Владимир Павлович Овчинников

«Им мог бы гордиться сам Лист». Именно так оценила шотландская газета «Глазго геральд» Владимира Овчинникова, восхищаясь тем, что во время его исполнения «трудно было поверить, что не целый оркестр находится на сцене», а испанская «Коррера делла сьера» назвала его «необыкновенным пианистом, воспитанным русской школой и направленным к самым высоким вершинам виртуозности».

Прошло 25 лет с первой победы на конкурсе в Монреале, когда он, будучи еще студентом консерватории, получил серебряную медаль и заявил о себе как о большом музыканте. После этого соревнования было еще три, на которых он никому не уступил пальму первенства.

Теперь наш земляк - профессор Московской консерватории, известный в мире солист Московской филармонии. Его огромный вклад в музыкальное развитие страны не остался незамеченным, и летом 2005 года Владимиру Овчинникову присвоено звание «Народный артист России».

Меня всегда удивляли и восхищали величие и королевская простота Владимира Овчинникова. Общаться с ним – просто счастье. Промелькнувшие годы странствий, неповторимые события и впечатления могли бы найти отражение в его записках из жизни артиста и стали бы еще одной главой в истории русской исполнительской школы ХХ – XXI вв. Но человек скромный и деликатный, он мало говорит о себе, все больше спрашивает и внимательно слушает собеседника. Чем реже он бывает на родине, тем с большим удовольствием смотрит открытки, альбомы с белебеевскими фотографиями, радуется, если видит знакомые лица. Все эти воспоминания из прошлого вызывают в нем живые эмоции, пробуждая и детские впечатления, и память о родных местах.

По окончании контракта с Англией в 1998 г. Володя посетил свою малую родину по печальному поводу – умерла мама; тогда в память о ней в уфимской филармонии состоялся его сольный концерт. Нина Павловна всегда следила за успехами сына издалека, из маленького Белебея, и терпеливо ждала вестей, хотя знала, что на письма у него нет времени. Учитывая его беспокойную жизнь странника, радовалась и успокаивалась, если слышала родной голос «Вовика» хотя бы по телефону. Она боялась самолетов, но Володя шутил, убеждая ее, что времена дилижансов прошли, а точное выполнение концертных графиков требует больших скоростей. Но на этот раз, как он ни торопился, все-таки не успел напоследок сказать самые теплые слова благодарности и выразить всю нежность сыновней любви... Все эти недосказанные чувства он поверял музыке, которая звучала в день сороковин.

Играл он ей одной, самому дорогому и близкому человеку. Зрителям же выпала роль молчаливых свидетелей музыкального приношения – исполнения Шопена, Листа, в чьих трагических сочинениях раскрывалась скорбящая душа самого музыканта.

Звуки навеяли воспоминания... Нину Павловну никогда не привлекала атмосфера ажиотажа, славословия, не старалась она попасть и в объектив любопытных фото- и телекамер. Как всегда, в своем темном скромном платье, затерявшись среди публики, эта самоотверженная женщина с большим волнением слушала его игру. Она знала, что люди искусства безжалостно сжигают свои нервы и, когда к ней подходили с поздравлениями, расспросами, чего бы ей хотелось пожелать сыну, любящая и заботливая мать отвечала: «Я хочу только одного – чтобы он был здоров». Как же теперь ему не хватает ее одобряющего взгляда и ласкового слова...

Его мама, Нина Павловна, работавшая в художественной самодеятельности и педучилище, играла на баяне. Ее знал и уважал весь Белебей не только как прекрасного человека, но и как мать, вопреки всем трудностям воспитавшую такого замечательного сына и выдающегося пианиста. Будучи профессиональным музыкантом, она внимательно присматривалась к своему ребенку. Сам Владимир считает, что он начал заниматься музыкой в 4 года. Но Нина Павловна все воспринимала по-своему.

В статье, опубликованной в «Советской Башкирии» (за 2 октября 1982 г.) она дала интервью собкору Н. Пентегову: «Музыке мы учили старшего сына, Юрия, а Вовик только-только ходить начал, а уж тянулся к клавишам, пытался повторять за Юрой, что тот играл. И пальцы сколько раз крышкой пианино себе отбивал, и со стула падал... Однажды npuxoжy домой – все стулья связаны. Оказывается, мама моя постаралась, чтоб не лез ребенок к пианино. А вообще-то мы не на шутку забеспокоились: думали, уж все ли ладно с ним... Повезли Вовика в Москву. Не к специалисту по музыке, а к невропатологу. Тот осмотрел сына и говорит: «Ребенок он у вас вполне нормальный. А вот слух у него просто необыкновенный: абсолютно музыкальный слух, такой редко встретишь». А Вовик рот открыл, головенкой вертит. «Видите, – говорит врач, – муха летает. Мы вот с вами ее не слышим, а для него ее жужжание все равно, что барабанный бой. Короче говоря, вам к музыкантам надо, а не к врачам». Находились мы тогда по музыкантам, да как-то все без толку. Так и вернулись домой. Один знакомый из Москвы потом написал, что есть такая учительница, Артоболевская, которая занимается с одаренными детьми. В 4 года повезли Володю к ней. Анна Даниловна послушала его, осталась довольна и сказала, что его непременно надо учить в ЦМШ. А пока надо учить его нотной грамоте».

Так начинался долгий и трудный путь на музыкальный Олимп мальчика из Белебея, родившегося 2 января 1958 года, – будущего лауреата самых престижных международных конкурсов. А пока, вплоть до окончательного отъезда в Москву, юный музыкант получал задания от Анны Даниловны, выполнял их самостоятельно и учился в первом классе белебеевской средней школы № 1. Период от четырех до восьми лет был годами становления, когда мать прививала ему упорство и трудолюбие. Несмотря на то, что мальчику уже исполнилось 8 лет, одного его в московский интернат не брали. Нужно, чтобы кто-то из родных был при нем, следил и помогал в домашних занятиях. Такова методика Артоболевской: с первого шага ребенку нужна ежедневная помощь в освоении нового, и именно родственники могут стать незаменимыми помощниками.

Поговорили, подумали, и ничего не оставалось делать, как отправляться с ним бабушке, которой в то время было 65 лет. Прожила она с внуком в Москве 5 лет. Это никак нельзя назвать иначе, как подвигом. Всем известно, как трудно пожилому человеку оторваться от дома, ехать куда-то в неизвестность, в большой шумный город, да еще быть в ответе за судьбу и здоровье маленького внука. А Нина Павловна работала и работала на Москву – столичная частная квартира и в то время стоила немалых денег. И лишь в 13 лет началась самостоятельная жизнь музыканта. Бабушка вернулась домой, и теперь все родные жили в ожидании коротких наездов своего любимца.

Знакомство мое с маленьким музыкантом состоялось в 1967 году, когда только начиналась моя педагогическая работа в музыкальной школе, а Володя проучился в Москве первые полгода. Как-то Нина Павловна пришла с просьбой послушать сына. Играл он концерт Кабалевского – самостоятельный разбор.

Помню одно: трудно было уследить одновременно за его пальцами и текстом в нотах. А весной у нас состоялся отчетный концерт. Приехавший на каникулы Володя Овчинников в качестве гостя подключился к выступлениям наших ребят и украсил программу «Ноктюрном» cis-moll Шопена. Какой колоссальный скачок за один год учебы в Москве! Ученики обычных музыкальных школ в редких случаях могут играть эту сложную пьесу в выпускном классе.

