильич скончался, по-видимому, без боли, без мучений, как будто оста­новились часы, которые забыли завести» - ч. 4, гл.

«беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента - посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу - выбирают его. Между тем он ездит и в свет, и читает: когда он

Штольц в движении.

Обломов лежит.

С чем это связано?

Он разочаровался?

А что он делал до этого?

Все время лежал?

Почему Обл. ведет такой образ жизни, а он способен по -другому жить?

Стр 64. Тогда он еще был молод

Стр 217 Вся жизнь - есть мысль и труд

8)Служба .

Обломов . Жизнь- труд и скука. Стр 64

Откуда это убеждение?

Поэтому служба не получилась. Судьбинский--

А Штольц - стр 193

служил, занялся своими делами, сам нажил дом и деньги.

9)Роль в обществе

Обломов . Стр 68 не был рабом женщин- много хлопот и душа него была чиста , ждала своей любви стр 69 но престала ждать и отчаялась

Штольц - стр 195

Он не ослеплялся красотой… не был рабом женщин …от него веяло свежестью и силой… стр 196

Почему он бросил такую жизнь? Стр 70 - махнул рукой на все надежды.

Чем он стал заниматься, узор жизни

А Штольц - стр 193- все время в движении..

10)Мечты, отношение к внутреннему миру.

Вместо внешней деятельности у Обломова - деятельность внутренняя,

а у Штольца - полное отсутствие этой внутренней деятельности,

Значит Штольц ущербен?

Стр. 79 Внутренняя вулканическая работа пылкой головы

Стр. 77 Случается и то, сто он исполнится презрения…

А Штольц - стр. 194 - больше всего он боялся воображения

Но в любви страсти его захватили до кровавого пота- стр 494.

Мечты у О. и Ш.

Разве можно жить не мечтая?

Интересно с таким человеком?

Стр. 197 Но он не способен был вооружиться той отвагой- значит чем то похож на Обломова с его трусливостью или нет?

11)Идеалы

стр. 213- В ожидании,пока проснется жена…

Жизнь есть поэзия?

Ноты, книги, рояль, изящная мебель

Разговоры по душе

стр. 217 Цель всей вашей жизни-стремление к идеалу утраченного рая?

- Все ищут отдыха и покоя?

Один ли такой Обломов?

Стр 221- наше имя - легион.

Стр 219.Из чего же ты бьешься, если цель твоя не обеспечить себя

Идеал Штольца - Для чего мучиться весь век?

Для самого труда? Стр 219.

Перечитайте эпизод из главы 4ч. 2 от слов

Однажды воротясь откуда- то поздно.. до слов- теперь или никогда.

Выборочно перескажите его, обратив особое внимание на картины жизни, которые рисует О..

как в этом эпизоде сталкиваются

«задача существования» и «практическая истина»?

Ди­алоги Штольца и Обломова в главах третьей-четвёртой второй части романа. стр

Вопросы

а) О чём спорят Штольц и Обломов?

б) Как раскрывается в диалогах их внутренний мир?

Диалог в главе третьей по сути является разговором двух давно не видевшихся друзей.

Обломов говорит о главном для себя - о судьбе Обломовки, о собственной жизни. Он пугается того, что предлагает Штольц.

На при­зыв Штольца поехать в гости, за границу Об­ломов защищается с тоской:

«Да куда это? Да зачем? <...> Отстал я, не хочется ...»

Речь геро­ев в этом диалоге подтверждает прежние на­блюдения учителя и ребят о характерах Штольца и Обломова .

Реплики Андрея убеж­дают, что он смел, подвижен, энергичен, по­лон энергии.

Они либо

вопросительные, а по­тому требуют ответа

«Ну что, как ты поживаешь? Здоров ли?»; «Ну, скажи, что твои дела в Обломовке?»)

либо

выносят оконча­тельный приговор тому или иному явлению

«Какой плут этот староста!» «Да разве созна­ние есть оправдание?» «Тебе, кажется, и жить-то лень?».

В репликах Штольца

много глаго­лов повелительного наклонения : «поезжай», «садись», «смотри», «скажи», «сбрось».

В речи Обломова

вопросы носят, как правило, рито­рический характер ,

а восклицания содержат радость, жалобы на жизнь, страх перед ней

«Штольц! Штольц!» - в восторге кричал Об­ломов, бросаясь к гостю. «Какое здоровье!» «Ну, брат Андрей, и ты тоже!» «Да что, жизнь трогает!» «К незнакомым? Что выдумал!» «Ах, боже мой!» «Этого ещё недоставало!» «Всё пропало! беда!».

Не случайно и то, что в реп­ликах Обломова очень часты

многоточия .

Они

удлиняют реплики, передавая незнание Обло­мовым обстоятельств какого-то дела, его стремление оттянуть то или иное решение, скрыть какую-то тайную мысль или обстоя­тельство

«Только у меня план ещё не весь...» «Того и гляди останешься без гроша...» «Вот тут... десять, двадцать, вот двести рублей... да вот двадцать». «Да ты того... как же это вдруг... постой... дай подумать... ведь я не брит...»

В главе четвёртой второй части между героями завязывается

спор о жизни.

В этом споре Обломов с наслаждением высказывает собственную точку зрения.

Он рисует картины созданной его воображением идиллии .

И чи­татель вновь увидит Обломовку с её приро­дой, культом еды, жизнью по обозначенному кругу.

Как бы ни стремился герой в эти карти­ны привнести элементы нового, как бы поэтична ни была эта идиллия, Штольц назовёт её обломовской.

Она очевидно выпадает из стремительного потока современности.

Но об этих же мечтах друга Штольц скажет: «Да ты поэт, Илья».

Только поэту даны такое богатст­во воображения, такая чистота и гармония стиля, какие есть в словах Обломова.

Сам герой свято верит, что «жизнь есть поэзия».

Идеал Штольца во всём противоположен обломовскому.

Он считает, что нужно прежде всего трудиться :

«Труд - образ, содержание, стихия и цель жизни...»

Но для Обломова труд- это божье наказание, вся петербургская жизнь - это скука.

Он выносит ей приговор:

«Скука, скука, скука!.. Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь?»

В этой жизни для Обломова нет ума, сердца:

«Нет, это не жизнь, а искаже­ние нормы, идеала жизни, который указала при­рода целью человеку...».

По поводу этих раз­мышлений Обломова Штольц восклицает:

«Ты философ, Илья! Все хлопочут, только тебе ничего не нужно!»

Обломовскому идеалу Штольц выносит свой приговор:

«Это... <...> Ка­кая-то... обломовщина».

Он напоминает другу о том, что тот тоже когда-то мечтал

«служить, по­ка станет сил, потому что России нужны руки и головы для разработывания неистощимых ис­точников... работать, чтоб слаще отдыхать, а от­дыхать - значит жить другой, артистической, изящной стороной жизни, жизни художников, поэтов».

Когда-то Обломов мечтал изъездить вдоль и поперёк Европу, трудиться на благо России.

Эта высокая цель его вдохновляла, он сделал определённые шаги для её достижения.

Но отсутствие воли, трудность пути и отдалён­ность цели

сделали то, что он не смог достичь малого - выучиться математике и английскому языку. А теперь он «выгнал труд из жизни» и об­рекает себя на гибель.

12) Дружба. Стр 197.

Но, несмотря на различия, они дружат.

Дружба Обломова и Штольца?

Почему же они дружат? Что такое дружба?

У них дружба или нет?

Или так же как с Алексеевым и Тарантьевым, взаимное использование ?

В дружбе, как и в любви, должна быть жертвенность , нужно отдавать друг другу себя, свое время…

Причины их дружбы?

Штольцу нужен Обломов? С бала едет к нему стр 198.

Штольц - единствен­ный в романе, как Горацио в трагедии («почил высоких дух»), - знает истинную цену Обломову .

Он говорит Ольге:

«А если хо­чешь знать, так я и тебя научил любить его... Он падал от толчков, охлаждался, заснул, наконец, как убитый, разочарованный, потеряв силу жить, но не потерял честности и верности. Ни одной фальшивой ноты не издало его сердце, не пристало к нему грязи».

Не только Ольгу, всю нашу критику научил Штольц.

2 образа жизни. Как жить?

Спрятаться от жизни или действовать?

(4 образа жизни - Обломовка, Выборгская сторона- идиллия Обломова, Крым- Отличия)

Обломов отвернулся от жизни, потому что в ней нет искренности, в себе он сохранил чистоту, но фактически умер.

Он не сделал ни зла, ни добра - это хорошо ?

Бездействие - зло или добро?

У Обломова 300 Захаров, ему все легко достается и не приходится напрягаться.

Итог - нет интереса к жизни, нет стимула к движению.

Штольцу все приходится делать самому,

это и воспитание , и его положение, он не богат, все трудности преодолевает сам.

Интерес к жизни.

В жизни нужно преодолевать препятствия? Или нет

Или это зависит от человека?

А Онегин- хандра, Печорин- все жертвы материальной обеспеченности.

Человеку некогда страдать, и скучать, и хандрить, когда он вынужден зарабатывать сеье на пропитание.

Жизнь Штольца - для себя

Что для России?

Предоставляет рабочие места, торговля на Запад.

Обломов - трутень,

Штольц- тоже как бизнесмен и капиталист

Спрятаться от жизни - работа - телевизор

или действовать? Но как?

Что для вас - действие и наполненная жизнь?

Суд над Обломовым-

Внешность - не дурен,

Образование -есть

Жить по- другому умеет.

Но почему он лежит?

Появляется цель- любовь- а он не воскресает-значит не любовь движет миром, а что- сила обстоятельств и реальная жизнь- роман - реалистический.

Суд над Штольцем-

Образование- поэты, музыка-вариации Герца матери, любит музыку- пение Ольги, но оно его так задевает, как Обломова?

У него же Обломовка рядом с ласками,

Замок в Верхлевке с его старинными преданиями и портретами.

Почему нет внутреннего горения и мечтаний?

Но где высшая цель- Обломову говорит- вы оба ошиблись, женщина не цель,

Стр 477 сама жизнь и труд- цель жизни, а не женщина-

а сам- некуда больше идти, когда убедился во взаимности Ольги.

Цель Штольца- женщина и личное счастье?

Сам Штольц, долгое время увлеченный деятельностью, восклицает, получив согласие Ольги стать его женой: "Дождался!

Сколько лет жажды чувства, экономии сил души! Как долго я ждал - все награждено: вот оно - последнее счастье человека!"

Это всемогущество любви объясняется важнейшей способностью, которой наделял ее Гончаров.

При верном ее понимании любовь не замыкается только счастьем любящих, но гуманизирует и иные отношения людей, вплоть до сословно-классовых.

Ольга- огонь

Но Обломова она не зажгла,

А Штольца зажгла.

Где его внутренняя жизнь

художественное воплощение образов Обломова и Штольца.

Критикой многократно отмечалось, что

образы Обломова и Штольца не равновелики по своим художественным достоинствам.

Прокомментируйте слова Чехова о Штольце:

«Штольц не внушает мне никакого доверия. Автор говорит, что это великолепный малый, а я не верю…Наполовину он сочинен, на три четверти ходулен».

Согласны вы с писателем?

от­сутствие барства, деятельное начало его на­туры,

стремление искать равновесие «практических сторон с тонкими потребно­стями духа», простой, прямой, настоящий взгляд на жизнь.