Методику Артоболевской профессор Московской консерватории Вера Горностаева назвала «педагогикой дальних результатов». Действительно, с самых ранних лет она дает ученику то, что позволяет ему в будущем стать личностью, пианистом-виртуозом. Ее заповедь – все накопленное учеником в занятиях должно быть показано в публичных выступлениях, поэтому в конце года каждый ученик на концерте-отчете демонстрировал, чего он достиг. Не это ли является мостиком к будущим конкурсным выступлениям, где требуются выносливость и большой объем программы? Ученик Артоболевской С. Слонимский пишет ей в письме: «Музыка никогда не была у Вас школьной задачей или сухой тренировкой техники. И почему-то при этом 99% Ваших ребят – редкие виртуозы с блестящей техникой».

Яркий пример тому – Овчинников, великолепный мастер с прекрасным пианистическим аппаратом и потрясающей техникой.

Большая часть дня в консерватории отдавалась музыке, но Володя не был тихим мальчиком, не видевшим света белого из-за нее. Для отдыха он часто играл в футбол, гонял на велосипеде; у него было много товарищей, с которыми он часто приезжал на лето в Белебей.

В 1982 г. по всем каналам телевидения транслировался VII международный конкурс им. П. И. Чайковского. Вся страна могла слышать впечатляющую игру Владимира Овчинникова, московского музыканта с башкирской отметиной. В то время попасть в число участников конкурса было очень непросто. Самому соревнованию предшествовали тщательный отбор, бесконечные прослушивания и, наконец, Всероссийский конкурс, лауреату которого давалось право участвовать в этом ответственном состязании.

Большое видится на расстоянии. По прошествии почти четверти века вновь вспомнились конкурс им. П. Чайковского и яркое выступление нашего соотечественника, чье имя является гордостью Белебея, и не только. Во всей республике это единственный пианист, достигший вершин Олимпа и добившийся всеобщего мирового признания.

Конкурс Чайковского собрал для участия 74 представителя из 40 стран.

Работа жюри была чрезвычайно сложной и ответственной – в таком большом количестве участников не ошибиться в выборе достойных. Когда к третьему туру, где осталось 13 лучших, туман рассеялся, то стало очевидным лидерство уверенно идущего к победе Владимира Овчинникова. И как результат борьбы лауреатское – звание, разделенное с англичанином Питером Донохоу и серебряная медаль (первое место не присуждено). Вообще, решение жюри не всегда бывает стопроцентно верным. Как сказал профессор Московской консерватории Геннадий Цыпин, «оно оценивает музыкантов по состоянию на сегодняшний день», «в искусстве же истина есть процесс». В конце концов есть время, которое докажет, кто есть кто. «Успех вообще странная вещь и не всегда зависит от ценности или дарования исполнителя или исполнения».

Как жаль, что порой негласный поединок членов жюри решает судьбу конкурсанта, и в финал не проходит истинный музыкант. Зато, по мнению пианиста Владимира Ашкенази, «есть масса победителей», о которых после соревнования «сразу все забыли». К счастью, на VII конкурсе Чайковского – в отличие от последних, скандальных – было объективное жюри, угадавшее в Овчинникове необыкновенное дарование, которое в будущем раскроется максимально, и сегодняшнее «серебро» заблестит «золотом» высокой пробы.

В своих последних конкурсных «Итогах и размышлениях» профессор Московской консерватории Г. Цыпин пишет в газете «Советская культура»:

«Удачно выступил на конкурсе В. Овчинников. О нем можно сказать: прирожденный виртуоз. Труднейшие эпизоды в исполняемых пьесах он, как правило, выигрывает технически точно, ясно, чисто и абсолютно «честно».

Отлично прозвучали у Овчинникова этюды, многое в «Мефисто-вальсе» Листа, с блеском он сыграл Третью сонату Бетховена и «Петрушку» Стравинского. Импонирует и его манера поведения на сцене: он держит себя за клавиатурой рояля благородно-сдержанно, спокойно, с достоинством.

Овчинников – серьезный, умный исполнитель».

Эти выводы, которые являются ключевыми к характеристике его пианизма, поддерживает председатель жюри VII конкурса композитор Отар Тактакишвили: «Стиль Овчинникова я бы охарактеризовал, как наслаждение пианизмом. В нем щедрость, идущая от полной свободы владения инструментом».

А английская «Дейли телеграф» пишет: «Совершенно ясно, что Овчинников имеет трансцендентальную виртуозность, которой сам Прокофьев, как пианист, удивлял публику в начале века».

Говоря о его сопернике, англичанине Питере Донохоу, который поразил жюри и слушателей «Петрушкой» Стравинского, Тактакишвили подчеркивает, что «в этой пьесе не меньший успех имел и Владимир Овчинников. Он играл технически раскованно, совершенно по-другому, но не менее убедительно ».

Всего этого он добился благодаря своим наставникам – Анне Даниловне, которая взрастила этот талант и, оберегая его, передала в надежные руки своего любимого ученика Алексея Наседкина. В свою очередь, Наседкин занимался у знаменитого Генриха Нейгауза, чей класс всегда представлял созвездие талантов. Тем не менее, профессор отмечал этого даровитого пианиста как «лучшего из своих питомцев». И, будучи умным и музыкально одаренным учеником, Овчинников осваивал все самое ценное из традиций нейгаузовской школы. Алексей Аркадьевич стал для него близким человеком и непререкаемым авторитетом.

С отличием окончена консерватория. Не обошла его своим вниманием и госпожа Удача – открылась самая яркая страница музыкальной биографии молодого артиста. Теперь впереди – большие перспективы, концерты, гастроли.

В начале августа я получила приглашение на концерт, программа которого представляла произведения Чайковского – Тему с вариациями, «Баркаролу» из цикла «Времена года», «Петрушку» Стравинского, Седьмую сонату Прокофьева. О том, как принимали его на родине, говорят публикации белебеевской газеты «Вперед» – «День Овчинникова», «Музыка, сближающая сердца». Местных меломанов покорили талант и скромность молодого человека. Волнующие строки статьи Д. Курганова отразили впечатления от того концерта: «Шквал аплодисментов горячей, мощной волной хлынул на него, откатился назад и навсегда сблизил пианиста со своими земляками. Он приехал к нам из загадочного мира искусства и ввел нас в этот мир. Каким сказочно-богатым, пленительно-чарующим и светлым оказался он! Старый рояль, дождавшийся своего звездного часа, творил в этот вечер чудеса. И в этом мире он (Володя – О. К.) был признанным волшебником... ».

Осенью 1982 года он поступает в аспирантуру. К этому времени Владимир Овчинников уже солист Москонцерта, и ездить ему приходилось по всему Союзу – от Дальнего Востока до Белоруссии и Прибалтики, выступать на Кубе, в ГДР, ФРГ, Болгарии, Италии.

Итальянская пресса отмечала потрясающую энергетику «музыканта с детской застенчивой улыбкой и руками дьявола». В 1984 году итальянцы слушали Овчинникова со скрипачом А. Винницким на конкурсе камерных ансамблей в Верчелли, который принес им удачу – первую премию и золотую медаль.

Очень интересной работой, как мне сообщила Нина Павловна, были концерты в 1985 г. к 40-летию Победы. Венгрия собрала лучших музыкантов из стран социалистического содружества в симфонический оркестр, а солистом был приглашен Овчинников. Всего за 10 дней репетиций нужно было слиться в единый творческий союз и подготовиться к гастрольному турне.

Снова родной Белебей дождался его приезда в 1986 г., когда он дал концерт из произведений А. Н. Скрябина. Белебеевцы по достоинству оценили искусство своего выдающегося земляка и сделали ему памятный подарок – в 1989 году добились для него звания «Заслуженный артист РБ». Через 7 лет, в 1996 г., Владимир Овчинников получит звание «Заслуженный артист России».

А пока он шел к этой награде дорогой бесконечных выступлений, педагогических поисков, конкурсов, работой за рубежом.

В 1987 г. Владимир в очередной раз доказывает свой высокий исполнительский уровень на конкурсе в г. Лидсе (Великобритания) и вновь становится «золотым». Тогда ему выпала честь в числе других лауреатов играть перед Ее Величеством королевой Елизаветой. С этой страной у него вообще давние связи, он бывал там несчетное количество раз. А в 1993 г. ему предложили поработать в Королевском Северном музыкальном колледже в Великобритании, где он пробыл в течение трех лет.

В Москве также состоялась педагогическая карьера, которую он начинал с ассистента, затем стал доцентом и, наконец, – профессором. В его классе выросла талантливая пианистка Екатерина Мечетина, имя которой достаточно хорошо известно в мире высокого искусства.

Кроме того, Владимир много времени и внимания уделяет своему сыну Илье, студенту Московской консерватории. Молодой музыкант пробует себя в различных инструментальных ансамблях и с удовольствием принимает музыкальные наставления отца. А тут подросла и младшая дочка, Леночка, которая серьезно увлеклась музыкой и тоже с нетерпением ждет папиных уроков.

В 2001 году Владимира Павловича пригласили на работу в Японию, в город Курасики в качестве профессора университета Сакуйо. Более трех лет он жил вдали от дома. Но Артист – гражданин мира, и нет ничего удивительного в том, что, работая на Востоке, Овчинников гастролировал в Европе и России.

Москва же всегда оставалась приоритетом творческой жизни музыканта, и он прилетал сюда, чтобы выступить в запланированных абонементных концертах и вновь умчаться к берегам Страны Восходящего Солнца.

Личная жизнь артиста подчинена строгому гастрольному расписанию, в котором нет места сбою. Русскому маэстро рукоплещут в престижных залах Европы и Америки: в «звездном» Карнеги-холл, Голливуд Боул и Линкольнцентре Нью-Йорка, в королевских залах Лондона и Мюнхена; с триумфом проходили концерты в Вене, Амстердаме и Токио; его звукам внимали утонченные французы в Театре на Елисейских полях и в элитном зале Плейеля в Париже...

Он играл с оркестрами Чикаго, Монреаля, Цюриха, Гонконга, знаменитого лейпцигского Гевандхауза, с королевским филармоническим и оркестром Би-Би-Си Великобритании... Его партнерами были выдающиеся дирижеры Владимир Ашкенази и Евгений Светланов, Владимир Федосеев и Геннадий Рождественский, Яков Крейцберг и Георг Шолти…

В списке крупнейших дирижеров, с кем приходилось выступать Овчинникову, есть имя и профессора Юрия Симонова, приезжавшего в Уфу в начале октября 2005 года на гастроли с оркестром Московской филармонии. На пресс-конференции я поинтересовалась их прошлыми совместными выступлениями. Юрий Иванович с удовольствием вспомнил нашего уроженца – человека «скромного (отметив это редкое качество в музыкальной среде), симпатичного, замечательного музыканта и ансамблиста», с которым ему не однажды доводилось играть. Дирижеру особо запомнилось их успешное выступление с Лондонским симфоническим оркестром и в Санкт-Петербурге, куда Овчинников был вызван в экстренном порядке заменить отказавшуюся от концерта солистку. Цейтнот обязывал пианиста максимально сосредоточить свою творческую волю и с единственной репетиции выйти на эстраду.

Сколько же в его музыкальной биографии промелькнуло городов и стран!

Но к нашей всеобщей радости, он остался все тем же добрым, скромным Володей, не поддающимся дурману почестей и славы. Накануне 2006 года Владимир Овчинников, официальный представитель, артист всемирно известной американской компании «Steinway & Sons» приезжал по приглашению уфимской филармонии на презентацию концертного «Стейнвея», отличающегося беспрецедентным богатством звучания. Золотые руки маэстро, прикоснувшись к таинству звучащей души инструмента, освятили его в этом храме искусства и благословили на долгую жизнь. Слушая «звенящий лабиринт его рояля», забываешь самого себя и чувствуешь, как мысль и волшебные пальцы этого кудесника завораживают и погружают тебя в роскошный мираж, а то вдруг сопровождают во дворец, воздвигнутый им из божественного хрусталя.

О нашем «экстраординарном» мастере давно уже пишет мировая пресса, выражая свое восхищение и награждая его головокружительными эпитетами с многократными восклицательными знаками: «интеллигентный», «блестящий», «истинный талант». Газета «Дейли телеграф» «пропела» такие громкие дифирамбы, какие нечасто можно услышать в музыкальной империи строгих судей и прихотливых вкусов. И это все о нем, о выдающемся музыканте, нашем земляке: «Тот, кто когда-либо слышал исполнение Владимира Овчинникова – самого тонко чувствующего и экспрессивного пианиста – осознает совершенство формы, чистоту и мощь звука, которые воспроизводят его пальцы и интеллект».

Ольга Курганская , заслуженный работник культуры РБ, член Союза журналистов РБ и РФ, лауреат премии имени Т. К. Максимовой газеты «Белебеевские известия»

Беседа с народным артистом России, известным пианистом

Семейная легенда гласит, что играть на фортепиано двумя руками Володя начал раньше, чем говорить. Бабушка рассказала об этом маме Володи. Взрослые всполошились и отвели ребенка… к местным врачам. Белебеевские специалисты пожали плечами и посоветовали показать трехлетнего «пианиста» медикам республиканского центра в Уфе. Приговор уфимских врачей стал для него судьбоносным: «Мальчика музыке надо учить, а не от музыки!». Четырехлетнего вундеркинда привезли в Москву. И сегодня Владимир Овчинников – один из самых известных в мире пианистов.Владимир Павлович до недавнего времени совмещал концертную деятельность с педагогической: возглавлял фабрику мировых звезд классической музыки – Центральную музыкальную школу (ЦМШ) при Московской консерватории имени П.И. Чайковского.

– Владимир Павлович, начну с «провокационного» вопроса.

– Даже интересно…

– Вы в музыке с «младенчества». В представлении обывателя ребенка невозможно заставить сидеть за инструментом часами без, скажем мягко, нажима взрослых. У вас вообще было детство?

– У меня было прекрасное детство, несмотря на то, что я с четырех лет жил только с бабушкой. Вообще, детство издалека всегда кажется прекрасным, каким бы оно ни было. А у меня детство было по-настоящему счастливым.

Мы приехали из Белебея в Москву с бабушкой. Мне было четыре года - бабушке 68 лет. Теперь-то я понимаю, что бабушка совершила подвиг, так резко перекроив свою жизнь ради внука. Она раньше дальше Белебея никуда не выезжала, а ради меня, по сути, отказалась от того, что мы называем «спокойная старость».

Снимали комнату – сначала на Мытной, а потом на ВДНХ – в «трешке», на улице Бажова. Как и все тогда, жили скромно, но дружно. Бабушка воспитала меня и двух дочерей хозяйки тети Наташи.

Поймите, в ЦМШ поступают, как правило, очень одаренные дети. Дети, которые сознательно сделали свой выбор в жизни. Поэтому ремень и окрики родителей здесь неуместны. Ребята попадают в умные руки педагогов, среди которых немало профессоров консерватории, авторов учебников, звезд музыкальной педагогики и исполнителей с мировым именем. Они знают, как найти ключик даже к самому «капризному» вундеркинду (улыбается ).

И мне повезло в ЦМШ с педагогом. Я попал в класс Анны Даниловны Артоболевской. Это педагог – легенда! Анна Даниловна умела создать уникальную творческую атмосферу. Классные концерты нередко посещали родители. Мы, дети, садились и играли в четыре руки. Дома у Артоболевской было два рояля – мы и в восемь рук играли ансамбли.