он выбрал себе в друзья Обломова,

Он разглядел в Обломове то, что не видели другие: «...в основании натуры Обломова ле­жало чистое, светлое и доброе начало, испо­лненное глубокой симпатии ко всему, что хо­рошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого нехитрого, вечно до­верчивого

Но он замечает, что

«печалями и радостями он управлял как дви­жением рук, как шагами ног или как обращал­ся с дурной и хорошей погодой»,

сравнивает Штольца с

«кровной английской лошадью ».

Стр 193 - В нравственных отправлениях своей жизни,

жил по бюджету

Такой человек может быть симпатичен?

Образ Штольца задуман как воплощение идеала гармоничной личности?

Показана активность Штольца, присущая ему культура деятельности, культура разума.

На его фоне вновь рельефно выступает патриархальная пассивность Обломова,

что в образе Штольца видна

поиск “равновесия практических сторон с тонкими потребностями духа (он присущ и самому герою - Штольцу).

Вместе с тем обнаруживается

ограниченность Штольца, неясность самой сути его деятельности , её цели.

Отмечается некоторое

сходство Штольца с другими “гостями”, его зависимость от суетности.

При всём том автор отводит этому типу важное ме­сто в истории России; он

причисляет Штольца к когорте новых деятелей :

«Сколько Штольцев должно явиться под русскими именами!» - уверенно и радостно восклицает Гончаров. (Рахметов у Чернышевского).

его связь и с духовным - нравственным, патриархальным, и с современным - деятельным, рациональным началами.

Идеал оказывается не воплощённым ни в одном из до сих пор рассмотренных героев

Практиче­ски ни один из идеальных образов великих русских писателей не получил убедительного художественного воплощения,

точнее, они убедительны в системе ценностных координат, данного художника (так, «новые люди» Чернышевского были реальным образцом для тысяч их последователей),

однако стоит встать на иную точку от­счета, как сразу же претензии к достоверности,

Дело в том, что идеальный об­раз приходится лепить из черт, которые писатель хочет ви­деть и которые могут осуществить себя в реальности, но по­ка отсутствуют.

Схематичность

Суетен как гости- отсутствие высшей цели

Рассудочен - отсутствие мечтаний и, как следствие,- отсутствие внутренней жизни.

Штольцу так не повезло в русской критике.

Он вызывал только осуждение, поскольку полагали, что

Гончаров хо­тел нарисовать героя, равновеликого Обломову.

Штольц, однако, для Гончарова не проблема, во всяком случае не ху­дожественная проблема, он просто, как

Фортинбрас Гамлету, ука­зывает Обломову путь жизни.

Между тем не раз было сказано, что образ Штольца с точки зрения поэтики неудачен, фальшив, надуман .

Критиковался он и с точки зрения содержания:

за прагматизм,

за буржуазный эгоизм,

за механицизм,

за отсутствие душевного полета.

В Штольце ви­дели представителя чуждого нам западного рационализма.

Штольц ктому же, как мы знаем из романа, связан с высшей государст­венной администрацией, к его слову прислушиваются министры.

Даже Добролюбов , похвалив его, все же

отка­зал ему в праве называться

«новым человеком», а уж остальные на корню отвергли его за «отсутствие высших интересов».

Но окончательный приговор, почти не подлежащий обжалованию, произнес Штольцу Ю.

Лощиц .

Повторив многое из прошлого об­винительного акта, современный исследователь к тому же называет Штольца

«международным туристом»,

утверждая, что Гон­чаров рассказывает о мировом скитальце, обошедшем все земли и народы, о «существе», многократно живущем, скитающемся по векам и землям.

Не надо много сообразительности, дабы догадать­ся, что речь идет об Агасфере, то есть Вечном Жиде, бездомном страннике.

Но Штольц пострашнее Агасфера:

«Его способность быть, так сказать, вездесущим заставляет о многом задуматься - это ведь почти уже и нечеловеческая способность» .

Однако пе­речислив маршруты его вояжей (в России - Петербург, Обломовка, Москва, Нижний Новгород, Крым; в зарубежье -Бельгия, Англия, Париж, Бонн, Иена, Эрланген, Швейцария...), мы можем только удивиться: ничего особенного...

Вспомним Гоголя, треть жизни прожившего в Италии,

Достоевского, побывавшего и в Гер­мании, и во Франции,

Льва Толстого, труднее назвать русского писателя, не объездившего Россию и Европу.

Не говорим уже о Гончарове, проехавшемся Бог знает куда на фрегате «Паллада» и не раз бывавшем за границей, где, кстати сказать, и был в ос­новном написан роман «Обломов».

Для Лошица Штольц - носитель злого начала, не перестраи­вающий, нет,

губящий патриархальную Россию, воплотившую­ся в Обломовке, губящий сознательно, со злорадством, буд­то преследуя тайную цель:

«Пока существует «сонное царство», Штольцу все как-то не по себе, даже в Париже плохо спится.

Му­чит его, что обломовские мужики испокон веку пашут свою зем­лицу и снимают с нее урожаи богатые, не читая при этом никаких агрономических брошюр.

И что излишки хлеба у них задержива­ются, а не следуют быстро по железной дороге - хотя бы в тот же Париж. ...

«Сонное царство» рушится не оттого, что слишком ленив Илья Ильич, а потому, что поразительно деятелен его приятель.

По воле Штольца

«сонное царство» должно превратить­ся в... станцию железной дороги, а обломовские мужички пойдут работать насыпь».

А ведь если верить не Лощицу, а старосте Обломова, не сну Ильи Ильича, а той реальности , о которой сооб­щалось Обломову и которая требовала его вмешательства, мужи­ки его жили куда как скверно:

«Доношу твоей барской милости, что у тебя в вотчине, кормилец наш, все благополучно. Пятую неделю нет дождей: знать, прогневали Господа Бога, что нет дож­дей. Этакой засухи старики не запомнят: яровое так и палит, словно полымем. Озимь ино место червь сгубил, ино место ранние морозцы сгубили; перепахали было на яровое, да не знамо, уродится ли что? Авось, милосердый Господь помилует твою барскую милость, а о себе не заботимся: пусть издохнем. А под Иванов день еще три мужика ушли: Лаптев, Балочев, да особо ушел Васька, кузнецов сын. Я баб погнал по мужей; бабы те не воро­тились... А нанять здесь некого: все на Волгу, на работу на барки ушли - такой нынче глупый народ здесь стал, кормилец наш ба­тюшка, Илья Ильич! Холста нашего сей год на ярмарке не будет: сушильню и белильню я запер на замок и Сычуга приставил ден­но и ночно смотреть: он тверезый мужик; да чтобы не стянул чего господского, я смотрю за ним денно и ночно. Другие больно пьют и просятся на оброк. В недоимках недобор...» И так далее. Хоро­ша благословенная Обломовка!..

Отчего так не любят Штольца?

На нем, пожалуй, самый страш­ный для нашей вульгарно-социологической науки грех:

он, как, впрочем, и Тушин из «Обрыва», русский капиталист, взятый с его идеальной стороны.

Слово же «капиталист» звучит для нас почти ругательством.

Мы можем умилиться Обломову, живущему кре­постным трудом,

самодурам Островского,

дворянским гнездам Тургенева,

даже найти положительные черты у Курагиных, но Штольц!..

Почему-то ни у кого не нашлось столько укоризненных слов относительно Тарантьева и Мухоярова, «братца» Агафьи Матвеевны, которые буквально обворовывают и разоряют Обломова, сколько их употреблено по отношению к другу детства Штольцу, выручающему Обломова, именно потому, что видит он (он, именно он видит!) золотое сердце Ильи Ильича.

Происхо­дит интересная подмена:

все дурные качества, которые можно связать с духом наживы и предпринимательства и которые замет­ны в Тарантьеве и Мухоярове, горьковских купцах, предпринима­телях Чехова и Куприна, у нас адресуют Штольцу.

Но если Горь­кий, Островский, Чехов рисовали реальный русский капитализм, опутанный нитями неизжитого крепостничества, сросшегося с са­модержавием,

то Гончаров рисовал

образ идеализирован­ного капиталиста, образ романтически приподнятый.

А бур­жуазный пафос Штольца был в этот момент много прогрессивнее для России, чем крепостнический застой.

Ни один из хищников, окружающих Обломова, не ставит себе задач по организации какого-либо дела, их задачи мелки; ур­вать, ухватить и залечь в нору.

Салтыков-Щедрин заметил

это российское презрение к профес­сионализму

(а ведь Штольц - профессиональный делец;

в отличие от Тарантьева, «сшибающего» обломовское белье да червонцы, он работает, а не грабит),

А. Социально - исторический конфликт.

Противопоставление прошлого и настоящего или скоро грядущего будущего.

В своей статье «Что такое обломовщина?» Добролюбова складывалась следующая иерархия персонажей .

Обломов и другие герои - обломовцы, в отряд которых были зачислены почти все герои предшествующего времени: Онегин, Печорин, Рудин- это русское прошлое, уходящее, но пока сохраняющееся в привычках и нравах.

Обломовщина для Добролюбова- это социальное понятие,

Обломов - исторический тип, порождение крепостничества , которое заразило своим бездельем все слои общества.

Штольц - настоящее , умеренное, самодовольно- буржуазное, оно избегает острых общественных проблем.

«Мы не пойдем Манфредами и Фаустами на дерзкую борьбу с мятежными вопросами».

Сомнение и недовольство Ольги предсказывают героя близкого будущего, который позовет всех вперед .

В конце романа названа причина загубленной жизни Ильи Ильича - обломовщина. Что это такое, пространно разъяснил Добролюбов: это никчемность дворян, привыкших жить за счет крепостного труда (характер и обстоятельства связаны напрямую). Обломов записан в «лишние люди» и считается последним представителем этого типа в русской литературе. Все признаки налицо: образованный дворянин, не нашедший себе места и дела в жизни («умная ненужность»), развращенный тем, что положение помещика освобождает его от необходимости трудиться, не выдержавший испытания любовью и сравнения с гораздо более в нравственном смысле «высокой» героиней…

Сам Гончаров не протестовал, но ему явно не хотелось такой прямолинейной однозначности в оценке.

более сложная картина, состоящая из ряда противопоставлений и кое в чем Обломова оправдывающая (как и весь патриархальный уклад).

В его трагедии Гончаров видел

нечто общечеловеческое, не связанное только со своей эпохой .

« вечный » .

Или хотя бы исконно русский («национальный тип»).

Иногда я добавляю, что

дотошный реализм Гончарова дает нам еще один повод для оправдания Обломова: полнота, малоподвижность и ранняя смерть , на мой взгляд, ясно указывают на то, что у него было больное сердце. А все здоровые знакомые мучили его (сытый голодного не разумеет), одна Пшеницына жалела. Но в 19 веке медицина еще была слаба…

Б.Вечные черты обломовского типа

Противопоставление вечного и временного .

Штольц хочет жить, как все, и гонится за внешними сокровищами ;

Обломов хочет быть в себе, а для самопогружения суета не нужна- сокровища внутренние .

Штольц живет умом, логикой, а жизнь иррациональна. Обломов ее чувствует и потому, может быть, и боится.

И смысл жизни есть у обоих :

у Штольца - суета и дорога, заполняющие все пространство его существования,

у Обломова - покой и домашний очаг.

Обломов не только как человек- обломок, продукт русского крепостничества,

но и как

вечный человек, стремящийся к покою :

На свете счастья нет, но есть покой и воля, стремящийся к гармонической жизни, к идеалу .