Хочешь играть рапсодию? Играй, но облегченный вариант. Анна Даниловна задавала на лето, допустим, все инвенции Баха и 50 этюдов Черни. Но если мы выучили пять или десять, это уже было здорово. Домашнее задание для нас не было обузой.

В класс приходили старшие ученики, уже очень известные в музыкальном мире – Алеша Любимов, Алеша Наседкин, Женя Королев, гениально читающий с листа любое произведение. Я считаю, что никто не играет Баха лучше Евгения Королева, хотя многие предпочитают Гленна Гульда. Бах, инвенции, сюиты, фуги которого мы учим с первого класса, у Королева звучат так, будто ты слушаешь это впервые.

У Артоболевской все ученики очень разные. Никто ни на кого не похож. На мое счастье, впоследствии Анна Даниловна буквально за руку привела меня к моему следующему педагогу, профессору Московской консерватории Алексею Аркадьевичу Наседкину. За годы учебы и аспирантуры он вывел меня на большую концертную магистраль.

– Известные музыканты, как правило, из музыкальных семей. Вы не исключение?

– Мама училась в Москве, в училище Октябрьской революции - сейчас это Московский институт музыки имени А.Г. Шнитке – по классу баяна и аккордеона. С отличием его закончила. Ее оставляли в Москве, приглашали сесть в какой-то оркестр народных инструментов, но мама уехала домой, в Белебей. Зато в результате этого решения родился я (улыбается ).

Мама была педагогом. Учила детей музыке. Я слышал с раннего детства, как она сама занималась на пианино, на баяне. Но совсем не обязательно, что известные музыканты появляются только у родителей-музыкантов.

Вообще, через воспитание музыкой, причем в раннем возрасте, должны проходить все дети, они погружаются в другой мир. Это как горизонт – он манит загадкой, тайной, ты к нему приближаешься, уже протянул руку, чтобы коснуться, а он отдаляется, тайн не становится меньше…

Музыка больше, чем слово. Она глубже и серьезнее. Слово человек понять способен, а музыку еще никому не удалось постичь. Даже Бах, Моцарт, и другие гении смотрели на Ее Величество Музыку снизу вверх. Иначе им не открылось бы в ней что-то божественное.

Учить детей музыке просто необходимо. Это как причастие музыкой.

И потом. Не одной музыкой живут ученики ЦМШ. Они посещают выставки, картинные галереи, театры… Недавно первоклашки принесли мне горячий каравай – были на экскурсии на хлебозаводе и наконец-то узнали, что булки не на деревьях растут.

– В вашем кабинете, в бытность директором ЦМШ, я видел афиши звезд мировой классической музыки с надписью: «Овчинников приглашает». Куда вы приглашали Хворостовского, Венгерова, Муллову, Луганского…, Владимир Павлович?

– В ЦМШ. Приглашал великих музыкантов, которые у нас учились, и не только их. Первым был пианист Владимир Фельцман. (Сын Оскара Фельцмана – ред .). Он живет в Штатах. Уехал в Америку, сделал там колоссальную карьеру. Фельцман давал здесь мастер-класс. Рассказал, что в Америке хотел создать такую же, как ЦМШ, школу, нашел спонсоров, но ему не разрешили. Дима Алексеев живет в Лондоне. Он закончил ЦМШ и нашу консерваторию. Тоже давал мастер-класс. Будучи нашим гостем, Дмитрий Хворостовский пригласил наш оркестр во Дворец съездов, наши ученики принимали участие в его благотворительных концертах.

Геннадий Рождественский, Виктория Постникова, Владимир Спиваков, Денис Мацуев, Дмитрий Ситковецкий, Виктория Муллова, Питер Донохоу, Бадура-Скода, Максим Могилевский, Вадим Руденко, Сергей Слонимский, Юрий Симонов, Владимир Виардо, Филипп Копачевский, Феликс Коробов, Константин Орбелян, Ванесса Латарж… Да всех и не перечислишь, кто побывал в ЦМШ за последние годы. Это цвет мировой классической музыки. Подчеркну – все они приезжают в ЦМШ бесплатно, из любви к школе, к Москве.

– Добрая половина из перечисленных музыкантов получила образование у нас, но живут в США, Англии, Германии, Франции… Ваши дети не спрашивают их, почему?

– Не спрашивают. Дети взрослые и все понимают. Да наши гости и сами рассказывают, почему поселились, кто в Лондоне, кто в Мюнхене, кто в Нью-Йорке… Многие из них уезжали в советское время, из другой страны. Старались обрести большую свободу, а Союз был закрыт для мира. Для искусства, для музыканта это смерть – вариться в собственном соку. Все зависит от личной судьбы. Кто хочет, тот все равно уедет. Я исколесил весь мир, поработал в Англии, в Японии, в Америке… Но понял, что своим там нигде не стану. Я же не могу переехать за границу со всем кругом моего общения!

Вообще, за границей нас сильно никто не ждет. Зачем им плодить конкурентов?! Рады только в том случае, если мы будем приносить большой доход импресарио, кампании, фирме…

У детей ЦМШ сильная мотивация. Они ясно видят свое будущее. Те, кто приехал из провинции, хотят закрепиться в Москве или поработать на Западе. Сейчас правда есть возможность сделать карьеру и в России - в Союзе не было такой возможности.

Многие наши музыканты возвращаются в Россию. Было время, когда у нас даже платили больше, чем на Западе. А вообще, музыканты должны быть абсолютно свободными в выборе и иметь возможность ездить по всему миру.

– Американский скрипач Иегуди Минухин назвал ЦМШ «лучшей музыкальной школой в мире». Странно измерять музыкальные успехи цифрами, но 80 % мировой музыкальной элиты учились в вашей школе и в Московской консерватории. А как сейчас с талантами, Владимир Павлович?

– И сейчас все в порядке. Россия неисчерпаема на таланты. ЦМШ прирастает не только Москвой, но и Дальним Востоком, Сибирью, Уралом… Лауреатом последнего конкурса П.И. Чайковского стал, например, Даниил Харитонов. Он из Южно-Сахалинска. Выпускники ЦМШ принимали участие во всех конкурсах П.И. Чайковского, начиная с 1958 года, но впервые за всю историю школы лауреатом (третья премия) стал ученик ЦМШ. Выпускников лауреатов было много, но они уже были либо студентами, либо и вовсе старше, а Даниил Харитонов стал лауреатом, учась в десятом классе ЦМШ.

До него «рекорд» принадлежал Андрею Гаврилову, он стал лауреатом в 18 лет. Только закончил ЦМШ, поступил в консерваторию, и получил приз. А Дане Харитонову было всего 16 лет. Таланты молодеют.

– Значит ли это, что наши дети стали тоньше и глубже понимать произведения титанов - Моцарта, Рахманинова, Бетховена, Шопена? И это в то время, как век-то стал прагматичнее, жестче, циничнее Да и педагогов, равной Артоболевской, меньше...

– Я бы не сказал, что нынешние дети талантливей, глубже и тоньше своих предшественников. Да, мир и жизнь изменились. Сейчас даже у самых маленьких есть много возможностей слушать любую музыку, но это совсем не значит, что они более одаренные или утонченные. Думаю, просто у современных детей больший доступ в мир музыки, и они успешно пользуются этим.

Вообще, мой педагог в ЦМШ Анна Даниловна Артоболевская говорила, что все дети рождаются талантливыми. Важно этот талант разглядеть, подцепить, поддержать, развить, дать ему ускорение…

Важно создать атмосферу, в которой этот талант может развиваться. Сейчас более важными и значимыми становятся отношения между педагогом и учеником.