Споры Обломова и Штольца - это противопоставление

2 этапов исторического развития, дискуссия человека мифологического и человеком историческим .

Это не жизнь

Не все, ты сам, лет десять, не того искал в жизни.

Робко начинающий спор Обломов неожиданно оказывается в конце его в роли нападающей стороны.

Штольц же переводит обломовское положительное понятие

утраченный рай в негативное в его употреблении понятие утопия- место, которого нет

Цитата Я видел Русь вдоль и поперек.

Для самого труда.

Обломов находит слабое место штольцовского понимания жизни:

бессмысленно трудится только насекомые.

Перед человеком вечно возникает вопрос- зачем?

Определяя Обломова как «всероссийский тип», Соловьев , по сути дела, указывает на то, что Гончарову удалось выявить на свет, говоря современным языком, один из

архетипов русской культуры, который, разумеется, не может быть исчерпан ни временем, ни социальной средой.

«Я старался показать в Обломове, как и

отчего люди у нас превращаются прежде времени в... кисель - климат, среда, протяжение, захолу­стье, дремучая жизнь - и ещё частные индиви­дуальные у каждого обстоятельства».

Писатель знал, что с уничтожением крепостничества

об­ломовщина не исчезнет, - это коренная рус­ская, национальная черта.

Он пишет: «"Обло­мовщина"... не вся происходит по нашей собственной вине, а от многих, от нас самих "не зависящих причин!".

Она окружила нас, как воздух, и мешала (и до сих пор мешает отчасти) идти твёрдо по пути своего назначения».

Корни обломовщины, по Гончарову, кроются в приро­де каждого человека, они в той лени и апатии, которые свойственны ему от рождения.

Обло­мовщина - явление, актуальное и для нашего времени.

«Я инстинктивно чувствовал, - замечал Гончаров, - что в эту фигуру вбираются мало-помалу элементарные свойства русского человека».

В чередовавшихся исторических, политических и культурных ситуациях роман Гончарова каждый раз трактовался по-новому,

причем менялась не характеристика образа:

все сходились, что Обломове изображен сонный ленивец, -

менялась оценка, менялось отношение к герою.

Скажем, в годы, которые в сегодняшней публицистике именуются «застойными», образ Обломова не раз трактовался как положительный, выразивший своей судьбой кре­до недеяния в условиях скверной действитель­ности.

В застойные годы, когда за бездействием Обломова умному и честному читателю хотелось видеть

«итог разочарования умного и честного человека в самой возможности настоящей деятельности», широкой популярностью в среде петербургской интеллигенции пользовались строки стихотворения Н. Голля:

Лежим на продранном диване

Мы под пружинный перегуд.

Но если позовут - мы встанем.

…А если нас Не позовут?..

Поразмышляйте. Только ли качества Обломова отражаются в этом стихотворении?

«За бездействием Обломова, - писала Е. Краснощекова, - видится... не только природная лень, воспитанное с детства иждивенчество, но и

апатия - итог разочарования умного и чест­ного человека в самой возможности настоящей деятельности».

Трактовку Обломова в русской критике как

«положительно прекрасного человека»

напомнила нам в сво­ем предисловии к книге очерков, статей и писем И. А. Гончарова, выпущенной в 1986 году, Т. В. Громова.

Этот психологически вполне понятный переход от прежде без­условного осуждения Обломова как символа отечественного недеяния (добролюбовская традиция)

к его полному оправда­нию (возрождавшему трактовку Дружинина)

был, однако, как кажется, слишком простым, однозначно-прямолинейным перевер­тыванием противоположного тезиса.

Раньше Обломов казался плохим, теперь говорят:

Обломов патологически ленив, но в этом-то и есть его заслуга и величие.

Думается, что проблема, по­ставленная Гончаровым (а о том, что такая проблема была, ис­следователи, увлеченные своим отношением к герою, словно за­бывают),

много сложнее и глубже.

Потому что герой романа Илья Обломов далеко не одномерен:

он представляется трагиче­ским героем, изображенным иронически, хотя и с горькой иронией, возможно, даже с любовью.

Сквозь облик русского патриархально-идиллического барина в Илье Ильиче можно даже обнаружить черты таких "коренных" человеческих архетипов, как классические герои Шекспира и Сервантеса.

Гамлетовским "быть или не быть" звучит для Обломова вопрос: "Идти вперед или остаться? " в состоянии покоя.

С Дон Кихотом Илью Ильича объединяет не только чистота души и идеализма, но и отношение к его слуге Захару.

Словом, это характер, в такой же мере принадлежащий своей эпохе, как и вечный.

В. Конфликт цивилизаций или национальный конфликт. Противопоставление Запада и Востока.

русским национальным характером

и свойственно ли нам от природы совершать подвиги, создавать раритеты, но терпеть грязь и разруху в своих домах (дворах, подъездах), не уметь дать отпор мошенникам и просто добросовестно трудиться изо дня в день на одном и том же месте,

можно сказать, что нынче принято в главном конфликте «Обломова» (движение - неподвижность) видеть конфликт цивилизаций , не меньше.

1.Это тип русского человека с его

«пассивностью волевых процессов, наклонностью к фатализму, боязнью жизни и перемен», - утверждал литературовед и психолог

Д. Н. Ов­сянико- Куликовский накануне первой русской революции в книге с характерным заглавием «История русской интел­лигенции» (1904).

2.В споре с Добролюбовым Дружинин увидел в Обломове прежде всего воплощение лучших свойств русской души .

«В том-то и заслуга романиста, что он крепко сцепил все корни обломовщины с почвой народной жизни и поэзии - проявил нам ее мирные и незлобные стороны, не скрыв ни одного из ее недо­статков.

Обломов - ребенок, а не дрянной развратник,

он соня, а не безнравственный эгоист или эпикуреец времен распадения . Он бессилен на добро, но он положительно неспособен к злому делу, чист духом, не извращен житейскими софизмами - и, несмотря на всю свою жизненную бесполезность, законно овладевает симпа­тиею всех окружающих его лиц, по-видимому, отделенному от него целою бездною» «"Обломов". Роман И.А. Гончарова » , 1859

Два критика, прямо противоположно оценивая характер гончаровского героя, совпали в его понимании как нацио­нального типа.

Такой взгляд определил последующее вос­приятие романа.

«Отличительная особенность Гончарова - это сила художе­ственного обобщения, благодаря которой он мог создать такой все­российский тип, как Обломова, равного которому по широте мы не находим ни у одного из русских писателей», - утверждал фило­соф В. С. Соловьев. И специально уточнял в примечании: «В срав­нении с Обломовым и Фамусовы, и Молчалины, Онегины и Печо­рины, Маниловы и Собакевичи, не говоря уже о героях Островско­го, все имеют лишь специальное значение» три речи в память Достоевского

Обломовщина - это особенность русской ментальности (способа мышления).

Это тип русского человека с его пассивностью, боязнью жизни и перемен.

На вопросы «кто такой Обломов?» и «что такое обломовщина?« можно дать и еще один ответ.

Заметим, что в самом романе слово «Обломовщина» впервые произносит Штольц

Потом С ним соглашается Обломов.

В финале романа его слышит от Штольца похо­жий одновременно и на Обломова, и на

Гончарова литера­тор:

«полный, С апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами» (в коротком портрете повторяют­ся сразу три обломовских эпитета: полный, апатический, сонный).

«Обломовщина! - с недоумением повторил литератор. - Что это такое?

Сейчас расскажу тебе: дай собраться с мыслями и памятью.

А ты запиши: может быть, кому-нибудь пригодится.

И он рассказал ему, что здесь написано» (ч. 4, гл. 11).

Роман Гончарова, таким образом, заканчивается остро­умным композиционным кольцом: мы только что прочли записанный литератором рассказ Штольца.

3начит, отве­том на вопрос что это такое оказывается вся книга.

И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя, служащего одним из ключевых слов текста и выражающего обычно символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, организующих художественный текст на разных его уровнях, служат ключом к подтексту произведения, выделяют его мифологический, фольклорный и др. планы. Эти особенности стиля писателя ярко проявились в романе «Обломов».

В тексте романа противопоставляются две группы имен собственных: 1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой, представляющие собой, по определению самого автора, только «глухое отзвучие», ср.: Его многие называли Иваном Иванычем, другие - Иваном Васильевичем, третьи - Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев... Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев или как хотите есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск , и 2) «значащие» имена и фамилии, мотивированность которых обнажается в тексте: так, фамилия Махов соотносится с фразеологизмом «махнуть на все рукой» и сближается с глаголом «подмахнуть»; фамилия Затертый мотивируется глаголом «затереть» в значении «замять дело», а фамилия Вытягушин - глаголом «вытягивать» в значении «обирать». «Говорящие» фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется диалектным глаголом «тарантить» ("говорить бойко, резво, скоро, торопливо, тараторить"; ср. обл. таранта - "бойкий и резкий говорун"). Такая интерпретация фамилии «бойкого и хитрого», по оценке Гончарова, героя поддерживается прямой авторской характеристикой: Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту. Имя же Тарантьева - Михей - обнаруживает несомненные интертекстуальные связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя) - не случайно в описании этого персонажа упоминается «сказка».

Промежуточную группу между «значащими» и «незначащими» именами собственными составляют в тексте имена и фамилии со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа: фамилия Мухояров, например, сближается со словом «мухрыга» ("плут", "продувной обманщик"); фамилия всеядного журналиста, всегда стремящегося «делать шум», Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением «снимать пенки», во-вторых, с фразеологизмом «с пеной у рта» и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения.

Имена персонажей романа сочетаются в тексте с именами литературных и мифологических героев: Ахилл, Илья Муромец, Корделия, Галатея, Калеб и др. Эти «точечные цитаты» определяют многомерность образов и ситуаций романа и отражают иерархичность его структуры, включают его в диалог с другими произведениями мировой литературы.

В романе «Обломов» антропонимы объединяются в систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые носят, как правило, второстепенные персонажи, в центре ее, в ядре - имена главных героев, для которых характерна множественность смыслов. Эти антропонимы образуют пересекающиеся ряды противопоставлений. Их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста.

Фамилия главного героя романа, вынесенная в сильную позицию текста - заглавие, неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения. В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды...», отметив соотносительность слов Обломов - обломок. С точки зрения другого исследователя, П. Тиргена, параллель «человек - обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует о доминанте фрагментарности и отсутствии цельности». Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народнопоэтической метафорой «сон-обломон». Эта метафора носит амбивалентный характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется «зачарованный мир» русских сказок с присущей ему поэзией, с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем. С нашей точки зрения, для интерпретации фамилии Обломов необходимо учитывать, во-первых, все возможные производящие слова этого имени собственного, которое в художественном тексте приобретает мотивированность, во-вторых, всю систему контекстов, содержащих образную характеристику героя, в-третьих, интертекстуальные (межтекстовые) связи произведения.

Слово Обломов характеризуется множественностью мотивации, учитывающей многозначность слова в художественном тексте и обнаруживающей множественность смыслов, им воплощаемых. Оно может мотивироваться как глаголом обломать (и в прямом, и в переносном значении - "заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю"), так и существительными облом ("все, что не цело, что обломано) и обломок; ср. толкования, приведенные в словаре В.И. Даля и MAC:

Обломок - "обломленная кругом вещь" (В.И. Даль); обломок - 1) отбитый или отломившийся кусок чего-либо; 2) перен: остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего (MAC).

Возможна также связь слов облом и Обломов на основе оценочного значения, присущего первому слову как диалектизму, - "неповоротливый человек".