Когда ко мне приходят студенты и говорят, что хотят играть на конкурсе, я и в шутку, и всерьез предупреждаю: не дай Бог, ты получишь первую премию - у тебя жизнь перевернется. Надо иметь минимум десять концертных программ в руках! У тебя будет время только на то, чтобы заехать домой, поменять сорочки, и снова мчаться на вокзал или в аэропорт, чтобы успеть на концерт в другом городе… А если откажешься от какого-то концерта, тебя уже могут и не пригласить.

Жизнь сейчас предъявляет к исполнителю более жесткие требования.

– Мы перечитываем классиков литературы в разном возрасте и открываем для себя что-то новое... А в музыке?

– Музыкальное произведение «вырастает» вместе с исполнителем. И в этом тоже одно из чудес музыки. Мой педагог Артоболевская, разрешала своим ученикам играть любые произведения, которые им нравятся. Она понимала, что если есть интерес к той или иной композиции, она будет быстро выучена. И пусть вначале понравившееся произведение будет сыграно технически несовершенно, со временем оно «вырастет» вместе с ребенком. И взрослым он исполнит его, конечно, по-другому.

В свое время маленький Евгений Кисин гениально играл два концерта Шопена вместе с оркестром «Виртуозы Москвы». Прошли годы. Кисин также великолепно играет, но уже иначе – стиль исполнения изменился. Это абсолютно естественно, так как с возрастом меняется понимание, произношение музыки. Появляется новое отношение к произведению, рождаются новые ассоциации. Появляется дополнительная информация о том, в каких условиях, в каком настроении композитор писал это произведение.

– Владимир Павлович, кто в ЦМШ сейчас самые-самые?

– Пианиста Даниила Харитонова я уже назвал. Кто еще? Пианисты Семен Каракулиди и Александра Стычкина. Скрипачи Наина Кобзарева, Агафья Григорьева, Серафима Никитина, Мария Андреева. Кларнетист Эрик Мирзоян…

– А Сева Завидов? Знаю, что его пригласили с концертом в Карнеги Холл, а мальчишке всего 10 лет…

– Сева вообще пришел учиться в ЦМШ в четырехлетнем возрасте. Сейчас он в четвертом классе. Его педагог по фортепиано – Заслуженный учитель России Тамара Леонидовна Колосс, которая много лет возглавляла фортепианное отделение ЦМШ. Сева москвич. Из многодетной семьи. Родители – не музыканты. Он уже пять раз выступал в Большом зале Московской консерватории. С оркестром исполнял произведения Гайдна и Баха. В конце прошлого года в США стал победителем Международного конкурса «Debut International Piano Competition», который проводится в рамках фестиваля «Golden Key Festival». Как победитель в младшей возрастной категории, Сева в июне дал сольный концерт в Карнеги Холл. А в августе выступит с тремя концертами в Вене.

Это говорит о том, что наши педагоги до сих пор лучшие в мире.

То первое поколение педагогов, которые организовывали школу, и те, что работают сейчас, конечно, это люди из разных эпох. У них другой менталитет. Раньше педагоги были идеалистами, романтиками… Мой педагог Анна Даниловна Артоболевская была ученицей великой Марии Вениаминовны Юдиной, которая всю жизнь помогала людям. И мой педагог очень верила в Бога, хотя никому этой веры не навязывала. Она работала с полдесятого утра до десяти вечера, а потом еще отвечала на сотни писем. Помогала всем. Нам с бабушкой квартиру помогла снять в Москве. И инструмент мы приобрели с помощью Анны Даниловны Артоболевской. Это было немецкое пианино с потрясающим рояльным звуком, с канделябрами. Мы оставили его хозяйке – тете Наташе. Наталье Викторовне Зайцевой, дорогой и самой близкой из того счастливого детства.

– Назовите, пожалуйста, лучших на сегодняшний день педагогов ЦМШ.

– Прежде всего – это наши мэтры, те, кто проработали в школе уже много лет. Преподаватели фортепиано Валерий Владимирович Пясецкий (он сменил В.П. Овчинникова на посту директора ЦМШ – авт. ), Кира Александровна Шашкина, Мария Ильинична Ситковская, Фарида Ибрагимовна Нуризаде, Тамара Леонидовна Колосс. Скрипачи Галина Степановна Турчанинова, Татьяна Анатольевна Полозова, Александр Вениаминович Ревич. Виолончелистка Мария Юрьевна Журавлева. Преподаватель теории музыки Елена Николаевна Абызова, педагог по концертмейстерскому мастерству Марина Михайловна Озерова.

– Сейчас очень много конкурсов исполнителей для детей и юношей. Заглянешь в Интернет – чуть ли не каждую неделю приглашают на конкурс: Варшава, Екатеринбург, Нью-Йорк, Новосибирск, Варна, Пермь… Много конкурсов - это хорошо или плохо?

– Плохо. К сожалению, ЦМШ нередко становится концертной организацией. Родители или педагоги стараются вытаскивать детей на конкурсы, которых слишком много. Я не говорю о традиционном ежегодном международном музыкальном конкурсе «Щелкунчик», или юношеском международном конкурсе имени П.И. Чайковского… Это святое. Уровень этих конкурсов невероятно высок. Но расплодились десятки других конкурсов, уровень которых оставляет желать лучшего.

Иные родители выступают в роли менеджеров собственных детей и увозят их на состязания, никого не спрашивая. Только бы получить дипломчик. С такими родителями очень сложно вести диалог, но надо договариваться, направлять их в нужное русло. Чтобы они не расшатывали устои школы, а помогали ей.

– Вообще соревновательность, соперничество помогает или мешает музыканту?

– Если победа любой ценой, то это плохо. А соревновательность как таковая – так к ней подспудно дети привыкают на зачетах и экзаменах. Укрепляется, так сказать, иммунитет. В нашем классе у Артоболевской учились очень талантливые пианисты. С двумя соперниками по сцене мы по-настоящему дружили, а с одним из них - дружим до сих пор. Это Андрей Диев – великолепный пианист.

А вот соперничество на уровне родителей – ужасно. Это вредит талантливым детям.

– Все выпускники ЦМШ поступают затем в Московскую консерваторию?

– Не обязательно. Поступают и в Академию музыки имени Гнесиных, и в государственную Академию имени Маймонида.

– Нынче ЦМШ закончили 39 человек. Это что – 39 будущих звезд мирового уровня? У меня, например, есть знакомая, которая закончила консерваторию по классу фортепиано, но шьет шубы. Не содержит цех, в котором работают гастарбайтеры, а сама шьет. Надевает на пальцы наперстки, и – вперед…

– Министр культуры как-то грустно пошутил: заканчиваешь консерваторию – забивай место в переходе… В этом есть своя, к сожалению, правда. Можно проучиться 18 лет музыке и не стать известным музыкантом. Женщина, о которой вы рассказали, должно быть, почувствовала, что из нее не получится выдающейся пианистки. Да и перестройка наломала много дров. Многие музыканты уехали из страны, но и там не добились больших результатов. Зато среди них немало педагогов, компьютерщиков, очень успешных в других профессиях.

Но что точно – в любом другом деле музыканты -добросовестные работники. Они же пахари по натуре! А та, что шьет шубы, зарабатывает наверняка больше профессора консерватории…

Не все станут звездами, это правда. Но все хотят остаться в Москве. В Москве перебор музыкантов. Если бы эти пианисты, скрипачи, виолончелисты… уехали в провинцию, они были бы больше востребованы. Но все хотят зацепиться за столицу, а то и проследовать дальше – на Запад.

Самое главное, чтобы те, кто получил музыкальное образование, не жалели о том, что внушительный период своей жизни занимались музыкой. Они дальше видят, глубже чувствуют… Эти люди освящены музыкой. Они уже не такие, как все.

– Владимир Павлович, лауреатов конкурса имени П.И. Чайковского сравнивают с олимпийскими чемпионами – так высок его международный уровень. Вы в 1982-м году разделили второе место с англичанином Питером Донохоу. Что помешало победить?

– До седьмого конкурса имени П.И. Чайковского я был вторым на конкурсе в Монреале, уступив лишь Иво Погореличу. То есть, пусть небольшой, но опыт был. Но выйти на сцену Большого зала консерватории – это особое ощущение! Под потолком по периметру зала - портреты великих композиторов. Намоленный зал. Сцена, которая дала жизнь стольким музыкантам! Священная сцена. Она требует от тебя огромной отдачи. Я испытывал и страх, и счастье, и удивление, что это в принципе для меня возможно. Мне было 24 года. Я очень старался, но на три тура меня не хватило. Третий тур оказался для меня самым слабым. Все плыло, как во сне. Не было ощущения, что я контролировал ситуацию.

Опыта игры с оркестром у меня было мало, а конкурс с оркестром – будто все заново начинаешь. Я всего пару раз обыгрывал с оркестром эти концерты. А Питер Донохоу выстрелил именно в финале. Но первую премию пианистам не присудили. Две первых премии дали скрипачам, а на пианистах, видимо, решили сэкономить. (Смеется).

Зато благодаря конкурсу и телевидению я познакомился со своей будущей супругой.

– И как вы распорядились призовыми?

– Призовую сумму в 5 000 рублей (по тем временам сумма внушительная) мы с Донохоу поделили на двоих. Я купил за 3000 рублей прекрасный рояль «Блютнер». Именной. 1905 года. На деке расписался сам Александр Зилоти – выдающийся русский пианист, который учился у Листа, двоюродный брат Сергея Рахманинова.

Этот рояль был сделан специально для Зилоти. Очень ровный, звучный, красивый тембр… Мощный. Но он был такой большой и тяжелый, что не поместился в квартиру, в которой мы жили. На десятый этаж его невозможно было пронести по лестничным проемам. Рояль два года простоял у знакомых на боку в коридоре на первом этаже. Я поиграл на нем всего разок, когда он стоял в другой квартире. Мне пришлось его продать. Это было самое большое разочарование…

– Успех на конкурсе Чайковского сделал вас вмиг знаменитым?

– Конкурс дал возможность играть по всему Союзу, но, признаться, не очень повлиял на зарубежные гастроли. Я объездил все «красные уголки», училища, филармонии страны… Давал концерты на фабриках и заводах. Яркое впечатление от посещения металлургического завода в Магнитогорске. В один день случилось три концерта. Первый в 6 утра перед первой сменой. Был февраль. Меня везли по снежной пустыне. В мартеновском цехе люди сидели в касках. Клавиши у пианино были черные и маслянистые. Инструмент расстроен. Я играл Рахманинова, Скрябина…

Зал принимал хорошо. Мне подарили букет свежайших белых кал. В феврале! На Урале! Калы! Фантастика! Вот это удивило больше всего.

Однажды в Перми выступал перед заключенными. По периметру зала стояла милиция. Принимали очень тепло. Прислали записку: «Сыграй «Мурку» (смеется). Я был со скрипачом. «Мурку» мы играть не стали, а сыграли что-то популярное из Гершвина.

А вот после победы на Международном конкурсе пианистов в Лидсе в 1987-м году меня стали активно приглашать в зарубежные гастроли. На гастролях в Голландии случайно познакомился с дирижером Евгением Светлановым. Я не знал, что буду с ним играть. Евгений Федорович в то время работал в Нидерландах.

Накануне концерта мы с ним просто отыграли весь концерт на репетиции, он ни разу не останавливался – я тоже. В конце Светланов говорит: «Володя, я не люблю репетировать в день концерта». Так и сыграли. После этого он лет десять приглашал на гастроли только меня. Мы с ним объездили по два раза всю Америку – и Южную, и Северную. Он знал, что со мной много репетировать не надо.

– Вы познакомились с вашей будущей женой благодаря конкурсу Чайковского…

– Да. После конкурса. В Госконцерте. Это была любовь с первого взгляда…

– А ваши дети – музыканты?

– Так или иначе, они связаны с искусством. Сын Илья окончил Московскую консерваторию и аспирантуру у моего любимого педагога Алексея Аркадьевича Наседкина. Илья много концертирует и преподаёт, продолжая мое дело. Старшая дочь Катя с детства занималась танцами, но окончила университет, факультет «Бизнес и управление». Воспитывает сына, которого обещает привести заниматься в ЦМШ, в группу дошкольной подготовки. Внук уже проявляет интерес к музыке. Младшая дочь Лена – студентка МГУ, изучает японский язык. Лена окончила музыкальную школу-семилетку по классу фортепиано при Академии музыки имени Гнесиных, но решила посвятить себя филологии.

– Кроме фортепиано, какими еще инструментами владеете?

– Немного играю на гитаре.

– В компании, за праздничным столом, вы играете только классику или можете «позволить себе» что-нибудь легкое, эстрадное, популярное?

– Любимые песни из репертуара Марка Бернеса, Леонида Утесова, Аллы Пугачевой, Фрэнка Синатры, романсы, народные песни поем с удовольствием.

– Я не случайно задал этот вопрос. Лично меня раздражает, что попса заполонила весь телеэфир, а концерты классической музыки (за редким исключением) можно увидеть и услышать только по каналу "Культура". Ощущение, что попса на всех фронтах наступает, а классика, джаз, серьезная музыка чуть ли не в обороне. Это говорит об общем уровне культуры нации, или о наглости шоу-бизнеса?

– Попсу принято воспринимать, как некое низкопробное явление в музыкальном мире. Но на сегодняшний день это серьезный шоу-бизнес со своими правилами и законами. И с этим нельзя не считаться.

К сожалению, очень много современной молодежи не подготовлены к восприятию классики или фольклора. Соответственно, попса завоевывает эти умы и сердца. Занимает эти пустоты. Мне кажется, ключ к решению этой проблемы лежит в музыкальном образовании. Люди должны быть готовы слушать и слышать качественную музыку.

С другой стороны… Когда я был учеником ЦМШ, мы организовали вокально-инструментальный ансамбль. Я играл на бас-гитаре. То, что мы исполняли на тот момент, наверное, тоже считалось попсой: «The Beatles», «The Rolling Stones», «Deep Purple»… Но сейчас эта музыка уже вошла в разряд классики. А созданные в советскую эпоху эстрадные песни Александры Пахмутовой, Арно Бабаджаняна, Оскара Фельцмана… любимы до сих пор.

– Владимир Павлович, назовите пятерку лучших, на ваш взгляд, пианистов современной России.

– Михаил Плетнев, Денис Мацуев, Николай Луганский, Евгений Кисин, Григорий Соколов.

– А мира?

– Фредерик Шопен, Ференц Лист, Сергей Рахманинов, Владимир Софроницкий, Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс, Гленн Гульд, Артуро Бендетти Микеланджели.

Беседовал Сергей Рыков

Специально для «Столетия»

Владимир Путин подписал поручение, предписывающее сохранить систему 11-летнего профессионального обучения в спецшколах для одаренных детей.

Этот документ призван спасти от действия нового закона «Об образовании» восемь музыкальных школ в крупных городах страны, где детей с первого класса готовят к концертной карьере.

О проблеме сохранения школ рассказал директор Центральной музыкальной школы (ЦМШ), народный артист России Владимир Овчинников.

- Что значит для ЦМШ поручение президента?

Во-первых, важно, что на восемь специальных школ обратили внимание. Во-вторых, в поручении говорится о непрерывности профессионального образования в сфере искусства с 1-го по 11-й класс.