Отмеченные направления мотивации выделяют такие смысловые компоненты, как «статика», «отсутствие воли», «связь с прошлым» и подчеркивают разрушение целостности. Кроме того, возможна связь фамилии Обломов с прилагательным облый ("круглый"): имя собственное и это слово сближаются на основе явного звукового сходства. В этом случае фамилия героя интерпретируется как контаминированное, гибридное образование, совмещающее семантику слов облый и ломать: круг, символизирующий отсутствие развития, статичность, неизменность порядка, представляется разорванным, частично «сломанным».

В контекстах, содержащих образную характеристику героя, регулярно повторяются образы сна, камня, «потухания», остановки роста, ветхости и одновременно детскости, ср.: [Обломов]... радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец; Я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну; Он... заснул крепким, как камень, сном; [Он] заснул свинцовым, безотрадным сном. В тексте, таким образом, регулярно подчеркивается раннее «погасание» сил духа и отсутствие целостности в характере героя.

Множественность мотивации фамилии Обломов связана, как видим, с разными смыслами, реализующимися в отмеченных контекстах: это прежде всего недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути {Он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще), отсутствие целостности, наконец, круг, отображающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что бывало у дедов и отцов» (см. описание Обломовки). «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. «Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший "блаженный уголок" - обломок Эдема?»

Связь Обломова с циклическим временем, основной моделью которого является круг, принадлежность его к миру «вялой жизни и отсутствия движения», где «жизнь... тянется беспрерывной однообразной тканью», подчеркиваются повтором, объединяющим имя и отчество героя, - Илья Ильич Обломов. Имя и отчество отражают сквозной для романа образ времени. «Потухание» героя делает основным ритмом его существования периодичность повторений, при этом биографическое время оказывается обратимым, и в доме Пшеницыной Илья Ильич Обломов вновь возвращается в мир детства - мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало (как в символе круга), ср.:

И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гости... Настоящее и прошлое слились и перемешались.

Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и в серебре...

В финале романа в фамилии героя особенно выделяется, как мы видим, смысл "крут", в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать {обломать): в «забытом уголке», чуждом движения, борьбы и жизни, Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный «идеал» покоя «обламывает крылья» его души, погружает его в сон, ср.: У тебя были крылья, да ты отвязал их; Зарыт, задавлен он [ум] всякой дрянью и заснул в праздности. Индивидуальное существование героя, «обломавшего» течение линейного времени и вернувшегося во время циклическое, оказывается «гробом», «могилой» личности, см. авторские метафоры и сравнения: ...Он тихо и постепенно укладывается в простой и широкий гроб... своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу.

В то же время имя героя - Илья - указывает не только на «вечное повторение». Оно выявляет фольклорно-мифологический план романа. Это имя, соединяя Обломова с миром его предков, сближает его образ и с образом былинного богатыря Ильи Муромца, подвиги которого после чудесного исцеления сменили немощь героя и его тридцатилетнее «сидение» в избе, а также с образом Ильи-пророка. Имя Обломова оказывается амбивалентным: оно несет в себе указание и на длительную статику («неподвижный» покой), и на возможность ее преодоления, обретения спасительного «огня». Эта возможность остается нереализованной в судьбе героя: В жизни моей ведь никогда не загоралось никакого, ни спасительного, ни разрушительного, огня... Илия не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал...

Антипод Обломова - Андрей Иванович Штольц. Контрастными оказываются в тексте и их имена и фамилии. Противопоставление это, однако, носит особый характер: в оппозицию вступают не сами имена собственные, а порождаемые ими смыслы, причем смыслы, непосредственно выражаемые именем и фамилией Штольца, сопоставляются со смыслами, только ассоциативно связываемыми с образом Обломова. «Детскости», «недовоплощенности», «округлости» Обломова противопоставляется «мужественность» Штольца (Андрей - в пер. с др.-греч. - "мужественный, храбрый" - "муж, мужчина"); с кротостью, мягкостью, «природным золотом» сердца главного героя сопоставляется гордость (от нем. stolz - "гордый") деятельного человека и] рационалиста.

Гордость Штольца имеет в романе разные проявления: от «уверенности в себе» и осознания собственной силы воли до «экономии сил души» и некоторой «спесивости». Немецкая же фамилия героя, противопоставляемая русской фамилии Обломов, вводит в текст романа оппозицию двух миров: «своего» (русского, патриархального) и «чужого». Одновременно для художественного пространства романа оказывается значимым и сопоставление двух топонимов - названий деревень Обломова и Штольца: Обломовка и Верхлево. «Обломку Эдема», Обломовке, связанной с образом круга и соответственно господством статики, в тексте противостоит Верхлево. В этом названии угадываются возможные мотивирующие слова: верх как знак вертикали и верхлявый ("подвижный", т.е. нарушающий неподвижность, однообразие замкнутого существования).

Особое место в системе образов романа занимает Ольга Ильинская (после замужества - Штольц). Ее внутренняя связь с 06-ломовым подчеркивается повтором его имени в структуре фамилии героини. «В идеальном, замысленном судьбой варианте Ольга была предназначена Илье Ильичу ("Я знаю, ты мне послан Богом"). Но непреодолимость обстоятельств развела их. Драма человеческой недовоплощенности выявилась в грустном финале судьбой благословленной встречи». Изменение же фамилии Ольги (Ильинская → Штольц) отражает и развитие сюжета романа, и развитие характера героини. Интересно, что в текстовом поле этого персонажа регулярно повторяются слова с семой "гордость", причем именно в этом поле (по сравнению с характеристиками других героев) они доминируют, ср.: Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; Она смотрела на него со спокойной гордостью; ...перед ним [Обломовым]... оскорбленная богиня гордости и гнева; ...И ему [Штольцу] долго, почти всю жизнь, предстояла... немалая забота поддерживать на одной высоте свое достоинство мужчины в глазах самолюбивой, гордой Ольги...

Повтор слов с семой "гордость" сближает характеристики Ольги и Штольца, см., например: Он... страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью; [Штольц] был целомудренно-горд; [Он] был внутренне горд... всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути. В то же время «гордость» Ольги противопоставляется «кротости», «мягкости» Обломова, его «голубиной нежности». Показательно, что слово гордость появляется в описаниях Обломова только один раз, причем в связи с пробудившейся в герое любовью к Ольге, и служит своеобразным рефлексом ее текстового поля: Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль...

Таким образом, Ольга и соотносит, и противопоставляет разные миры героев романа. Устойчивые ассоциации вызывает у читателей романа и само ее имя. «Миссионерка» (по тонкому замечанию И.Анненского) Ольга носит имя первой русской святой (Ольга → герм. Helge - предположительно "находящийся под покровительством божества", "вещий"). Как заметил П.А. Флоренский, имя Ольга... обнаруживает ряд особенностей характера тех, кто его носит: «Ольга... крепко стоит на земле. По своей цельности Ольга безостаточна и по-своему прямолинейна... Раз направившись волею к известной цели, Ольга вся без остатка и без оглядки уйдет в достижение этой цели, не щадя ни окружающего и окружающих, ни себя самое...».

Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына. Контрастны уже портреты героинь; ср.:

Губы тонкие и большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам... одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль (портрет Ильинской).

Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящие полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица... Она тупо выслушала и тупо задумалась (портрет Пшеницыной).

Различный характер носят и интертекстуальные связи, сближающие героинь с литературными или мифологическими персонажами, упоминающимися в произведении: Ольга - Корделия, «Пигмалион»; Агафья Матвеевна - Милитриса Кирбитьевна. Если в характеристиках Ольги доминируют слова мысль и гордый {гордость), то в описаниях Агафьи Матвеевны регулярно повторяются слова простодушие, доброта, застенчивость, наконец, любовь.

Героини противопоставлены и посредством образных средств. Сравнения, используемые для образной характеристики Агафьи Матвеевны, носят подчеркнуто бытовой (часто сниженный) характер, ср.: - Не знаю, как и благодарить вас, - говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку; - Вот, Бог даст, доживем до Пасхи, так поцелуемся, - сказала она, не удивляясь, не слушаясь, не робея, а стоя прямо и неподвижно, как лошадь, на которую надевают хомут.

Фамилия героини при первом ее восприятии - Пшеницына - также прежде всего обнаруживает бытовое, природное, земное начало; в имени же ее - Агафья - актуализируется в контексте целого его внутренняя форма "добро" (от др.-греч. "хорошая", "добрая"). Имя Агафья вызывает также ассоциации с древнегреческим словом agape, обозначающим особый род деятельной и самоотверженной любви. В то же время в этом имени, видимо, «отозвался и мифологический мотив (Агафий - святой, защищающий людей от извержения Этны, то есть огня, ада)». В тексте романа этот мотив «защиты от пламени» находит отражение в развернутом авторском сравнении: Никаких понуканий, никаких требований не предъявляет Агафья Матвеевна. И у него [Обломова] не рождается никаких самолюбивых желаний, позывов, стремлений на подвиги...; Его как будто невидимая рука посадила, как драгоценное растение, в тень от жара, под кров от дождя, и ухаживает за ним, лелеет.

Таким образом, в имени героини актуализируется ряд значимых для интерпретации текста смыслов: она добрая хозяйка (именно это слово регулярно повторяется в ее номинационном ряду), самоотверженно любящая женщина, защитница от обжигающего пламени героя, жизнь которого - «потухание». Не случайно и отчество героини (Матвеевна): во-первых, оно повторяет отчество матери И.А. Гончарова, во-вторых, этимология имени Матвей (Матфей) - "дар божий" - вновь выделяет мифологический подтекст романа: Агафья Матвеевна послана Обломову, анти-Фаусту с его «робкой, ленивой душой», как дар, как воплощение его мечты о покое, о продолжении «обломовского существования», о «безмятежной тишине»: Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более в нем обживаясь, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился. Именно Агафья Матвеевна, ставшая в финале романа Обломовой, сравниваемая в тексте то с деятельной, «хорошо устроенной» машиной, то с маятником, определяет возможность идеально покойной стороны человеческого бытия. В ее новой фамилии вновь актуализируется сквозной для текста образ круга.

В то же время характеристики Агафьи Матвеевны в романе не статичны. В тексте подчеркивается связь его сюжетных ситуаций с мифом о Пигмалионе и Галатее. Эта межтекстовая связь проявляется в трактовке и развитии трех образов романа. С Галатеей первоначально сравнивается Обломов, Ольге же отводится роль Пигмалиона: ...Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом. Ср.: Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни - сколько славы доктору, когда он спасет безнадежно больного!А спасти нравственно погибающий ум, душу?.. Однако в этих отношениях уделом 06-ломова становится «потухание», «погасание». Роль же Пигмалиона переходит к Штольцу, возрождающему «гордость? Ольги и мечтающему о создании «новой женщины», одетой его цветом и сияющей его красками. Не Галатеей, а Пигмалионом оказывается в романе и Илья Ильич Обломов, пробудивший душу в Агафье Матвеевне Пшеницыной. В финале романа именно в ее описаниях появляются ключевые лексические единицы текста, создающие образы света и сияния: Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что Бог вложил в нее душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда... Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно. В конце романа противопоставленные ранее характеристики Ольги и Агафьи Матвеевны сближаются: в описаниях обеих героинь подчеркивается такая деталь, как мысль в лице (взгляде). Ср.: Вот она [Агафья Матвеевна], в темном платье, в черном шерстяном платке на шее... с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах. Мысль эта села невидимо на ее лицо...