- Речь идет о терминологии?

Да, и это очень важно. Мы добиваемся права профессионально обучать детей музыке с первого класса. В этом случае мы по-прежнему сможем брать детей на конкурсной основе. В начале февраля у нас будет совещание с участием директоров восьми школ, а также представителей Минобразования и Минкультуры, обсудим, какие именно стандарты образования нам нужны. Затем мы должны представить их в Российскую академию образования.

В Китае и Японии, например, вместо наших 40 часов в неделю дети учатся гораздо больше, вообще без выходных. Но музыкантам, творческим людям необходимо время, чтобы побыть одному, снять напряжение, подумать. Душу нельзя только тормошить.

- Министерство культуры вашу позицию поддерживает?

Во многих вопросах оно идет навстречу. Но некоторые вещи, как мне кажется, до последнего времени не понимало. Например, если назвать начальное музыкальное образование «предпрофессиональным», приоритет будет у общеобразовательного, а не у музыкального цикла. К счастью, мы добились понимания - может быть, слишком эмоционально, скандально, но в итоге нас услышали.

А как вы восприняли открытое письмо педагогов Российской академии музыки имени Гнесиных? Они выступили за новый закон «Об образовании», с которым вы так активно боретесь.

Я воспринял это как полное непонимание ситуации. И уверен, что половина людей, подписавших письмо, вообще не знали, что они подписывают. Это похоже на заказ, ответную реакцию на нашу позицию.

В последнее время редкий коллектив может похвастаться отстутствием массовых писем против чего-нибудь или кого-нибудь.

Люди научились писать. И на меня тоже писали, и на других директоров, и даже на министров. Однажды, когда я работал в Великобритании, один из местных критиков написал гадкую рецензию на мой диск. Я очень переживал, в отчаянии позвонил Евгению Светланову, который эту запись высоко оценил и с которым меня связывала дружба. Он ответил: «Володенька, наплюйте. Главное в нашей жизни - честно делать свое дело». Иногда нам попадаются плохие люди на пути, и возраст в этом плане совершенно не помеха. Часто это заслуженные, уважаемые люди.

- Вы редкий пример концертирующего директора. Как всё успеваете?

К сожалению, успеваю не всё. Нет времени на новые программы, хотя это всегда было нормой моей концертной жизни. На старом багаже еще выруливаю. Недавно был большой сольный концерт в Большом зале Московской консерватории, к которому я все же специально выучил несколько этюдов Скрябина. В тяжелые моменты, когда в школе не все спокойно, я сажусь за инструмент, и спустя полчаса игры с меня, как с гуся вода, сходят все проблемы.

К тому же, недавно меня пригласили в жюри конкурса Чайковского. Это дополнительная мотивация: имею ли я моральное право судить других, разучившись играть сам? Так что стараюсь держать себя в форме.

- Многие музыканты убеждены, что конкурсы - сплошь фикция и коррупция.

Фикция и коррупция могут существовать всегда и везде, и это говорит только о том, что всегда существуют личные интересы. Но если речь про детей, то, какая бы ни была коррупция, талант всегда слышно. Современные технологии, например, онлайн-трансляции, позволяют отследить любую нечистоплотность настолько легко, что никому не хочется создавать скандал.

Нам нужны результаты, а они могут быть только при честной игре. Те, кому дают первые премии, действительно этого заслуживают, даже если поначалу может казаться иначе. Так было с Григорием Соколовым и с Даниилом Трифоновым, который после конкурса играет все лучше и лучше.

- Каким должен быть пианист, чтобы вы сказали ему на конкурсе «да»?

Музыкант должен так видеть или чувствовать музыку, чтобы меня это убедило и расположило. Одной виртуозности не хватит - только десертом нельзя наесться. Для меня важно услышать лирику.

Очень важно, как музыкант находит контакт с публикой, улыбается, кланяется, выбирает программу. Есть знаковые произведения, по которым можно понять: это прекрасный музыкант, но не более. Что он будет показывать публике? Свою пустую душу? Или это будут серьезные высказывания, на которые люди пойдут, как в церковь, причащаться? Надеюсь, это будет главным критерием на конкурсе Чайковского.

- Политические события последнего времени школу не затронули?

К нам обращались с просьбой отправить в Крым музыкальную литературу, ноты. Мы отправили 50 коробок. При случае мы готовы принять в школу одаренных детей оттуда. У нас многонациональный коллектив, даже дети из Северной и Южной Кореи учатся вместе и живут в одном здании. Так что, думаю, все будет хорошо.

- Какой подарок вы, как директор, хотели бы получить к 80-летнему юбилею ЦМШ?

Мы уже начали получать подарки. Например, недавно благотворители пополнили наш скромный инструментарий двумя дорогостоящими арфами: маленькой, кельтской, и полноразмерной. Благодаря друзьям школы будет снят фильм о ЦМШ. Еще раньше мы получили щедрый подарок: внутри школы и по всему периметру установили видеокамеры, так что теперь школа стала более безопасной, и хулиганства со стороны учеников поубавилось.

- Дети, которые целый день сидят за инструментом, еще находят время хулиганить?

Один очень известный музыкант признался мне, что его выгнали из нашей школы за плохое поведение. Выплески энергии бывают у всех детей. Только у кого-то они происходят в рамках приличия, а у кого-то выходят за всякие рамки.

Конечно, в ЦМШ детям приходится в два раза больше времени тратить на учебу - из-за интеграции общеобразовательного цикла и музыкальных предметов. Но это не мешает им бегать, прыгать, играть. Ярчайший пример - Денис Мацуев, который не может представить свою жизнь не только без музыки, но и без футбола.

Играть больше ста концертов в год не всем под силу, и дело не только в одаренности. Дело в колоссальных физических нагрузках, не говоря уже о психологических стрессах. Это постоянный, нескончаемый процесс, и в какой-то момент человек может просто сломаться. Поэтому музыканту нужно постоянно воспитывать себя не только как личность, но и физически. Нужно быть стойким оловянным солдатиком.

- Критика начального профессионального образования за то, что оно лишает детей детства, необоснованна?

Конечно. Наоборот, это - счастливое детство, в котором дети уже нашли себя. Профессиональное музыкальное образование позволяет раскрыть художественные чакры. Но самое интересное, что дети, обучаясь музыке, уже учатся серьезно, добросовестно трудиться. Чтобы выучить самую простенькую пьеску, нужно посидеть, сосредоточиться, напрячь свои душевные силы, чтобы получилось еще и красиво. Я всегда говорю, что даже если из ребенка не получится профессиональный музыкант, он в любой профессии будет ценным сотрудником.

- Часто бывает, что ваши подопечные не становятся музыкантами?

В основном я встречал такие случаи во время перестройки, когда жизнь ломала многие судьбы, люди уезжали за границу. Среди моих одноклассников было много детей, которые считались очень талантливыми, но на них, видимо, оказывали сильное давление педагоги и родители, и в итоге они сознательно уходили в другие профессии. И все-таки я убежден: у детей, которые занимаются музыкой, совсем иной менталитет. Они дальше видят, глубже чувствуют, у них шире кругозор. Не говоря уже о том, что любой человек, умеющий сыграть на гитаре хотя бы три аккорда, становится душой компании. Музыка и дети - лучшее, что есть на свете.

Лауреат международных конкурсов пианистов в Монреале (1980, 2-я премия)
Лауреат VII Международного конкурса имени П. И. Чайковского (Москва, 1982, 2-я премия)Лауреат Международного конкурса пианистов в Лидсе (Великобритания, 1987, 1-я премия и золотая медаль)
Лауреат Международного конкурса камерных ансамблей в Верчелли (Италия, 1984, 1-я премия, совместно с А. Е. Винницким)

Родился в 1958 г. в г. Белебей (Башкирия).

В 1966-1976 гг. учился в ЦССМШ (педагог — А. Д. Артоболевская). В 1981 г. окончил с отличием Московскую консерваторию по классу фортепиано (педагог — проф. А. А. Наседкин), в 1982-1985 гг. там же проходил ассистентуру-стажировку.

Педагогическая деятельность

В 1993-1996 гг. преподавал фортепиано в Королевском Северном музыкальном колледже в Великобритании. С 1995 г. работает в Московской филармонии.

С 1996 г. — доцент Московской консерватории на кафедре специального фортепиано под руководством профессора В. В. Горностаевой.

В 2011-2016 гг. — Директор Центральной музыкальной школы.

Концертная деятельность

После Международного конкурса пианистов в Лидсе с триумфом дебютировал в Лондоне, куда был приглашен для выступления перед Ее Величеством королевой. В прессе отмечалось: «... Трудно было поверить, что не целый оркестр находится на сцене. то было исполнение, которым мог бы гордиться сам Лист!» («Глазго Джералд», Шотландия); «... Необыкновенный пианист, воспитанный прекрасной русской школой и устремленный к самым высоким вершинам виртуозности» («Коррьере делла сера»).

Выступал в городах Европы и США с сольными программами и с крупнейшими оркестрами: Симфоническим оркестром Санкт-Петербургской филармонии, Большим симфоническим оркестром, Государственным Академическим симфоническим оркестром под управлением Е. Светланова; Королевским филармоническим оркестром, Симфоническим оркестром ВВС, Шотландским Королевским оркестром, Оркестром Гевандхауза, Национальным оркестром Польского радио, Гаагским Президент-оркестром, симфоническими оркестрами Чикаго, Монреаля, Цюриха, Токио, Гонконга (ныне Сянган). Работал с дирижерами: Р. Б. Баршаем, А. Н. Лазаревым, Г. Н. Рождественским, В. И. Федосеевым, Г. Шолти, В. Веллером, А. С. Дмитриевым, Я. Крайцбергом и др.

Принимал участие в фестивалях Карнеги-Холл и Болливуд-Боул (США), Эдинбургском и Челтенхемском фестивалях (Великобритания), земли Шлезвиг-Гольштейн (Германия), «Стреза» (Италия), «Би-би-си Промс» (Лондон), Вана Клиберна (Форт-Уэрт, США).

Заслуженный артист России (1996)
Народный артист России (2005)

Участие в жюри конкурсов

Член жюри многих международных конкурсов.

Дискография

Фирмой «EMI» выпущены компакт-диски с исполнением Овчинниковым «Трансцендентных этюдов» Ф. Листа, «Этюдов-картин» С. Рахманинова, 9 сонат и пьес из балета «Золушка» С. Прокофьева; фирмой «Collins Classics» — Первого фортепианного концерта Д. Шостаковича (оркестр «Филармония» под управлением М. Шостаковича) и «Картинок с выставки» М. Мусоргского; фирмой «Русские сезоны» (Москва) — сонат Э. Грига для скрипки и фортепиано в ансамбле с А. Е. Винницким (скрипка).

«Тот, кто когда-либо слышал исполнение Владимира Овчинникова - самого тонко чувствующего и экспрессивного пианиста - осознает совершенство формы, чистоту и мощь звука, которые воспроизводят его пальцы и интеллект» («Дейли телеграф», Великобритания)

Владимир Павлович Овчинников родом из Башкирии. Приехав в Москву восьмилетним мальчиком, Овчинников поступил в ЦССМШ при Московской консерватории и все десять лет обучения находился под неусыпным контролем заслуженного учителя РСФСР Анны Даниловны Артоболевской. Знания и умения, полученные от первого педагога, помогли Владимиру без проблем поступить в консерваторию. Там он обучался уже у профессора А.А.Наседкина, который в свою очередь был учеником известного .

Наседкин сумел передать своему ученику традиции русской фортепианной школы, приемы необычайно выразительной игры, технику звукоизвлечения, освоенную им под руководством Нейгауза. Таким образом Владимира Овчинникова по праву можно считать «пианистом гнезда Нейгаузова», в игре которого сочетаются отличная техника, темперамент и необыкновенная музыкальная чуткость.

Еще будучи студентом, Овчинников получил лауреатство на Международном конкурсе пианистов, проходившем в Монреале. А почти сразу после окончания консерватории он принял участие в одном из крупнейших мероприятий – Международном конкурсе имени П.И. Чайковского, став обладателем второй премии.

Вскоре к этим достижениям добавилась победа на еще одном международном конкурсе, проходившем в Лидсе. Эти триумфальные выступления открыли перед Владимиром Овчинниковым дорогу в широкий музыкальный мир. Игру пианиста захотела послушать сама королева Елизавета – и Овчинникова пригласили в Лондон. Впечатление, которое игра Овчинникова произвела на английскую публику, было колоссальным. Пресса называла Владимира «необыкновенным пианистом, воспитанным прекрасной русской школой и устремленным к самым высоким вершинам виртуозности», его сравнивали с симфоническим оркестром, сравнивали Рахманиновым, сравнивали с самим .

Творческий портрет

«Совершенно ясно, что Овчинников имеет ту трансцендентальную виртуозность, которой сам Прокофьев, как пианист, удивлял публику Санкт-Петербурга в начале века». («Дейли телеграф», Великобритания)

Находясь в зените своей славы, Овчинников активно гастролировал по городам Европы и Соединенных Штатов Америки. Он давал множество сольных концертов, а также выступал с крупнейшими симфоническими оркестрами разных стран. Его партнерами по сцене становились лучшие мировые дирижеры, такие как Рождественский, Федосеев, Шолти, Крайцберг…

Виртуозность игры Овчинникова граничит с невозможным. Его игра неизменно удивляет публику, заставляет ее восхищаться многогранным блеском каждой ноты. Музыканту оказываются по плечу самые технически сложные произведения. Каждая его концертная программа – настоящее музыкальное чудо, сплав виртуозной техники и искренней теплоты игры. Одна итальянская газета определила талант Овчинникова как «дар «простоты», которым обладают мастера самого высокого класса». Отыскивать простое в сложном, раскрывать публике удивительный мир, кроющийся за фортепианными пассажами – вот музыкальная миссия Владимира Овчинникова. И он прекрасно справляется с ней.

Одна из лондонских газет так отзывается о его исполнительстве:

«Тот, кто когда-либо слышал исполнение Владимира Овчинникова – самого тонко чувствующего и экспрессивного пианиста – осознает совершенство формы, чистоту и мощь звука, которые воспроизводят его пальцы и интеллект».

Владимир Павлович Овчинников имеет звания заслуженного и народного артиста России.

Другие сферы деятельности

Владимир Павлович Овчинников во время урока

Наряду с концертной деятельностью Овчинников серьезно занимается преподаванием. В середине девяностых годов он был педагогом по фортепиано в английском Королевском Северном музыкальном колледже, а сразу после этого начал свою педагогическую деятельность в стенах родной консерватории в Москве. Было время, когда Овчинников преподавал в Японии, кроме того, уже десять лет он является приглашенным профессором на факультете искусств МГУ.

Последние несколько лет Владимир Павлович Овчинников занимает пост директора Центральной музыкальной школы.

Овчинникова часто можно видеть в жюри престижных музыкальных конкурсов. Он слушает молодых музыкантов на московском конкурсе имени П.И.Чайковского, на конкурсе имени Вианы да Мотта в Лиссабоне, на конкурсе имени Бузони, проходящем в Италии.