Преображение Агафьи Матвеевны актуализирует еще один смысл ее фамилии, которая, как и имя Обломова, носит амбивалентный характер. «Пшеница» в христианской символике - знак возрождения. Дух самого Обломова не смог воскреснуть, но возродилась душа Агафьи Матвеевны, ставшей матерью сына Ильи Ильича: «Агафья... оказывается прямо причастной к продолжению рода Обломовых (бессмертию самого героя)».

Андрей Обломов, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя, в финале романа связан с планом будущего: объединение имен двух противопоставленных друг другу героев служит знаком возможного синтеза лучших начал обоих персонажей и представляемых ими «философий». Таким образом, имя собственное выступает и как знак, выделяющий план проспекции в художественном тексте: Илью Ильича Обломова сменяет Андрей Ильич Обломов.

Итак, имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе рассмотренного романа. Они не только определяют существенные особенности характеров героев, но и отражают основные сюжетные линии произведения, устанавливают связи между разными образами и ситуациями. Имена собственные связаны с пространственно-временной организацией текста. Они «обнажают» скрытые смыслы, важные для интерпретации текста; служат ключом к его подтексту, актуализируют интертекстуальные связи романа и выделяют разные его планы (мифологический, философский, бытовой и др.), подчеркивая их взаимодействие.

Семантика имен романа «Обломов»

Введение…………………………………………………………… 3

1. Антропонимы и их роль в художественном пространстве текста…….. 4

2. Семантика имен романа «Обломов» в связи с художественной концепцией романа………………………………………..5

Заключение…………………………………………………………………....10

Литература…………………………………………………………………….11

Целью нашей работы было изучение имён собственных в романе «Обломов». В своей исследовательской работе мы решали следующие задачи: устанавливали, в какой связи находятся имена героев и их характеры и поступки, раскрывали тайный смысл имянаречений автором своих героев, выявляли семантику имён собственных в романе.

Актуальность данного исследования обусловлена не только тем, что способствует раскрытию значений имен и фамилий в романе Гончарова, но помогает осмыслить и сюжет, и основные образцы. Данная исследовательская работа актуальна еще и потому, что она проведена накануне изучения глобальных произведений литературы второй половины XIX века, обращаясь к которым следует помнить: за именами героев стоит глубокий смысл.

Ономастика (от греческого – искусство давать имена) – раздел лингвистики, изучающий собственные имена, историю их возникновения и преобразования в результате длительного употребления в языке – источнике или в связи с заимствованиями у других языков общения.

Одним из объектов изучения ономастики являются антропонимы (имена людей или их отдельные составляющие) и поэтонимы (имена собственные героев в литературных произведениях).

Они помогают писателю донести до читателя авторский замысел, через раскрытие символики имен лучше разобраться в поступках персонажей романа.

Объектом исследования данной работы являются антропонимы. Предметом – семантика имен и ее роль в структуре и образной системе романа.

В исследованиях, посвященных художественной речи, мы часто сталкивались с огромными экспрессивными возможностями и конструктивной ролью имен собственных в тексте. Антропонимы и поэтонимы участвуют в создании образов героев литературного произведения, развертывании его основных тем и мотивов, способствуют раскрытию идейно-эстетического содержания текста, часто выявляют его скрытые смыслы.

« принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя. Оно, как правило, является одним из ключевых слов текста и обычно сосредотачивает в себе символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, служат ключом к подтексту произведения. Эти особенности стиля писателя можно проследить на примере романа «Обломов», который содержит ряд загадок, связанных с именами персонажей» (РЯШ 2001:4)

В романе мы выявили противопоставление двух групп имен собственных:

1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой (т. е. безликий герой):

Его многие называли Иваном Ивановичем, другие – Иваном Васильевичем, третьи – Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев… Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев, или как хотите, есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск…;

2) «значащие» имена и фамилии, смысл которых обнажается в тексте. Например, фамилия Махов соотносится с фразеологическим оборотом махнуть на все рукой и, возможно, сближается с глаголом подмахнуть ; фамилия Затертый мотивируется глаголом затереть в значении «замять дело», а фамилия Вытягушин – глаголом вытягивать в значении «обирать». Эти «говорящие» фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется глаголом тарантить («говорить бойко, резко, скоро, торопливо, тараторить»;ср. обл. таранта – «бойкий и резкий говорун»). Такая интерпретация фамилии «бойкого и хитрого» героя поддерживается и прямой авторской характеристикой:

Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, будто три пустые телеги едут по мосту.

Имя же Тарантьева – Михей – обнаруживает интертекстуальные (выходящие за границы текста) связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя).

Промежуточную группу между «значащими» и «незначащими» именами собственными составляют антропонимы со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа. Фамилия Мухояров , например, сближается со словом мухрыга («плут», «продувной обманщик»), а также с фразеологизмом бить мух «пить, выпивать» и устойчивым сравнением назойливый как муха ; второй компонент слова соотносится с прилагательным ярый «злой, жестокий».

Фамилия всеядного журналиста, стремящегося «делать шум», Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением снимать пенки, а во-вторых, с фразеологизмом с пеной у рта и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения .

Мы увидели, что в романе «Обломов» антропонимы объединяются в достаточно стройную систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые даны, как правило, второстепенным персонажам, в центре же ее, в ядре, - имена главных героев. Для этих имен характерна множественность смыслов, они образуют ряды пересекающихся противопоставлений, их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста.

Знакомясь с трудами литературоведов, изучавших творчество, мы обратили внимание на то, что фамилия главного героя романа, вынесенная в заглавие, - неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения.

1) В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды… », отметив соотносительность слов Обломов – обломок.

2) С точки зрения другого исследователя П. Тиргена, параллель «человек - обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует об отсутствии цельности».

3) связывает слова Обломов, Обломовка с народно-поэтической метафорой сон-обломон. Эта метафора носит двоякий характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется зачарованный мир русских сказок с присущей ему поэзией; с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем.

Слово Обломов характеризуется множественностью объяснений и смыслов, им воплощаемых. Оно может мотивироваться как глаголом обломать (и в прямом, и в переносном значении – «заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю»), так и существительным облом («все, что не цело, то обломано») и обломок; ср. толкования, приведенные в словаре: 1) «Обломок –обломленная кругом вещь» (); «Обломок – 2) отбитый или отломившийся кусок чего-либо; 3) перен. .Остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего». Такое направление мотивации подчеркивает связь с прошлым и одновременно разрушение целостности.

Более убедительной нам кажется связь фамилии Обломов с прилагательным облый («круглый»): имя собственное и это прилагательное сближаются на основе явного звукового сходства. В этом случае фамилия героя интерпретируется как гибридное образование, совмещающее семантику слов облый и ломать : круг, символизирующий замкнутость, отсутствие развития, статичность, неизменность порядка, представляется разорванным (сломанным).

В контекстах, содержащих образную характеристику героя, повторяются образы сна, камня, «потухания», остановки роста, ветхости и одновременно детскости; ср.:

…/он/ радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец… ; … я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть , мешающую всему; и зависть грызла его, что другие так полно и широко живут, а у него как будто тяжелый камень брошен на узкой и жалкой тропе его существования; С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну; Он… заснул крепким, как камень, сном.

В тексте, таким образом, мы увидели, что регулярно подчеркивается раннее «погасание» сил духа и отсутствие целостности в характере героя.

Множественность мотивации фамилии Обломов связана, как видим, с разными смыслами: это, прежде всего, недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути («Он ни на шаг не продвинулся ни на каком поприще»), отсутствие целостности, наконец, круг, отражающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что бывало у дедов и отцов» (см. описание Обломовки). «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший «блаженный уголок» - обломок Эдема?.

Связь Обломова с циклическим временем, основной моделью которого является круг, принадлежит его миру «вялой жизни и отсутствия движения», где «жизнь… тянется беспрерывной однообразной тканью», подчеркивается повтором, объединяющим имя и отчество героя: Илья Ильич.

Возможно, значима и этимология «ветхозаветного» имени Илья (<др.-евр. Яхве «мой Бог»), с которыми соотносится в этом плане имя Захар («память Божия»); ср. авторский комментарий:

Только поседевшие слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею.

Имя и отчество героя связаны со сквозным для романа образом времени. Течение времени в доме Пшеницыной, как и в Обломовке, сопоставляется с «медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает от берега и образует приращение почвы»,- замечает Е. Краснощёкова. Этот развернутый образ распространяется и на жизнь Обломова в последней (четвертой) части романа:

Но гора осыпалась понемногу, море отступало от берега или приливало к нему, и Обломов мало-помалу входил в прежнюю нормальную свою жизнь.

«Потухание» героя делает основным ритмом его существования периодичность повторений, при этом биографическое время оказывается обратимым, и в доме Обломов вновь возвращается в мир детства - мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало (как в символе круга):

Настоящее и прошлое слились и перемешались...

В финале романа в фамилии героя особенно выделяется, как мы видим, смысл «круг», в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать (обломать ). В «забытом уголке, чуждом движения, борьбы и жизни», Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный «идеал» покоя в свою очередь обламывает «крылья» его души, погружает его в сон; ср.:

У тебя были крылья, да ты отвязал их; ...в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякой дрянью и заснул в праздности.

Особое место в романе образов занимает Ольга Ильинская (после замужества - Штольц ). Ее внутренняя связь с Обломовым подчеркивается повтором его имени в структуре фамилии героини. В начале романа у читателей возникает предположение о возможном союзе Обломова и Ольги (Ильи Ильича и Ильинской). Исследователь творчества Е Краснощенова в своей книге «. Мир творчества» пишет: «В идеальном, замысленном судьбой варианте Ольга была предназначена Илье Ильичу («Я знаю, ты мне послан Богом...»). Но непреодолимость обстоятельств развела их. Драма человеческой недовоплощенности выявилась в грустном финале судьбой благословленной встречи».

Изменение же фамилии Ольги (Ильинская -» Штольц) отражает и развитие сюжета романа, и развитие характера героини..

В тексте романа регулярно в связи с поведением Ольги употребляется слово «гордость»:

Она даже вздрагивала от гордого , радостного трепета; Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; Она смотрела на него со спокойной гордостью ; ...перед ним [Обломовым]... оскорбленная богиня гордости и

гнева.

Повтор слов «гордость» сближает характеристики Ольги и Штольца; см., например:

Он... страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью ... был целомудренно горд ; был внутренне горд ... всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути и сделать прямой шаг.

В то же время гордость Ольги противопоставляется кротости, мягкости Обломова, его «голубиной нежности». Показательно, что слово гордость появляется в описаниях Обломова только раз, причем в связи с пробудившейся в нем любовью к Ольге:

Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было.

Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына. Контрастны уже их портреты; ср.:

1) ...губы тонкие и большею частью сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли . То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром , ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам...

2) Бровей у нее почти совсем не было , а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные , как и все выражение лица... Она тупо выслушала и тупо задумалась.

Если в характеристиках Ольги доминируют слова мысль и гордый, то в описаниях Агафьи Матвеевны повторяются слова простодушие, доброта, застенчивость.

Сравнения, используемые для образной характеристики Агафьи Матвеевны, носят подчеркнуто бытовой (часто сниженный) характер; ср.:

- Не знаю, как и благодарить вас, - говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку...

- Вот, бог даст, доживем до пасхи, так поцелуемся, - сказала она, не удивляясь, не слушаясь, не робея, а стоя прямо и неподвижно, как лошадь, на которую надевают хомут.

Фамилия героини (Пшеницына) также обнаруживает бытовое, природное, земное начало; в имени же ее (Агафья ) актуализируется его внутренняя форма «добро» (древнегреч. agathe - «хорошая», «добрая»). Агафья вызывает ассоциации и с древнегреч. словом адаре, обозначающим деятельную и самоотверженную любовь.

Таким образом, в имени героини актуализируется ряд значимых для интерпретации текста смыслов: она добрая «хозяйка». Не случайно выбрано и отчество героини (Матвеевна ): во-первых, оно повторяет отчество матери; во-вторых, этимология имени Матвей (Матфей) - «дар Божий» - вновь выделяет мифологический подтекст романа: Агафья Матвеевна послана как дар, как воплощение его мечты о покое, о продолжении «обломовского существования», о «безмятежной тишине».

Ставшая в финале романа Обломовой, сравниваемая в тексте то с деятельной, «хорошо устроенной» машиной, то с маятником, определяет «возможность идеально покойной стороны человеческого бытия ». В ее новой фамилии вновь актуализируется сквозной для текста образ круга.

Но характеристики Агафьи Матвеевны в романе не статичны. В тексте подчеркивается связь его сюжетных ситуаций с мифом о Пигмалионе и Галатее. Эта интертекстуальная связь проявляется в трактовке и развитии трех образов романа. С Галатеей первоначально сравнивается Обломов, Ольге же отводится роль Пигмалиона:

Но это какая-то Галатея , с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом ; Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни - сколько славы доктору, когда он спасет безнадежного больного! А спасти нравственно погибающий ум, душу?..

Однако уделом Обломова становится «потухание», «погасание». А роль Пигмалиона переходит к Штольцу, возрождающему «гордость» Ольги и мечтающему о создании «новой женщины», «одетой его цветом и сияющей его красками». Не Галатеей, а Пигмалионом становится и сам Илья Ильич Обломов, пробудив душу в Агафье Матвеевне Пшеницыной. В финале романа именно в ее описаниях появляются ключевые лексические единицы текста, создающие образы света и сияния:

Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что бог вложил в ее жизнь душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда... Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно.

Противопоставленные ранее характеристики Ольги и Агафьи Матвеевны сближаются: в описаниях обеих героинь подчеркивается такая деталь, как мысль (во взгляде).

«Преображение Агафьи Матвеевны актуализирует еще один смысл ее фамилии, которая, как и фамилия Обломов, носит символический характер. Пшеница в христианской символике - знак возрождения. Дух самого Обломова не смог воскреснуть, но возродилась душа Агафьи Матвеевны, ставшей матерью сына Ильи Ильича. Андрей Обломов, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя, в финале романа связан с планом будущего: объединение имен двух противопоставленных друг другу героев служит знаком возможного синтеза лучших начал обоих персонажей и представляемых ими «философий». Таким образом, имя собственное выступает и как знак, выделяющий план перспективы в художественном тексте: Илью Ильича Обломова сменяет Андрей Ильич Обломов» (2001:4)

Итак, имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе романа. Их семантика не только определяет существенные особенности характеров героев, но и отражает основные сюжетные линии произведения, устанавливает связи между разными образами и ситуациями. Имена собственные связаны с пространственно-временной организацией текста, с его повторяющимися мотивами и образами. Антропонимы, поэтонимы «обнажают» скрытые смыслы, важные для интерпретации текста, служат ключом к подтексту, актуализируют интертекстуальные связи романа, и выделяют его разные планы (мифологический, философский, бытовой и др.), подчеркивая их взаимодействие.

Литература, используемая при подготовке научно- практической работы .

1. Гончаров. соч: В 8 т.-М.,1973

2. Обломов как человек- обломок. Русская литература. – 1990.-№3

3. «Обломок» ли Илья Ильич Обломов? Русская литература. – 1991.№4

4. Гочаров. –М.1977.-стр.172

5. Флоренский. – М.,1993

6. Даль словарь живого великорусского языка.- М. 1980

7. Реализм.- Владивосток 1985 г.

8. Иван Александрович Гончаров. Мир творчества.- 1997 г.

Введение

Глава1. Имя собственное в художественном тексте

Глава 2. Роль именований героев в романе И.А. Гончарова «Обломов»

2.1 Штольц

Глава 3. Выбор имени героя

Заключение

Список использованной литературы.

Антропонимы в романе И.А. Гончарова
«Обломов»

Целью нашей работы является изучение имен собственных (антропонимов) в романе И.А. Гончарова «Обломов», анализ и выявление особенностей и закономерностей именования героев позволяют полнее раскрыть авторский замысел, обозначить особенности авторского стиля.
В работе были исследованы значения имен, связи имени героя с его персонажными функциями, также взаимосвязи героев друг с другом. В науке о языке существует специальный раздел, направление лингвистических исследований, посвященное именам, названиям, наименованиям – ономастика. Ономастика имеет ряд разделов, которые традиционно выделяются в соответствии с категориями собственных имен. Собственные имена людей исследует АНТРОПОНИМИКА.

Актуальность исследования обусловлена не только тем, что способствует раскрытию значений имен и фамилий в романе Гончарова, но и помогает осмыслить сюжет, и основные образцы. Ономастика (от греческого – искусство давать имена) – раздел лингвистики, изучающий собственные имена, историю их возникновения и преобразования в результате длительного употребления в языке – источнике или в связи с заимствованиями у других языков общения.

Одним из объектов изучения ономастики являются антропонимы (имена людей или их отдельные составляющие) и поэтонимы (имена собственные героев в литературных произведениях).

Они помогают писателю донести до читателя авторский замысел, через раскрытие символики имен лучше разобраться в поступках персонажей романа.

Объектом исследования данной работы являются антропонимы. Предметом – семантика имен и ее роль в структуре и образной системе романа.

АНТРОПО́НИМЫ - собственные имена людей (индивидуальные и групповые): личные имена, отчества (патронимы), фамилии, родовые имена, прозвища, клички, псевдонимы, криптонимы (скрываемые имена).
В художественной литературе фамилии героев участвуют в построении художественного образа. Имя и фамилия персонажа, как правило, глубоко продумывается автором и часто используется им для характеристики героя.
Имена персонажей делятся на три вида: значащие, говорящие, и семантически нейтральные. Значащими обычно называют такие фамилии, которые всецело характеризуют героя. Н.В. Гоголь, например, в комедии «Ревизор», дает своим героям значащие фамилии: это и Ляпкин-Тяпкин, у которого никогда не выходило ничего путного и все валилось из рук, и Держиморда, квартальный, которого поставили, чтобы не пропускал к Хлестакову просителей.

Ко второму типу именований – говорящим – относятся те имена и фамилии, значения которых не так прозрачны, однако достаточно легко обнаруживаются в фонетическом облике имени и фамилии героя. В поэме «Мертвые души» изобилуют говорящие фамилии: Чичиков - повторение слога «чи» как бы дает читателю понять, что именование героя напоминает то ли обезьянью кличку, то ли звук погремушки.

К семантически нейтральным относятся все прочие имена и фамилии. Произведения И. А. Гончарова не являются историческими хрониками и имена героев определяется только волей писателя.

Глава 1. Имя собственное в художественном тексте

В исследованиях, посвященных художественной речи, отмечаются огромные экспрессивные возможности и конструктивная роль имен собственных в тексте. Антропонимы и топонимы участвуют в создании образов героев литературного произведения, развертывании его основных тем и мотивов, формировании художественного времени и пространства, передают не только содержательно-фактическую, но и подтекстовую информацию, способствуют раскрытию идейно-эстетического содержания текста, часто выявляя его скрытые смыслы.

«Входя в художественный текст семантически недостаточным имя собственное выходит из него семантически обогащенным и выступает в качестве сигнала, возбуждающего комплекс определенных ассоциативных значений». Во-первых, имя собственное указывает на социальный статус персонажа, национальную принадлежность и обладает определенным историко-культурным ореолом; во-вторых, в выборе того или иного имени персонажа, в учете его этимологии всегда проявляется авторская модальность (ср., например, имена героинь романа И.А. Гончарова «Обрыв» - Вера и Марфинька); в-третьих, имена персонажей могут предопределять формы их поведения в тексте так, имя Масловой в романе Л.Н. Толстого «Воскресение» - Катюша → Катерина ("вечно чистая") - предсказывает возрождение души героини); в-четвертых, характер употребления антропонима в тексте отражает определенную точку зрения (повествователя или другого персонажа) и служит ее сигналом, а смена имени героя обычно связана с развитием сюжета; в тексте, наконец, могут актуализироваться символические смыслы антропонима и отдельных компонентов имени или фамилии (так, в контексте целого оказывается значимым первый компонент фамилии Карамазовы (кара - "черный"): в романе Ф.М. Достоевского он ассоциативно указывает на темные страсти в душах героев).

Имена собственные в их взаимодействии образуют ономастическое пространство текста, анализ которого позволяет выявить связи и отношения, существующие между разными персонажами произведения в их динамике, раскрыть особенности его художественного мира. Так, имена героев драмы М.Ю. Лермонтова «Маскарад» оказываются антропонимическими масками, которые «характеризуются общими признаками масок романтического гротеска. Это... обманные маски-личины» . В ономастическом (антропонимическом) пространстве текста имена персонажей сближаются или, напротив, вступают в оппозиции. Например, в уже упоминавшейся драме «Маскарад» имена князя Звездича и баронессы Штраль обнаруживают сходство внутренней формы (звезда - Strahl- "луч") и сближаются на основе общего семантического компонента «свет», кроме того, они противопоставляются другим именам как «чужие с точки зрения языка» Имя собственное в структуре текста, с одной стороны, устойчиво, с другой, - повторяясь, семантически преобразуется, обогащаясь на всем пространстве текста «приращениями смысла». Семантически осложненное имя собственное участвует в создании не только связности, но и смысловой многомерности художественного текста. Оно служит одним из важнейших средств воплощения авторского замысла и концентрирует в себе значительный объем информации. «Каждое имя, названное в произведении, есть уже обозначение, играющее всеми красками, на которые только оно способно. Имя персонажа выступает как одна из ключевых единиц художественного текста, как важнейший знак, который, наряду с заглавием, актуализируется по мере прочтения произведения. Это особенно ярко проявляется в тех случаях, когда оно занимает позицию заглавия и тем самым привлекает внимание читателя к называемому им персонажу, особо выделяет его в художественном мире произведения («Евгений Онегин», «Неточка Незванова » , «Анна Каренина» , «Рудин», «Иванов» .).

Филологический анализ художественного текста, в котором, как правило, не бывает «неговорящих», «незначащих» имен, требует особого внимания к антропонимическому пространству текста, прежде всего к именам главных героев в их соотношении или противопоставлении. Для понимания текста важно учитывать этимологию имени собственного, его форму, соотнесенность с другими именами, аллюзийность (вспомним, например, рассказ И.С. Тургенева «Степной король Лир» или рассказ И.А. Бунина «Антигона»), место имени в номинационном ряду персонажа как системе всех его номинаций, наконец, связь его с образными характеристиками героя, а также со сквозными образами текста в целом. Рассмотрение имен собственных в тексте служит часто ключом к его интерпретации или позволяет глубже понять систему его образов, особенности композиции.

Глава 2. Роль именований героев в романе И.А. Гончарова «Обломов»

«Обломов» - второй роман трилогии, самый известный широкому кругу читателей из творческого наследия И.А.Гончарова, был закончен в 1857 году. По свидетельств, как современников, так и потомков, роман явился значительным явлением в русской литературе и общественной жизни, потому что в нем затронуты почти все стороны жизни человека, в нем можно найти ответы на многие вопросы и по сей день, и не в последнюю очередь благодаря образу заглавного героя Ильи Ильича Обломова.

Одно из значений этого древнееврейского по происхождению именования – ‘Бог мой Яхве’, ‘божья помощь’. Отчество повторяет имя, гончаровский герой не только Илья, но и сын Ильи, «Илья в квадрате» - достойный продолжатель родовых традиций (об этом будет подробно сказано в работе). Мотив прошлого подкреплен и тем обстоятельством, что имя гончаровского героя невольно напоминает читателю о былинном богатыре Илье Муромце. Кроме того, Обломову на момент основных событий романа 33 года – время главного подвига, главного свершения мужчины в большинстве основополагающих легенд мировой культуры, христианских, фольклорных.
Фамилия главного героя - Обломов – вызывает ассоциации со словом облом, которое в языке литературном означает действие по глаголу обломать:

2. (перен.) Прост. Заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив себе его волю, сломив упрямство. С трудом уговорить, убедить, заставить согласиться с чем-либо.

Штольц

Перейдем к толкованию имени и фамилии Андрея Ивановича Штольца. Что касается фамилии, то она произошла от немецкого stolz – ‘гордый’. Уже сама фамилия этого героя – антипода Ильи Ильича – контрастна именованию Обломова.
Имя Андрей в переводе с греческого означает «мужественный, храбрый». Значение имени Штольца продолжает и усиливает противопоставление двух героев: кроткого и мягкого Ильи – упорному, несгибаемому Андрею. Недаром главнейшим орденом Российской империи был и остается орден Андрея Первозванного. Вспомним, что именно Андреем, в честь старинного друга Штольца, называет Обломов своего сына.
Следует остановиться также на отчестве Штольца. На первый взгляд, это чисто русское отчество – Иванович. Но его отец – немец, а, следовательно, его подлинное имя – Иоганн. Что касается самого имени Иван, то имя это издавна считается типичным, характерным русским именем, любимым в нашем народе. Но оно не исконно русское. Тысячелетия назад среди малоазиатских иудеев было распространено имя Йехоханан. Постепенно греки переделали Йехоханан в Иоаннэс. На немецком имя звучит как Иоганн. Таким образом, Штольц в именовании скорее не «наполовину немец», а на две трети, что имеет большое значение: подчеркивает преобладание «западного», то есть деятельного начала в этом герое, в противовес «восточному», то есть созерцательному началу в Обломове.

2.2 Ольга

Обратимся же к женским образам романа. Роль Прекрасной Дамы, вдохновляющей Илью Ильича Обломова на подвиги во имя любви, отведена в романе Ольге Сергеевне Ильинской. Что же представляет собой эта героиня с точки зрения ее именования?

Имя Ольга – предположительно от скандинавского – значит «святая, вещая, светлая, несущая свет». Фамилия возлюбленной Обломова – Ильинская – отнюдь не случайно по самой своей форме представляет притяжательное прилагательное, образованное от имени Илья. По замыслу судьбы, Ольга Ильинская предназначена Илье Обломову – но непреодолимость обстоятельств развела их. Любопытно, что в описании этой героини весьма часто повторяются слова гордая и гордость , напоминающие о другом персонаже романа, за которого она впоследствии выйдет замуж, превратившись из Ольги Ильинской в Ольгу Штольц.

Глава 3. Выбор имени героя

« И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя, служащего одним из ключевых слов текста и выражающего обычно символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, организующих художественный текст на разных его уровнях, служат ключом к подтексту произведения, выделяют его мифологический, фольклорный и др. планы. Эти особенности стиля писателя ярко проявились в романе «Обломов», который содержит ряд загадок,связанных с именами персонажей» (Н.А.Николина РЯШ 2001:4)

В тексте романа противопоставляются две группы имен собственных:

1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой, представляющие собой, по определению самого автора, только «глухое отзвучие», ср.: Его многие называли Иваном Иванычем, другие - Иваном Васильевичем, третьи - Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев... Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск,

2) «значащие» имена и фамилии, мотивированность которых обнажается в тексте: так, фамилия Махов соотносится с фразеологизмом «махнуть на все рукой» и сближается с глаголом «подмахнуть»; фамилия Затертый мотивируется глаголом «затереть» в значении «замять дело», а фамилия Вытягушин - глаголом «вытягивать» в значении «обирать». «Говорящие» фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется диалектным глаголом «тарантить» ("говорить бойко, резво, скоро, торопливо, тараторить; ср. обл. таранта - "бойкий и резкий говорун"). Такая интерпретация фамилии «бойкого и хитрого», по оценке Гончарова, героя поддерживается прямой авторской характеристикой: «Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту.» Имя же Тарантьева - Михей - обнаруживает несомненные интертекстуальные связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя) . Промежуточную группу между «значащими» и «незначащими» именами собственными составляют в тексте имена и фамилии со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа: фамилия Мухояров, например, сближается со словом «мухрыга» ("плут", "продувной обманщик"); а также с фразеологизмом бить мух «бить, выбивать» и устойчивым сравнением назойливый как муха; второй компонент слова соотносится с прилагательным ярый «злой, жестокий».

Фамилия журналиста, всегда стремящегося «делать шум», Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением «снимать пенки», во-вторых, с фразеологизмом «с пеной у рта» и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения.

Мы увидели, что в романе «Обломов» антропонимы объединяются в достаточно стройную систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые даны, как правило, второстепенным персонажам, в центре же ее, в ядре, - имена главных героев. Для этих имен характерна множественность смыслов, они образуют ряды пересекающихся противопоставлений, их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста. Знакомясь с трудами литературоведов, изучавших творчество А.И.Гончарова, мы обратили внимание на то, что фамилия главного героя романа, вынесенная в заглавие, - неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения.

1) В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды… », отметив соотносительность слов Обломов – обломок.

С точки зрения другого исследователя П. Тиргена, параллель «человек - обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует об отсутствии цельности».

2) Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народно-поэтической метафорой сон-обломон. Эта метафора носит двоякий характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется зачарованный мир русских сказок с присущей ему поэзией; с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем.

В романе «Обломов» антропонимы объединяются в систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые носят, как правило, второстепенные персонажи, а в центре ее - имена главных героев, для которых характерна множественность смыслов. Эти антропонимы образуют пересекающиеся ряды противопоставлений. Их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста.

Фамилия главного героя романа, вынесенная в сильную позицию текста - заглавие, неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения. В. Мельник связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды...», отметив соотносительность слов Обломов - обломок. С точки зрения другого исследователя, П. Тиргена, параллель «человек - обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует о доминанте фрагментарности и отсутствии цельности» . Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народнопоэтической метафорой «сон-обломон». Эта метафора носит амбивалентный характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется «зачарованный мир» русских сказок с присущей ему поэзией, с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем.С нашей точки зрения, для интерпретации фамилии Обломов необходимо учитывать, во-первых, все возможные производящие слова этого имени собственного, которое в художественном тексте приобретает мотивированность, во-вторых, всю систему контекстов, содержащих образную характеристику героя, в-третьих, интертекстуальные (межтекстовые) связи произведения.

Слово Обломов характеризуется множественностью мотивации, учитывающей многозначность слова в художественном тексте и обнаруживающей множественность смыслов, им воплощаемых. Оно может мотивироваться как глаголом обломать (и в прямом, и в переносном значении - "заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю"), так и существительными облом ("все, что не цело, что обломано) и обломок; ср. толкования, приведенные в словаре В.И. Даля и MAC:

Обломов - "обломленная кругом вещь. (Даль, том: стр.); обломок - 1) отбитый или отломившийся кусок чего-либо; 2)(перен): остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего (Толковый словарь Ушакова).

Возможна также связь слов облом и Обломов на основе оценочного значения, присущего первому слову как диалектизму, - "неповоротливый человек".

Отмеченные направления мотивации выделяют такие смысловые компоненты, как «статика», «отсутствие воли», «связь с прошлым» и подчеркивают разрушение целостности. Кроме того, возможна связь фамилии Обломов с прилагательным облый ("круглый"): имя собственное и это слово сближаются на основе явного звукового сходства. В этом случае фамилия героя интерпретируется как контаминированное, гибридное образование, совмещающее семантику слов облый и ломать: круг, символизирующий отсутствие развития, статичность, неизменность порядка, представляется разорванным, частично «сломанным».

В контекстах, содержащих образную характеристику героя, регулярно повторяются образы сна, камня, «потухания», остановки роста, ветхости и одновременно детскости, ср.: [Обломов]... радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец; Я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну; Он... заснул крепким, как камень, сном; [Он] заснул свинцовым, безотрадным сном. В тексте, таким образом, регулярно подчеркивается раннее «погасание» силы духа и отсутствие целостности в характере героя.

Множественность мотивации фамилии Обломов связана с разными смыслами, реализующимися в отмеченных контекстах: это прежде всего недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути {Он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще), отсутствие целостности, наконец, круг, отображающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что бывало у дедов и отцов» (см. описание Обломовки). «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. «Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший "блаженный уголок" - обломок Эдема?» (Лощиц. С. 172-173)

Связь Обломова с циклическим временем, основной моделью которого является круг, принадлежность его к миру «вялой жизни и отсутствия движения», где «жизнь... тянется беспрерывной однообразной тканью», подчеркиваются повтором, объединяющим имя и отчество героя, - Илья Ильич Обломов. Имя и отчество отражают сквозной для романа образ времени. «Потухание» героя делает основным ритмом его существования периодичность повторений, при этом биографическое время оказывается обратимым, и в доме Пшеницыной Илья Ильич Обломов вновь возвращается в мир детства - мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало (как в символе круга), ср.:

И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гости... Настоящее и прошлое слились и перемешались.

Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и в серебре... В финале романа в фамилии героя особенно выделяется, как мы видим, смысл "крут", в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать {обломать): в «забытом уголке», чуждом движения, борьбы и жизни, Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный «идеал» покоя «обламывает крылья» его души, погружает его в сон, ср.: У тебя были крылья, да ты отвязал их; Зарыт, задавлен он [ум] всякой дрянью и заснул в праздности. Индивидуальное существование героя, «обломавшего» течение линейного времени и вернувшегося во время циклическое, оказывается «гробом», «могилой» личности, см. авторские метафоры и сравнения: ...Он тихо и постепенно укладывается в простой и широкий гроб... своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу.

В то же время имя героя - Илья - указывает не только на «вечное повторение». Оно выявляет фольклорно-мифологический план романа. Это имя, соединяя Обломова с миром его предков, сближает его образ и с образом былинного богатыря Ильи Муромца, подвиги которого после чудесного исцеления сменили немощь героя и его тридцатилетнее «сидение» в избе, а также с образом Ильи-пророка. Имя Обломова оказывается амбивалентным: оно несет в себе указание и на длительную статику («неподвижный» покой), и на возможность ее преодоления, обретения спасительного «огня». Эта возможность остается нереализованной в судьбе героя: В жизни моей ведь никогда не загоралось никакого, ни спасительного, ни разрушительного, огня... Илия не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал...

Антипод Обломова - Андрей Иванович Штольц. Контрастными оказываются в тексте и их имена и фамилии. Противопоставление это, однако, носит особый характер: в оппозицию вступают не сами имена собственные, а порождаемые ими смыслы, причем смыслы, непосредственно выражаемые именем и фамилией Штольца, сопоставляются со смыслами, только ассоциативно связываемыми с образом Обломова. «Детскости», «недовоплощенности», «округлости» Обломова противопоставляется «мужественность» Штольца (Андрей - в пер. с др.-греч. - "мужественный, храбрый" - "муж, мужчина"); с кротостью, мягкостью, «природным золотом» сердца главного героя сопоставляется гордость (от нем. stolz- "гордый") деятельного человека и рационалиста.

Гордость Штольца имеет в романе разные проявления: от «уверенности в себе» и осознания собственной силы воли до «экономии сил души» и некоторой «спесивости» . Немецкая же фамилия героя, противопоставляемая русской фамилии Обломов, вводит в текст романа оппозицию двух миров: «своего» (русского, патриархального) и «чужого». Одновременно для художественного пространства романа оказывается значимым и сопоставление двух топонимов - названий деревень Обломова и Штольца: Обломовка и Верхлево. «Обломку Эдема», Обломовке, связанной с образом круга и соответственно господством статики, в тексте противостоит Верхлево. В этом названии угадываются возможные мотивирующие слова: верх как знак вертикали и верхлявый ("подвижный", т.е. нарушающий неподвижность, однообразие замкнутого существования).

Особое место в системе образов романа занимает Ольга Ильинская (после замужества - Штольц). Ее внутренняя связь с 0бломовым подчеркивается повтором его имени в структуре фамилии героини. «В идеальном, замысленном судьбой варианте Ольга была предназначена Илье Ильичу ("Я знаю, ты мне послан Богом"). Но непреодолимость обстоятельств развела их. Драма человеческой недовоплощенности выявилась в грустном финале судьбой благословленной встречи». Изменение же фамилии Ольги (Ильинская → Штольц) отражает и развитие сюжета романа, и развитие характера героини. Интересно, что в текстовом поле этого персонажа регулярно повторяются слова с семой "гордость", причем именно в этом поле (по сравнению с характеристиками других героев) они доминируют, ср.: Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; Она смотрела на него со спокойной гордостью; ...перед ним [Обломовым]... оскорбленная богиня гордости и гнева; ...И ему [Штольцу] долго, почти всю жизнь, предстояла... немалая забота поддерживать на одной высоте свое достоинство мужчины в глазах самолюбивой, гордой Ольги... Повтор слов с семой "гордость" сближает характеристики Ольги и Штольца, см., например: Он... страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью; [Штольц] был целомудренно-горд; [Он] был внутренне горд... всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути В то же время «гордость» Ольги противопоставляется «кротости», «мягкости» Обломова, его «голубиной нежности». Показательно, что слово гордость появляется в описаниях Обломова только один раз, причем в связи с пробудившейся в герое любовью к Ольге, и служит своеобразным рефлексом ее текстового поля: Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль... Таким образом, Ольга и соотносит, и противопоставляет разные миры героев романа. Устойчивые ассоциации вызывает у читателей романа и само ее имя. «Миссионерка» (по тонкому замечанию И. Анненского) Ольга носит имя первой русской святой (Ольга → герм. Helge - предположительно "находящийся под покровительством божества", "вещий") . Как заметил П.А. Флоренский, имя Ольга... обнаруживает ряд особенностей характера тех, кто его носит: «Ольга... крепко стоит на земле. По своей цельности Ольга безостаточна и по-своему прямолинейна... Раз направившись волею к известной цели, Ольга вся без остатка и без оглядки уйдет в достижение этой цели, не щадя ни окружающего и окружающих, ни себя самое...» Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына. Контрастны уже портреты героинь; ср.: ...Губы тонкие и большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам... одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль (портрет Ильинской). Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящие полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица... Она тупо выслушала и тупо задумалась (Стр часть третья, глава 2.) (портрет Пшеницыной).

Различный характер носят и интертекстуальные связи, сближающие героинь с литературными или мифологическими персонажами, упоминающимися в произведении: Ольга - Корделия, «Пигмалион»; Агафья Матвеевна - Милитриса Кирбитьевна. Если в характеристиках Ольги доминируют слова мысль и гордый {гордость), то в описаниях Агафьи Матвеевны регулярно повторяются слова простодушие, доброта, застенчивость, наконец, любовь.

Героини противопоставлены и посредством образных средств. Сравнения, используемые для образной характеристики Агафьи Матвеевны, носят подчеркнуто бытовой (часто сниженный) характер, ср.: - Не знаю, как и благодарить вас, - говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку; - Вот, Бог даст, доживем до Пасхи, так поцелуемся, - сказала она, не удивляясь, не слушаясь, не робея, а стоя прямо и неподвижно, как лошадь, на которую надевают хомут. (Стр.23-33)

Фамилия героини при первом ее восприятии - Пшеницына - также прежде всего обнаруживает бытовое, природное, земное начало; в имени же ее - Агафья - актуализируется в контексте целого его внутренняя форма "добро" (от др.-греч. "хорошая", "добрая"). Имя Агафья вызывает также ассоциации с древнегреческим словом agape , обозначающим особый род деятельной и самоотверженной любви. В то же время в этом имени, видимо, «отозвался и мифологический мотив (Агафий - святой, защищающий людей от извержения Этны, то есть огня, ада. В тексте романа этот мотив «защиты от пламени» находит отражение в развернутом авторском сравнении: Никаких понуканий, никаких требований не предъявляет Агафья Матвеевна. И у него [Обломова] не рождается никаких самолюбивых желаний, позывов, стремлений на подвиги...; Его как будто невидимая рука посадила, как драгоценное растение, в тень от жара, под кров от дождя, и ухаживает за ним, лелеет. (4часть 1)

Таким образом, в имени героини актуализируется ряд значимых для интерпретации текста смыслов: она добрая хозяйка (именно это слово регулярно повторяется в ее номинационном ряду), самоотверженно любящая женщина, защитница от обжигающего пламени героя, жизнь которого - «потухание». Не случайно и отчество героини (Матвеевна): во-первых, оно повторяет отчество матери И.А. Гончарова, во-вторых, этимология имени Матвей (Матфей) - "дар божий" - вновь выделяет мифологический подтекст романа: Агафья Матвеевна послана Обломову, анти-Фаусту с его «робкой, ленивой душой», как дар, как воплощение его мечты о покое, о продолжении «обломовского существования», о «безмятежной тишине»: Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более в нем обживаясь, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился. (Стр.41) . Именно Агафья Матвеевна, ставшая в финале романа Обломовой, сравниваемая в тексте то с деятельной, «хорошо устроенной» машиной, то с маятником, определяет возможность идеально покойной стороны человеческого бытия. В ее новой фамилии вновь актуализируется сквозной для текста образ круга.

В то же время характеристики Агафьи Матвеевны в романе не статичны. В тексте подчеркивается связь его сюжетных ситуаций с мифом о Пигмалионе и Галатее. Эта межтекстовая связь проявляется в трактовке и развитии трех образов романа. С Галатеей первоначально сравнивается Обломов, Ольге же отводится роль Пигмалиона: ...Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом. Ср.: Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни - сколько славы доктору, когда он спасет безнадежно больного!А спасти нравственно погибающий ум, душу?.. Однако в этих отношениях уделом Обломова становится «потухание», «погасание». Роль же Пигмалиона переходит к Штольцу, возрождающему гордость Ольги и мечтающему о создании «новой женщины», одетой его цветом и сияющей его красками. Не Галатеей, а Пигмалионом оказывается в романе и Илья Ильич Обломов, пробудивший душу в Агафье Матвеевне Пшеницыной. В финале романа именно в ее описаниях появляются ключевые лексические единицы текста, создающие образы света и сияния: Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что Бог вложил в нее душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда... Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно (Стр43)

В конце романа противопоставленные ранее характеристики Ольги и Агафьи Матвеевны сближаются: в описаниях обеих героинь подчеркивается такая деталь, как мысль в лице (взгляде). Ср.: Вот она [Агафья Матвеевна], в темном платье, в черном шерстяном платке на шее... с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах. Мысль эта села невидимо на ее лицо...(Стр.43)

Преображение Агафьи Матвеевны актуализирует еще один смысл ее фамилии, которая, как и имя Обломова, носит амбивалентный характер. «Пшеница» в христианской символике - знак возрождения. Дух самого Обломова не смог воскреснуть, но возродилась душа Агафьи Матвеевны, ставшей матерью сына Ильи Ильича: Агафья... оказывается прямо причастной к продолжению рода Обломовых (бессмертию самого героя).

Андрей Обломов, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя, в финале романа связан с планом будущего: объединение имен двух противопоставленных друг другу героев служит знаком возможного синтеза лучших начал обоих персонажей и представляемых ими «философий». Таким образом, имя собственное выступает и как знак, выделяющий план проспекции в художественном тексте: Илью Ильича Обломова сменяет Андрей Ильич Обломов.

Итак, имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе рассмотренного романа. Они не только определяют существенные особенности характеров героев, но и отражают основные сюжетные линии произведения, устанавливают связи между разными образами и ситуациями. Имена собственные связаны с пространственно-временной организацией текста. Они «обнажают» скрытые смыслы, важные для интерпретации текста; служат ключом к его подтексту, актуализируют интертекстуальные связи романа и выделяют разные его планы (мифологический, философский, бытовой и др.), подчеркивая их взаимодействие.

Заключение

Становится очевидным, что вдумчивое чтение художественной литературы невозможно без исследования имен собственных, бытующих в том или ином произведении.

Изучение имен собственных в романах писателя позволило сделать следующие выводы:

1. Произведения И.А. Гончарова насыщены «значащими» и «говорящими» именами собственными, причем наиболее значимыми в системе средств художественной выразительности произведения являются имена главных героев.

2. В тексте произведений именования осуществляют различные функции: служат для углубления характеристики героя (Обломов, Петр Адуев, Агафья Матвеевна Пшеницына), для раскрытия его внутреннего мира (Обломов, Штольц), создают эмоционально-оценочную характеристику персонажа (второстепенные герои в «Обломове»), служат для создания контраста (Обломов – Штольц) или, наоборот, обозначения преемственности мировоззрения героев (Петр Иванович Адуев и Александр Адуев, Обломов и Захар) и др.

Список использованной литературы.

1) журнал «Литература в школе».–2004.–No 3.–С. 20–23.

2) А. Ф. Рогалев. Имя и образ. Художественная функция имён собст-

венных в литературных произведениях и сказках.–Гомель: Барк, 2007.–С.195–204.

3. Уба Е.В. Именология Гончарова (к постановке проблемы) // Вопросы филологии. Литературоведение. Языкознание. Сборник научных трудов. - Ульяновск: УлГТУ, 2002. - С. 14 - 26.

4. Уба Е.В. Поэтика заглавий романов И.А. Гончарова // Россия: история, политика, культура. Сборник научных трудов. - Ульяновск: УлГТУ, 2003-С. 85-86.

5. Николина Н. А. Филологический анализ текстаМ.,2003.

6. Бондалетов В.Д. Русская ономастика.М.:Просфещение,1983.

7. Орнатская.Т.И. « Обломок» ли Илья Ильич Обломов? (К истории интерпретации фамилии героя)//Русская литература,- 1991. - №4

8. Флоренский П. Ф. Имена.- М., 1993